Мир

В нем нет ничего реального, нет ничего существенного, нет живого и мертвого, нет злого и доброго, нет настоящего и ненастоящего, все мы- солнечные отблески, яркие ,каждый со своей изюминкой, каждый светится по-своему необыкновенно. Все прыгают с места на место, дразнятся, веселятся под «особенно непривычную, непривычно особенную» веселящую душу музыку. Всем хорошо, хорошо вместе, все дорожат друг другом, дарят светлые лучики счастья, дарят красочные отливы миру! Все наслаждаются, по-настоящему...

Сад души поэта мирно спал. Мимо проплыли облака, мягкой ладошкой, покачали его сад-колыбельку. Пролетающий мимо ветер прошелестел в травах. Листья на деревьях пропели свою партию в птичьем хоре. Их пение подхватила речка, зажурчала, засверкала искорками, улыбаясь бликами рассвета.

Море приняло искорки и прошуршало шшш... пенной волной по галькам. Горы отозвались эхом-ом-ом…

Душа спала и через сон, впитывала всё-всё, каждой сферочкой, каждым изгибом, каждым поворотом своей воздушности...

Глава 123.
Так примерно оно развернётся, чтоб завязаться в новые узлы, а пока...

В высоком небе с закрытыми глазами бесцельно летел Густав, пропуская космический ветер сквозь себя.

Внизу - пыльный Южный. Карат шёл из игрового шатра с Пурпурным Лалом, ждущим его.

Шаман больше не нужен, согласие получено давно. Парень, дошедший до финала, ему завтра уступит бой-кобры и противника.

Навстречу же Карату шагал Бутон-биг-Надир, мокрый, рассеянный, в сопровождении Пса, предупредительного...

Китайцы, из птенцов выращивают бакланов, для ловли рыбы, перевязав им предварительно шею нитью, (чтобы они не могли проглотить пойманную добычу), привязав за лапу, к бамбуковой "лодке-плоту", (баклан ныряет, хватает рыбу, (которая застрянет в его глотке), рыбак забирает застрявшую добычу и кидает её в свою корзину. (конец цитаты))) Художник, выходящий на свою охоту, высматривает образ, резонирующий именно в данном месте и данное время, который и является тем сгустком, обозначающим место входа в...

Глава 66.
Игроки Против Секундной стрелки, заскучавшие, растерявшиеся несколько без Махараджи, распорядителя их шатра, проводили вечер, и не первый, у Бутон-Биг-Надира за карточным столом. Вернее, бордовым, традиционным карточным ковром.

Возвращаясь к Радже в разговорах, строя версии, пытаясь понять... Взрослеют что ли?.. Не… Старший приятель исчез и на хищников повеяло сквозняком бесприютности. Не холодным, кажется, точно - не тёплым, тревожащим сквозняком бытия. А Буро остался. И хищники...

Приветствую, друзья.

Как многогранен наш язык. Казалось бы, что может быть проще словосочетания «покойся с миром».

А начинаешь разбираться в энергетике произносимых слов, и получаешь иногда очень неожиданные результаты.

Покойся – обрети покой.

С миром – с тем миром, в котором мы живём.

Чудно вроде бы, да?

А что на деле? Пожелали ушедшим покоя, а сами беспокоим их слезами, обидами, бывает и гневом.

Зачем ушел, на кого покинул.

Волна наших и только наших негативных энергий баламутит поле...

Всю ночь шел дождь, меленький и серенький, а к утру он затих. И вместе с сиренево-синим сиянием нового дня вползла в комнату тишина, мягкая, глубокая, праздничная.

Снился миру снег.
Поземкой по застывшей дороге, стеной по-над замершей степью плыла, летела, кружила метель.

Метель... С прошлой зимы позабытое слово. Исчезли краски, переплавившись в неяркие полутона серого. Серое на белом, белое на сером. И не понять, где кончается степь и начинается небо. Метель.

Новый год позади...

Науки, изучающие человека под разными углами (обобщающие и классифицирующие), а также необходимость соответствовать требованиям общества, веяниям эпохи - порождают иллюзию, что все мы, более ли менее, одинаковы и отличает нас только имя, профессия, социальные круги, темперамент, склад личности, вкусы и предпочтения, ценности, приоритеты.

Так, будто, в сущности своей, мы все - карты, перевернутые рубашкой вверх, которые, тем не менее, можно различать по масти и достоинству. На самом же деле...

Говоришь по-немецки, слушаешь его – и чувствуешь северный ветер: расчётливый, свежий, логичный, очень красивый в своей элегантности и определенности, ясных формах. Много о немецком не скажешь, поскольку излишество слова здесь неуместно. Немецкий – всегда по существу.

Дело касается испанского языка – и тут же южный ветер стучит в окно, так страстно и ярко, немного безумно, с великой любовью к жизни: к самой жизни, ко всему, что она приносит.

Иврит – язык божественный, высший… Этот ветер...

Его звали Павло... Друзья, сослуживцы и даже соседская детвора не могла величать его иначе. Бабушка моя искренне удивлялась: "Ведь я моложе тебя, но почему все дети в коммуналке меня зовут "тетя Шура", а тебя Павло?" Хотя странно, ответ на этот вопрос лежал на поверхности, достаточно было только взглянуть на моего дедушку: добродушная улыбка, лучистый взгляд, волнистые темно-русые волосы, длинная худощавая фигура чуть нескладного подростка-переростка, что не мешало ему оставаться красивым...