Меню

- Да она же вас на бабки разводит – неужели не понятно?! - орал Степан, - Какого черта вы вообще пошли туда? Лучше ничего не могли придумать?

- Ну чего ты разорался-то? – Неожиданно спокойным голосом сказала вдруг Дина, - Помещение нашли, людей собирают, завтра фокус-группы проведут. Чего еще надо-то тебе?

- Нашли?! – Взвился Степан, - Да что они там нашли? Пещера Али-бабы, блин! Кастанеды Новорожского разлива, мать их! Цыганка с картами, дорога дальняя… Кстати, про дорогу – может...

Человек пришел к Будде и сказал:
- Я очень богат, у меня нет детей, моя жена умерла. Я хотел бы сделать какую-нибудь работу для заслуги. Что я могу сделать для бедных и униженных? Только скажите мне, что я должен делать?

Услышав это, Будда стал очень печален и слеза скатилась по его щеке.

Человек был озадачен такой реакцией. Он спросил:

- В твоих глазах слезы? Ты вдруг опечалился, почему?

Будда ответил:
- К сожалению, ты не сможешь никому помочь до тех пор, пока не поможешь себе...

Цзы-Гун возвращался домой из путешествия в Чу вместе со своими учениками и по пути увидел старика, который вскапывал огород и поливал его, лазая в колодец с глиняным кувшином. Старик трудился неутомимо, сил тратил много, а работа у него шла медленно.

Цзы-Гуну стало жаль старого человека, и он обратился к нему с такими словами:

— Разве ты не знаешь, что существует механизм для полива? Это такое чудесное устройство, что за один день может полить сотню грядок! Много сил с ним тратить не нужно...

Святому старцу во время болезни брат влил в пищу вместо мёда льняное масло, которое очень вредно. Однако же старец ничего не сказал, но ел молча и в первый, и во второй раз, и нисколько не укорил служившего ему брата, не сказал, что он небрежен, и не только не сказал этого, но даже ни одним словом не опечалил его.

Когда же брат узнал, что он сделал, и начал скорбеть, говоря: "Я убил тебя, авва, и ты возложил этот грех на меня тем, что промолчал". Тот с кротостью отвечал: "Не скорби, чадо...

Когда Сейсецу был учителем Энкаку в Камакура, он потребовал большое помещение, так как то, в котором он преподавал, было переполнено.

Умедзу Сейбей, купец из Эдо, решил пожертвовать 500 кусков золота, называемых рё, на строительство более просторной школы. Эти деньги он принес учителю.

Сейсетсу сказал: "Хорошо, я возьму их."
Умедзу отдал Сейсецу сумку с золотом, но остался недоволен отношением учителя.

Один человек на три рё может прожить целый год, а его даже не поблагодарили за 500...

Однажды Будда шел от одной деревни к другой. Было жарко. Он шел по берегу реки. Песок был сырой и на нем оставались следы.

Случилось так, что великий астролог закончил обучение в Каши, цитадели индусского знания, и возвращался домой.

Он завершил свое обучение и стал совершенен в предсказаниях.

Неожиданно он увидел следы на песке и не мог поверить своим глазам. Это были следы великого царя, который правил миром.

"Либо вся моя наука фальшива, либо это следы великого царя. Но если это...

Однажды вечером, когда все в доме уснули, Гришаня тихонько пробрался в детскую.

Девочка сладко спала, обнимая мягкого игрушечного мишку.

В окно заглядывала полная Луна, освещая ярким светом уютную комнатку.

Домовенок подошел к кроватке и принялся стягивать одеяльце.

Девочка сладко потянулась и открыла глаза.

Увидав Гришаню, она поднялась и спросила:

- Уже утро?

- Нет, - ответил домовёнок.

- Я пришёл за тобой. Одевайся, я хочу тебе что-то показать.

Девочка, не...

Он стоял посреди не большой комнаты, озаренной августовским солнечным светом. Черные волосы низко спадали на лоб. Смуглое лицо с чуть выпирающими, как у монгола, скулами казалось грустным и задумчивым. Солнце било в маленькие окошки, ложилось полосами на половицы, скользило по краю стола со скатертью, по стеклянной банке с букетом пунцово-красных георгин. От бьющего в окошки солнечного света комната казалась воздушной, легкой, словно прозрачные солнечные лучи проходили даже сквозь стены дома...

Белое солнце поднималось в небо. Мир встретил ещё одно утро.

Он сбросил с себя жёсткое серое одеяло и вскочил на ноги. Хотелось пить. Юноша сладко потянулся и зевнул. Затем посмотрел в единственное окно, что зияло в потолке его каморки из сваренных ржавых железных листов. Небо было чистым и голубым. Это хорошо.

Дневное небо было их другом, ночь же – убийцей. Если при свете дня небо становилось белым, платформа могла вовремя уйти из начинавшихся смертоносных ветров. Но ночью опасность...

Во дворе многоэтажного дома, возле подъезда на лавочке, сидел, сгорбившись, старичок. Он всегда сидел здесь, когда погода позволяла не промокнуть и не замерзнуть, потому как жил в этом же подъезде и прогуливаться дальше этой лавочки не видел смысла.

- Здравствуй дедушка! – поздоровался с ним пробегающий мимо Мишутка. Он в этом году пошел в первый класс, стал важным и деловитым, поэтому здоровался со всеми теперь только на бегу.

Старичок улыбнулся, кивнул в ответ. Вот она молодость, вот она...