Менять

Жила-была страна такая – Нефтекопляндия. Жили в ней две рассы – «Копы» и «Остальные». К Копам относились несколько подвидов этой рассы , но основными были, конечно, Нефтекопы, Газокопы и Металлокопы. Переход из рассы Остальных в рассу Копов был строго-настрого запрещен.

Ни Копы, ни Остальные ничего не умели делать. Но Копам их правительство (правительство Нефтекопляндии) по причине, о которой ни оно, ни сами Копы старались не упоминать, позволило брать (копать) все, что лежит на земле. И под...

Звон будильника… Субботнее утро.… Ухожу, пока все спят. Записка на столе на случай, если кто-нибудь проснется раньше, чем я вернусь…. Все привыкли. Любимые джинсы… Удобные ботинки… Рюкзак за плечами… Записная книжка, фотоаппарат и карта.

Я закрываю дверь и бодро двигаюсь к лестнице. Сегодня я пойду пешком. Редкие машины мчатся по дороге, я иду смотреть, как просыпается город. Вдохновлено вдыхая воздух, я иду по тротуару, напевая любимую мелодию. Что увижу я сегодня? Что особенного принесет...

Вечер. Аэропорт. Среди людей, которые пришли встретить или проводить своих родных, друзей, знакомых, стоят двое, молчат. По щеке девушки бежит слеза: «Может быть, ты все-таки останешься?» - вдруг говорит она.

-Ты же знаешь, я должен улететь! – слышит она в бреду. - Меня ждут там.

-Можно я полечу с тобой?
-Зачем? Мы же все уже обсудили.
Юноша вздохнул, нехотя посмотрел на девушку, обнимавшую его, огляделся, взглянул на проходящую мимо незнакомку, улыбнулся ей вслед, посмотрел на часы...

Сегодняшний день продолженье вчерашнего дня ошибки слОва слились в одном предложении зачем только ГРУСТНЫЕ слова руководят хорошими чувствами кофе бодрит но кофе не в радость Багров зачем ты стрелял в царя не в нашем веке нервные нотки в голосе – слышь Луи - зачем играть на трубе когда можно просто дарить радость пением какие дикие о Боже слова я пишу Глория Эвори услышь меня где-нибудь в своем испанском кафешантане напротив Флоренции скажи ты знаешь испанский как будет звучать это чертово слово...

Тишина в квартире. Через задернутые шторы едва пробирается свет. Никого нет дома, кроме Богдана. Скрип ручки по бумаге. Снова тишина. Задумался. Перечитал все написанное. Продолжил писать письмо. «Здравствуй, Маша. Я не уверен, что ты прочитаешь мое послание, но все-таки зачем-то я пишу тебе эти строки, наверно потому, что мне самому станет легче. Прошу прощения у тебя за все то, что я делал не так, надеюсь, ты правильно меня поймешь, но я действительно прошу тебя вернуться, я постараюсь...

Мне как всегда повезло Любовь и Ревность никак не пожмут себе руки Меня раздирая на части Одинокое сердце открыло все створки своей жаркой печи Топка горюет – не тем её топят… Я не знаю опять где Лежит мое тело Ходит Поёт Рассуждает Моя точка покоя растеклась по бумаге бесцветными буквами Бумага краснея прячет глаза Ей стыдно быть носителем украдкого счастья Я вполне становлюсь трусом чтобы не видеть плачущих глаз Бегу в себя заглушая тревогу попранной совести отрезанием мыслей кусками Я...

Скоро будет месяц с тех пор, как я живу на крыше. Нет, я не Карлсон, я обычная сосулька. С каждым днем я становлюсь все больше и больше. Мне совсем не одиноко, вокруг меня много других сосулек, которые, как и я ждут того момента, когда мы сможем освободиться от крыши и отправиться в полет. Не для кого не секрет, что это будет просто свободное падение, но мы не любим об этом говорить, ведь это и есть смысл нашей жизни. Ничего нельзя изменить. В конце нашей жизни, который наступит в любом случае...

— О, черт. Опять этот долбаный рояль с самого утра, — бурчит Алла, с максимально недовольным видом поднимаясь с кровати. — Тошнит уже от этого Бетховена.

Лениво она стучит в стену, заранее зная, что это не произведет ровным счетом никакого эффекта. Никогда не производило.

На кухне царит привычный беспорядок. Настолько привычный, что на него уже никто не обращает внимания, даже редкие гости, заходящие в эту квартиру. Алла жарит привычную яичницу. Жарит небрежно, но это не оттого, что такая...

Ранней осенью дышится легко.
Особенно в начале октября.
Дышать можно совершенно свободно,
не задерживая дыхания,
не боясь задохнуться от ужасной вони улиц,
метро, вони людей, вони животных.
Лето ушло.
Убежало, не оглядываясь из этого города,
и, наверное, уже не вернется сюда никогда, так ему все надоело.

Правда иногда мне кажется, что не в лете дело
и не в осени и вообще ни во времени года,
ни в двигающихся стрелках часов
падающих листьев
прихода и ухода солнца луны и...

Знаешь, несмотря на то, что на улице холодно, мне рядом с тобой будет всегда тепло. И если мы с тобой пойдём сейчас гулять, то я не замёрзну и не дам замёрзнуть тебе. Ведь тепло нашей любви согревало нас всегда, и будет согревать, и пока мы вместе, рядом то нам бояться нечего. Ты знаешь, я благодарен судьбе за то, что у меня есть ты… Я люблю тебя и желаю тебе всего, что твоя только хочет. С праздником тебя, моя дорогая!