Малая проза

-Привет любимая!
-Привет!
-Как делишки?
-Ужасно! сам то как?
-Я нормально, вот только очень скучаю по тебе!

-Знаешь а я перестаю скучать по тебе! кажется я разлюбила тебя!

-Нет!!! как разлюбила мы же с тобой долго вместе! ты больше не любишь меня?

-Нет не люблю ты мне надоел!
-Чем я тебе надоел? почему разлюбила? что я тебе сделал плохого?

-Ты надоел мне своими упреками! ты постоянно твердишь что я ребенок! а разлюбила по тому что я нашла Другова лучше чем ты! тот другой он...

Кто у нас более счастлив: тот, кто пишет диссертацию на неинтересующую его тему, скованный по рукам и ногам; или бомж, который масимально наслаждается жизнью, спит, где хочет, при этом, довольствуясь малым, имея полную свободу действий?

Однозначно, лучше быть бомжом, чем сидеть на двадцатипяти стульях в золотой клетке с огромным риском там же окончить дни свои, которые и так сочтены.

Однозначно, я выбираю Свободу. Я не призываю никого стать бомжами, но, они, в смысле Свободы, гораздо...

Пасмурно…. Ненавижу такую погоду!!! Она начинает напоминать мне о том, что ты далеко, что ты не со мною. В любую минуту может пойти Дождь – мои слёзы!!! Жестокий порывистый ветер – мои воспоминания, которые безразлично терзают моё, уже искалеченное сердце!!!

На улице нет ни одного человека – такое же одиночество скрылось в уголке моего сердца, и если дать ему свободу, то оно окутает меня своею пеленою с ног до головы. И никогда я больше не смогу выпутаться из его плена. Там, где были лужи...

Просто мысли…
Когда-то кто-то думал совсем по-другому,… кто-то что-то по-другому решал…

И ты приходишь в этот мир, где по сути все давно за тебя решено…

Вот ты и вот мир… Что ты хочешь…? Понять…? Ты кем-то хочешь быть…? Твои решения и желания бесконечны… как вселенная… Ты ежесекундно осознаешь свою двойственность,… но принимаешь себя таким, какой ты есть… и все равно, что-то не так чего-то не хватает…?

Торопись тебе к нам… .
Возможно, скоро появиться и такая реклама… ну, а пока...

Женщина медленно и бесцельно брела сквозь осень по городу.

Узкими улочками, тесными дворами, заброшенным парком.

По тротуарам, покрытым лужами… полустёртым «зебрам» переходов… набухшим водой песчаным садовым дорожкам…

Шуршали колёса проезжающих мимо машин. Гремела собачья цепь в промокшей будке. Тренькал звонком укутанный в полиэтилен велосипедист.

Это тоскливое скольжение Женщины сквозь неясные блики и звуки, сопровождал скучный, как метроном, стук её каблуков.

Ни промозглый...

В дверях неподвижно стоял высокий Старик. Статен, крепок, лицо в глубоких и многих морщинах, а голова в волнистой седине. Кисти обеих его рук искалечены, но не безобразны.

Герка упёрся кулаками в свои уже тронутые жирком бока:

– Ну, и чего ты губки поджал? Не нравится, что ли? Или тоже хочется, да нечем? Что скажешь? Молчишь? Ишь, глазки…

Глаза Старика смотрели на разгром устало и безразлично, но голос прозвучал, хоть и тихо, но внушительно:

– Одевайся.
– На расстрел поведешь...

В следующем её видении белые колонны из предыдущего сна уже превратились в бревна на лесосплаве. По ним, перескакивая с одного на другое, пробежал маленький сморщенный горбун, дребезжа писклявым голосом: “Мазурку-мазурку-мазурку!..”

По берегу широкой сибирской реки тяжело и крупно шагал могутный мужик–сплавщик в робе и рыжей лисьей шапке с хвостом. Он нёс на плече огромное бревно. Нёс легко, играючи, но жилы на его багровой шее вздулись уже не на шутку…

Женщина испуганно закричала на него...

В сценографической игре художника с колоннами возникла новая трансформация: на сцене появилась довольно внушительная садово-парковая скамейка весьма экстравагантной формы.

Посредине этой скамьи, подвернув под себя ногу на восточный манер и зажав в кулаке короткую курительную трубку, сидел второй муж Женщины – рыжебородый художник Иван.

Тонкий красный свитер и джинсы были ему как вторая кожа – жилистая мускулатура рельефно проступала сквозь одежду.

На дальнем краю скамьи, отвернувшись в...

Могучий монолит плиты наклонился (почти беззвучно) и над могильным холмиком выставилась среброволосая под луной Венкина голова. Рот у головы открылся, однако вместо слов раздалось змеиное шипение, и что окончательно добило оскорбляющих память предков пьянкой на могильном холмике, это черный Венкин саван с развевающимися под ночным бризом невесомыми рукавами.

17
И щемящей тоской наполняя
Вы ползете за край земли
Невозвратные годы мои.

Ребята чухнули от меня, точно увидали привидение...

- На что ты намекаешь? – хмуро спросил Тео, пристально рассматривая животное.

Ростом оно с большую овчарку, имеет тело ящера, покрытое мелкой серо-зеленой чешуей, но голову похожую на голову собаки. Хвост как у крокодила, а на конце пара шипов. Маленькие уши выступают над выпуклыми глазами. На носу, как у носорога, расположен огромный белый рог. Виднеются мощные клыки.

Полузверь-полуящер внимательно осмотрел моих друзей, а затем также внимательно принялся осматривать меня. Наверное, он...