Андрей с удовольствием носил бы «на зону» хлеб. Но таскать в тюрьмы презервативы не соответствовало его моральным принципам. Но именно на это и направляла свои усилия, за американские деньги, организация, в которой он работал. После непродолжительной острой дискуссии, получив в бухгалтерии расчетные, домой он явился в качестве безработного. Наташа не упрекала. Не разделяя некоторых моральных принципов мужа, она уважала его самого. Хотя оба они осознавали, что в их ситуации остаться безработным было равно катастрофе. Совсем недавно их маленькому сынишке была сделана операция, на которую пришлось взять кредит в банке. Рано или поздно, кредиты надо погашать…
Миловидная банковская служащая с румянцем на щеках, улыбкой пригласила Андрея присесть у ее столика. Сумма на квитанции для оплаты, которую она выдала, на несколько десятков единиц превышала ту, которую, как когда-то, за этим же столом, расписал парень при оформлении кредита. На возмущение, высказанное Андреем, девушка ответила, что парень объяснил неправильно, не учел оплату ведения счета, и, что парень этот уволился. Андрей почувствовал, как комок раздражения подкатил к его горлу и, вдруг, со злостью вырвался наружу. Он что-то гневно орал, не перебирая слов, бросая в лицо девушки обидные, оскорбительные слова. Потом, ногой открыв дверь банка, выскочил из него…
Вечером, уложив спать малыша, немного поговорив с женой о несправедливости и жадности банкиров, лег спать. Часа через два проснулся. Перед его внутренним взоров всплыло испуганное, заплаканное лицо девушки из банка. Ее глаза смотрели на него с отчаяньем и мольбой, губы шептали: «Не надо… пожалуйста… не надо меня оскорблять…». Чувство вины захлестнуло Андрея, волны стыда за свое поведение, накатывались на него вслед за волнами страха за девушку и жалости к ней. Не выдерживая боли внутри себя, он несколько раз выходил на балкон курить, но это не помогало. Лицо оскорбленной им девушки не уходило. И исчезло лишь тогда, когда он принял решение…
С трудом дождавшись утра, Андрей купил большую белую розу в цветочном киоске, коробку конфет в продуктовом магазине на углу и вошел в банк. Заметив его, девушка вся как-то зажалась, сникла, в ее глазах появился испуг. Андрей выложил перед ней на стол конфеты, сверху на коробку положил цветок:
- Я вчера оскорбил Вас своей грубостью и хамством. Простите меня, пожалуйста!
Испуг в глазах девушки рассеялся, на его месте появились слезы:
- Спасибо! Мне многие грубят, но что б попросить прощения,- голос ее дрогнул, - да еще в такой форме… Это впервые…
Самым неприятным в поисках работы были даже не отказы, а безразличие людей, еще несколько дней назад изо всех сил пытающихся показать ему свои любовь и уважение. Домой он вернулся поздно, усталый, голодный, злой, с единственным желанием лечь спать.
- Хорошо, что ты уже дома, милый, - прикрыв за собой дверь в коридор, услышал он голос жены,- я очень устала. Малыш вредничал весь день, плакал, ныл… Помой, пожалуйста руки, и возьми его.
Моя руки, Андрей чувствовал, как комок раздражения подкатывался к его горлу. Ему хотелось высказать жене все, что он думает о ее усталости и о жизни вообще. Невероятным усилием воли он погасил злость. Принял из рук жены хныкающего ребенка, прижал его к себе. Малыш утих, только изредка всхлипывая. Наташа, примостившись на мягком кресле, положив голову на спинку, мгновенно уснула. Удерживая одной рукой сына, другой Андрей укрыл жену пледом. Качая ребенка, вышел на кухню. Через полчасика, малыш уже крепко спал у него на руках. Андрей уложил ребенка в детскую кроватку, осторожно, чтоб не разбудить, перенес Наташу на кровать. Сам прилег рядом. И, вдруг, почувствовал, что с ним происходит что-то странное. Его сердце наполнялось теплом. Возрастая, тепло превращалось в жар. Странно, но неприятных ощущений не было, скорее наоборот, хотелось, что б жар этот продолжался вечно. Из памяти в сознание шепотом всплыли когда-то где-то прочитанные, но давно забытые слова: «Любовь долготерпелива… любовь нежна… любовь не ищет своего…»
Миловидная банковская служащая с румянцем на щеках, улыбкой пригласила Андрея присесть у ее столика. Сумма на квитанции для оплаты, которую она выдала, на несколько десятков единиц превышала ту, которую, как когда-то, за этим же столом, расписал парень при оформлении кредита. На возмущение, высказанное Андреем, девушка ответила, что парень объяснил неправильно, не учел оплату ведения счета, и, что парень этот уволился. Андрей почувствовал, как комок раздражения подкатил к его горлу и, вдруг, со злостью вырвался наружу. Он что-то гневно орал, не перебирая слов, бросая в лицо девушки обидные, оскорбительные слова. Потом, ногой открыв дверь банка, выскочил из него…
Вечером, уложив спать малыша, немного поговорив с женой о несправедливости и жадности банкиров, лег спать. Часа через два проснулся. Перед его внутренним взоров всплыло испуганное, заплаканное лицо девушки из банка. Ее глаза смотрели на него с отчаяньем и мольбой, губы шептали: «Не надо… пожалуйста… не надо меня оскорблять…». Чувство вины захлестнуло Андрея, волны стыда за свое поведение, накатывались на него вслед за волнами страха за девушку и жалости к ней. Не выдерживая боли внутри себя, он несколько раз выходил на балкон курить, но это не помогало. Лицо оскорбленной им девушки не уходило. И исчезло лишь тогда, когда он принял решение…
С трудом дождавшись утра, Андрей купил большую белую розу в цветочном киоске, коробку конфет в продуктовом магазине на углу и вошел в банк. Заметив его, девушка вся как-то зажалась, сникла, в ее глазах появился испуг. Андрей выложил перед ней на стол конфеты, сверху на коробку положил цветок:
- Я вчера оскорбил Вас своей грубостью и хамством. Простите меня, пожалуйста!
Испуг в глазах девушки рассеялся, на его месте появились слезы:
- Спасибо! Мне многие грубят, но что б попросить прощения,- голос ее дрогнул, - да еще в такой форме… Это впервые…
Самым неприятным в поисках работы были даже не отказы, а безразличие людей, еще несколько дней назад изо всех сил пытающихся показать ему свои любовь и уважение. Домой он вернулся поздно, усталый, голодный, злой, с единственным желанием лечь спать.
- Хорошо, что ты уже дома, милый, - прикрыв за собой дверь в коридор, услышал он голос жены,- я очень устала. Малыш вредничал весь день, плакал, ныл… Помой, пожалуйста руки, и возьми его.
Моя руки, Андрей чувствовал, как комок раздражения подкатывался к его горлу. Ему хотелось высказать жене все, что он думает о ее усталости и о жизни вообще. Невероятным усилием воли он погасил злость. Принял из рук жены хныкающего ребенка, прижал его к себе. Малыш утих, только изредка всхлипывая. Наташа, примостившись на мягком кресле, положив голову на спинку, мгновенно уснула. Удерживая одной рукой сына, другой Андрей укрыл жену пледом. Качая ребенка, вышел на кухню. Через полчасика, малыш уже крепко спал у него на руках. Андрей уложил ребенка в детскую кроватку, осторожно, чтоб не разбудить, перенес Наташу на кровать. Сам прилег рядом. И, вдруг, почувствовал, что с ним происходит что-то странное. Его сердце наполнялось теплом. Возрастая, тепло превращалось в жар. Странно, но неприятных ощущений не было, скорее наоборот, хотелось, что б жар этот продолжался вечно. Из памяти в сознание шепотом всплыли когда-то где-то прочитанные, но давно забытые слова: «Любовь долготерпелива… любовь нежна… любовь не ищет своего…»
Обсуждения Любовь не ищет своего