Люблю

Перестать чувствовать – это значит перестать жить.
Перестать жить – это значит перестать любить.
Перестать любить – это значит перестать дышать.
Я - ЖИВУ! Я – ЧУВСТВУЮ! Я – ДЫШУ!
Это значит я люблю!!! Люблю всем сердцем!!!

Влюблённым и сквозь тучи светит солнышко!!!

Этой ночью я опять думал о тебе... О, если бы знала, чего мне стоят эти ночи! Ворочаюсь, не могу уснуть. Переодически встаю, беру кисет, набиваю трубку, захожу в туалет. Курю. Вернувшись в комнату я включаю комп и смотрю почту, вернее ее отсутствие.

Я иду на кухню, открываю холодильник, беру шоколадный торт и столовую вилку. Движением руки бью по кнопке чайника, жду минуты две и наливаю то, что могло быть кипятком. Ем торт, не на минуту не переставая думать о тебе. Ужас! Ужас?.. Да, это самый...

Все свалилось на меня совсем неожиданно. Открываю свою страничку в «Моем мире», а там два сообщения « за ваше фото проголосовали». Это был ОН. Сказать, что обрадовалась – это не сказать ничего. Но это была радость от встречи с другом юности.

Я ответила ему письмом. Он моментально откликнулся. Затем началась очень активная переписка. Было ощущение, что мы расстались только вчера, и не было этих двадцати лет разлуки.

Такого внимания, полного нежности и теплоты, я не испытывала, пожалуй...

Частный пансион находился в десяти минутах езды от станции обслуживания. Пожилая венгерка, хозяйка пансиона, радушно встретила молодую пару.

- Прошу Вас, чувствуйте себя как дома. Через час у нас ужин. – Ее некрасивое лицо, светилось гостеприимством, и было по- своему мило.

– Ваша комната на втором этаже, вот ключи, номер 21.

Наташа молчала. Вторая комната логически не вписывалась в цепочку происходящих событий. Когда они зашли в номер их глаза были приятно удивлены. Он был большим...

Слегка буксуя, серебристое «Ауди» медленно въехало под обледенелую горку во двор. Лиля плавно остановила авто возле входа в огромный двухэтажный дом, ярко синего цвета. В окне на втором этаже зажегся свет, и из-за занавеса показалась черная голова в шляпе.

В захламленном дворе перед домом стояли две старенькие машины покрытые инеем, «Жигуль» белого цвета и черное «БМВ». Под старым дубом, возле каменного забора, осиротело притулилась телега с пустыми оглоблями. Совсем рядом с домом находился...

- Не спи красавица, твоя подруга тебя уже заждалась, - Белобрысый за руку, рывком потянул Наташу, ее тело поднялось, словно пушинка и она оказался перед длинным столом.

Первой ей бросилась в глаза Оксана. Платье на ней было разорвано, и не прикрытая белоснежная грудь, выделялась светлым пятном на фоне мрачной и ужасающей картины в землянке.

На столе перед подругой стоял полный стакан, а рядом небрежно валялось ее драгоценное колье. Она сидела на стуле с опущенной вниз головой, и ее руки...

Мне снилось, я лечу...
Мне снилось, я лечу... Но очень низко, всего лишь в метре над землей. Если попадался забор или другая какая-то преграда, я перелетал ее, но всего лишь в метре над ней. Мне хотелось взлететь выше и выше, но все мои усилия были напрасны. Я делал пируэты, крутился юлой, опускался на землю, отталкиваясь от нее, но все равно, летел я всего лишь в метре над землей. Устав от борьбы, я перестал бороться, решив просто лететь. Я лег на спину, подставив лицо под лучи солнца, и...

«Я люблю своих сумасшедших, - сказал врач жене, - только с ними я могу быть собой. Они как собаки – когда любят – любят, когда не любят – рычат. Они настоящие!».

«Я хочу с тобой, мне интересно» - сказала жена.
… После работы они не разговаривали три дня, жене стало очень не хорошо среди душевно больных. Вскоре они развелись.

«Я люблю своих сумасшедших» - сказал врач, глядя в зеркало, не спеша сбривая щетину, мурлыча привычный мотив. Он собирался на любимую работу.

Трещина змеилась по...

Кирюша просыпается, когда ночь улеглась на крышу дома, и свесила хвост на окошко.

Из подкроватя Кирилл умеет выныривать сам – всё-таки достаточно большой. Это очень приятное место. Это был «дом», в том смысле, в котором это слово говорят Большиши – с теплотой и каким-то облегчением в голосе. Его дом. Когда он удостоверится, что все эти беспечные Большиши уже мерно дышат в своих кроватях, он погружал руки подподушку, и просачивался через многочисленные упругие поверхности в тёплую темноту...

По ночам он смотрел в окно и считал звёзды. Он прекрасно сознавал, что это — абсолютно бесполезное, и даже совершенно бессмысленное, и, в конце концов, никому-никому не нужное занятие, но каждую ночь с маниакальным упорством и ослиным упрямством продолжал считать звёзды. Не выяснял количество видимых звёзд на видимой части неба. Не инвентаризировал имеющийся в наличии звёздный ресурс. И даже не подпитывал от звёзд свои творческие и нетворческие способности. Он просто — считал звёзды.

Он знал...