Любимая классика

Пролог, он же – попытка отделаться лёгким испугом

…и вылетела из того зайца утка, и полетела прочь. Пустил стрелу Иван, да мимо! Никак нельзя было промахнуться! Но он промахнулся. Ёкнуло сердце! Оборвалась душа! Страшно чужим стало всё вокруг. Время остановилось.

Если бы Иван смог подумать, он бы удивился, как бесконечно долго может тянуться мгновение. Оно рассыпалось несметным множеством других мгновений, каждое из которых тут же рождало мириады себе подобных. Всё это распадалось, росло...

- Господи, ну наконец-то! - из кустов высунулась замусоренная загорелая голова и вслед за ней постепенно появилась плечистая фигура ее хозяина.

Даже издалека она смотрелась колоритно.
Видимо, это дитя природы буквально применяло на практике идеи Диогена о том, что если где хочешь, то там это и надо.

Сначала мы даже не обратили на него внимание.
В конце концов, мало ли что может произнести человек, выходя из кустов.

Тем более весной.
Тем более на юге.
Но слова, произнесенные этим...

За окнами темень. Январь. Луна где-то занавесилась снеговой тучкой в полнеба, а вторая половинка чистая звездочками сверкает. Сидим мы с Зобком темноте на кухне хозяйского дома да чайком балуемся. Звезды блестят через стекла веранды. Хозяйка послушная, как в туалет захочет сразу к нам: можно ребятки я на двор по нужде?

Понятное дело, что можно. Я выскакиваю во двор с фонарем и пистолетом, осматриваю двор, сарай и сортир, чтобы не дай бог не проворонить злодея. Двери в сортире и в сарае...

— Но почему не Моцарта? — спросил Хоугланд, с сомнением качнув головой. — Почему не Шуберта, например? В конце концов, если вы хотели воскресить великого музыканта, могли бы перенести сюда Бикса Бейдербека.

— Бейдербек — это джаз, — ответил я. — А меня джаз не интересует. Джаз вообще сейчас никого не ин-тересует, кроме тебя.

— Ты хочешь сказать, что в 2008 году людей все еще интересует Перголези?

— Он интересует меня.

— Моцарт произвел бы на публику большее впечатление. Рано или...

• Красота — это открытое рекомендательное письмо, заранее завоевывающее сердце.

• Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.

• Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.

• Отдельный человек слаб, как покинутый Робинзон: лишь в сообществе с...

1. Человек живет, пока любим жизнью.

2. Привнеся свой кирпичик в здание мира, как бы обретаешь в нем квартирку.

3. Творчество — одновременно и проникновение вглубь себя и выход из себя — вовне. И произведение — это сплетение нескольких одиночеств воедино.

4. Стремление к совершенству есть стремление к первенству.

5. Противоречие эгоизма в том, что собственную жажду превосходства он не терпит в других людях.

6. Выбор выказывает наши склонности.

7. Поэзия должна стать опиумом...

Ну как у тебя дела, все будет хорошо, я тебе назначила уколы, антибиотики. А в палате все за нами наблюдают. Да, говорю ей, угораздило к вам попасть. Только не смотреть ей в глаза. Она улыбается. Ждет моей реакции. И опять эта затяжная пауза. Нет, понимаю что плыву, так нельзя. Скоро из палаты выходить не буду, пока не выпишит. Но сколько она меня здесь продержит, наверное придумает что то. Как быстро пролетело три дня. Она у нас опять в палате, я сегодня дежурная, целый день буду в отделении. И...

Колесников подходит к своему месту и со странным каким-то смущением заглядывает в завиток плацкартного вагона. Все попутчики уже там: молодая девушка – синее платье, волосы схвачены лентой, в глазах искры; мужчина – бакенбарды, кроссворд и широкие руки; старик – ванильная борода, вязаная жилетка и шляпа в сеточку. Они раздвигаются в стороны и наблюдают, как Колесников неловко запихивает сумку под чужое сидение (у него верхняя полка), потом небрежно, но вежливо знакомятся: Лена, Николай, Василий...

Я хочу написать о Витебске, все до самой последней строчки. Описать все улицы, лестницы, дома из красного кирпича, сиротливый бюстик Суворова, на изогнутой старой улице, вновь поднимающиеся церкви, на горе у креста, с которой помню казалось бы еще так недавно сигали на портфелях по снегу и конечно немилосердно резали их о торчащие из земли гвозди и просто ржавые прутья, а дома потом говорили, что это какие-то недобрые люди в автобусе... И стыдно было за эту ложь и боязно что узнают и весело...

Какой сегодня день? Субботний, летний, жаркий. Оглушительно яркий, слепящий. Такой, о котором мечтается затянутыми, словно фильм, исчерпавшим сюжет в первой трети экранного времени, зимними вечерами. Ты бредешь по неширокой улице с многоговорящим названием, навстречу попадаются праздные люди, выбравшиеся на променад или приезжие, увлеченно рассматривающие всё вокруг.

Так кажется вначале, но приглядевшись, замечаешь, что на их лицах легко угадывается усталость. Духота снижает уровень...