Ложившись

Впечатление стоит тысячи слов.
У. Форрестер

СУББОТА

Тем ранним утром меня потянуло к реке. Я спустился вниз и остановился у кромки воды. Несмотря на прохладу, кувшинки уже распустились, привлекая к себе стрекоз. В прозрачной воде, над самым дном висели медлительные карпы, тихонько шевеля плавниками.

Я огляделся и вдруг увидел тропинку, идущую по берегу. Я бы и не заметил ее, если бы не клочок чьей-то шерсти, прилипший к колючке репейника. И действительно, травинки, пригнутые в одну...

Когда придет время, и наступит самый прекрасный день в моей жизни, я перестану делать изо дня в день никому не нужную работу, которая опустошает, не принося удовлетворения. Я перестану слышать голоса людей, которые не имеют ко мне никакого отношения. Я перестану видеть свалки и помойки, которые пока каждый день проезжаю на электричке. Оконные стекла станут такими же прозрачными и чистыми, как мой разум. Я вспомню про всех людей, которые проходили через мою жизнь, оставляя свои, может быть...

Когда смотришь в мои глаза, ты всего лишь плавишь лед. Лед своего сердца. Пытаясь вспомнить минуты нежности, вернуть чувства, вновь окунуться в поток теплых волн страсти. Но ничего этого больше нет. Есть только затертые на бумаге карандашные наброски - это мечты. С каждым днем ожиданий они становились все менее отчетливы. Теперь они расплылись где-то за линией горизонта. Ты часто смотришь туда. Ты не смотришь на меня. Не можешь меня целовать. Не можешь прикоснуться ко мне, потому что я больше не...

Плавно и бесшумно, словно скользя по глади спокойного озера, шел Он по цветущему лесу в лучах утреннего солнца. Пели птицы, жужжали насекомые, издавали звуки какие-то животные, и все это сливалось в стройной гармонии. Так же и Он, хоть и был человеком, мягко вписывался в окружающее пространство, как часть этого мира, как капелька в океане. Мягкость этого человека, с которой он двигался, его лучезарное и безмятежно-радостное лицо поразили меня.

«Сколько тебе лет?» — спросил Он меня...

Из-за Уссури дул теплый сильный, но постоянный, ветер, и сбивал мелкую стружку из-под рубанка. Глаза чувствуют напор, когда смотришь в сторону на рвущиеся высокие заросли крапивы и конопли у избушки, непрерывная стена ветра напирает на грудь. Старые дубы на пасеке гудят ровно, словно собираются взлететь в небо. Сиреневое облако перерезало надвое багровое закатное солнце, оно, быстро увеличиваясь, погружалось за горизонт бескрайнего Китая.

Весь день я чистил планки выставленных уликов...

На окраине города жила-была красивая девушка по имени Варвара. Родителей

у неё не было. Она шила одежду, вышивала, этим и жила. Было Варваре шестнадцать лет – девушка на выданье. Но кому она нужна, нищая, да безродная? Вдруг стала Варвара замечать, что кто-то ей вышивать помогает, да на потолке следы оставляет, на птичьи похожие. Удивилась Варвара, но не испугалась. Как только заметила, что кто-то еще в доме с нею невидимый живет, стала она пищу на двоих готовить, и, как садилась за стол...

Стул из красного дерева появился на свет в Шанхае в мастерской Ван-ю-шана весной, в канун китайского Нового года, на улицах трещали и взрывались фейверки. Это были времена, когда Европа проламывала залпами канонерок глиняные стены китайских городов, будила тысячелетнюю Поднебесную от самолюбования, помогала китайцам избавляться от манжурских косичек и многочисленного чиновничьего аппарата. Молодые задорные ребята: англичане, немцы, американцы скорострельными винтовками внушали, что нужно Европе...

Мой мир и мое окружение меня смертельно утомили, и я, собравшись побывать на Курилах, попал на Гавайи. Когда тебе предлагает сотрудница Аэрофлота, на Фрунзенской набережной, высунувшись из окошечка кассы, вместо билета за тысячу долларов билет в Штаты за двести баксов, туда-обратно, при всем твоем русском сумасбродстве, выберешь причудливое направление, тем более давно лежало без движения приглашение в Сиэтл, от «Майкрософт».

Разбитая, утомленная душа требовала поворота жизни, ее словно...

Одна птичка очень долго жила в клетке. Она часто смотрела сквозь прутья клетки в окно, где виднелись деревья и луг. Она видела других птиц, которые весело летали на свободе, и часто задумывалась о том, каково это - чувствовать, как солнце пригревает спинку, ветер расправляет крылья, и, взмывая и пикируя вниз, ловить на лету мошек.

Когда птичка думала об этом, ее сердце начинало учащенно биться. Она садилась повыше на перекладину и, глубоко дыша, почти ощущала трепет возможного полета...

Жили-были старик со старухой. Век почти прожили, а детей у них никогда не было. Вот сидят они на завалинке, а ночь была ясная, лунная и горько мечтают:

– Эх, если бы Бог послал нам девочку, да мы бы ее лелеяли и холили, последним бы куском делились, а Бога сколько бы жили славили, не только молились .

Надо ж тому было случиться, дошли до Бога их слова. Утром не успели старик со старухой глаза протереть, слышат, в углу хаты ребенок плачет. Глянули, – а это маленькая девочка. Смотрит на них...