Глава 1. Шаги к пустоте.
Я собирался выйти на улицу из темного прохладного подъезда, сознание, скользя вдоль обшарпанных стен, охватывало пространство вокруг, будто тело больше не ограничивало меня. Внимание как быстротекущая река, испытывало постоянное обновление и изменение. В каждый миг я оказывался в новом месте, в новом мире, чистое восприятие не приемлет памяти и застывших образов. Моя рука плавно потянулась к кнопке, горящей зеленым, еле заметным светом в сумраке, претворяющим выход. Внимание в эти моменты отчетливо фиксировало тонкие ощущения от напряжения мышц и сопротивления воздуха, как только рука слегка коснулась кнопки, тишину нарушил громкий, пронзительный писк. На секунду что-то возникло в глубине эмоционального ума, небольшой раздражающий сигнал, недовольство от излишне резкого звука. Мысли тотчас готовы были подхватить начинающийся каприз личности, но присутствие пустоты поглотило возникшую искру раздражительности. В течение этих мгновений бдительность значительно обострилась, наблюдая малейшие признаки нестабильности, малейшие возможности для образования страданий. «Ложное я», пытаясь пробудиться от и так недолгого сна, вновь раскручивало колесо мышления, стараясь затеять внутреннюю борьбу, тем самым получив дополнительную поддержку своей и без того сильной позиции. Но направленное внимание, устремившее свое око прямиком на источник зарождения мысли, сломало стройную цепочку процесса мышления, освободив место для тишины и присутствия.
Один шаг и я оказался за пределами дома в наполненном благоуханием цветов и заросшем разнообразной зеленью, дворе. Мой взгляд, ранее расфокусированный, приобрел новые характеристики. Симбиоз направленного и периферийного зрения, позволял мне ощущать волшебную атмосферу солнечного утра и конечно значительно расширял возможности по регистрации различных движений и звуков. Где-то на краю зрения пролетела маленькая юркая птица, слева не спеша проезжали автомобили изредка издавая сигналы. Все было наполнено жизнью и люди, птицы, автомобили сливались в некий единый поток непрекращающегося движения.
Медленно, всегда ступая сперва на пятку я наблюдал каждый шаг, таким образом продолжая свою ежесекундную тренировку, которая заключалась в осознании любых процессов проявляющихся в уме и теле. Каждый раз изменяя обстановку и свое поведение, разговаривая с ранее незнакомыми людьми я внимательно наблюдал за реакциями личности, за ее попытками защититься от новизны ощущений, за страстным желанием закутаться в комфортное, но сковывающее одеяло привычности. Работая подобным образом, я все больше обострял способности к мгновенной реакции на любые проявления эго и одновременно расширял границы восприятия и чувствования.
Пройдя несколько шагов, внимание, действующее в режиме свободного осознания, перенеслось на проехавшую в нескольких метрах машину. Ранее, автоматическая личность запустила бы новый, нескончаемый монолог ума, описывая даже такое незначительное событие и выдумывая множество несуществующих деталей только бы продлить свою иллюзорную мыслительную жизнь. Теперь же, сознание лишь констатировало факт изменения восприятия, при этом привычного для многих мысленного проговаривания не возникло. Каждую секунду появлялось все больше и больше возможностей для развития повышенной внимательности, для продления ощущения непрерывности существования.
Увидеть эти возможности — уже является одним из значительных этапов освобождения от своей машинальности, приглушающей настоящие чувства и скрывающей от нас реальный мир.
***
Не раз меня спрашивали, почему я начал заниматься медитативными практиками и откуда узнал так много различных методов работы с сознанием. Оглядываясь назад на прошедшие годы, для меня стала вырисовываться картина моей жизни, зачастую состоящая из необычных и иногда странных событий, повлиявших на мое мировосприятие. Все началось в пятом классе средней школы. Был очередной учебный день ничем особо не выделявшийся. Шел урок физкультуры. Выполняя разминку, мы преодолели уже третий круг вдоль потертых стен небольшого спортивного зала, когда случайно мой взгляд привлек невысокий мужчина подошедший к учителю. Мужчина был подтянут и всем своим видом демонстрировал бодрость и здоровье. Изредка касаясь густых черных усов, он что-то усиленно и воодушевленно объяснял учителю. Их оживленный разговор видимо настолько отвлек преподавателя, что он на эти минуты практически забыл о нашем существовании. Позже выяснилось, что незнакомец тщательно отбирал из учащихся школ кандидатов для секции по легкой атлетике. Не понятно по каким причинам, но его выбор пал на меня и моего лучшего друга.
Вспоминая этот день, до сих пор не могу понять причину, по которой согласился ходить на занятия по легкой атлетике, так как этот вид спорта совершенно меня не интересовал. Но первая же встреча с тренером показала мне, что бег это только внешняя, самая незначительная часть тренировок, которые нам предстояли. Фраза, с которой началось наше первое занятие мне запомнилась надолго, хотя в те времена я осознал ее далеко не полностью. Собрав всех учащихся, при этом образовался небольшой овал из ребят различного возраста и телосложения, тренер произнес: «Сегодня наша задача не думать, а действовать. Не описывать то, что с нами происходит, а ощущать движения и свое тело». По лицам ребят я увидел, что не мне одному показались эти инструкции странными и непонятными, но в дальнейшем мы получили некоторые разъяснения.
Сперва наше задание состояло в продолжительном хождении по огромному, пустому стадиону очень медленным шагом, пытаясь прочувствовать перемещение центра тяжести, напряжения мышц ног, плечевого пояса и спины, и при этом стараясь постоянно ощущать движение встречного воздуха. Около десяти минут с начала упражнения мы скучали и дурачились, изредка посмеиваясь за спиной тренера. Но через какое-то время наше настроение стало меняться и шаг за шагом ум успокаивался. Я заметил, что трава покрывающая стадион становилась все ярче, а мое не очень хорошее зрение непрерывно изменялось, то приобретая повышенную контрастность и четкость, то становясь обыкновенным. В дальнейшем я использовал подобный метод для создания устойчивого осознанного состояния, намеренно замедляя большинство своих движений, пытаясь не упустить разнообразные ощущения возникающие при этом.
Сейчас я понимаю, что практически ни одного дня мы не занимались привычными для легкой атлетики, упражнениями. А секция, была лишь прикрытием для обучения различным медитативным практикам, к которым в то время относились с большим недоверием и опаской.
День за днем задания все больше усложнялись. Теперь мы должны были в процессе ходьбы непрерывно осознавать семь произвольных точек на своем теле, через каждую минуту меняя их на другие. Далее подключалось осознание дыхания, но из-за того, что многим из нашей группы не удавалось наблюдать вдохи и выдохи, не нарушая их ритм, эта часть задания была в последствие изменена. Через месяц у большинства из нас появились поводы считать себя лучше других и смотреть на «обычных» людей со снисхождением. Ложная личность в тот момент стремительно набирала вес, отодвигая детскую сущность на темные задворки нашего я. Но триумф не продлился долго, в одно пасмурное, но по-летнему теплое утро тренер не появился и с того дня я его больше не встречал. Секция распалась, занятия прекратились.
Но в тот день когда мы должны были идти на как выяснилось затем последнюю тренировку, произошло нечто странное. Как обычно я проснулся в шесть утра и периодически зевая, направился за своим другом, который жил в соседнем подъезде. Быстро взбежав на третий этаж, я позвонил в высоко висящий звонок, но ответа не последовало. Я позвонил еще дважды и через мгновение услышал слабый щелчок по ту сторону двери. Простояв несколько секунд, ожидая, что дверь наконец то откроют, я протянул руку и толкнул тяжелую металлическую поверхность. Но в тамбуре никого не оказалось и только изредка мигающая лампочка составила мне компанию. Прождав еще минуту я приоткрыл дверь в квартиру. Все комнаты были пропитаны сумраком и абсолютной тишиной. Перед моим взором предстала полностью пустая квартира без малейшего шороха, без единого движения. Мысли в эти секунды покинули меня, оставив с чувством нарастающей тревоги. Надо пояснить почему я испытывал подобные чувства. Это был обыкновенный рабочий день, и в такое время квартира моего друга всегда была наполнена веселыми разговорами и ярким светом, различными приготовлениями и шумом включенного телевизора. Но сегодня было совершенно по-другому. Справившись с возникающим страхом, я сделал пару шагов в обволакивающий мрак коридора. Тишина. Через пару минут я уже начал разворачиваться, чтобы уйти, когда краем глаза заметил мутный черный силуэт. «Здравствуйте» — бодро произнес я, но ответом было все то же безмолвие. Силуэт исчез, а напряжение нарастало с огромной скоростью, сознание сжалось до пульсирующей точки и постоянно ощущалось присутствие чего-то необъяснимого и опасного. Не медля ни секунды и не пытаясь выяснить, что произошло, я вышел на улицу и под воздействием яркого солнечного света на какое-то время забыл о произошедшем.
Позже когда я встретил друга, он немного удивившись, объяснил мне, что во время моего визита, они с семьей как обычно сидели перед телевизором, поедая свой завтрак. На протяжении всего промежутка с шести до девяти часов утра у них постоянно горел свет и велась оживленная беседа. Услышав эти слова я впервые остро ощутил факт своего хрупкого существования. Осознал, что моя жизнь может прерваться в любой момент по совершенно неизвестной причине. С этого дня меня стало сопровождать чувство, которое я определил как присутствие своей жизненности. Я невольно вспоминал о себе все чаще. И погружаясь в диалог с людьми или забывшись в интересном развлечении, непременно выныривал из замутненного состояния транса. Транса, который сопровождает практически всех людей на протяжении жизни, оставаясь неузнанным и непреодоленным.
Глава 2. Манипуляция реальностью.
Мое знакомство с сидячей медитацией произошло в тринадцать лет, когда мне в руки попалась книга о боевых искусствах монастыря шаолинь. Старая, местами затертая обложка была завернута в полиэтилен, удерживаемый кусочками скотча и не внушала доверия из-за растрепанного вида. Но прочитав несколько страниц, я не смог оторваться и проглотил книгу целиком за один вечер. Особо не вникая в различные приемы, которые в избытке содержались в учебнике, а в основном лишь обращая внимание на философию и описание методов медитации, я ни на шутку загорелся восточными идеями. И едва закрыв книгу, сразу же попытался принять позу лотоса, что удалось мне довольно-таки легко благодаря давним занятиям единоборствами.
На протяжении следующих девяти лет я занимался сидячей медитацией каждый вечер, не пропуская ни дня. Основной метод, который я применял на протяжении этих лет, заключался в наблюдении за дыханием. В начале я подсчитывал только выдохи, а по мере достижения стабильной концентрации переключился на слежение за вдохами. Через несколько лет я научился, как мне тогда казалось, полностью отключать внутренний диалог с помощью определенного ритма дыхания, который ненароком открыл в процессе тренировок. Находясь в состоянии внутреннего безмолвия, я не делал ничего особенного, а лишь фиксировал процессы, возникающие во мне. Например, если в течение медитации я случайно кашлял, то осознавал, что Я это делаю. Иногда мысли могли брать верх и я спокойно, не сопротивляясь, отдавал себе в этом отчет.
За эти годы я все ближе подходил к понимаю, что одного лишь безмолвного сидения мне не достаточно, потому что с нарастающей силой вновь и вновь ощущал противоречия между спокойствием, сопровождающим процесс медитации и нередко импульсивным, неуправляемым поведением в обычной жизни. Люди, которые также увлекались медитацией, при общении сплошь и рядом вели себя высокомерно или наоборот излишне сдержанно и отстраненно, резко выделяясь из окружения. Многие из них старались поразить окружающих красивыми, витиеватыми фразами или непривычными ответами на простые вопросы. В итоге многочисленные наблюдения за «духовными людьми» убедили меня в их сильнейшей неприспособленности к жизни. Все чаще я замечал у них желание убежать, отгородиться от общества, что происходило в основном от неудовлетворенности своей работой, семьей или существованием в целом. Поэтому год за годом я испытывал на себе всё новые и новые методы воздействия на сознание, стараясь найти способ перенести медитативное состояние в повседневность, не теряя при этом способности к нормальному взаимодействию с людьми. Увы, любые упражнения, которые встречались в ходе моих поисков, помогали ненадолго и в определенный момент заканчивались тупиком.
Но однажды, в один ничем не примечательный летний день школьных каникул, произошло неожиданное событие, подтолкнувшее меня в верном направлении. Утром, бесцельно переключая каналы телевизора, я случайно наткнулся на передачу про телекинез. Ведущий в подробностях рассказывал о поразительных возможностях человеческого разума, изредка прерываясь на навязчивую рекламу каких-то книг. Воодушевленный увиденным, я в течение получаса изо всех сил старался сдвинуть с места маленький клочок бумаги. Но после пары неудачных опытов по перемещению предмета с помощью концентрации взгляда и мысли, я немного разочаровавшись, оставил дальнейшие попытки. И вместо этого слегка задернув шторы, чтобы скрыться от слепящих глаза солнечных лучей, взял в руки газету лежащую неподалеку, удобно примостился в мягком, уютном кресле и по обыкновению начал спешно переворачивать листы в поисках чего-нибудь заслуживающего внимания. Пролистав газету до конца, мой взгляд остановился на кроссворде напечатанном на последней странице, когда внезапно во мне с новой силой вспыхнуло желание, еще раз проверить свои экстрасенсорные способности. Мысленно твердым, уверенным голосом, проговорилась цель: поджечь лист бумаги взглядом.
Я приблизил газету и переместил взор на незаполненное текстом пространство страницы, чуть ниже кроссворда. И сразу же резкий, неприятный запах типографской краски проник в нос и заставил меня быстро отодвинуть, к тому же неприятные на ощупь, листы. В тот миг, сконцентрировавшись на белой области, я заметил, что фактически играю с самим собой. Конечно же, всерьез я не принимал факта, что у меня получится обойти законы реальности и заранее отбросил ожидания любых результатов. А затем по какой-то неведомой причине начал убеждать себя в том, что у меня уже получилось поджечь кусочек газеты. Через несколько мгновений я смог тщательно претвориться, что переживаю удивление от уже случившегося чуда. В течение всех этих действий мой взгляд был прикован к одной точке и как часто случается в подобных случаях — расфокусировался, перед глазами заплясали различные пятна, появлялись и исчезали многочисленные круги и другие иллюзорные образы. В ушах немного давящим, тихим шумом проявилась тишина.
Прошло около шести минут, когда мне надоело заниматься «ерундой» и я позволил взгляду принять привычное состояние четкости. Но как только глаза приобрели фокус, я увидел, что на месте некогда пустого пространства появилась неопределенной формы, отметина, сперва принятая мной за растекшуюся краску. Осознав сложившуюся ситуацию, ум начал лихорадочно искать приемлемую интерпретацию данного факта, убеждая себя в том, что ранее я просто не заметил этого пятна. Но я отчетливо помнил, что пространство под кроссвордом было пустым, без малейшего пятнышка. На протяжении нескольких последующих минут я нервно, под разными углами разглядывал пятно, все сильнее убеждаясь, что оно напоминает отметину от соприкосновения с зажженной сигаретой. Через час или около того я прекратил терзать себя поисками объяснений неожиданного явления, так и не остановившись на чем-то конкретном. А на следующее утро, погрузившись в повседневные дела, ненадолго забыл о случившемся и впоследствии никому о нем не рассказал, а тем временем мое восприятие реальности серьезно пошатнулось, открывая дверь новому опыту, который ранее было бы невозможно получить.
***
Конечно, у любого случаются моменты ясности, когда ощущаешь, словно впервые открыл глаза, будто вынырнул на поверхность со дна озера, покрытого илом забытых желаний, освободился от затуманивающего бреда своего внутреннего голоса. В эти минуты ты избавлен от проблем и навязчивого мышления, от глупых переживаний и тревоги. Но капли осознанности утекают сквозь пальцы и вот, ты уже вновь человек, вечно сопровождаемый страданиями, большинство из которых даже не признаются таковыми. И самое грустное, что это состояние чистоты, обычно связывают с определенным местом, событием или людьми. Многие лишь иногда ищут его, особенно в моменты трудностей и несчастий, другие же готовы отдать всю свою жизнь, только бы не терять драгоценные мгновения счастья. Встреча с осознанностью для меня прошла не так красиво и сказочно, как описывается в эзотерических книгах, потому что шла рука об руку с опасностью для жизни.
Началось все в десятом классе. В то время я хоть и не особо прилежно, но посещал занятия в художественной школе. Почти сразу у меня появился новый приятель, иногда чересчур веселый и несдержанный. Новоиспеченный друг был практически одержим учащейся с нами девушкой. Проявляя недюжинную настойчивость он снова и снова приглашал ее погулять, но каждый раз слышал отговорки о не выученных уроках и других, якобы неотложных делах. И вот, после очередного предложения встретиться, она внезапно ответила согласием, но вскользь упомянула, что с ней будут несколько ее друзей. Приятель, видимо вспомнив многочисленные посиделки в компьютерных клубах и испытывая небольшие приступы ревности к пока еще неизвестным друзьям, сказал:
— Хорошо, мы как раз сыграем с ними в Mortal Kombat. В дальнейшем он сильно пожалел, что обмолвился словом о компьютерной игре, в которой главной задачей было — с изощренной жесткостью, прикончить противника. Прошел вечер их встречи и дни, казалось бы, шли своей чередой.
Однажды, зайдя в школу, я заметил двух малознакомых парней с внимательными, застывшими от напряжения лицами, они явно высматривали кого-то. Один из них, встретившись со мной глазами, что-то сказал другому и они не медля, вместе подошли ко мне.
— Сегодня в три часа дня придешь в садик у восемьдесят пятой школы. И лучше без всяких сюрпризов, иначе будет хуже. Произнес он намеренно медленным, немного наглым, хриплым голосом.
— Зачем? Удивленно спросил я, предчувствуя, что меня затягивает в серьезные неприятности. И несмотря на то, что я жил в одном из криминальных районов города, где мне приходилось драться по несколько раз в неделю, я никак не мог привыкнуть к подобным ситуациям. Сердце уже начинало стучать быстрее, отзываясь глухим стуком в ушах. Я ждал объяснений.
Как в итоге выяснилось, приятель по рисованию в тот злополучный день встретился с девушкой и ее друзьями. И попал в весьма неловкую и опасную ситуацию, потому что друзья оказались очень серьезными ребятами, которые к тому же занимались какой-то темной деятельностью. Но проявив поистине чудеса находчивости, ему каким-то образом удалось свалить всю вину на меня, а слова про игру списать на недоразумение.
Как ни странно, но встретившись с ним, я даже не думал об обиде, оттого что отчаянно искал выход из сложившейся ситуации. Не идти было нельзя, меня легко бы нашли и обстановка резко ухудшилась. Со мной на назначенную встречу отказались идти абсолютно все мои друзья, ссылаясь на внезапно возникшие важные дела, недомогание и подобные сказки. Наступило время идти и я, разрываемый изнутри сильнейшим страхом, двинулся в путь. Подходя к месту, я сразу же заметил странное оживление вокруг. Детский сад, где обычно и проходили подобные встречи, был заполнен множеством подростков и лицами значительно старше. Как только я прошел через ворота, ко мне подошла компания из нескольких парней лет двадцати. Одному из них не терпелось разорвать меня, но другие легко его сдерживали, предлагая подождать главного. С каждой секундой ситуация накалялось. Я все отчетливей замечал, начинающуюся дрожь в ногах. Мне подробно объяснили, что весь этот народ, собравшийся здесь, жаждет разобраться со мной. Осмотревшись, я насчитал около тридцати человек разной комплекции и возраста.
— Бои будут проходить честно, один на один. Пояснил мне более спокойный парень. Но от такой честности мне стало не по себе. Сердце и без того колотившееся как у лошади, случайно попавшей на поле боя, готово было взорваться. Но внешне, мне непонятным образом удавалось удерживать спокойное выражение лица, играя роль этакого ковбоя, готового ко всему.
Годы медитации совершенно не помогали и меня раздирали негативные мысли, одна хуже другой. Не помню зачем, я присел на корточки и терпеливо ждал.
Вдруг толпа, окружавшая меня, стала расходиться. Я понял, что их «предводитель» рядом и в эту секунду мой страх дошел до предела, видение стало дрожать и меняться, будто мираж в пустыне. И внезапно, все успокоилось, я ощутил состояние похожее на то, которое сопровождало меня в опыте с газетой, но усиленное десятикратно. Я медленно выпрямился во весь рост, чувства, страхи и переживания словно отключили, нажав на неведомый тумблер. Четкость зрения значительно возросла, окружающее наполнилось какой-то тяжело передаваемой атмосферой и приобрело новый оттенок, создав иллюзию изменившегося освещения. Тело наполнилось легкостью и одновременно было готово незамедлительно действовать. Вместе со страхами отключились и мысли, и как бы глупо это не звучало, я остро почувствовал радость от жизни, от простого существования. В поле моего зрения попали прекрасные цветы растущие неподалеку, зеленая трава источала магическое свечение, рядом, перелетая с ветки на ветку, весело чирикали птицы. Все мои проблемы сразу показались пустяками, а ситуация переживалась как нечто обыденное, не требующее внимания. Оглядев людей находящихся рядом, я осознал, что некоторые из них испытывают страх, другие откровенно сочувствуют мне, конечно были и те, кто жаждал крови. Но рвавшихся в бой было немного, видимо большинству все-таки не хотелось очередных жестоких разборок.
Переговоры не затянулись надолго. Благодаря непривычному состоянию, нужные слова возникали без задержек и произносились уверенным голосом. Избегая любой реакции на обвинения оппонента, я спокойно извинился и уверил, что подобное больше никогда не повторится. Никогда еще я не был так красноречив и убедителен. И уже через секунду был отпущен на свободу, сопровождаемый взглядами как облегчения, так и злости.
Стоило мне выйти за пределы их видимости, я ощутил волну непередаваемой радости, счастье от того, что просто жив. Как ребенок, который бежал на встречу новым приключениям, я помчался к своим друзьям. Следующие часы были наполнены сильнейшим восторгом, все проблемы испарились, казалось бы навечно. Мир стал ярким и контрастным, а людей окружал белесый, еле заметный ореол, до которого тогда мне совершенно не было дела. Когда я встретился с виновником этого события, у меня не осталось ни следа обиды, ни капли агрессии, только радость за то, что ситуация так легко разрешилась для нас обоих.
На следующий день, когда острота ощущений снизилась, я всерьез задумался о произошедшем. И пришел к выводу, что в минуты сильной опасности, не важно реальной или воображаемой, человек может входить в измененное состояние, которое сопровождается абсолютным спокойствием и повышенной бдительностью с многократно усиленным восприятием. Но как воссоздать подобное переживание без угрозы смерти? Первое, что сразу пришло мне в голову — отключить внутренний разговор, ведь на протяжении практически всего вчерашнего дня, мысли будто покинули меня и появлялись вяло, словно не желая думаться. С этой минуты, моей главной практикой стало постоянное убирание мыслей. Поднимаясь с утра, я неизменно вспоминал о своей задаче и ловил любую мысль как вражеского шпиона. Буквально через несколько дней я осознал, что наткнулся на волшебный ключ, который открывал мне новый и загадочный реальный мир. Но все оказалось не так просто, как виделось сперва.
Глава 3. Беседа со стариком.
После того, как я впервые понял, насколько осознанное состояние превосходит обычное, полусонное бодрствование, все мои усилия были направлены на поиски учителя или хотя бы стоящей книги. Начать я решил со школ восточных единоборств, как наиболее близких к подобным знаниям. Но посетив больше дюжины секций, я понял, что задача оказалась намного сложней. В каждой из посещенных мной школ, учитель либо создавал из себя идола, которому с остекленелыми глазами поклонялись ученики, либо занимался лишь зарабатыванием денег, не особо вникая в различные восточные тонкости.
На протяжении нескольких месяцев я чуть ли не ежедневно ездил по различным залам, встречался с людьми, читал множество разнообразной литературы. По-видимому ничего заслуживающего внимания мне так бы и не встретилось, если бы не случайное знакомство с одним китайцем, преподававшем целебную физкультуру, цигун и другие практики, которые я почему-то не брал в расчет.
Это был уже практически старик с веселым, иногда, как мне казалось, хитрым взглядом. Учил он в обычной футболке и спортивных штанах, в отличие от других тренеров, хоть и русских, но наряжающихся в традиционные одежды китайских и японских мастеров. Этот факт сразу же настроил меня положительно. Первый раз когда пришел на тренировку, я все занятие тихо просидел в углу на поставленной, наверное специально для таких случаев, табуретке. За всю тренировку не было произнесено ни слова, шесть человек в течение почти двух часов медленно и плавно выполняли какие-то замысловатые движения, в основном руками, неспешно перемещаясь по крошечному залу.
Значительно позже я узнал, что старик преподавал стиль тай-цзи, но делал это не совсем обычным для этого вида способом, непременно демонстрируя боевые аспекты приемов. После занятий он подошел ко мне и предложил выпить чая в небольшой комнатушке, сверху до низу заваленную книгами.
— Ты сидел целые два часа, почему не стал делать упражнения вместе со всеми? — говоря с еле заметным акцентом, поинтересовался он.
— Я обычно немного стесняюсь сразу же заниматься с незнакомыми людьми, и к тому же, не знаю ни одного приема и вообще не знаком с этим стилем. — я ответил с неожиданной для самого себя, откровенностью. И сразу же ощутил странную атмосферу, которой наполнилась комната, внимание обострилось, как-будто мне что-то угрожало.
— Так ты хотел бы заниматься? — отпив из большой фарфоровой чашки, спросил он.
Прищур его глаз казался мне каким-то насмешливым, словно он не принимает меня всерьез. Сидел он с выпрямленной спиной, не касаясь спинки стула. И за все время нашего, как в итоге выяснилось, долгого разговора, ни разу не почесался, не переменил позы и вообще не сделал ни одного лишнего движения, только медленно потягивал чай. Мне же было не по себе, почему-то я подумал, что меня захотят обмануть, хотя сказано было всего несколько фраз.
— Понимаете, я ищу немного другое. — немного напряженно, дрожащим голосом, произнес я — Мне интересно одно состояние, которое появилось у меня случайно в момент сильной опасности.
Старик едва заметно подался вперед, словно его по-настоящему заинтересовали мои слова и произнес:
— Ты наверное говоришь про обыкновенную внимательность. Люди сейчас любят все приукрашивать и усложнять, поэтому часто делают из простых вещей — сложные. — он сделал небольшую паузу, чтобы отпить чай и продолжил:
— Когда страх смерти подступает к самому сердцу, человеческое внимание работает в усиленном режиме. Обостряется зрение и все остальные чувства.
Но придется тренироваться всю жизнь, чтобы овладеть подобными навыками, без всяких травок. — посмеиваясь закончил он.
Я заметил, как он тщательно наблюдает мою реакцию на его слова, будто этот разговор был для него очень важным. Я же в свою очередь старался запомнить каждую произнесенную фразу, потому что тревога мгновенно сменилась необычайным интересом. В его словах, я почему-то чувствовал нечто притягательное. Или быть может даже не в словах, а в способе их произносить, в создаваемой им, атмосфере.
— Не знаю, что вы имеете в виду под «травками;», но принимать я точно ничего не стану. — эта предложение прозвучало как-то по-детски и я почувствовал себя неловко. Положив ногу на ногу и впервые отпив чай, я сказал:
— Тогда, было возможно самое счастливое время, раньше я ни с чем подобным не сталкивался. Мысли полностью остановились. И по-моему, это что-то гораздо важнее, чем обычное усиленное внимание. — словно оправдываясь закончил я.
— Что для тебя важно, решаешь только ты сам. Стоило тебе один раз действительно проснуться, как ты уже напридумывал себе сказок. Все это — не что иное, как внимание и нарабатывается подобное состояние очень простыми, для некоторых даже чересчур простыми, методами. — при этом старик, словно специально, намеренно размашистым движением, поднес чашку ко рту.
— Например пить чай правильно. — с торжественной интонацией произнес он. — Видишь ли, когда ты пьешь чай, ты делаешь все что угодно, кроме того, что пьешь чай. — усмехнувшись отрезал он.
— О чем вы? — с небольшим раздражением произнес я, так как мне показалось, что китаец играет со мной. — Например сейчас я пью чай и разговариваю с вами, что еще я могу делать?
— Ну, во-первых ты постоянно ерзаешь, постукиваешь пальцами по столу, наклоняешься туда-сюда, думаешь разные мысли и еще много совершаешь бог знает чего.
Его слова сильно меня удивили. Все перечисленное действительно имело место, но я абсолютно не осознавал этих действий, сконцентрировавшись на разговоре.
— Увлеченность — вот главная проблема спящего человека. Увидишь конфетку и мысль закрутилась, описывая тебе ее красоту и невероятный вкус. А в то время конфету уже съели. — он разразился громким, заразительным смехом и я слегка улыбнулся.
— Главная идея в том, чтобы совместить увлеченность с отстраненностью. И всегда оставлять немного свободного внимания. Например, если ты пьешь чай, почувствуй как подносишь чашку ко рту, ощути приятный аромат, который он распространяет. В общем делай все так, как-будто от этого зависит твоя жизнь. — он сделал очередную паузу и налил нам по второй чашке.
— Но, чтобы научиться по-настоящему — он выделил слово «по-настоящему» так, словно говорилось о чем-то великом. — владеть своим вниманием, необходимо тренироваться постоянно.
— Я готов приходить каждый день. — радостно, чуть ли не прокричал я.
— Нет, ты меня не понял, не каждый день, а каждую секунду. Ты должен будешь тренироваться каждую секунду. К тому же я тебе вряд ли помогу, несмотря на множество мифов обо всяких азиатских учителях, делать тебе придется все самому. Я могу подсказать тебе только начало пути, пройти же по нему придется тебе и все шишки будут падать только на твою голову. И для того, чтобы рассказать тебе как тренироваться, мне потребуется всего неделя или две.
— Тренироваться каждую секунду? — с недоверием переспросил я. — Знаете, я много лет занимался разными единоборствами и медитирую каждый день, но ни разу не слышал, чтобы тренировались каждую секунду. Может быть вы что-то перепутали? — с надеждой поинтересовался я.
— Я ничего не перепутал. — с усмешкой произнес старик. Медитация, которой ты занимаешься — это ритуал, не более. И по тебе видно, что она тебе только во вред.
После этих слов я почувствовал, будто физический укол, во мне что-то начало закипать. Да откуда он знает, что идет мне на пользу, а что нет?
— Как вы можете знать, что медитация идет мне во вред? — выпалил я, но быстро взяв себя в руки, восстановил спокойствие и в очередной раз удивился своей преувеличенной реакции.
— Не обращай внимание, это я специально сказал, чтобы показать тебе какие предстоят тренировки и с кем ты будешь воевать. — Китаец закрыл глаза и издал звук, видимо выражающий предельную степень удовольствия от выпитого чая.
— Я совсем вас не понимаю, возможно у нас проблемы из-за того, что вы не очень хорошо говорите по русски. — открыто поинтересовался я.
— У нас проблемы из-за того, что ты еще не научился слушать. Чтобы понимать, нужно обязательно научиться слушать.
— Я вас внимательно слушаю с первой минуты — слегка обиженно произнес я.
— Ты слушаешь, постоянно сравнивая мои слова со своим прошлым. Подходит ли мне, что говорит этот старик или нет? Правда ли это или просто розыгрыш? — на этой фразе он наверное специально, чтобы позлить меня, сделал коварный взгляд.
— По-настоящему слушать можно только тогда, когда твой ум молчит. Не бормочет о своей выгоде, не пытается найти подтверждение услышанных слов, не просчитывает каких-то действий. Полное молчание. Вот тогда ты сможешь слушать. Проблема современных людей в том, что каждая прочитанная ими книга добавляет им все больше казалось бы полезных знаний и затем они примеряют мир под эти знания. Если мир в них не вписывается, то они заменяют реальность своими выдумками.
Мне показалось, что после произнесения этих слов, мой ум впервые успокоился и перестал оценивать китайца на предмет своей выгоды.
— Так я не понял вы будете меня учить вниманию или нет? — Эти слова я попытался произнести со всем уважением, на которое был способен.
— Я же тебе пытаюсь объяснить, что научить этому нельзя. Я могу дать только некоторые инструкции и изредка удерживать тебя от многочисленных ловушек, которые содержат эти тренировки.
Услышав про ловушки я насторожился и спросил:
— Это обучение может быть опасно?
— Да, опасность, что ты заснешь, но будешь думать, что бодрствуешь.
Совершенно сбив меня с толку, он продолжил:
— Люди, которые начинают заниматься всякими медитациями и тому подобной ерундой, очень часто начинают грезить наяву. Представлять, что они добились больших успехов и некоторые могут даже начать учить других. Одна из основных ловушек, что встречается на этому пути — скормить все своему ложному я.
— Ложное я — это наверное какие-нибудь плохие черты характера? — попытался угадать я.
— Ложное я — это все, что ты о себе думаешь, все знания, которые ты получил, твое прошлое, характер, с так называемыми, плохими и хорошими чертами и в первую очередь, твой ум. В общем, проще сказать, что не относится к ложному я, чем наоборот.
— И что же к нему не относится?
— Для тебя, к нему относится всё. Всё, что бы ты не увидел или не воспринял, будет поедаться ложным я. И увеличивать его. Все твои увлечения, интересы, желания — существуют только для того, чтобы взращивать свою ложную личность. А вот, чтобы освободиться от этого паразита и поставить его на место, где ему и следует быть — на привязи, и нужна работа над вниманием.
— Не знаю, я не ощущаю никакого ложного я. У меня конечно есть несколько отрицательных черт, но в целом, я бы сказал что хороший человек.
— Как раз всё, что ты произнес и напело тебе ложное я. Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, будет совершаться либо ради защиты, либо для раздувания ложной личности. Она царь и бог в нашем обществе. — он сделал небольшую паузу, позволив передохнуть моему неуспевающему уму.
— Чтобы тебе было проще понять, считай, что ложное я — это твой ум. И любые мысли, которые приходят тебе в голову, работают только для него.
Внезапно, пока я выдумывал очередной глупый вопрос, в двери мелькнула какая-то девушка и китаец, преувеличенно артистично, хлопнул себя по лбу и произнес:
— Извини, я совсем забыл, у меня на сегодня была назначена встреча. Приходи завтра к окончанию тренировки, если конечно тебя не интересует махание руками — с озорным взглядом, произнес он.
Я уже поднялся было со стула, когда вспомнил, что даже не спросил имени у этого загадочного старика.
— А можно узнать ваше имя? — как нечто само собой разумеющееся, спросил я.
— Вот тебе и первое задание, переставай называть все, что видишь. Я перед тобой, и то, что я есть в данный момент — ты наблюдаешь. Имя никак не отражает меня, но как только я его скажу, ты начнешь сразу же заменять меня им и думать как об очередном Пете или Степе. Поэтому, но только на крайний случай, я буду для тебя учитель, а ты ученик. Или, чтобы не запутаться ученик номер семь — разразившись новым приступом смеха, проговорил он.
Попрощавшись, я вышел из здания и направился домой, чувствуя себя, словно получил тяжелым мешком по голове. Мысли не хотели складываться и раз за разом рассыпались, оставляя меня наедине с пустотой.
***
Придя домой, я по-обыкновению зашел в свою комнату и принялся обдумывать последние события. Почему-то, меня очень заинтересовали слова о ложной личности. Что она из себя представляет, да и вообще существует ли? Раз за разом прокручивая в голове разговор с китайцем, я все сильнее чувствовал в этой идее что-то близкое. Но внезапно зазвонил телефон и увлекшись диалогом, я забыл об этом и отправился на подготовительные курсы в институт.
Мне приходилось преодолевать внушительный путь трижды в неделю для подготовки к вступительным экзаменам и сегодня, я как всегда стоял на остановке, ожидая нужного автобуса. Прождав около десяти минут, я присел на лавку внутри остановки. Рядом сидела бабушка и что-то периодически вытаскивала из целлофанового мешочка, затем отправляя это в свой морщинистый рот. Прошло еще пара минут, когда бабушка внезапно поднялась и стала производить какие-то странные действия. Я толком не видел того, что она делает, потому что был погружен в свои мысли и наблюдал ее только краем глаза. Но движения старушки стали, как мне показалось, чересчур экстравагантными и решил все-таки посмотреть в чем дело. Бабушка, как ни в чем не бывало, пыталась расколоть, положенный на асфальт грецкий орех, и остервенело наступала на него своим старым сапогом. После нескольких попыток ей это удалось и из треснувшей скорлупы на землю рассыпалось несколько кусочков. Ни секунды не раздумывая, она подняла содержимое ореха и спокойно отправила себе в рот. Правда, надо отдать ей должное, скорлупу она тоже забрала, видимо не желая мусорить.
Наблюдая за ней, я непрерывно ощущал сильный стыд и дискомфорт, будто сам совершал эти действия. Раньше я бы не обратил внимания на эти ощущения, но тогда в уме всплыл разговор со стариком, точнее его слова про ложную личность. Я точно знал, что никогда не смог бы провернуть подобное на улице. И самым страшным во всем этом, для меня был не грязный орех и не страх чем-нибудь заболеть. Я боялся другого — осуждения других людей и их оценки. Ни это ли та защита про которую говорил мне китаец? Постоянная боязнь упасть в грязь лицом. Но почему обычная старушка может того, что мне не под силу. Видимо потому, что ей уже не важно мнение окружающих, она свободна от него. Я чувствовал, что в моем уме созревало нечто существенное и продолжил рассуждения. Получается, что я, большую часть своей жизни ограничиваю себя. И не только в каких-то излишних или странных действиях, но даже в необходимых. В моем уме сразу же всплыли множество примеров: боязнь отпроситься в туалет посреди урока в школе, страх заговорить с понравившейся девушкой, опасность выглядеть глупо при разговоре с незнакомыми и тем более со знакомыми людьми. Примеров появлялось все больше и больше, ни дня я не проводил без какого-либо страха, без чего-то, что ограничивало меня многочисленными привычками и принципами. Наверное то, что постоянно боится и есть ложная личность. Она требует постоянной защищенности, поддержания сложившегося давно, образа.
В тот день я почувствовал буквально физическое присутствие чего-то отдельного в себе. Какой-то сущности, которая только и заботится о себе, при этом пугаясь даже собственной тени. Возможно, я бы еще долго рассуждал на эту тему, но меня вывел из мыслей возникший за окном институт. Немного удивившись, ведь я сел в автобус и проехал огромный путь практически ничего не осознавая, я вышел на остановке и направился на очередной скучный урок.
После лекции я с нетерпением поехал прямиком к старику, готовясь задать ему, множество возникших за эти часы, вопросов. Но когда я зашел в зал, было еще очень рано, тренировка только началась. Китаец приметив меня, подмигнул, не прерывая занятия. Как и в прошлый раз я уселся на табуретку и просидел до окончания тренировки. Когда все разошлись, он подошел ко мне и протянул лист белой бумаги, сложенный вчетверо.
— Что это? — с искренним удивлением, спросил я.
— Это твое задание на ближайшие месяцы. — произнося это, он как-будто насторожился, опасаясь за мою реакцию.
— Я думал вы будете учить меня сами? — произнес я, уже начиная чувствовать зарождение разочарования и обиды.
— Ты думаешь у меня есть время учить кого ни попадя серьезным вещам? — с ухмылкой произнес он.
— Но почему вы заставили меня сидеть практически всё занятие и не сказали об этом сразу? — с еще более обиженным голосом произнес я.
— Потому что тебе не помешает научиться терпению, прежде чем ты сможешь хоть что-нибудь понять.
— А что на том листке? — спросил я, пытаясь смириться со сложившейся ситуацией.
— Я же тебе сказал — твое задание. Я написал тебе несколько упражнений, которые ты должен будешь делать постоянно, с момента когда откроешь глаза и до засыпания. — произнес он, немного тверже обычного.
— Про это я уже понял. — пытался оправдаться я.
— Если бы ты мог что-то понять, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. — съехидничал он.
— Тебе нужно будет делать эти упражнения до момента, пока они не станут твоим образом жизни. Только тогда, когда ты перестанешь воспринимать их как упражнения и сделаешь неотъемлемой частью себя — приходи ко мне. Старик принялся заваривать чай и на время вышел из комнаты, в которой мы беседовали, чтобы сходить за своей огромной чашкой.
Воспользовавшись его отсутствием, я стал рассматривать книги, которыми была забита комната. Все книги были с русскими названиями. Пушкин, Достоевский, Толстой, Гессе, Диккенс. Я не заметил ни одной эзотерической книги, или литературы по восточным единоборствам. Современных авторов тоже было немного. В голове у меня стал складываться определенный образ интеллигентного старика, читающего только классику. Но мои мысли были прерваны, китаец вернулся.
— А вы читаете только классику? — подождав, пока старик нальет себе чай, спросил я.
— Во-первых, эти книги не мои, — чуть строго бросил он.
— А во-вторых, ты уверен, что хочешь потратить свое время на разговоры о книгах? Сегодня у меня нет возможности сидеть с тобой так долго, как вчера.
— Понятно. — Пока я вспоминал, какие вопросы хотел задать, мое состояние стремительно двигалось в сторону грусти.
— Я хотел спросить про ложную личность, мне кажется я понял, что это такое.
— Сейчас я смотрю на тебя и могу с уверенностью сказать, что если ты вдруг и понял хоть немного, то это понимание ничуть тебя не изменило. А следовательно, это и не понимание вовсе. — Он отхлебнул чай и издал вздох от наслаждения напитком.
— А вообще, нам бы лучше поговорить о твоих упражнениях. — сказал старик и взглянул на меня. Я удрученно кивнул головой и он продолжил.
— Запомни одно требования, которое я перед тобой поставлю. Не читай, что написано на листе пока не придешь домой. И даже не пробуй схитрить, могу тебя заверить, что узнаю, если ты нарушишь уговор. Согласен? — китаец прищурился и посмотрел на меня, видимо ожидая моего согласия.
— Конечно согласен, запросто — быстро ответил я.
— Ну тогда на сегодня все, и повторю: приходи только тогда, когда упражнения перестанут быть упражнениями и станут частью тебя.
Я поднялся, поблагодарил старика, хотя и испытывал больше негативные, чем положительные чувства. И в очень странном состоянии поехал домой. Моя обида на старика и крушение всех ожиданий настолько выбило меня из колеи, что всю дорогу я провел в прострации, летая в каких-то сбивчивых размышлениях.
Но когда я подходил к дому, моя грусть сменилась интересом, мне не терпелось посмотреть упражнения, но так как до дома оставалось каких-то двадцать метров, я решил не искушать судьбу и сдержать обещание.
Переодевшись, я приготовился к знакомству со своими предстоящими упражнениями. Упражнениями, которые, по словам старика, надо было делать постоянно, с утра до вечера. Развернув бумажку, я увидел, написанные бледными, еле читаемыми чернилами, видимо, чтобы было невозможно прочитать, не разложив листа, слова. Точнее, всего три слова: убирай все мысли.
Трубицин Евгений. тренинг центр ДЭ.
Я собирался выйти на улицу из темного прохладного подъезда, сознание, скользя вдоль обшарпанных стен, охватывало пространство вокруг, будто тело больше не ограничивало меня. Внимание как быстротекущая река, испытывало постоянное обновление и изменение. В каждый миг я оказывался в новом месте, в новом мире, чистое восприятие не приемлет памяти и застывших образов. Моя рука плавно потянулась к кнопке, горящей зеленым, еле заметным светом в сумраке, претворяющим выход. Внимание в эти моменты отчетливо фиксировало тонкие ощущения от напряжения мышц и сопротивления воздуха, как только рука слегка коснулась кнопки, тишину нарушил громкий, пронзительный писк. На секунду что-то возникло в глубине эмоционального ума, небольшой раздражающий сигнал, недовольство от излишне резкого звука. Мысли тотчас готовы были подхватить начинающийся каприз личности, но присутствие пустоты поглотило возникшую искру раздражительности. В течение этих мгновений бдительность значительно обострилась, наблюдая малейшие признаки нестабильности, малейшие возможности для образования страданий. «Ложное я», пытаясь пробудиться от и так недолгого сна, вновь раскручивало колесо мышления, стараясь затеять внутреннюю борьбу, тем самым получив дополнительную поддержку своей и без того сильной позиции. Но направленное внимание, устремившее свое око прямиком на источник зарождения мысли, сломало стройную цепочку процесса мышления, освободив место для тишины и присутствия.
Один шаг и я оказался за пределами дома в наполненном благоуханием цветов и заросшем разнообразной зеленью, дворе. Мой взгляд, ранее расфокусированный, приобрел новые характеристики. Симбиоз направленного и периферийного зрения, позволял мне ощущать волшебную атмосферу солнечного утра и конечно значительно расширял возможности по регистрации различных движений и звуков. Где-то на краю зрения пролетела маленькая юркая птица, слева не спеша проезжали автомобили изредка издавая сигналы. Все было наполнено жизнью и люди, птицы, автомобили сливались в некий единый поток непрекращающегося движения.
Медленно, всегда ступая сперва на пятку я наблюдал каждый шаг, таким образом продолжая свою ежесекундную тренировку, которая заключалась в осознании любых процессов проявляющихся в уме и теле. Каждый раз изменяя обстановку и свое поведение, разговаривая с ранее незнакомыми людьми я внимательно наблюдал за реакциями личности, за ее попытками защититься от новизны ощущений, за страстным желанием закутаться в комфортное, но сковывающее одеяло привычности. Работая подобным образом, я все больше обострял способности к мгновенной реакции на любые проявления эго и одновременно расширял границы восприятия и чувствования.
Пройдя несколько шагов, внимание, действующее в режиме свободного осознания, перенеслось на проехавшую в нескольких метрах машину. Ранее, автоматическая личность запустила бы новый, нескончаемый монолог ума, описывая даже такое незначительное событие и выдумывая множество несуществующих деталей только бы продлить свою иллюзорную мыслительную жизнь. Теперь же, сознание лишь констатировало факт изменения восприятия, при этом привычного для многих мысленного проговаривания не возникло. Каждую секунду появлялось все больше и больше возможностей для развития повышенной внимательности, для продления ощущения непрерывности существования.
Увидеть эти возможности — уже является одним из значительных этапов освобождения от своей машинальности, приглушающей настоящие чувства и скрывающей от нас реальный мир.
***
Не раз меня спрашивали, почему я начал заниматься медитативными практиками и откуда узнал так много различных методов работы с сознанием. Оглядываясь назад на прошедшие годы, для меня стала вырисовываться картина моей жизни, зачастую состоящая из необычных и иногда странных событий, повлиявших на мое мировосприятие. Все началось в пятом классе средней школы. Был очередной учебный день ничем особо не выделявшийся. Шел урок физкультуры. Выполняя разминку, мы преодолели уже третий круг вдоль потертых стен небольшого спортивного зала, когда случайно мой взгляд привлек невысокий мужчина подошедший к учителю. Мужчина был подтянут и всем своим видом демонстрировал бодрость и здоровье. Изредка касаясь густых черных усов, он что-то усиленно и воодушевленно объяснял учителю. Их оживленный разговор видимо настолько отвлек преподавателя, что он на эти минуты практически забыл о нашем существовании. Позже выяснилось, что незнакомец тщательно отбирал из учащихся школ кандидатов для секции по легкой атлетике. Не понятно по каким причинам, но его выбор пал на меня и моего лучшего друга.
Вспоминая этот день, до сих пор не могу понять причину, по которой согласился ходить на занятия по легкой атлетике, так как этот вид спорта совершенно меня не интересовал. Но первая же встреча с тренером показала мне, что бег это только внешняя, самая незначительная часть тренировок, которые нам предстояли. Фраза, с которой началось наше первое занятие мне запомнилась надолго, хотя в те времена я осознал ее далеко не полностью. Собрав всех учащихся, при этом образовался небольшой овал из ребят различного возраста и телосложения, тренер произнес: «Сегодня наша задача не думать, а действовать. Не описывать то, что с нами происходит, а ощущать движения и свое тело». По лицам ребят я увидел, что не мне одному показались эти инструкции странными и непонятными, но в дальнейшем мы получили некоторые разъяснения.
Сперва наше задание состояло в продолжительном хождении по огромному, пустому стадиону очень медленным шагом, пытаясь прочувствовать перемещение центра тяжести, напряжения мышц ног, плечевого пояса и спины, и при этом стараясь постоянно ощущать движение встречного воздуха. Около десяти минут с начала упражнения мы скучали и дурачились, изредка посмеиваясь за спиной тренера. Но через какое-то время наше настроение стало меняться и шаг за шагом ум успокаивался. Я заметил, что трава покрывающая стадион становилась все ярче, а мое не очень хорошее зрение непрерывно изменялось, то приобретая повышенную контрастность и четкость, то становясь обыкновенным. В дальнейшем я использовал подобный метод для создания устойчивого осознанного состояния, намеренно замедляя большинство своих движений, пытаясь не упустить разнообразные ощущения возникающие при этом.
Сейчас я понимаю, что практически ни одного дня мы не занимались привычными для легкой атлетики, упражнениями. А секция, была лишь прикрытием для обучения различным медитативным практикам, к которым в то время относились с большим недоверием и опаской.
День за днем задания все больше усложнялись. Теперь мы должны были в процессе ходьбы непрерывно осознавать семь произвольных точек на своем теле, через каждую минуту меняя их на другие. Далее подключалось осознание дыхания, но из-за того, что многим из нашей группы не удавалось наблюдать вдохи и выдохи, не нарушая их ритм, эта часть задания была в последствие изменена. Через месяц у большинства из нас появились поводы считать себя лучше других и смотреть на «обычных» людей со снисхождением. Ложная личность в тот момент стремительно набирала вес, отодвигая детскую сущность на темные задворки нашего я. Но триумф не продлился долго, в одно пасмурное, но по-летнему теплое утро тренер не появился и с того дня я его больше не встречал. Секция распалась, занятия прекратились.
Но в тот день когда мы должны были идти на как выяснилось затем последнюю тренировку, произошло нечто странное. Как обычно я проснулся в шесть утра и периодически зевая, направился за своим другом, который жил в соседнем подъезде. Быстро взбежав на третий этаж, я позвонил в высоко висящий звонок, но ответа не последовало. Я позвонил еще дважды и через мгновение услышал слабый щелчок по ту сторону двери. Простояв несколько секунд, ожидая, что дверь наконец то откроют, я протянул руку и толкнул тяжелую металлическую поверхность. Но в тамбуре никого не оказалось и только изредка мигающая лампочка составила мне компанию. Прождав еще минуту я приоткрыл дверь в квартиру. Все комнаты были пропитаны сумраком и абсолютной тишиной. Перед моим взором предстала полностью пустая квартира без малейшего шороха, без единого движения. Мысли в эти секунды покинули меня, оставив с чувством нарастающей тревоги. Надо пояснить почему я испытывал подобные чувства. Это был обыкновенный рабочий день, и в такое время квартира моего друга всегда была наполнена веселыми разговорами и ярким светом, различными приготовлениями и шумом включенного телевизора. Но сегодня было совершенно по-другому. Справившись с возникающим страхом, я сделал пару шагов в обволакивающий мрак коридора. Тишина. Через пару минут я уже начал разворачиваться, чтобы уйти, когда краем глаза заметил мутный черный силуэт. «Здравствуйте» — бодро произнес я, но ответом было все то же безмолвие. Силуэт исчез, а напряжение нарастало с огромной скоростью, сознание сжалось до пульсирующей точки и постоянно ощущалось присутствие чего-то необъяснимого и опасного. Не медля ни секунды и не пытаясь выяснить, что произошло, я вышел на улицу и под воздействием яркого солнечного света на какое-то время забыл о произошедшем.
Позже когда я встретил друга, он немного удивившись, объяснил мне, что во время моего визита, они с семьей как обычно сидели перед телевизором, поедая свой завтрак. На протяжении всего промежутка с шести до девяти часов утра у них постоянно горел свет и велась оживленная беседа. Услышав эти слова я впервые остро ощутил факт своего хрупкого существования. Осознал, что моя жизнь может прерваться в любой момент по совершенно неизвестной причине. С этого дня меня стало сопровождать чувство, которое я определил как присутствие своей жизненности. Я невольно вспоминал о себе все чаще. И погружаясь в диалог с людьми или забывшись в интересном развлечении, непременно выныривал из замутненного состояния транса. Транса, который сопровождает практически всех людей на протяжении жизни, оставаясь неузнанным и непреодоленным.
Глава 2. Манипуляция реальностью.
Мое знакомство с сидячей медитацией произошло в тринадцать лет, когда мне в руки попалась книга о боевых искусствах монастыря шаолинь. Старая, местами затертая обложка была завернута в полиэтилен, удерживаемый кусочками скотча и не внушала доверия из-за растрепанного вида. Но прочитав несколько страниц, я не смог оторваться и проглотил книгу целиком за один вечер. Особо не вникая в различные приемы, которые в избытке содержались в учебнике, а в основном лишь обращая внимание на философию и описание методов медитации, я ни на шутку загорелся восточными идеями. И едва закрыв книгу, сразу же попытался принять позу лотоса, что удалось мне довольно-таки легко благодаря давним занятиям единоборствами.
На протяжении следующих девяти лет я занимался сидячей медитацией каждый вечер, не пропуская ни дня. Основной метод, который я применял на протяжении этих лет, заключался в наблюдении за дыханием. В начале я подсчитывал только выдохи, а по мере достижения стабильной концентрации переключился на слежение за вдохами. Через несколько лет я научился, как мне тогда казалось, полностью отключать внутренний диалог с помощью определенного ритма дыхания, который ненароком открыл в процессе тренировок. Находясь в состоянии внутреннего безмолвия, я не делал ничего особенного, а лишь фиксировал процессы, возникающие во мне. Например, если в течение медитации я случайно кашлял, то осознавал, что Я это делаю. Иногда мысли могли брать верх и я спокойно, не сопротивляясь, отдавал себе в этом отчет.
За эти годы я все ближе подходил к понимаю, что одного лишь безмолвного сидения мне не достаточно, потому что с нарастающей силой вновь и вновь ощущал противоречия между спокойствием, сопровождающим процесс медитации и нередко импульсивным, неуправляемым поведением в обычной жизни. Люди, которые также увлекались медитацией, при общении сплошь и рядом вели себя высокомерно или наоборот излишне сдержанно и отстраненно, резко выделяясь из окружения. Многие из них старались поразить окружающих красивыми, витиеватыми фразами или непривычными ответами на простые вопросы. В итоге многочисленные наблюдения за «духовными людьми» убедили меня в их сильнейшей неприспособленности к жизни. Все чаще я замечал у них желание убежать, отгородиться от общества, что происходило в основном от неудовлетворенности своей работой, семьей или существованием в целом. Поэтому год за годом я испытывал на себе всё новые и новые методы воздействия на сознание, стараясь найти способ перенести медитативное состояние в повседневность, не теряя при этом способности к нормальному взаимодействию с людьми. Увы, любые упражнения, которые встречались в ходе моих поисков, помогали ненадолго и в определенный момент заканчивались тупиком.
Но однажды, в один ничем не примечательный летний день школьных каникул, произошло неожиданное событие, подтолкнувшее меня в верном направлении. Утром, бесцельно переключая каналы телевизора, я случайно наткнулся на передачу про телекинез. Ведущий в подробностях рассказывал о поразительных возможностях человеческого разума, изредка прерываясь на навязчивую рекламу каких-то книг. Воодушевленный увиденным, я в течение получаса изо всех сил старался сдвинуть с места маленький клочок бумаги. Но после пары неудачных опытов по перемещению предмета с помощью концентрации взгляда и мысли, я немного разочаровавшись, оставил дальнейшие попытки. И вместо этого слегка задернув шторы, чтобы скрыться от слепящих глаза солнечных лучей, взял в руки газету лежащую неподалеку, удобно примостился в мягком, уютном кресле и по обыкновению начал спешно переворачивать листы в поисках чего-нибудь заслуживающего внимания. Пролистав газету до конца, мой взгляд остановился на кроссворде напечатанном на последней странице, когда внезапно во мне с новой силой вспыхнуло желание, еще раз проверить свои экстрасенсорные способности. Мысленно твердым, уверенным голосом, проговорилась цель: поджечь лист бумаги взглядом.
Я приблизил газету и переместил взор на незаполненное текстом пространство страницы, чуть ниже кроссворда. И сразу же резкий, неприятный запах типографской краски проник в нос и заставил меня быстро отодвинуть, к тому же неприятные на ощупь, листы. В тот миг, сконцентрировавшись на белой области, я заметил, что фактически играю с самим собой. Конечно же, всерьез я не принимал факта, что у меня получится обойти законы реальности и заранее отбросил ожидания любых результатов. А затем по какой-то неведомой причине начал убеждать себя в том, что у меня уже получилось поджечь кусочек газеты. Через несколько мгновений я смог тщательно претвориться, что переживаю удивление от уже случившегося чуда. В течение всех этих действий мой взгляд был прикован к одной точке и как часто случается в подобных случаях — расфокусировался, перед глазами заплясали различные пятна, появлялись и исчезали многочисленные круги и другие иллюзорные образы. В ушах немного давящим, тихим шумом проявилась тишина.
Прошло около шести минут, когда мне надоело заниматься «ерундой» и я позволил взгляду принять привычное состояние четкости. Но как только глаза приобрели фокус, я увидел, что на месте некогда пустого пространства появилась неопределенной формы, отметина, сперва принятая мной за растекшуюся краску. Осознав сложившуюся ситуацию, ум начал лихорадочно искать приемлемую интерпретацию данного факта, убеждая себя в том, что ранее я просто не заметил этого пятна. Но я отчетливо помнил, что пространство под кроссвордом было пустым, без малейшего пятнышка. На протяжении нескольких последующих минут я нервно, под разными углами разглядывал пятно, все сильнее убеждаясь, что оно напоминает отметину от соприкосновения с зажженной сигаретой. Через час или около того я прекратил терзать себя поисками объяснений неожиданного явления, так и не остановившись на чем-то конкретном. А на следующее утро, погрузившись в повседневные дела, ненадолго забыл о случившемся и впоследствии никому о нем не рассказал, а тем временем мое восприятие реальности серьезно пошатнулось, открывая дверь новому опыту, который ранее было бы невозможно получить.
***
Конечно, у любого случаются моменты ясности, когда ощущаешь, словно впервые открыл глаза, будто вынырнул на поверхность со дна озера, покрытого илом забытых желаний, освободился от затуманивающего бреда своего внутреннего голоса. В эти минуты ты избавлен от проблем и навязчивого мышления, от глупых переживаний и тревоги. Но капли осознанности утекают сквозь пальцы и вот, ты уже вновь человек, вечно сопровождаемый страданиями, большинство из которых даже не признаются таковыми. И самое грустное, что это состояние чистоты, обычно связывают с определенным местом, событием или людьми. Многие лишь иногда ищут его, особенно в моменты трудностей и несчастий, другие же готовы отдать всю свою жизнь, только бы не терять драгоценные мгновения счастья. Встреча с осознанностью для меня прошла не так красиво и сказочно, как описывается в эзотерических книгах, потому что шла рука об руку с опасностью для жизни.
Началось все в десятом классе. В то время я хоть и не особо прилежно, но посещал занятия в художественной школе. Почти сразу у меня появился новый приятель, иногда чересчур веселый и несдержанный. Новоиспеченный друг был практически одержим учащейся с нами девушкой. Проявляя недюжинную настойчивость он снова и снова приглашал ее погулять, но каждый раз слышал отговорки о не выученных уроках и других, якобы неотложных делах. И вот, после очередного предложения встретиться, она внезапно ответила согласием, но вскользь упомянула, что с ней будут несколько ее друзей. Приятель, видимо вспомнив многочисленные посиделки в компьютерных клубах и испытывая небольшие приступы ревности к пока еще неизвестным друзьям, сказал:
— Хорошо, мы как раз сыграем с ними в Mortal Kombat. В дальнейшем он сильно пожалел, что обмолвился словом о компьютерной игре, в которой главной задачей было — с изощренной жесткостью, прикончить противника. Прошел вечер их встречи и дни, казалось бы, шли своей чередой.
Однажды, зайдя в школу, я заметил двух малознакомых парней с внимательными, застывшими от напряжения лицами, они явно высматривали кого-то. Один из них, встретившись со мной глазами, что-то сказал другому и они не медля, вместе подошли ко мне.
— Сегодня в три часа дня придешь в садик у восемьдесят пятой школы. И лучше без всяких сюрпризов, иначе будет хуже. Произнес он намеренно медленным, немного наглым, хриплым голосом.
— Зачем? Удивленно спросил я, предчувствуя, что меня затягивает в серьезные неприятности. И несмотря на то, что я жил в одном из криминальных районов города, где мне приходилось драться по несколько раз в неделю, я никак не мог привыкнуть к подобным ситуациям. Сердце уже начинало стучать быстрее, отзываясь глухим стуком в ушах. Я ждал объяснений.
Как в итоге выяснилось, приятель по рисованию в тот злополучный день встретился с девушкой и ее друзьями. И попал в весьма неловкую и опасную ситуацию, потому что друзья оказались очень серьезными ребятами, которые к тому же занимались какой-то темной деятельностью. Но проявив поистине чудеса находчивости, ему каким-то образом удалось свалить всю вину на меня, а слова про игру списать на недоразумение.
Как ни странно, но встретившись с ним, я даже не думал об обиде, оттого что отчаянно искал выход из сложившейся ситуации. Не идти было нельзя, меня легко бы нашли и обстановка резко ухудшилась. Со мной на назначенную встречу отказались идти абсолютно все мои друзья, ссылаясь на внезапно возникшие важные дела, недомогание и подобные сказки. Наступило время идти и я, разрываемый изнутри сильнейшим страхом, двинулся в путь. Подходя к месту, я сразу же заметил странное оживление вокруг. Детский сад, где обычно и проходили подобные встречи, был заполнен множеством подростков и лицами значительно старше. Как только я прошел через ворота, ко мне подошла компания из нескольких парней лет двадцати. Одному из них не терпелось разорвать меня, но другие легко его сдерживали, предлагая подождать главного. С каждой секундой ситуация накалялось. Я все отчетливей замечал, начинающуюся дрожь в ногах. Мне подробно объяснили, что весь этот народ, собравшийся здесь, жаждет разобраться со мной. Осмотревшись, я насчитал около тридцати человек разной комплекции и возраста.
— Бои будут проходить честно, один на один. Пояснил мне более спокойный парень. Но от такой честности мне стало не по себе. Сердце и без того колотившееся как у лошади, случайно попавшей на поле боя, готово было взорваться. Но внешне, мне непонятным образом удавалось удерживать спокойное выражение лица, играя роль этакого ковбоя, готового ко всему.
Годы медитации совершенно не помогали и меня раздирали негативные мысли, одна хуже другой. Не помню зачем, я присел на корточки и терпеливо ждал.
Вдруг толпа, окружавшая меня, стала расходиться. Я понял, что их «предводитель» рядом и в эту секунду мой страх дошел до предела, видение стало дрожать и меняться, будто мираж в пустыне. И внезапно, все успокоилось, я ощутил состояние похожее на то, которое сопровождало меня в опыте с газетой, но усиленное десятикратно. Я медленно выпрямился во весь рост, чувства, страхи и переживания словно отключили, нажав на неведомый тумблер. Четкость зрения значительно возросла, окружающее наполнилось какой-то тяжело передаваемой атмосферой и приобрело новый оттенок, создав иллюзию изменившегося освещения. Тело наполнилось легкостью и одновременно было готово незамедлительно действовать. Вместе со страхами отключились и мысли, и как бы глупо это не звучало, я остро почувствовал радость от жизни, от простого существования. В поле моего зрения попали прекрасные цветы растущие неподалеку, зеленая трава источала магическое свечение, рядом, перелетая с ветки на ветку, весело чирикали птицы. Все мои проблемы сразу показались пустяками, а ситуация переживалась как нечто обыденное, не требующее внимания. Оглядев людей находящихся рядом, я осознал, что некоторые из них испытывают страх, другие откровенно сочувствуют мне, конечно были и те, кто жаждал крови. Но рвавшихся в бой было немного, видимо большинству все-таки не хотелось очередных жестоких разборок.
Переговоры не затянулись надолго. Благодаря непривычному состоянию, нужные слова возникали без задержек и произносились уверенным голосом. Избегая любой реакции на обвинения оппонента, я спокойно извинился и уверил, что подобное больше никогда не повторится. Никогда еще я не был так красноречив и убедителен. И уже через секунду был отпущен на свободу, сопровождаемый взглядами как облегчения, так и злости.
Стоило мне выйти за пределы их видимости, я ощутил волну непередаваемой радости, счастье от того, что просто жив. Как ребенок, который бежал на встречу новым приключениям, я помчался к своим друзьям. Следующие часы были наполнены сильнейшим восторгом, все проблемы испарились, казалось бы навечно. Мир стал ярким и контрастным, а людей окружал белесый, еле заметный ореол, до которого тогда мне совершенно не было дела. Когда я встретился с виновником этого события, у меня не осталось ни следа обиды, ни капли агрессии, только радость за то, что ситуация так легко разрешилась для нас обоих.
На следующий день, когда острота ощущений снизилась, я всерьез задумался о произошедшем. И пришел к выводу, что в минуты сильной опасности, не важно реальной или воображаемой, человек может входить в измененное состояние, которое сопровождается абсолютным спокойствием и повышенной бдительностью с многократно усиленным восприятием. Но как воссоздать подобное переживание без угрозы смерти? Первое, что сразу пришло мне в голову — отключить внутренний разговор, ведь на протяжении практически всего вчерашнего дня, мысли будто покинули меня и появлялись вяло, словно не желая думаться. С этой минуты, моей главной практикой стало постоянное убирание мыслей. Поднимаясь с утра, я неизменно вспоминал о своей задаче и ловил любую мысль как вражеского шпиона. Буквально через несколько дней я осознал, что наткнулся на волшебный ключ, который открывал мне новый и загадочный реальный мир. Но все оказалось не так просто, как виделось сперва.
Глава 3. Беседа со стариком.
После того, как я впервые понял, насколько осознанное состояние превосходит обычное, полусонное бодрствование, все мои усилия были направлены на поиски учителя или хотя бы стоящей книги. Начать я решил со школ восточных единоборств, как наиболее близких к подобным знаниям. Но посетив больше дюжины секций, я понял, что задача оказалась намного сложней. В каждой из посещенных мной школ, учитель либо создавал из себя идола, которому с остекленелыми глазами поклонялись ученики, либо занимался лишь зарабатыванием денег, не особо вникая в различные восточные тонкости.
На протяжении нескольких месяцев я чуть ли не ежедневно ездил по различным залам, встречался с людьми, читал множество разнообразной литературы. По-видимому ничего заслуживающего внимания мне так бы и не встретилось, если бы не случайное знакомство с одним китайцем, преподававшем целебную физкультуру, цигун и другие практики, которые я почему-то не брал в расчет.
Это был уже практически старик с веселым, иногда, как мне казалось, хитрым взглядом. Учил он в обычной футболке и спортивных штанах, в отличие от других тренеров, хоть и русских, но наряжающихся в традиционные одежды китайских и японских мастеров. Этот факт сразу же настроил меня положительно. Первый раз когда пришел на тренировку, я все занятие тихо просидел в углу на поставленной, наверное специально для таких случаев, табуретке. За всю тренировку не было произнесено ни слова, шесть человек в течение почти двух часов медленно и плавно выполняли какие-то замысловатые движения, в основном руками, неспешно перемещаясь по крошечному залу.
Значительно позже я узнал, что старик преподавал стиль тай-цзи, но делал это не совсем обычным для этого вида способом, непременно демонстрируя боевые аспекты приемов. После занятий он подошел ко мне и предложил выпить чая в небольшой комнатушке, сверху до низу заваленную книгами.
— Ты сидел целые два часа, почему не стал делать упражнения вместе со всеми? — говоря с еле заметным акцентом, поинтересовался он.
— Я обычно немного стесняюсь сразу же заниматься с незнакомыми людьми, и к тому же, не знаю ни одного приема и вообще не знаком с этим стилем. — я ответил с неожиданной для самого себя, откровенностью. И сразу же ощутил странную атмосферу, которой наполнилась комната, внимание обострилось, как-будто мне что-то угрожало.
— Так ты хотел бы заниматься? — отпив из большой фарфоровой чашки, спросил он.
Прищур его глаз казался мне каким-то насмешливым, словно он не принимает меня всерьез. Сидел он с выпрямленной спиной, не касаясь спинки стула. И за все время нашего, как в итоге выяснилось, долгого разговора, ни разу не почесался, не переменил позы и вообще не сделал ни одного лишнего движения, только медленно потягивал чай. Мне же было не по себе, почему-то я подумал, что меня захотят обмануть, хотя сказано было всего несколько фраз.
— Понимаете, я ищу немного другое. — немного напряженно, дрожащим голосом, произнес я — Мне интересно одно состояние, которое появилось у меня случайно в момент сильной опасности.
Старик едва заметно подался вперед, словно его по-настоящему заинтересовали мои слова и произнес:
— Ты наверное говоришь про обыкновенную внимательность. Люди сейчас любят все приукрашивать и усложнять, поэтому часто делают из простых вещей — сложные. — он сделал небольшую паузу, чтобы отпить чай и продолжил:
— Когда страх смерти подступает к самому сердцу, человеческое внимание работает в усиленном режиме. Обостряется зрение и все остальные чувства.
Но придется тренироваться всю жизнь, чтобы овладеть подобными навыками, без всяких травок. — посмеиваясь закончил он.
Я заметил, как он тщательно наблюдает мою реакцию на его слова, будто этот разговор был для него очень важным. Я же в свою очередь старался запомнить каждую произнесенную фразу, потому что тревога мгновенно сменилась необычайным интересом. В его словах, я почему-то чувствовал нечто притягательное. Или быть может даже не в словах, а в способе их произносить, в создаваемой им, атмосфере.
— Не знаю, что вы имеете в виду под «травками;», но принимать я точно ничего не стану. — эта предложение прозвучало как-то по-детски и я почувствовал себя неловко. Положив ногу на ногу и впервые отпив чай, я сказал:
— Тогда, было возможно самое счастливое время, раньше я ни с чем подобным не сталкивался. Мысли полностью остановились. И по-моему, это что-то гораздо важнее, чем обычное усиленное внимание. — словно оправдываясь закончил я.
— Что для тебя важно, решаешь только ты сам. Стоило тебе один раз действительно проснуться, как ты уже напридумывал себе сказок. Все это — не что иное, как внимание и нарабатывается подобное состояние очень простыми, для некоторых даже чересчур простыми, методами. — при этом старик, словно специально, намеренно размашистым движением, поднес чашку ко рту.
— Например пить чай правильно. — с торжественной интонацией произнес он. — Видишь ли, когда ты пьешь чай, ты делаешь все что угодно, кроме того, что пьешь чай. — усмехнувшись отрезал он.
— О чем вы? — с небольшим раздражением произнес я, так как мне показалось, что китаец играет со мной. — Например сейчас я пью чай и разговариваю с вами, что еще я могу делать?
— Ну, во-первых ты постоянно ерзаешь, постукиваешь пальцами по столу, наклоняешься туда-сюда, думаешь разные мысли и еще много совершаешь бог знает чего.
Его слова сильно меня удивили. Все перечисленное действительно имело место, но я абсолютно не осознавал этих действий, сконцентрировавшись на разговоре.
— Увлеченность — вот главная проблема спящего человека. Увидишь конфетку и мысль закрутилась, описывая тебе ее красоту и невероятный вкус. А в то время конфету уже съели. — он разразился громким, заразительным смехом и я слегка улыбнулся.
— Главная идея в том, чтобы совместить увлеченность с отстраненностью. И всегда оставлять немного свободного внимания. Например, если ты пьешь чай, почувствуй как подносишь чашку ко рту, ощути приятный аромат, который он распространяет. В общем делай все так, как-будто от этого зависит твоя жизнь. — он сделал очередную паузу и налил нам по второй чашке.
— Но, чтобы научиться по-настоящему — он выделил слово «по-настоящему» так, словно говорилось о чем-то великом. — владеть своим вниманием, необходимо тренироваться постоянно.
— Я готов приходить каждый день. — радостно, чуть ли не прокричал я.
— Нет, ты меня не понял, не каждый день, а каждую секунду. Ты должен будешь тренироваться каждую секунду. К тому же я тебе вряд ли помогу, несмотря на множество мифов обо всяких азиатских учителях, делать тебе придется все самому. Я могу подсказать тебе только начало пути, пройти же по нему придется тебе и все шишки будут падать только на твою голову. И для того, чтобы рассказать тебе как тренироваться, мне потребуется всего неделя или две.
— Тренироваться каждую секунду? — с недоверием переспросил я. — Знаете, я много лет занимался разными единоборствами и медитирую каждый день, но ни разу не слышал, чтобы тренировались каждую секунду. Может быть вы что-то перепутали? — с надеждой поинтересовался я.
— Я ничего не перепутал. — с усмешкой произнес старик. Медитация, которой ты занимаешься — это ритуал, не более. И по тебе видно, что она тебе только во вред.
После этих слов я почувствовал, будто физический укол, во мне что-то начало закипать. Да откуда он знает, что идет мне на пользу, а что нет?
— Как вы можете знать, что медитация идет мне во вред? — выпалил я, но быстро взяв себя в руки, восстановил спокойствие и в очередной раз удивился своей преувеличенной реакции.
— Не обращай внимание, это я специально сказал, чтобы показать тебе какие предстоят тренировки и с кем ты будешь воевать. — Китаец закрыл глаза и издал звук, видимо выражающий предельную степень удовольствия от выпитого чая.
— Я совсем вас не понимаю, возможно у нас проблемы из-за того, что вы не очень хорошо говорите по русски. — открыто поинтересовался я.
— У нас проблемы из-за того, что ты еще не научился слушать. Чтобы понимать, нужно обязательно научиться слушать.
— Я вас внимательно слушаю с первой минуты — слегка обиженно произнес я.
— Ты слушаешь, постоянно сравнивая мои слова со своим прошлым. Подходит ли мне, что говорит этот старик или нет? Правда ли это или просто розыгрыш? — на этой фразе он наверное специально, чтобы позлить меня, сделал коварный взгляд.
— По-настоящему слушать можно только тогда, когда твой ум молчит. Не бормочет о своей выгоде, не пытается найти подтверждение услышанных слов, не просчитывает каких-то действий. Полное молчание. Вот тогда ты сможешь слушать. Проблема современных людей в том, что каждая прочитанная ими книга добавляет им все больше казалось бы полезных знаний и затем они примеряют мир под эти знания. Если мир в них не вписывается, то они заменяют реальность своими выдумками.
Мне показалось, что после произнесения этих слов, мой ум впервые успокоился и перестал оценивать китайца на предмет своей выгоды.
— Так я не понял вы будете меня учить вниманию или нет? — Эти слова я попытался произнести со всем уважением, на которое был способен.
— Я же тебе пытаюсь объяснить, что научить этому нельзя. Я могу дать только некоторые инструкции и изредка удерживать тебя от многочисленных ловушек, которые содержат эти тренировки.
Услышав про ловушки я насторожился и спросил:
— Это обучение может быть опасно?
— Да, опасность, что ты заснешь, но будешь думать, что бодрствуешь.
Совершенно сбив меня с толку, он продолжил:
— Люди, которые начинают заниматься всякими медитациями и тому подобной ерундой, очень часто начинают грезить наяву. Представлять, что они добились больших успехов и некоторые могут даже начать учить других. Одна из основных ловушек, что встречается на этому пути — скормить все своему ложному я.
— Ложное я — это наверное какие-нибудь плохие черты характера? — попытался угадать я.
— Ложное я — это все, что ты о себе думаешь, все знания, которые ты получил, твое прошлое, характер, с так называемыми, плохими и хорошими чертами и в первую очередь, твой ум. В общем, проще сказать, что не относится к ложному я, чем наоборот.
— И что же к нему не относится?
— Для тебя, к нему относится всё. Всё, что бы ты не увидел или не воспринял, будет поедаться ложным я. И увеличивать его. Все твои увлечения, интересы, желания — существуют только для того, чтобы взращивать свою ложную личность. А вот, чтобы освободиться от этого паразита и поставить его на место, где ему и следует быть — на привязи, и нужна работа над вниманием.
— Не знаю, я не ощущаю никакого ложного я. У меня конечно есть несколько отрицательных черт, но в целом, я бы сказал что хороший человек.
— Как раз всё, что ты произнес и напело тебе ложное я. Что бы ты ни говорил, что бы ни делал, будет совершаться либо ради защиты, либо для раздувания ложной личности. Она царь и бог в нашем обществе. — он сделал небольшую паузу, позволив передохнуть моему неуспевающему уму.
— Чтобы тебе было проще понять, считай, что ложное я — это твой ум. И любые мысли, которые приходят тебе в голову, работают только для него.
Внезапно, пока я выдумывал очередной глупый вопрос, в двери мелькнула какая-то девушка и китаец, преувеличенно артистично, хлопнул себя по лбу и произнес:
— Извини, я совсем забыл, у меня на сегодня была назначена встреча. Приходи завтра к окончанию тренировки, если конечно тебя не интересует махание руками — с озорным взглядом, произнес он.
Я уже поднялся было со стула, когда вспомнил, что даже не спросил имени у этого загадочного старика.
— А можно узнать ваше имя? — как нечто само собой разумеющееся, спросил я.
— Вот тебе и первое задание, переставай называть все, что видишь. Я перед тобой, и то, что я есть в данный момент — ты наблюдаешь. Имя никак не отражает меня, но как только я его скажу, ты начнешь сразу же заменять меня им и думать как об очередном Пете или Степе. Поэтому, но только на крайний случай, я буду для тебя учитель, а ты ученик. Или, чтобы не запутаться ученик номер семь — разразившись новым приступом смеха, проговорил он.
Попрощавшись, я вышел из здания и направился домой, чувствуя себя, словно получил тяжелым мешком по голове. Мысли не хотели складываться и раз за разом рассыпались, оставляя меня наедине с пустотой.
***
Придя домой, я по-обыкновению зашел в свою комнату и принялся обдумывать последние события. Почему-то, меня очень заинтересовали слова о ложной личности. Что она из себя представляет, да и вообще существует ли? Раз за разом прокручивая в голове разговор с китайцем, я все сильнее чувствовал в этой идее что-то близкое. Но внезапно зазвонил телефон и увлекшись диалогом, я забыл об этом и отправился на подготовительные курсы в институт.
Мне приходилось преодолевать внушительный путь трижды в неделю для подготовки к вступительным экзаменам и сегодня, я как всегда стоял на остановке, ожидая нужного автобуса. Прождав около десяти минут, я присел на лавку внутри остановки. Рядом сидела бабушка и что-то периодически вытаскивала из целлофанового мешочка, затем отправляя это в свой морщинистый рот. Прошло еще пара минут, когда бабушка внезапно поднялась и стала производить какие-то странные действия. Я толком не видел того, что она делает, потому что был погружен в свои мысли и наблюдал ее только краем глаза. Но движения старушки стали, как мне показалось, чересчур экстравагантными и решил все-таки посмотреть в чем дело. Бабушка, как ни в чем не бывало, пыталась расколоть, положенный на асфальт грецкий орех, и остервенело наступала на него своим старым сапогом. После нескольких попыток ей это удалось и из треснувшей скорлупы на землю рассыпалось несколько кусочков. Ни секунды не раздумывая, она подняла содержимое ореха и спокойно отправила себе в рот. Правда, надо отдать ей должное, скорлупу она тоже забрала, видимо не желая мусорить.
Наблюдая за ней, я непрерывно ощущал сильный стыд и дискомфорт, будто сам совершал эти действия. Раньше я бы не обратил внимания на эти ощущения, но тогда в уме всплыл разговор со стариком, точнее его слова про ложную личность. Я точно знал, что никогда не смог бы провернуть подобное на улице. И самым страшным во всем этом, для меня был не грязный орех и не страх чем-нибудь заболеть. Я боялся другого — осуждения других людей и их оценки. Ни это ли та защита про которую говорил мне китаец? Постоянная боязнь упасть в грязь лицом. Но почему обычная старушка может того, что мне не под силу. Видимо потому, что ей уже не важно мнение окружающих, она свободна от него. Я чувствовал, что в моем уме созревало нечто существенное и продолжил рассуждения. Получается, что я, большую часть своей жизни ограничиваю себя. И не только в каких-то излишних или странных действиях, но даже в необходимых. В моем уме сразу же всплыли множество примеров: боязнь отпроситься в туалет посреди урока в школе, страх заговорить с понравившейся девушкой, опасность выглядеть глупо при разговоре с незнакомыми и тем более со знакомыми людьми. Примеров появлялось все больше и больше, ни дня я не проводил без какого-либо страха, без чего-то, что ограничивало меня многочисленными привычками и принципами. Наверное то, что постоянно боится и есть ложная личность. Она требует постоянной защищенности, поддержания сложившегося давно, образа.
В тот день я почувствовал буквально физическое присутствие чего-то отдельного в себе. Какой-то сущности, которая только и заботится о себе, при этом пугаясь даже собственной тени. Возможно, я бы еще долго рассуждал на эту тему, но меня вывел из мыслей возникший за окном институт. Немного удивившись, ведь я сел в автобус и проехал огромный путь практически ничего не осознавая, я вышел на остановке и направился на очередной скучный урок.
После лекции я с нетерпением поехал прямиком к старику, готовясь задать ему, множество возникших за эти часы, вопросов. Но когда я зашел в зал, было еще очень рано, тренировка только началась. Китаец приметив меня, подмигнул, не прерывая занятия. Как и в прошлый раз я уселся на табуретку и просидел до окончания тренировки. Когда все разошлись, он подошел ко мне и протянул лист белой бумаги, сложенный вчетверо.
— Что это? — с искренним удивлением, спросил я.
— Это твое задание на ближайшие месяцы. — произнося это, он как-будто насторожился, опасаясь за мою реакцию.
— Я думал вы будете учить меня сами? — произнес я, уже начиная чувствовать зарождение разочарования и обиды.
— Ты думаешь у меня есть время учить кого ни попадя серьезным вещам? — с ухмылкой произнес он.
— Но почему вы заставили меня сидеть практически всё занятие и не сказали об этом сразу? — с еще более обиженным голосом произнес я.
— Потому что тебе не помешает научиться терпению, прежде чем ты сможешь хоть что-нибудь понять.
— А что на том листке? — спросил я, пытаясь смириться со сложившейся ситуацией.
— Я же тебе сказал — твое задание. Я написал тебе несколько упражнений, которые ты должен будешь делать постоянно, с момента когда откроешь глаза и до засыпания. — произнес он, немного тверже обычного.
— Про это я уже понял. — пытался оправдаться я.
— Если бы ты мог что-то понять, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. — съехидничал он.
— Тебе нужно будет делать эти упражнения до момента, пока они не станут твоим образом жизни. Только тогда, когда ты перестанешь воспринимать их как упражнения и сделаешь неотъемлемой частью себя — приходи ко мне. Старик принялся заваривать чай и на время вышел из комнаты, в которой мы беседовали, чтобы сходить за своей огромной чашкой.
Воспользовавшись его отсутствием, я стал рассматривать книги, которыми была забита комната. Все книги были с русскими названиями. Пушкин, Достоевский, Толстой, Гессе, Диккенс. Я не заметил ни одной эзотерической книги, или литературы по восточным единоборствам. Современных авторов тоже было немного. В голове у меня стал складываться определенный образ интеллигентного старика, читающего только классику. Но мои мысли были прерваны, китаец вернулся.
— А вы читаете только классику? — подождав, пока старик нальет себе чай, спросил я.
— Во-первых, эти книги не мои, — чуть строго бросил он.
— А во-вторых, ты уверен, что хочешь потратить свое время на разговоры о книгах? Сегодня у меня нет возможности сидеть с тобой так долго, как вчера.
— Понятно. — Пока я вспоминал, какие вопросы хотел задать, мое состояние стремительно двигалось в сторону грусти.
— Я хотел спросить про ложную личность, мне кажется я понял, что это такое.
— Сейчас я смотрю на тебя и могу с уверенностью сказать, что если ты вдруг и понял хоть немного, то это понимание ничуть тебя не изменило. А следовательно, это и не понимание вовсе. — Он отхлебнул чай и издал вздох от наслаждения напитком.
— А вообще, нам бы лучше поговорить о твоих упражнениях. — сказал старик и взглянул на меня. Я удрученно кивнул головой и он продолжил.
— Запомни одно требования, которое я перед тобой поставлю. Не читай, что написано на листе пока не придешь домой. И даже не пробуй схитрить, могу тебя заверить, что узнаю, если ты нарушишь уговор. Согласен? — китаец прищурился и посмотрел на меня, видимо ожидая моего согласия.
— Конечно согласен, запросто — быстро ответил я.
— Ну тогда на сегодня все, и повторю: приходи только тогда, когда упражнения перестанут быть упражнениями и станут частью тебя.
Я поднялся, поблагодарил старика, хотя и испытывал больше негативные, чем положительные чувства. И в очень странном состоянии поехал домой. Моя обида на старика и крушение всех ожиданий настолько выбило меня из колеи, что всю дорогу я провел в прострации, летая в каких-то сбивчивых размышлениях.
Но когда я подходил к дому, моя грусть сменилась интересом, мне не терпелось посмотреть упражнения, но так как до дома оставалось каких-то двадцать метров, я решил не искушать судьбу и сдержать обещание.
Переодевшись, я приготовился к знакомству со своими предстоящими упражнениями. Упражнениями, которые, по словам старика, надо было делать постоянно, с утра до вечера. Развернув бумажку, я увидел, написанные бледными, еле читаемыми чернилами, видимо, чтобы было невозможно прочитать, не разложив листа, слова. Точнее, всего три слова: убирай все мысли.
Трубицин Евгений. тренинг центр ДЭ.
Обсуждения Ловля бабочек. Дорога осознания