Литература

Арт-рынок в Москве ничем не отличался от обычного - лавочного. Разве что, не выбегали из горящих ларьков вопящие простоволосые продавщицы и не слышны были автоматные очереди на автостоянках у торговых площадей. Творец «нетленок» имеет дело с нематериальным, идеальным, а потому и кажется, что духовного не может затронуть грязь овощного рынка, вонючих ларьков с пивом и «паленой» водкой, миазмы – мясных рядов. Это, когда духовное не имеет дело - с мифом. А миф можно эксплуатировать по-обычному...

«Не проси об этом счастье, отравляющем миры…»
Н. Гумилев

Динька вошел в квартиру, запер дверь, загнав домой кошку Марусю, решившую обследовать близлежащую территорию, разулся, наследив по всей прихожей грязными комками апрельского снега, и, пройдя по коридору, с наслаждением забросил ранец в угол своей комнаты. В поле его зрения попал компьютер, напичканный новейшими достижениями тайваньской индустрии и индийского софта. Динька вздрогнул душой, но разумно рассудив, что стишок за него никто...

Глава 1
...Знаешь...я никогда ничего у тебя не просила...никогда...да и ни у кого вообще...но сейчас у меня нет выбора...не могу терпеть все это...я устала, выдохлась...да и надоело мне вечно жаловаться...вот сейчас последний раз и все...если ничего не измениться, то и жить дальше так, как живу я, нет смысла...я не верю ни в черта, ни в Бога...ни в друзей, ни в любимых людей....тем более, на данный отрезок моей жизни таковых не имеется...но есть что-то еще такое в моей поганой душонке...я верю...

Простирание жизни

Пролог

В ясную весеннюю благодать, в великолепии лета, в разноцветии осени и в ослепительном сиянии зимы все готовилось к смерти, старело и дряхлело, покрывалось тленом, возвращалось в прах, становилось ничем. И был этот процесс необратимым, безжалостным, неумолимым, вечным.

Разрушались зубы, тускнела кожа, выпадали волосы. Ломались вещи, бился фарфор, покрывались трещинами стены. Множились бактерии, гнили фрукты, вяли цветы. Не смеялось, не плакалось, не пелось. не...

15

В Зимнем дворце в Петрограде, задумчиво глядя на Петропавловскую крепость, стоял у окна император с лицом Мастера-наставника. Очнувшись, царь ответил на вчерашний вопрос:

– С чего бы это, мне быть против? Отнюдь. – резко повернулся и отошёл от окна.

– Какая-то сплошная феноминералогия чувств… – остановился посреди тронного зала. – Юнкер…

Прямо перед самыми носками сапог императора откинулась крышка. Тонкая юношеская рука выставила на сверкающий паркет пять закатанных банок...

Говорила мама девятилетнему сыну Васе, драчуну и непоседе:

- Сынок, ты бы книжки почитал. Смотри сколько я тебе их понакупила. Это все классика, она тебе в школе, по учебной программе понадобится. Все книжки ты можешь читать, кроме этой, синей. Ее не бери.

Вася посмотрел на толстую синюю книгу:
- А почему?
- Тебе еще рано читать именно эту книгу. Вот подрастешь, тогда и прочитаешь. А пока не трогай.

- А о чем она?
- Ну… тебе еще рано об этом читать… В общем, пока читай классику...

Они стояли друг против друга: молодой оруженосец с кинжалом Розой в руке и студент третьекурсник с посохом на перевес. Пока что они только боролись взглядами, давили друг друга волевым прессингом, пробуя на прочность внутренний стержень.

Маят чувствовал, как Сила внутри него собирается в один тугой клубок, а по телу растекается приятное тепло, предвещая скорый взрыв. Он знал, что его противник чувствует то же самое. Аура цвета тусклого золота пульсировала, повторяя ритм сердца, слепила глаза...

4. Пробуждение.
Маят очнулся оттого, что где-то над его головой голос Ксора, непривычно взволнованный, на литературно правильном куттуле произнёс:

- Врёшь!
В ответ ему полетел хриплый каркающий смех. Маят едва заметно вздрогнул: не потому что этот голос был ему знаком по недавно поразившему его видению, а главным образом из-за безумных, дерзких и одновременно сеющих жгучую тоску интонаций, которые его переполняли. Кроме того, неизвестный был первым, кто осмелился открыто смеяться над Ксором...

Проходя возле Политехнического музея, Пашка на минутку остановился у парадного входа. Перед глазами промелькнуло прошедшее лето, когда в один из дней в этом здании

проходил литературный вечер, с участием отца. И отсюда после окончания вечера,

отца забрали под конвоем в соседнее здание. К этому большому, мрачному зданию в нескольких минутах ходьбы от музея, Пашка и направлялся.

Повестку он получил перед выходными и прошедшие два дня, провел не выходя

из дома. Лежа на диване, он...

Две расширенных от ужаса пары глаз смотрели из щели в обшивке Картофельного корабля. В каждом зрачке отражался жёлтый диск.

– Подлетаем… – еле слышно прошептали участники. Отшатнулись возвратились к накрытому столику в отдельном «кабинете», сооружённом прямо в коридоре корабля.

– Да, это конец, брат, – подняла бокал участница. – Поздравляю.

– Ну, так уж прямо и конец! – хлопнул стопку участник. – Ты, главное, не боись! Забыла, с какой стороны подлетаем-то?.. А чего это ты так долго на...