Листья

Вечернее солнце рисовало яркие полоски на старых железных воротах, на которых висела перекосившаяся табличка «Прием стеклотары, пиво для эльфов даром».

От самых ворот вверх вели ступени, выщербленные истоптанные каменные ступени. На верхней ступеньке, прислонившись спиной к двери, сидела принцесса.

Часть 1

Парк встретил Эльзу шорохом падающего снега и тишиной. Скользкая дорога под ногами, скользкое небо над головой. Полное одиночество, если бы не птицы. Стая голубей над кем - то...

Шли как-то по земле три суфия, и были они столь наблюдательными и мудрыми, что все называли их ясновидцами.

Однажды, во время одного из многих странствий, повстречался им на пути погонщик верблюдов. Завидев путников, он кинулся к ним.

- У меня пропал верблюд, - выпалил он, уставившись на них выпученными глазами. - Вы его не видели?

- Он слеп на один глаз? - спросил один из путников.

- Да, - ответил погонщик.
- И зуба спереди у него не хватает, - добавил другой.

- Да, да...
- А...

Жили-были король с королевой. Детей у них не было. Вдруг нежданно-негаданно на склоне лет родилась у них дочь: прекрасная, как фея Красоты, умная, как фея Мудрости. Её ангельский голосок волновал души и сердца окружающих.

Королева-мать была уже в возрасте, ей очень не хотелось в будущем расставаться с дочерью. Стала она думать и гадать над тем, как бы дочь в кого-нибудь не влюбилась, замуж не вышла да её с королем одних не оставила.

Достала королева заветные травы: траву любви, траву...

На улице было все так же прохладно и сыро. Никого не было. На пустых скамейках лежали мокрые осенние листья, а на дорогах кое-где блестели лужи с плавающими в них, как корабли, листьями. Я медленно шел вперед...

Сзади меня раздавались оглушительные выстрелы, крики умирающих людей, стоны и мольбы, но я уверенно шел вперед и не оборачивался.

Сзади меня все рушилось, рушились мои мечты, мои сны, но я медленно шел вперед. Сзади меня люди рвали на части мою душу, но я твердо шел вперед...

Ева вступила в пору девичества, когда дряхлый советский культ уже дышал на ладан. Коммунизма в стране так и не построили, но нисколько об этом не сожалели, прекратив заодно переживать и за мир во всем мире. Люди, позабыв о надоевших транзисторах, с акцентом шептавших о неведомой свободе, и о наскучившем кухонном противостоянии умирающей власти, привычно и талантливо пили, лениво примеряясь к неведомым прежде удовольствиям. Приевшаяся Западу сексуальная революция наконец-то докатилась и до...

... Смотрю на воды, падающие где-то с самого неба. Замираю, слыша звуки этого падения. Какая силища! Что же тут происходит? Представляю себя каплей внутри потока - там на верху водопада за секунду до того как упаду. Мне наверное будет очень больно и страшно. Что ждёт меня внизу? А может мне взять и испарится? Нет, я не могу различить себя обособленной каплей. Я - не капля. Я - самая мощная в мире река. Я - вода, которая покрывает всю землю. Я взмываюсь ввысь к небесам и проливаюсь обратно на...

Отец ходит с Горкиным по садику и разговаривает про яблоньки. Редко, когда он говорит не про «дела», а про другое, веселое: а то все рощи да подряды, да сколько еще принанять народу, да «надо вот поехать», да «не мешайся ты тут со своими пустяками».

И редко увидишь его дома. А тут, будто на гуляньи или когда ездил на богомолье с нами, – веселый, шутит, хлопает Горкина по спинке и радуется, какая антоновка-то нонче богатая. Горкин тоже рад, что отец душеньку отводит, яблочками занялся, и тоже...

Вероятно, я представляю собой странное зрелище, будучи привязан к иллюзорному миру реальными нитями.

* * *
Ну как мне тебе объяснить, что пока мы не договоримся, мы не можем ни о чем договариваться!

* * *
В сердце человеческой любви всегда таится печаль - и этим она отличается от Божественной.

* * *
... и пока я о тебе помню - прощай, просветление!

* * *
Расставаясь с человеком, черт обязательно лягнет его напоследок.

* * *
Я могу, конечно, о тебе и вовсе не думать - но...

Один монах шёл к Гуру и встретил на своём пути трёх аскетов. Один сидел на большущем муравейнике и истязал себя укусами муравьёв. Другой сидел на берегу ручья и созерцал поток воды. А третий просто плясал и пел песни под роскошным деревом.

Узнав, что монах идёт к Гуру, они попросили спросить, сколько жизней им ещё пребывать в аскезе, чтобы получить освобождение.

Он пообещал исполнить их просьбу. На обратном пути аскеты спросили его, какие ответы дал Гуру.

— Тебе, сидящий на муравьях...

Отец за ужином, по обыкновению, размеренно шелестел газетой, и Ника, привыкшая к его долгим недельным отсутствиям, чувствовала себя неловко. Она медленно доедала наваристый гуляш, стараясь не стучать ложкой о расписные стенки деревянной миски.

Хлеб, подаваемый к столу в улитовском доме, всегда был отменно хорош: подовый, пахучий, с поджаристой хрумкой корочкой; а на разломе этот каравай был такого цвета, что хотелось посмотреть сквозь него на солнце.

Отец отложил газету на край стола...