Лишь

...иного дня. Утро, и не свежее. В городе. Инк и сон свой вспоминает: " ...она ж, Энара, звала меня!"

— А самого ли? " Может ей душа моя нужна. В мысле-полет какой... С ней."

На ноги, слабые и с похмелья крепкого,.. встал. Вопросил — в пространство Города, и дальше,.. почти:

— Энара!.. Сохрани мне сына. А? "Как и прошу-то,.." — слезу, считай и светлую, невольно и уронил. Продолжил и вслух, — дело вот закончу, это... Мне б "зеленых" штуку?!.. Можно бы и — к вам!.. "Чесн... слово. Сам...

Только что вернулась с семинара, который проходил в огромном поместье, в Нормандии. Его размеры, вблизи, меня так впечатлили, особенно в том плане, что никогда ранее мне не приходилось жить в такой громадине - что хочется его назвать замком.

В трехэтажной усадьбе, с многочисленными комнатами, с фамильным гербом на стене, составленным по традиции из мечей, шпаг и карабина - которые когда-то участвовали во Французских исторических баталиях - я ночевала одна, среди лесов Нормандии. Из окна...

«Имею честь пригласить Вас на первую всероссийскую конференцию

маньяков с фейерверком и веселым пикничком».
Из фильма «Конференция Маньяков»

Пролог

Никто не понимает Николая Мельникова. Во всём городе Петре на него смотрят как на Дон Кихота.

Часто, проезжая по городу на служебной машине вместе со своим помощником Серёжей Мальцевым, Николай слышал презрительно брошенную ему в спину фразу: «Слыхали, это же единственный честный мент в округе».

И правда, глупо оставаться честным там...

Он был простым мельником, который получил в наследство нехитрую постройку. Изо дня в день, из года в год, юноша, получая заказы от соседей и родственников, выполнял одну и ту же работу. Мельник вытряхивал золотистые колосья пшеницы из мешков, и перемалывал их в муку. В его скромное жилище приходила соседская девушка и помогала по хозяйству. Лишь по вечерам, закончив свой нелёгкий, но ставший привычным труд, он садился на берегу маленькой речки, которая приводила в движение лопасти его мельницы...

Золотая листва сада, тронутая багрянцем, смиренно ждала холодов. Природа ожидала обновления, зная, что скоро всё вокруг запорошит белыми хлопьями, спрятав черноту земли. И лишь истовая вера в сказку может сотворить столь нужное чудо, изменив человека...

Он был мастером. Дара и таланта белокурого маэстро хватило бы, чтобы разбогатеть, создавая уникальные инструменты, но он был беден. Как истинный виртуоз, он творил лишь тогда, когда душа безликого дерева начинала петь в унисон с сердцем...

В моем старинном городке существует весьма необычное здание. Оно носит название «Театр душ». Внешний вид этого строения соответствует названию. Единственное отличие от обычного театра — это уникальность представления. Здесь на третий день после трагической смерти здесь являются души умерших: мужчины в белом костюме-тройке и женщины в светлом облачении выходят из-за занавеса, чтобы в последний раз попрощаться с близкими людьми. На это им дается 30 минут.

Когда я был ребенком, это место пугало...

Если душа есть, - значит, это зачем-то нужно?!
Деревня, в которой произошли описываемые события, мало отличалась от других медвежьих краёв Руси. Она стояла у подножья гор, чьи заснеженные вершины, касаясь облаков, завораживали неприступностью. Геометрия грубо сколоченных домов да убогий уклад жителей, основой которых было безверье или осознание того, что еженощные молитвы не дают результат, являясь пустой тратой времени - вот, пожалуй, и всё, что можно рассказать об этой деревне. Сами жители...

Она родилась давно. Тогда, когда, завершая парад планет, сошлись воедино в танце, непостижимые богам и людям, солнце и луна. Родилась, чтобы открыть своим появлением на свет новую веху в истории. Эру искренних чувств, всего истово светлого, что сокрыто в человеке, вне зависимости от проявлений сущего мироздания. Родилась где-то между иллюзией и реальностью. Там, где живут чудеса и добро. Где всегда открыты двери в сказку, только нужно обязательно в неё верить.

Совсем не важно - как её зовут...

Эта история вымышленная, но лишь отчасти. Мне бы очень хотелось, чтобы в реальной жизни всегда было место обыкновенному чуду, которое каждый из нас способен сотворить. Стать волшебником несложно – стоит лишь захотеть!

В одном маленьком городке на окраине, на улице со странным названием, которое я так и не смогла запомнить, в трёхэтажном доме жила девочка. Природа наградила Ксению льняными волосами, причудливо завитыми в локоны. Её большие выразительные глаза изумрудного цвета всякий раз...

Кому-то было больно, кому-то грустно, кто-то украдкой улыбался, с трудом сдерживая смех. А пилигрим пел. Он пел о том, что видел, что слышал, о чем догадывался. И не было в этой песне напыщенности. Словно одинокая пастушья дудка рассказывала что-то ветру, который уносил простые звуки далеко-далеко, туда, где нет времени, нет пространства, туда, где простая музыка растворяется в музыке еще более простой. И нет сравнения этой прелюдии, ибо нельзя ее услышать, но только лишь сердцем принять...