Часть 3
Прозрение
Растечься прозрачной радугой по изгибу небесного лука.
Синопсис художественного приключенческого фильма
Разумный обретает веру и мудрость ради блага своей жизни; они – его ценнейшее богатство.
Все прочее богатство – просто мусор.
Дхаммапада Будда
1. Группа ребят бежит по выложенному камнем коридору и пересекает светлый полукруг временного портала, который закрывается за их спинами, превращаясь в обыкновенный поросший травой холм.
Названые сестра и братья (Лиог, Тошка и Сашка) рассматривают незнакомый мир распахнутыми донельзя глазами.
Чуть слева в километре чернеют срубы за невысоким частоколом. И над этими срубами мерцает удивительный переливчатый свет. Непередаваемой величины дракон кружит над постройками.
За спинами ребят зеленый холмик у излучины полноводной реки серебристой и широкой дорогой пробегающей сквозь дубраву по обоим ее берегам… Справа черные туннели меж толстенных стволов девственного леса.
…– Я, кажется, понимаю, куда нас занесло. Я сон видел. Ты обняла дуб и сказала:
«Никто не знает точно про людей, кто мы такие - люди, и зачем живем?.. Никто не знает про нас троих, никто не понял, для чего мы вот такие на Земле…».
- Мы всё-всё узнаем про себя… – прошептал Тошка, прижимая к себе единственных в мире дорогих и ставших родными ему существ.
Напряженные пальцы брата больно охватили плечо. Сащка всмотрелся в расширенные прозрением зрачки Тошки: несметное количество существ, напоминающих всадников на лошадях взявшись за руки летели над Землей. Их сцепленные ладони порождали и порождали полчища себе подобных, и там (вдали) все они сливались в единую золотую сеть, о которую разбивались черные волны энергий смерти из необъятной глубины космоса.
Земля под сетью переливалась свежестью обновленных красок. Но в непрерывно сужающейся ее горловине над Атлантикой до неба бушевали огненные ураганы, выметая в пространство тусклые ошметки коричнево-ржавой грязи. Сашка откровенно не понял видения и потому никак его не прокомментировал.
Лиог, скорее всего, не видела картины, что промелькнула перед Сашкиными глазами. Тем не менее, она отчетливо поняла нестандартность состояния своего Антоника.
- Не знаю, как… – Лиог нарочито спокойно освободила плечо от Тошкиной хватки. – Мы здесь, для очищения, Тоник. Все остальное – потом…
- Простите! – Тошка заметил, что причиняет сестре и брату боль, и поторопился убрать руки в карманы. – Я вдруг почувствовал, что отдать нам придется самих себя этому миру… и отдать без напряга… с радостью…
- Серьезно ли намерение отроков? Иль блядословите (старославянск.) по школьной привычке?
Тошка и Сашка уставились на Лиог. Та в свою очередь вытаращилась на братьев с не меньшим удивлением. Говорила не она!
- Начните вот с этой капи, что перед вами, – мягкий женский голос невидимки, казалось лился со всех сторон…
Лиог торопливо перекрестилась. Тошка и Сашка незамедлительно осенили себя крестными знамениями.
Трехметровое узловатое бревно, напоминающее старца своими очертаниями, проявилось перед ребятами настолько «сразу», что у тех создалось впечатление, - они его просто не успели разглядеть, несмотря на внушительность формы и размеров.
Желание рассмотреть «лицо» заставило их переместиться от холма за спиной к опушке леса, что отступая от берега охватывал полукружьем приличных размеров луг, укрытый пестрым ковром яркой, создающей настроение внешней и внутренней чистоты зелени разнотравья.
- У меня подобного ощущения чистоты даже после бани с парилкой ни разу не было, – прошептал Тошка.
- Что-то необыкновенное с нами… – Лиог не закончила понятую братьями мысль.
Впечатление от грубой «узловатости» бревна пропало. Шаг к шагу «отроки» убеждались в искусной оживляющей древесину резьбе неизвестного творца.
Могучий старец требовательно и, вместе с тем, ласково оглядывал свои владения широко расставленными зрачками в едва приметно загнутых к вискам овалах деревянных и одновременно по-настоящему живых глаз.
Локоны растрепанной прически, усов и бороды неизменно заканчивались множеством человеческих лиц, придающих творению великого скульптора некий первобытный и одновременно жутковатый колорит.
Руки в буграх мышц уходили под землю едва ли не от локтей, а на животе меж ними мастер, почему-то, изобразил круг и спицы колеса от телеги. На спине божества рельеф мышц сохранял всего на всего эффект присутствия множества ликов, проступая несколько слабее.
Ощущение мощи торса не исчезало. Автор талантливым резцом бесхитростно подсказывал посетителям нужную точку обзора. Не более того.
- У Него продолжение под землей… – зашептал Сашка. – Он не человек…
- А кто? – в унисон шепотом переспросили брат и сестра.
- Не знаю, – Сашкины глаза блуждали в дальней дали мысли. – Ладони у него заканчиваются шеями вместо пальцев, а на каждой шее растет голова. Сколько таких «пальцев», не сосчитать. А сам… идол… Он из лошади растет.
- Кентавр, что ли? – переспросил, но, скорее, подсказал Тошка.
- Во! Он самый… только у него четыре лошадиных крупа квадратом, а по углам еще три статуи… и пальцы у них не человечьи, и волосы с лицами… Трава и кусты мешают разглядеть…
- Похоже, занесла нас нелегкая в тартарары неизвестные и к неизвестному богу с новым испытанием на прочность. – Лиог шептала, прижимая ладони к разгорающимся от волнения щекам.
- А Сашке? Сашке то нашему испытание зачем? Виноваты перед бабкой Пелагеей мы с тобой, сестренка… – Тошка присел на корточки, опираясь локтями о колени, охватывая пальцами подбородок. – У меня внутри такое твориться! Как перед пропастью стою. Она тянет… пошевелиться страшно.
- Мне тоже страшно… Зуд какой-то внутри, – Сашка подобрался животом, приподнял плечи на уровень ушей и присел на корточки. - И мне… – Лиог, прямо-таки, трепетала от волнения.
- Я много вас старше, так и мне волнительно, когда подхожу к спиралям вечности…
Невысокая неопределенных лет дама в голубом кимоно выглядела моложаво от подкрашенного розовым пергамента щек. И появилась она возле капи: столь же внезапно, словно, подражая напугавшему ребят деревянному божеству.
Братья и сестра церемонно поклонились. Появление живого человека, скорее обрадовало ребят, чем напугало. Эта не показная радость вызвала на лице незнакомки тень дружеского поощрения улыбкой.
- Здравствуйте! Где мы?
Вопросы прозвучали наперебой, но дама их ждала, ответив без раздумчивости:
- Мы между спиралями древнейшего капища…
- Кладбища? – переспросил, думая, что ослышался Сашка.
- В чем-то, - да… – протянула незнакомка, чуть позадумавшись. – Капищем называют место поклонения древних людей балвохвальским богам. Языческим божествам, я хотела сказать. Далеко не полное определение, добавлю. Вы обратили внимание? Капь вас засасывает в глубину…
- Вот-вот! Так точнее! Я думал ощущение, как на краю пропасти… Простите, перебил, - Тошка смутился порывом и неожиданно представился даме:
- Меня зовут Антон!
- Я Лиог!
- Александр! А можно еще узнать про капище…
- Я Рада! Я и вам рада, и зовут меня Рада. Здесь, в этой реальности, такое мое имя, - улыбнулась дама неопределенных лет. А ребята прочитали в ее глазах подернутую дымкой грусти доброту и мудрость. – Не дивитесь, набирайтесь терпения! Оно вам ой, аки сгодиться. Рахмат за напоминание о цели нашего знакомства, отрок.
Сообразив, что его поблагодарили на неизвестном языке, Сашка заученно ойкнул:
- Ой, что Вы…
- У истоков язычества не принято выканье, – поправила мальчика дама настолько благожелательно, что все трое тотчас почувствовали к ней глубокое расположение, разбежавшееся по юным лицам лучиками света. – Словечко «вы» на местном наречии обозначает тьму или тысячу врагов.
А выканье, - оно возникнет позже для множественного числа. Кроме того, блесну перед вами ученостью: Выканье, направленное в адрес одного человека, есть – «извращенная форма вежливости» словами ученого Даля из покинутой нами реальности. И ведет оно к разобщению меж людьми.
- П… почему? – заикнулся Сашка.
Рада не прервала объяснения:
- Подсознание каждого человека помнит «вы – враг, тьма». Сознание в вашей реальности не помнит истинного смысла «вы». Помнит подсознание. Иными словами, все помнит так называемое общечеловеческое мыслеполе Земли. Обозвав преподавателя врагом, редкий школьник после такого обращения с тем преподавателем подружится…
- Мороз по коже, – прошептала Лиог. – А мы назад вернемся?
- Ваше желание станет Законом, если сильно захотите. Однако, не будем передергивать события…
Лица ребят просияли. Уголки губ Рады выразили сосредоточенное внимание.
- Все далеко не просто, отроки… Однако, продолжим. Я постараюсь понятным языком баять. И пусть краткость рассказа станет сестрой юного таланта ученичества.
Лиог и братья дружно склонили головы.
- Обратите толику внимания на местность: излучина реки, разнотравье… При всей своей общей зелёности разнотравье подчинено чередованию светлого и темного тонов. Тому же закону подчинено и чередование темных елей с более светлыми кедрами, або с соснами. А на холме, откель сюда вышли, посмотрите ! Епистоля (письмо) крестом зеленым лежит. То письмо ко всякому человеку послание от рек подземных, в глубине земли журчащих. Под холмом найдете и родников разных семью. Ходить на холм без разрешения, не ходите! Сейчас поймете, почему.
С последними словами Рады в небе пророкотал раскат грома.
- Слышите подсказку небесную? То не простой холм. В нем Гром-камень зарыт. Этот холм Громовищем прозывается, и молнии в него бьют надысь с чистого неба.
Небо над головами раскололось с такой оглушительной силой, что ребята присели. Небесное пламя ударило в самую середину холма. День вокруг на несколько мгновений показался негативом окрестностей.
- Знающий народ на холм для обрядов разных сходится и тогда Громовище Градом величают… – атака небесных сил ни как не отразилась на плавности речи Рады. – Не путайте Град с городом или городищем по старому. От того городища, что росло окрест, один вон тот черный хутор остался. – Рада указала рукой на постройки. – Ведуна жилище. А на холме, – Рада обернулась к Громовищу, – ничего не поменялось. И народ нет-нет, да, и собирается на нем. Театр, не театр, - со стороны посмотреть, а на деле – все идут к Гром-камню для волхований.
Прозрение
Растечься прозрачной радугой по изгибу небесного лука.
Синопсис художественного приключенческого фильма
Разумный обретает веру и мудрость ради блага своей жизни; они – его ценнейшее богатство.
Все прочее богатство – просто мусор.
Дхаммапада Будда
1. Группа ребят бежит по выложенному камнем коридору и пересекает светлый полукруг временного портала, который закрывается за их спинами, превращаясь в обыкновенный поросший травой холм.
Названые сестра и братья (Лиог, Тошка и Сашка) рассматривают незнакомый мир распахнутыми донельзя глазами.
Чуть слева в километре чернеют срубы за невысоким частоколом. И над этими срубами мерцает удивительный переливчатый свет. Непередаваемой величины дракон кружит над постройками.
За спинами ребят зеленый холмик у излучины полноводной реки серебристой и широкой дорогой пробегающей сквозь дубраву по обоим ее берегам… Справа черные туннели меж толстенных стволов девственного леса.
…– Я, кажется, понимаю, куда нас занесло. Я сон видел. Ты обняла дуб и сказала:
«Никто не знает точно про людей, кто мы такие - люди, и зачем живем?.. Никто не знает про нас троих, никто не понял, для чего мы вот такие на Земле…».
- Мы всё-всё узнаем про себя… – прошептал Тошка, прижимая к себе единственных в мире дорогих и ставших родными ему существ.
Напряженные пальцы брата больно охватили плечо. Сащка всмотрелся в расширенные прозрением зрачки Тошки: несметное количество существ, напоминающих всадников на лошадях взявшись за руки летели над Землей. Их сцепленные ладони порождали и порождали полчища себе подобных, и там (вдали) все они сливались в единую золотую сеть, о которую разбивались черные волны энергий смерти из необъятной глубины космоса.
Земля под сетью переливалась свежестью обновленных красок. Но в непрерывно сужающейся ее горловине над Атлантикой до неба бушевали огненные ураганы, выметая в пространство тусклые ошметки коричнево-ржавой грязи. Сашка откровенно не понял видения и потому никак его не прокомментировал.
Лиог, скорее всего, не видела картины, что промелькнула перед Сашкиными глазами. Тем не менее, она отчетливо поняла нестандартность состояния своего Антоника.
- Не знаю, как… – Лиог нарочито спокойно освободила плечо от Тошкиной хватки. – Мы здесь, для очищения, Тоник. Все остальное – потом…
- Простите! – Тошка заметил, что причиняет сестре и брату боль, и поторопился убрать руки в карманы. – Я вдруг почувствовал, что отдать нам придется самих себя этому миру… и отдать без напряга… с радостью…
- Серьезно ли намерение отроков? Иль блядословите (старославянск.) по школьной привычке?
Тошка и Сашка уставились на Лиог. Та в свою очередь вытаращилась на братьев с не меньшим удивлением. Говорила не она!
- Начните вот с этой капи, что перед вами, – мягкий женский голос невидимки, казалось лился со всех сторон…
Лиог торопливо перекрестилась. Тошка и Сашка незамедлительно осенили себя крестными знамениями.
Трехметровое узловатое бревно, напоминающее старца своими очертаниями, проявилось перед ребятами настолько «сразу», что у тех создалось впечатление, - они его просто не успели разглядеть, несмотря на внушительность формы и размеров.
Желание рассмотреть «лицо» заставило их переместиться от холма за спиной к опушке леса, что отступая от берега охватывал полукружьем приличных размеров луг, укрытый пестрым ковром яркой, создающей настроение внешней и внутренней чистоты зелени разнотравья.
- У меня подобного ощущения чистоты даже после бани с парилкой ни разу не было, – прошептал Тошка.
- Что-то необыкновенное с нами… – Лиог не закончила понятую братьями мысль.
Впечатление от грубой «узловатости» бревна пропало. Шаг к шагу «отроки» убеждались в искусной оживляющей древесину резьбе неизвестного творца.
Могучий старец требовательно и, вместе с тем, ласково оглядывал свои владения широко расставленными зрачками в едва приметно загнутых к вискам овалах деревянных и одновременно по-настоящему живых глаз.
Локоны растрепанной прически, усов и бороды неизменно заканчивались множеством человеческих лиц, придающих творению великого скульптора некий первобытный и одновременно жутковатый колорит.
Руки в буграх мышц уходили под землю едва ли не от локтей, а на животе меж ними мастер, почему-то, изобразил круг и спицы колеса от телеги. На спине божества рельеф мышц сохранял всего на всего эффект присутствия множества ликов, проступая несколько слабее.
Ощущение мощи торса не исчезало. Автор талантливым резцом бесхитростно подсказывал посетителям нужную точку обзора. Не более того.
- У Него продолжение под землей… – зашептал Сашка. – Он не человек…
- А кто? – в унисон шепотом переспросили брат и сестра.
- Не знаю, – Сашкины глаза блуждали в дальней дали мысли. – Ладони у него заканчиваются шеями вместо пальцев, а на каждой шее растет голова. Сколько таких «пальцев», не сосчитать. А сам… идол… Он из лошади растет.
- Кентавр, что ли? – переспросил, но, скорее, подсказал Тошка.
- Во! Он самый… только у него четыре лошадиных крупа квадратом, а по углам еще три статуи… и пальцы у них не человечьи, и волосы с лицами… Трава и кусты мешают разглядеть…
- Похоже, занесла нас нелегкая в тартарары неизвестные и к неизвестному богу с новым испытанием на прочность. – Лиог шептала, прижимая ладони к разгорающимся от волнения щекам.
- А Сашке? Сашке то нашему испытание зачем? Виноваты перед бабкой Пелагеей мы с тобой, сестренка… – Тошка присел на корточки, опираясь локтями о колени, охватывая пальцами подбородок. – У меня внутри такое твориться! Как перед пропастью стою. Она тянет… пошевелиться страшно.
- Мне тоже страшно… Зуд какой-то внутри, – Сашка подобрался животом, приподнял плечи на уровень ушей и присел на корточки. - И мне… – Лиог, прямо-таки, трепетала от волнения.
- Я много вас старше, так и мне волнительно, когда подхожу к спиралям вечности…
Невысокая неопределенных лет дама в голубом кимоно выглядела моложаво от подкрашенного розовым пергамента щек. И появилась она возле капи: столь же внезапно, словно, подражая напугавшему ребят деревянному божеству.
Братья и сестра церемонно поклонились. Появление живого человека, скорее обрадовало ребят, чем напугало. Эта не показная радость вызвала на лице незнакомки тень дружеского поощрения улыбкой.
- Здравствуйте! Где мы?
Вопросы прозвучали наперебой, но дама их ждала, ответив без раздумчивости:
- Мы между спиралями древнейшего капища…
- Кладбища? – переспросил, думая, что ослышался Сашка.
- В чем-то, - да… – протянула незнакомка, чуть позадумавшись. – Капищем называют место поклонения древних людей балвохвальским богам. Языческим божествам, я хотела сказать. Далеко не полное определение, добавлю. Вы обратили внимание? Капь вас засасывает в глубину…
- Вот-вот! Так точнее! Я думал ощущение, как на краю пропасти… Простите, перебил, - Тошка смутился порывом и неожиданно представился даме:
- Меня зовут Антон!
- Я Лиог!
- Александр! А можно еще узнать про капище…
- Я Рада! Я и вам рада, и зовут меня Рада. Здесь, в этой реальности, такое мое имя, - улыбнулась дама неопределенных лет. А ребята прочитали в ее глазах подернутую дымкой грусти доброту и мудрость. – Не дивитесь, набирайтесь терпения! Оно вам ой, аки сгодиться. Рахмат за напоминание о цели нашего знакомства, отрок.
Сообразив, что его поблагодарили на неизвестном языке, Сашка заученно ойкнул:
- Ой, что Вы…
- У истоков язычества не принято выканье, – поправила мальчика дама настолько благожелательно, что все трое тотчас почувствовали к ней глубокое расположение, разбежавшееся по юным лицам лучиками света. – Словечко «вы» на местном наречии обозначает тьму или тысячу врагов.
А выканье, - оно возникнет позже для множественного числа. Кроме того, блесну перед вами ученостью: Выканье, направленное в адрес одного человека, есть – «извращенная форма вежливости» словами ученого Даля из покинутой нами реальности. И ведет оно к разобщению меж людьми.
- П… почему? – заикнулся Сашка.
Рада не прервала объяснения:
- Подсознание каждого человека помнит «вы – враг, тьма». Сознание в вашей реальности не помнит истинного смысла «вы». Помнит подсознание. Иными словами, все помнит так называемое общечеловеческое мыслеполе Земли. Обозвав преподавателя врагом, редкий школьник после такого обращения с тем преподавателем подружится…
- Мороз по коже, – прошептала Лиог. – А мы назад вернемся?
- Ваше желание станет Законом, если сильно захотите. Однако, не будем передергивать события…
Лица ребят просияли. Уголки губ Рады выразили сосредоточенное внимание.
- Все далеко не просто, отроки… Однако, продолжим. Я постараюсь понятным языком баять. И пусть краткость рассказа станет сестрой юного таланта ученичества.
Лиог и братья дружно склонили головы.
- Обратите толику внимания на местность: излучина реки, разнотравье… При всей своей общей зелёности разнотравье подчинено чередованию светлого и темного тонов. Тому же закону подчинено и чередование темных елей с более светлыми кедрами, або с соснами. А на холме, откель сюда вышли, посмотрите ! Епистоля (письмо) крестом зеленым лежит. То письмо ко всякому человеку послание от рек подземных, в глубине земли журчащих. Под холмом найдете и родников разных семью. Ходить на холм без разрешения, не ходите! Сейчас поймете, почему.
С последними словами Рады в небе пророкотал раскат грома.
- Слышите подсказку небесную? То не простой холм. В нем Гром-камень зарыт. Этот холм Громовищем прозывается, и молнии в него бьют надысь с чистого неба.
Небо над головами раскололось с такой оглушительной силой, что ребята присели. Небесное пламя ударило в самую середину холма. День вокруг на несколько мгновений показался негативом окрестностей.
- Знающий народ на холм для обрядов разных сходится и тогда Громовище Градом величают… – атака небесных сил ни как не отразилась на плавности речи Рады. – Не путайте Град с городом или городищем по старому. От того городища, что росло окрест, один вон тот черный хутор остался. – Рада указала рукой на постройки. – Ведуна жилище. А на холме, – Рада обернулась к Громовищу, – ничего не поменялось. И народ нет-нет, да, и собирается на нем. Театр, не театр, - со стороны посмотреть, а на деле – все идут к Гром-камню для волхований.
Обсуждения Лиог