Лето

Ветерок пролетел горделиво и важно, как будто спешил на бал. Напудрился, разоделся. Пронес на длинном плаще целую тучу пыльцы, от которой ужасно защекотало в носу.

Чумбрик проводил щеголя восхищенным взглядом, чихнул и свалился с дерева прямо в траву. Травинки кольнули легонько животик и спинку, он захохотал, покатился кубарем цепляя сухие прошлогодние иголки.

Как легко и забавно быть маленьким Чумбриком!

Солнышко увидело его и улыбнулось.

- Привет Солнышко! Вот и я! Я пришел...

Стояла в лесу этакая славненькая елочка; место у нее было хорошее: и солнышко ее пригревало, и воздуха было вдосталь, а вокруг росли товарищи постарше, ель да сосна. Только не терпелось елочке самой стать взрослой: не думала она ни о теплом солнышке, ни о свежем воздухе; не замечала и говорливых деревенских детишек, когда они приходили в лес собирать землянику или малину.

Наберут полную кружку, а то нанижут ягоды на соломины, подсядут к елочке и скажут:

- Какая славная елочка!
А ей хоть...

Однажды, в дождливый осенний вечер семья Ма-то-то-пы собралась в своём типи у семейного очага. Самого хозяина (Ма-то-то-пы) в то время не было, он поехал в город васичу по делам племени. Серебряная Роса накормила детей ужином, подлатала накидку Уатато, и стала укладывать своих детей спать.

Уатато попросил свою мать: «Мама, расскажи нам, что ни будь».

«Сказку?» – спросила Серебряная Роса.
«Нет», - ответил Уатато, - «что ни будь из своей жизни».

В разговор вмешался девятилетний Джон...

По узенькой зеленой травинке полз муравей, деловито подби-раясь к ее верхушке. У самого конца он рухнул вниз, не удержав-шись на кончике тонкой и острой, как игла травинки. Элька при-крыла глаза, вдыхая летний полдень, напоенный запахами разогре-той на солнце смолы и земляники. Девушка потянулась и поднялась с травы одним движением легко и пружинисто. Она вся была легкая, тонкая и гибкая, с шести лет Элька занималась бальными танцами. Ее рыжеватые, волнистые волосы искрящимся водопадом спадали...

Сэм Денкингер – уважаемый стольпар.
Когда он идет вразвалочку по Гангутской набережной, единственной улице поселка,

загребая здоровенными ручищами семечку из кармана отутюженных брюк, подносит ее ко рту манерно, слегка оттопырив мизинец – всем сразу понятно: перед ними матерый потомственный стольпар собственной персоной.

Здоровается с редкими прохожими, вышагивающими субботним утром по воняющему гниющими водорослями берегу, он небрежно : «…рассьте..» и сверкает передним золотым зубом так...

За этот относительно короткий период пребывания в Горьком в пределах двух лет судьба приготовила мне немало подарков всякого рода, ведя меня почти осторожно, но верно в направлениях нежданных для меня, в чем-то нежеланных, но достаточно неотвратимых. Чтобы увидеть глубже то, к чему я тяготела где-то на уровне подсознания, я должна была столкнуться с многими личностями и достаточно тесно, но так, чтобы не пораниться, не настроить себя на недобрые мысли, но извлечь то, что называется богатством...

По-эвенкийски «тамур» или «таймыр» означает «обильный, богатый», что относится, вероятно, к рыбным богатствам рек и озёр Таймыра. Полуострову же это наименование было дано в 1843 году исследователем края А. Миддендорфом…

Как бы самой природой северный Таймыр был превращен в естественный заповедник, где до сих пор сохранились десятки тысяч диких северных оленей.

Но не только оленями богат Таймыр. На лето сюда прилетают десятки тысяч черных казарок, гуменников, белолобых гусей, гаг, гагар...

Зимой они редко выходили из дома… Правда, пару раз Тихон вывозил Анну в левобережный лес покататься на лыжах… Он-то хорошо ходил на лыжах, а бедная Анна едва поспевала за ним по укатанной лыжне.

К тому же ей постоянно приходилось уступать лыжню более быстрым лыжникам. И она ужасно уставала от таких прогулок, хотя в памяти все же оставались незабываемые впечатления от морозного снежного леса, от пушистых елей и сосенок, спящих под белоснежными шапками лёгкого снега.

На прогулку они выезжали...

Не типично для лета... Тихо. Словно все вокруг взяло тайм аут и выжидает своего времени. А мне этого тайм аута не дали. Просто на клочке сердца огромной печатью поставлено НИКОГДА, хотя вернее было бы уже "теперь никогда".

Сижу на своем подоконнике и муслявлю сигарету, не хочу ее курить, не могу уже, но она есть и мне спокойней. Люди, счастливые люди идут по раскаленному асфальту, наслаждаясь огненными лучами солнца, которое дарует безвозмездно свое тепло, мне и тебе, но уже не нам. А "вчера...

Не верьте, что все улицы, проезды и дворы города на одно лицо. Так порой кажется, когда сидишь ночью дома или в каком-нибудь ресторане, в котором от ресторана-то одно название и, разговаривая с кем-нибудь из друзей, смотришь на улицу. Но стоит только выйти наружу, вдохнуть воздух и пойти вперед, как оказывается, что всё вокруг далеко не так одинаково. Меланхоличная картина мира рушится, и чем дольше ты идешь, тем сильнее чувствуешь неповторимость каждого пройденного метра.

Романтика? Я бы не...