Лаборатория

12
К утренней звезде следующего дня мы оказались “в родных краях” высокогорья с выпиской из приказа в карманах о прекращении отпуска по служебной необходимости, с командировочными удостоверениями, оружием и сухим пайком на трое суток.

– Вахту несем двумя парами с 23-х до часу ночи, – предупредил Боря, тыкая пальцем куда-то за окно. – Видите спасателей?

– Копошатся в том самом месте, куда ночью приходил Черный альпинист. – Шура с минуту понаблюдал за работой десятка мужланов в белых...

Быль или небыль, донесенная до нас кристаллом, произошла лет сто тому вперед. Началась она с посадки корабля Микаэла Грина, искавшего разумную жизнь у желто-зеленой звезды Альфа Центавра на планету, которой безраздельно владел Океан. Разведчики между собой так и называли ее – Морская.

Хрупкая Мари – второй пилот, штурман и жена Микаэла сопровождала мужа в его странствиях по космосу едва ли не со дня свадьбы. И Мари нуждалась в передышке.

Желтая полоска берега единственного острова...

Без лица
- Доброе утро, крошки!
Две пожилые леди в халатах недоброжелательно подняли головы. Глядя на эти покорёженные годами уставшие лица, не каждый бы смог пройти с улыбкой. Почему? Рассудите сами: двое дряхлых старушек либо с презрением, либо с полным равнодушием наблюдают за суетливым настоящим, гордо вспоминая ясное и веселое прошлое, когда они…С ними считали за честь (ну, или они так думают) здороваться такие люди! А сейчас – уборщицы! Эх…

- Клава, глянь, натоптал уже, ирод...

Темно-лиловое облако гигантским забралом заслонило утреннее солнце. Проворная ласточка, завершив очередную фигуру высшего пилотажа, скользнула вниз в предзнаменовании надвигающегося дождя. Конец мая в этом году выдался на редкость капризным. Безоблачная, светло-голубая высь могла в одночасье затянуться мрачными тучами, сменив жизнерадостный солнечный пейзаж дождливым готическим фоном.

Стас лежал на кровати, нежась в утренней полудреме. Он ожидал некоего сигнала к окончательному пробуждению...

Один день
Какой из месяцев в году, по красоте сравнится с буйно - цветущим маем? Многие со мной согласятся, что великолепие нежных цветов оживающей природы восхищает взгляд и дарит душе крылья мечты и надежды. Птицы по утрам заливают любовные трели.

Вокруг цветов деловито жужжат пчелы и шмели, природа как бы раскрывает свои объятия человеку, приглашая стать с ним единым целым, и мы, вдыхая аромат сирени почти готовы раствориться в этом волшебном оазисе.

Но, наступает день, и суета проблем...

Осенним тёплым днём я вышел из дома на улицу и направился со своим новым изобретением к моему уважаемому другу, Исааку Альбертовичу. Я знал его лабораторию, как свои пять пальцев и даже знал, что именно сейчас делает учёный. В 14:00 (а сейчас 14:00) он всегда обедает. В дальнем правом углу лаборатории стоит стол – тумбочка. С виду, можно сказать, ничего приметного. Но это только с виду. Тумбочка разделена на две половинки, слева, замаскированный холодильник, а справа отдел для сыпучих продуктов...

Глава 29. Выяснение обстоятельств

Больница была какая-то странная. Вместо просторных светлых корпусов были темные узкие норы. Больные лежали в несколько этажей. Как ряды книг на полках. Впрочем, у Журкина была отдельная палата. С охраной. Но одновременно Сверлов с Колымагиным никак не могли в ней поместиться.

- Ну как? - Спросили они у врача.
- Плохо. Бредит все время.
- А что говорит? Может, важное что-нибудь?
- Да ерунду какую-то.
- Это для вас ерунда. А для нас государственное дело...

Все это случилось двадцать два года назад. В одно холодное октябрьское утро я получил от редакции задание. Ничего особенного, задание как задание — встретиться с доктором Шугарменом, деканом физического факультета в нашем университете.

Не помню точно, что послужило поводом — какая-то годовщина чего-то такого: первого атомного реактора, испытаний атомной бомбы или, быть может, Нагасаки. Во всяком случае, в воскресной газете должен был быть разворот на эту тему.

Я нашел Шугармена в его...

— Но почему не Моцарта? — спросил Хоугланд, с сомнением качнув головой. — Почему не Шуберта, например? В конце концов, если вы хотели воскресить великого музыканта, могли бы перенести сюда Бикса Бейдербека.

— Бейдербек — это джаз, — ответил я. — А меня джаз не интересует. Джаз вообще сейчас никого не ин-тересует, кроме тебя.

— Ты хочешь сказать, что в 2008 году людей все еще интересует Перголези?

— Он интересует меня.

— Моцарт произвел бы на публику большее впечатление. Рано или...

Эл Миллер снял трубку, чтобы позвонить во “Френдли файненс компани” по поводу увеличения предос-тавленной ему ссуды. Он успел лишь трижды повернуть диск, набрав МУ4, когда в трубке что-то щелкнуло и раздался чей-то незнакомый голос:

— Оператор девять, говорите. Оператор девять, вы меня слышите?

Эл нахмурился.
— Мне не нужен оператор. Должно быть, меня неправильно…

— Одну минуту, — перебили его. — Кто вы?

— Я хотел задать вам тот же вопрос. Каким образом вы подсоединились к моему...