Мы сидели у Жорика дома и смотрели новые журналы, которые его папа привез из Амстердама. Был уже вечер, ребята потихоньку расходились, и кроме Жорика, меня (а мне никуда не нужно, если я никуда не хочу) и Славки вскоре никого в квартире не осталось.
Жорик достал бутылку виски, мы ее осушили, и стали играть в шахматы, поочередно роняя фигуры на ковер.
- Скучно, - вдруг произнес Славка, но мы с Жориком, увлекшись пешечным эндшпилем , не обратили внимания на его слова, поскольку в шахматы он не играл, а скучно: - скучно ему было всегда. Даже когда всем откровенно весело. Такой он был незаурядный, Слава. Видимо, только поэтому его терпели - за незаурядность, хотя, честно говоря, лично я ничего необыкновенного в нем никогда не замечала. Ну, скучно ему. Ну, и что? Всегда скучно? Извините, господа хорошие, это уже незаурядностью я назвать не решусь. Болезнь это какая-то нехорошая. Лично мне его унылый вид даже иногда настроение портил, особенно когда я проигрывала у Жорика в шахматы. Да я вообще плохо знала Славу - видела его несколько раз, когда он наведывался к Жорику.
Ну, так вот. Играем мы. Я теряю пешку одну за одной, причем, по большей части, на пол, мат уже раскрыл свою черную пасть, косит лиловым глазом на моего плохо прикрытого короля, Жорик потеет от удовольствия, музыка играет бодрая. Азарт! И тут: Тьфу ты, черт.
- Займись чем-нибудь, - посоветовал Жорик, извиваясь перед дилеммой - обменять коня на слона или пешку на пешку.
- Чем? - с какой-то злорадной усмешкой спросил Слава, и было в его интонациях столько брезгливой надменности - мол, чем заниматься-то, мол, тут у вас и заняться нечем.
Жорик, наконец, тоже не выдержал, оторвал глаза от эндшпиля и раздувая ноздри , проговорил:
- Иди на кухню. Посуду вымоешь.
- Ага. - кивнул Слава, - Разбежался.
- Тогда вообще. Иди. - сдержанно, но жестко процедил Жорик.
- Пожалуйста. - зевнул Слава. - Смотри, Мотя девушка горячая.
Зачем он это сказал?..
Мотя - это я. Мало того что Мотя, еще, к тому же, - мастер по дзюдо:
В общем, ушел Слава. С синяком под глазом и вывихом правой руки.
Когда Жорик наконец-таки поставил мне мат, он потянулся и произнес:
- Еще выпить охота. Давай - глянем, что там у бати в чемодане. Он всегда что-нибудь из спиртного привозит. какую-нибудь.
- Давай. - я с воодушевлением согласилась, потому что помимо спиртного Жорин папа привозил еще много всяких безделушек, и некоторые из них я с великим удовольствием выпрашивала у доброго, чуточку в меня влюбленного, Жоры.
Жора выдвинул из-за комода чемодан, мы уселись на корточки: щелкнули блестящие замки, крышка чемодана откинулась, и : я закричала, а Жора вскочил на ноги и вмиг очутился в другом конце комнаты.
- Мотя, медленно поднимайся, и двигайся ко мне, - тихо скомандовал Жора. - Программа максимум - закрой чемодан.
Но я сидела, как парализованная укусом какой-нибудь страшно ядовитой змеи, и подняться не могла - ни медленно, ни быстро, а уж что касается программы максимум:
- Что это, Жора: - проговорила я низким, грудным, абсолютно не свойственным мне голосом, даже нет - это был НЕ МОЙ ГОЛОС.
- А я знаю? - Жора решился подойти ко мне, как чуточку влюбленный, дабы не оставлять меня одну неведомо с чем.
Мы взялись за руки и осторожно заглянули в чемодан.
На его дне лежала кукла. Допотопная, сшитая из холстины, с паклей вместо волос, с растопыренными руками и глазами - пуговицами, и столько неизведанного и страшного было в этих пуговицах, и так насмешливо и криво ухмылялся нарисованный рот, что моя обездвиженность с каждым мгновением только усиливалась, и единственно, что я чувствовала, это страх и потную ладонь Жоры. На животе куклы было крупно вышито .
- Мотя, - прошептал Жора, вытирая свободной рукой испарину со лба, - А чего это мы так испугались?
- Я не знаю, - тоже шепотом ответила я, - Но мы же испугались вместе, значит это - действительно что-то страшное. Ты же знаешь, массовых галлюцинаций не бывает.
- А массовые психозы бывают, - сообщил Жора, и я почувствовала, как он затрясся.
- Но мы же не психи, - продолжила мысль я.
- Не психи. Но нас масса. - подытожил Жора.
Я посмотрела на его искаженное страхом лицо и решила тему не развивать. Жора увлекался классиками психоанализа, и провести оставшуюся часть ночи в беседах о концепциях фрейдизма я не хотела.
- Жора, а смотри, на ней еще что-то написано. Мелко, и в разных местах. Почитаем? - предложила я и потянула руку к кукле.
- Не трогай! - закричал он. - Это же кукла Ву-ду, ее африканские маги используют для своих нехороших деяний!
- Да? Интересно, а как она очутилась в чемодане твоего папы? - язвительно поинтересовалась я.
- Не знаю. Может, это просто игрушка: Знаешь, эти голландцы:
- Ты голландцев не трогай. - заступилась я за жителей далекого Амстердама, - Они марихуану курят, и это, может быть, нехорошо, но мы ее тоже курим. А вот откуда у твоего папы такие игрушки?
Жора отпустил мою руку и взял куклу. Он долго держал ее , вертел, щупал, даже смотрел на свет.
- Ну, что? - спросила я.
- Да ничего особенного, - пожал плечами Жора. - Кукла. Игрушка просто.
- Да? - я аккуратно взяла куклу в руки. - Действительно, чего мы так испугались? А с другой стороны, испугались же. А чего же африканские маги с ней делают?
- Ну, насколько я знаю, нарекают ее именем какого-нибудь человека, с которым нужно нехорошее сделать.
- Что нехорошее? - я опустила куклу в чемодан, и вместе с ней опустился мой голос.
- Ну, убить. К примеру. - проговорил Жорик и отвел глаза.
- Убить, по твоему, это что-то нехорошее? А тогда, по твоему, что такое - плохое.
- Не знаю я, Мотя. Вечно ты вопросы задаешь, на которые невозможно ответить. Разница какая - нехорошее, плохое: Есть разница?
- Да погоди ты! - я снова увлеклась мелкими надписями, рассыпанными по телу куклы. - Happiness. - прочитала я на животе игрушки. - Счастье?
- Благополучие, - пробубнил Жорик.
- Эх, Жорик, вечно ты степень уменьшаешь.
- Не степень, а качество.
- Ладно, - отмахнулась я от занудливого друга, - Так, что тут еще у нас:Интересненько, вот здесь, где сердце. - я прочитала, и ощутила холодок на спине, - Gibbet:Жора, принеси словарь. Англо-русский: Это - кролик, по-моему.
- Виселица это, - мрачно заметил Жорик, - И хватит претворяться. Сама знаешь.
Странная кукла. Я взяла с журнального столика бутылку с остатками виски и отхлебнула прямо из горлышка.
- Ты посмотри, что у нее между ног. - посоветовал он.
- Жорик! Прекрати. Я сейчас уйду, - я даже встала. - Тут такие дела, а ты со своими пошлостями.
- Не хочешь - не смотри, - он тоже встал и закурил.
Я медленно опустилась на корточки и заставила себя разглядеть надпись:
- Turkey *****. Турецкий петух?
- Индюк. Который тоже думал:
- Прекрати! - я отбросила куклу в угол комнаты, - Мы занимаемся ерундой! Мы взрослые люди, в конце концов! Кукла какая - то. Позвони папе, узнай у папы - что это.
- У него сотовый отключен. Папа на банкете.
- На банкете. - я приговорила оставшиеся капли виски. - Не знаю я. Давай сядем и все обдумаем.
Мы сели на диван, радом, с прямыми спинами и долго сидели в тишине.
- Мотя, - прервал молчание Жора.
- Что? - эхом отозвалась я.
- Там еще что-то есть.
- Где?
- В чемодане.
Автоматически, не испытывая уже ничего, кроме терпкого вкуса виски в горле, я подошла к чемодану. Там действительно лежал еще какой-то сверток. Я достала его, вернулась на диван и протянула Жоре:
- Открой.
Он распаковал сверток, и из него вывалилась маленькая круглая коробочка и сложенный в несколько раз лист.
Жорик развернул бумагу, пробежался глазами по строчкам:
- Это инструкция. Как куклой пользоваться.
- А на каком языке? - я с опаской поглядывала на жестяную коробочку, которая, упав, подкатилась прямо к моим ногам.
- Да много тут языков.
- И русский есть?
- Но тут и так все понятно. Это действительно кукла Ву-ду, с Багамских островов. Слова, которые на ней написаны - заклинания, вернее пожелания, ну, то есть:
- То есть что? - я забралась с ногами на диван.
- То есть, если есть у тебя враг, или, наоборот, хороший человек:
- Хороший человек тоже может быть врагом, - я уже не понимала, что говорю. Мне действительно было страшно.
Жорик окинул меня скептически:
- Мать, прекрати. Это всего лишь игра:
- Ты не договорил:
- В общем, втыкаешь булавку в нужное слово, и:
- И?..
- Ну, и с человеком тем происходит то, что написано там, куда ты воткнула:
Я подняла с пола коробочку, потрясла - там что-то зазвенело. Я открыла. там лежали булавки. С круглыми головками. Одни - с белыми, другие - с черными.
- Вот видишь, - кивнул Жорик на булавки, - Вот и они. Белые для друзей, черные - для врагов.
- Нет у меня врагов, - проворчала я. - И как я узнаю, что попаду в того, в кого нужно?
- Сейчас: - Жорик углубился в чтение, - А! Вот. Нужно облачить куклу во что-нибудь, принадлежащее тому человеку.
Я внимательно поглядела на Жорика, а потом серьезно проговорила:
- Дай свой носок.
- Не дам, - понял мои намерения он, - Свой носок снимай.
- Жорик, но я же в колготках. Ей они будут велики, - хихикнула я.
- А мой носок, думаешь, ей придется в пору? У меня, между прочим, сорок четвертый размер.
- А мы его, как колпачок наденем! Ну Жор, смотри, тут, на плечике у нее Love написано. Наденем колпачок, воткнем беленькую: - я расхохоталась, - И:И:Тебя, Жор, кто-нибудь полюбит! Ой, не могу! - я повалилась на диван. - Жора, мы сошли с ума! Мы сошли с ума.
Он тоже засмеялся, тоже повалился на диван, и мы так хохотали долго, долго, пока наше веселье не прервал дверной звонок.
- Папа вернулся, - сказал Жорик.
Я перестала смеяться, Жора схватил куклу и ее причиндалы, швырнул в чемодан, задвинул за комод и пошел открывать.
Это был не папа. Это был угрюмый Слава:
- Ваш хохот с улицы слышно. Смешно, да? - прогнусавил он. - Я в травм.пункте был. Ты мне руку повредила. Еще немного - и перелом. А у меня послезавтра - фортепьянный концерт. Я ногой играть должен?
Мы с Жорой переглянулись.
- Прости, Слава, но ты ведь тоже не прав. - сообщила я.
- Не знаю. - он, ссутулившись, вошел в комнату. - Что вы тут веселитесь. Или это интимно?
Я заговорчески поглядела на Жору:
- Жор, ты иди в комнату, отвлеки его и вынеси мне чемодан.
- Что ты задумала? Может, не нужно? - прошептал он.
- Нужно, Жор, нужно. Слава наш друг?
- Друг. - кивнул Жора и в подтверждение заглянул в комнату и посмотрел на Славу.
- Что вы там шушукаетесь? - послышался недовольный голос Славы, - Мне уйти?
- Нет, нет, что ты! - ответил Жора и шепнул мне, - Но это же чушь:
- Вот и проверим, - я буквально втолкнула его в комнату.
- Болит рука? - остановилась я в дверях, привалившись к косяку и чуть заметно поглядывая за манипуляциями Жорика.
- Пожалел волк кобылу. - Слава отвернулся. - И смеются еще! Избили, а потом глумятся. Друзья, называется.
- Что вечно папа чемоданы в комнате ставит? У меня не чемоданная, - с этими словами Жорик вынес необходимый мне предмет в прихожую, я вцепилась в ручку.
- Иди, Жорик, к Славе. Сейчас все проверим. - мы перемигнулись.
- И виски выпили, - ныл Слава.
- В шахматы? - предлагал Жорик.
- Не играю.
- В нарды?
- Скучно. И рука болит:
Я услышала, что Жорик включил телевизор, и тихонько подобралась к Славиной куртке. Порывшись в кармане, я нашла то, что нужно - носовой платок. С чемоданом подмышкой и с носовым платком в кулаке я скрылась в ванной комнате, достала куклу и стала судорожно изучать надписи на кукле.
Dream, Pain, Impotence:не дай бог:Immortality:бессмертие - хорошо конечно, но не для Славы - ему и так скучно:где же что-нибудь подходящее:Мind:черт возьми:
Я даже вспотела, изучая куклу, наконец, нашла - то что нужно! Recovery!:Излечение:
Я надела Славин носовой платок на голову кукле, отчего она стала похожа на новгородскую бабу-на-чайник и, вздохнув полной грудью, воткнула белую булавку в нужное слово.
Я прислушалась. Никаких посторонних звуков из-за пределов ванной не доносилось. Заинтересованная, я оставила все на полу и устремилась в комнату.
Славик стоял в прихожей и одевался.
- Ладно, - сказал он, - Завтра мазь куплю спортивную. Растяжение, сказали, пройдет через пару дней. Ты, Мотя, меня тоже прости. Это я так, не от хорошей жизни. И платок Светкин потерял.
- Какой платок? - округлила глаза я.
- Да, носовой. Так, ерунда. Ладно, пока. - мы все обнялись, и он ушел. Грустный человек, с вывихнутой рукой, которому постоянно скучно.
Мы стояли с Жорой в прихожей и смотрели ему вслед, как будто, видели сквозь дверь Славика, его сутулую спину и черные, вечно всклокоченные волосы.
- А кто такая Светка? - задумчиво спросила я.
- Девушка его любимая. - вздохнул Жора, - Недолго ей осталось. Рак.
Я медленно повернула голову, посмотрела на Жору и произнесла:
- Я думаю, она наш друг.
И улыбнулась. Незаметно так. Своим мыслям:
Жорик достал бутылку виски, мы ее осушили, и стали играть в шахматы, поочередно роняя фигуры на ковер.
- Скучно, - вдруг произнес Славка, но мы с Жориком, увлекшись пешечным эндшпилем , не обратили внимания на его слова, поскольку в шахматы он не играл, а скучно: - скучно ему было всегда. Даже когда всем откровенно весело. Такой он был незаурядный, Слава. Видимо, только поэтому его терпели - за незаурядность, хотя, честно говоря, лично я ничего необыкновенного в нем никогда не замечала. Ну, скучно ему. Ну, и что? Всегда скучно? Извините, господа хорошие, это уже незаурядностью я назвать не решусь. Болезнь это какая-то нехорошая. Лично мне его унылый вид даже иногда настроение портил, особенно когда я проигрывала у Жорика в шахматы. Да я вообще плохо знала Славу - видела его несколько раз, когда он наведывался к Жорику.
Ну, так вот. Играем мы. Я теряю пешку одну за одной, причем, по большей части, на пол, мат уже раскрыл свою черную пасть, косит лиловым глазом на моего плохо прикрытого короля, Жорик потеет от удовольствия, музыка играет бодрая. Азарт! И тут: Тьфу ты, черт.
- Займись чем-нибудь, - посоветовал Жорик, извиваясь перед дилеммой - обменять коня на слона или пешку на пешку.
- Чем? - с какой-то злорадной усмешкой спросил Слава, и было в его интонациях столько брезгливой надменности - мол, чем заниматься-то, мол, тут у вас и заняться нечем.
Жорик, наконец, тоже не выдержал, оторвал глаза от эндшпиля и раздувая ноздри , проговорил:
- Иди на кухню. Посуду вымоешь.
- Ага. - кивнул Слава, - Разбежался.
- Тогда вообще. Иди. - сдержанно, но жестко процедил Жорик.
- Пожалуйста. - зевнул Слава. - Смотри, Мотя девушка горячая.
Зачем он это сказал?..
Мотя - это я. Мало того что Мотя, еще, к тому же, - мастер по дзюдо:
В общем, ушел Слава. С синяком под глазом и вывихом правой руки.
Когда Жорик наконец-таки поставил мне мат, он потянулся и произнес:
- Еще выпить охота. Давай - глянем, что там у бати в чемодане. Он всегда что-нибудь из спиртного привозит. какую-нибудь.
- Давай. - я с воодушевлением согласилась, потому что помимо спиртного Жорин папа привозил еще много всяких безделушек, и некоторые из них я с великим удовольствием выпрашивала у доброго, чуточку в меня влюбленного, Жоры.
Жора выдвинул из-за комода чемодан, мы уселись на корточки: щелкнули блестящие замки, крышка чемодана откинулась, и : я закричала, а Жора вскочил на ноги и вмиг очутился в другом конце комнаты.
- Мотя, медленно поднимайся, и двигайся ко мне, - тихо скомандовал Жора. - Программа максимум - закрой чемодан.
Но я сидела, как парализованная укусом какой-нибудь страшно ядовитой змеи, и подняться не могла - ни медленно, ни быстро, а уж что касается программы максимум:
- Что это, Жора: - проговорила я низким, грудным, абсолютно не свойственным мне голосом, даже нет - это был НЕ МОЙ ГОЛОС.
- А я знаю? - Жора решился подойти ко мне, как чуточку влюбленный, дабы не оставлять меня одну неведомо с чем.
Мы взялись за руки и осторожно заглянули в чемодан.
На его дне лежала кукла. Допотопная, сшитая из холстины, с паклей вместо волос, с растопыренными руками и глазами - пуговицами, и столько неизведанного и страшного было в этих пуговицах, и так насмешливо и криво ухмылялся нарисованный рот, что моя обездвиженность с каждым мгновением только усиливалась, и единственно, что я чувствовала, это страх и потную ладонь Жоры. На животе куклы было крупно вышито .
- Мотя, - прошептал Жора, вытирая свободной рукой испарину со лба, - А чего это мы так испугались?
- Я не знаю, - тоже шепотом ответила я, - Но мы же испугались вместе, значит это - действительно что-то страшное. Ты же знаешь, массовых галлюцинаций не бывает.
- А массовые психозы бывают, - сообщил Жора, и я почувствовала, как он затрясся.
- Но мы же не психи, - продолжила мысль я.
- Не психи. Но нас масса. - подытожил Жора.
Я посмотрела на его искаженное страхом лицо и решила тему не развивать. Жора увлекался классиками психоанализа, и провести оставшуюся часть ночи в беседах о концепциях фрейдизма я не хотела.
- Жора, а смотри, на ней еще что-то написано. Мелко, и в разных местах. Почитаем? - предложила я и потянула руку к кукле.
- Не трогай! - закричал он. - Это же кукла Ву-ду, ее африканские маги используют для своих нехороших деяний!
- Да? Интересно, а как она очутилась в чемодане твоего папы? - язвительно поинтересовалась я.
- Не знаю. Может, это просто игрушка: Знаешь, эти голландцы:
- Ты голландцев не трогай. - заступилась я за жителей далекого Амстердама, - Они марихуану курят, и это, может быть, нехорошо, но мы ее тоже курим. А вот откуда у твоего папы такие игрушки?
Жора отпустил мою руку и взял куклу. Он долго держал ее , вертел, щупал, даже смотрел на свет.
- Ну, что? - спросила я.
- Да ничего особенного, - пожал плечами Жора. - Кукла. Игрушка просто.
- Да? - я аккуратно взяла куклу в руки. - Действительно, чего мы так испугались? А с другой стороны, испугались же. А чего же африканские маги с ней делают?
- Ну, насколько я знаю, нарекают ее именем какого-нибудь человека, с которым нужно нехорошее сделать.
- Что нехорошее? - я опустила куклу в чемодан, и вместе с ней опустился мой голос.
- Ну, убить. К примеру. - проговорил Жорик и отвел глаза.
- Убить, по твоему, это что-то нехорошее? А тогда, по твоему, что такое - плохое.
- Не знаю я, Мотя. Вечно ты вопросы задаешь, на которые невозможно ответить. Разница какая - нехорошее, плохое: Есть разница?
- Да погоди ты! - я снова увлеклась мелкими надписями, рассыпанными по телу куклы. - Happiness. - прочитала я на животе игрушки. - Счастье?
- Благополучие, - пробубнил Жорик.
- Эх, Жорик, вечно ты степень уменьшаешь.
- Не степень, а качество.
- Ладно, - отмахнулась я от занудливого друга, - Так, что тут еще у нас:Интересненько, вот здесь, где сердце. - я прочитала, и ощутила холодок на спине, - Gibbet:Жора, принеси словарь. Англо-русский: Это - кролик, по-моему.
- Виселица это, - мрачно заметил Жорик, - И хватит претворяться. Сама знаешь.
Странная кукла. Я взяла с журнального столика бутылку с остатками виски и отхлебнула прямо из горлышка.
- Ты посмотри, что у нее между ног. - посоветовал он.
- Жорик! Прекрати. Я сейчас уйду, - я даже встала. - Тут такие дела, а ты со своими пошлостями.
- Не хочешь - не смотри, - он тоже встал и закурил.
Я медленно опустилась на корточки и заставила себя разглядеть надпись:
- Turkey *****. Турецкий петух?
- Индюк. Который тоже думал:
- Прекрати! - я отбросила куклу в угол комнаты, - Мы занимаемся ерундой! Мы взрослые люди, в конце концов! Кукла какая - то. Позвони папе, узнай у папы - что это.
- У него сотовый отключен. Папа на банкете.
- На банкете. - я приговорила оставшиеся капли виски. - Не знаю я. Давай сядем и все обдумаем.
Мы сели на диван, радом, с прямыми спинами и долго сидели в тишине.
- Мотя, - прервал молчание Жора.
- Что? - эхом отозвалась я.
- Там еще что-то есть.
- Где?
- В чемодане.
Автоматически, не испытывая уже ничего, кроме терпкого вкуса виски в горле, я подошла к чемодану. Там действительно лежал еще какой-то сверток. Я достала его, вернулась на диван и протянула Жоре:
- Открой.
Он распаковал сверток, и из него вывалилась маленькая круглая коробочка и сложенный в несколько раз лист.
Жорик развернул бумагу, пробежался глазами по строчкам:
- Это инструкция. Как куклой пользоваться.
- А на каком языке? - я с опаской поглядывала на жестяную коробочку, которая, упав, подкатилась прямо к моим ногам.
- Да много тут языков.
- И русский есть?
- Но тут и так все понятно. Это действительно кукла Ву-ду, с Багамских островов. Слова, которые на ней написаны - заклинания, вернее пожелания, ну, то есть:
- То есть что? - я забралась с ногами на диван.
- То есть, если есть у тебя враг, или, наоборот, хороший человек:
- Хороший человек тоже может быть врагом, - я уже не понимала, что говорю. Мне действительно было страшно.
Жорик окинул меня скептически:
- Мать, прекрати. Это всего лишь игра:
- Ты не договорил:
- В общем, втыкаешь булавку в нужное слово, и:
- И?..
- Ну, и с человеком тем происходит то, что написано там, куда ты воткнула:
Я подняла с пола коробочку, потрясла - там что-то зазвенело. Я открыла. там лежали булавки. С круглыми головками. Одни - с белыми, другие - с черными.
- Вот видишь, - кивнул Жорик на булавки, - Вот и они. Белые для друзей, черные - для врагов.
- Нет у меня врагов, - проворчала я. - И как я узнаю, что попаду в того, в кого нужно?
- Сейчас: - Жорик углубился в чтение, - А! Вот. Нужно облачить куклу во что-нибудь, принадлежащее тому человеку.
Я внимательно поглядела на Жорика, а потом серьезно проговорила:
- Дай свой носок.
- Не дам, - понял мои намерения он, - Свой носок снимай.
- Жорик, но я же в колготках. Ей они будут велики, - хихикнула я.
- А мой носок, думаешь, ей придется в пору? У меня, между прочим, сорок четвертый размер.
- А мы его, как колпачок наденем! Ну Жор, смотри, тут, на плечике у нее Love написано. Наденем колпачок, воткнем беленькую: - я расхохоталась, - И:И:Тебя, Жор, кто-нибудь полюбит! Ой, не могу! - я повалилась на диван. - Жора, мы сошли с ума! Мы сошли с ума.
Он тоже засмеялся, тоже повалился на диван, и мы так хохотали долго, долго, пока наше веселье не прервал дверной звонок.
- Папа вернулся, - сказал Жорик.
Я перестала смеяться, Жора схватил куклу и ее причиндалы, швырнул в чемодан, задвинул за комод и пошел открывать.
Это был не папа. Это был угрюмый Слава:
- Ваш хохот с улицы слышно. Смешно, да? - прогнусавил он. - Я в травм.пункте был. Ты мне руку повредила. Еще немного - и перелом. А у меня послезавтра - фортепьянный концерт. Я ногой играть должен?
Мы с Жорой переглянулись.
- Прости, Слава, но ты ведь тоже не прав. - сообщила я.
- Не знаю. - он, ссутулившись, вошел в комнату. - Что вы тут веселитесь. Или это интимно?
Я заговорчески поглядела на Жору:
- Жор, ты иди в комнату, отвлеки его и вынеси мне чемодан.
- Что ты задумала? Может, не нужно? - прошептал он.
- Нужно, Жор, нужно. Слава наш друг?
- Друг. - кивнул Жора и в подтверждение заглянул в комнату и посмотрел на Славу.
- Что вы там шушукаетесь? - послышался недовольный голос Славы, - Мне уйти?
- Нет, нет, что ты! - ответил Жора и шепнул мне, - Но это же чушь:
- Вот и проверим, - я буквально втолкнула его в комнату.
- Болит рука? - остановилась я в дверях, привалившись к косяку и чуть заметно поглядывая за манипуляциями Жорика.
- Пожалел волк кобылу. - Слава отвернулся. - И смеются еще! Избили, а потом глумятся. Друзья, называется.
- Что вечно папа чемоданы в комнате ставит? У меня не чемоданная, - с этими словами Жорик вынес необходимый мне предмет в прихожую, я вцепилась в ручку.
- Иди, Жорик, к Славе. Сейчас все проверим. - мы перемигнулись.
- И виски выпили, - ныл Слава.
- В шахматы? - предлагал Жорик.
- Не играю.
- В нарды?
- Скучно. И рука болит:
Я услышала, что Жорик включил телевизор, и тихонько подобралась к Славиной куртке. Порывшись в кармане, я нашла то, что нужно - носовой платок. С чемоданом подмышкой и с носовым платком в кулаке я скрылась в ванной комнате, достала куклу и стала судорожно изучать надписи на кукле.
Dream, Pain, Impotence:не дай бог:Immortality:бессмертие - хорошо конечно, но не для Славы - ему и так скучно:где же что-нибудь подходящее:Мind:черт возьми:
Я даже вспотела, изучая куклу, наконец, нашла - то что нужно! Recovery!:Излечение:
Я надела Славин носовой платок на голову кукле, отчего она стала похожа на новгородскую бабу-на-чайник и, вздохнув полной грудью, воткнула белую булавку в нужное слово.
Я прислушалась. Никаких посторонних звуков из-за пределов ванной не доносилось. Заинтересованная, я оставила все на полу и устремилась в комнату.
Славик стоял в прихожей и одевался.
- Ладно, - сказал он, - Завтра мазь куплю спортивную. Растяжение, сказали, пройдет через пару дней. Ты, Мотя, меня тоже прости. Это я так, не от хорошей жизни. И платок Светкин потерял.
- Какой платок? - округлила глаза я.
- Да, носовой. Так, ерунда. Ладно, пока. - мы все обнялись, и он ушел. Грустный человек, с вывихнутой рукой, которому постоянно скучно.
Мы стояли с Жорой в прихожей и смотрели ему вслед, как будто, видели сквозь дверь Славика, его сутулую спину и черные, вечно всклокоченные волосы.
- А кто такая Светка? - задумчиво спросила я.
- Девушка его любимая. - вздохнул Жора, - Недолго ей осталось. Рак.
Я медленно повернула голову, посмотрела на Жору и произнесла:
- Я думаю, она наш друг.
И улыбнулась. Незаметно так. Своим мыслям:
Обсуждения Кукла с Багамских островов