Кровать

Был обычный зимний день. Хотя, не совсем. Было 1 февраля – день рождения переводчика Калиты Дхари. А ещё – древний праздник Оймелк. Конечно, повсеместно в Индии его не отмечали, но Калита и её подруги были теми самыми язычниками, для которых этот день был двойным праздником. Из всех девушек Калита завидовала только одной – Аше Тагор. И дело было не в том, что эта девушка была самой красивой в их лингвистической организации. Зависть была белой и вызвана была лишь одним – наличием у Аши старшего...

Постепенно все в моей жизни начинало как бы упорядочиваться и налаживаться. С девчонками в комнате становились более дружественные, нежели нейтральные отношения. Обстановка роднила, простота привлекала, особо чужие качества не мучили или просто игнорировались, ибо в своей мере были терпимы. Уже можно было и пора было думать и о цели приезда и начинать проявлять активность в взращивании своего духовного становления, будучи причастной к своей судьбе и творя ее в результате давания себе внутренних...

– Отчего ты такой печальный? – спрашивает друг.
– Оттого, что жена с тёщей пилят меня двуручной пилой.

Соседка сверху решила утопиться в спальне. Сначала она открыла воду в ванной, затем пошла в спальню, легла в кровать и стала ждать.

Сколько в этом было напыщенности и показухи! Задуманное не осуществилось, а обитатели нескольких низлежащих этажей очень ощутимо прочувствовали всю глубину её скорби. Горько плачет тётя! – так и хотелось сказать.

Я прогуливался по оживленной торговой...

Крестик цвета выжженной на солнце, золотистой соломы, обвитый кольцами новой ,сияющей, видимо ещё никогда не надевавшейся цепочки, чинно лежал на бледной ,в голубых прожилках капилляров, но в то же время гладкой и нежной ладони Татьяны.

- Посмотри! - она призывно протянула руку
- Чего – оторвавшись от телевизора Стас без тени заинтересованности, рассеянно

поглядел на жену - а очередная побрякушка?!
- Как – удивилась Татьяна – это же крестик
- Я и говорю, побрякушка! – Стас опять...

Рельсы.Поезд.Друзья.Какие они бы небыли,но всё же друзья.За окном ночь.Но никто этого не замечает,никто кроме неё,они веселятся.Только ей не до веселья.И только она видит темноту.Она глядит в окно неподвижно.Ей больно.Больно и тяжело.

Её убила правда.Правда об измени её парня.Она и так это знала,но ей никто это не говорил,

и поэтому это были просто мысли.Были!
Её сердце ноет,ему тяжело,оно плачет...Но ей это уже не в привычку.Оно каждый день сжымается,сжымается до боли или от боли...

Те, чьи качества еще далеко не ушли от животных в плане понуждения и насилия, как и проявления физической силы, которые позволяют Богу использовать их и в таком направлении, чаще всего это бывают мужчины, они в следующем рождении, получив тело женщины, также познают Божественное Насилие через мужей или отцов, своих детей и родственников, вкусят такой плод непременно, пропустив такой опыт через себя, увидев его изнутри глазами человека страдающего, извивающегося от боли унижения и физической...

- «А, что это за мерзость передо мной?» - спросил я у мамы.

- «Это не мерзость, как Вы изволили назвать, а каша гречневая, которую Вы изволили попросить!», - с ехидством в голосе ответила мама.

- «И что с того?».
- «А, то, что ты две ложки съел и опять уснул! И где это ты так нахлебался?...», - недоумённо спросила мама?

- «Хорошо, что она не догадалась!» - подумал я. А мама уложила меня на кровать и занялась глажением своей рабочей одежды. Ведь завтра, ей надо иметь приличный вид...

- «А ты не боишься рассказывать всю подноготную, о себе и при этом называть родственников своими именами?» - спросил я у Димы.

- «Имена я, конечно же, выдумал, - сказал Дима – Должен я хоть как-то обозначить людей, о которых рассказываю. Но, что касается событий, то тут, в основном, правда. Хотя, если не интересно, то я перестану вам надоедать».

- «Да, нет! Нам интересно, что же было потом? Всё равно в больнице больше делать нечего! Так что рассказывай! Слушаем, тебя, внимательно...

Проснулся я от тихого стука в дверь. Машинально глянув на часы, быстро поднялся и открыл – передо мной стояла Валентина. Хорошо, что я уснул в брюках, иначе мне пришлось бы краснеть и извиняться. Серые глаза медсестрёнки смотрели на меня с восхищением.

- Можно войти? – спросила она, - кажется, что нам есть о чём поговорить.

- Проходите, - я пропустил её в каюту и закрыл дверь.

- А у вас уютно, - констатировала Валя факт, - где мне можно присесть?

Я показал на Михину шконку, сам...

Проснулась, а в носу свербит запах свежесваренного кофе. Немного понежившись в постели, я вышла в кухню, касаясь босыми ногами холодного пола. Ты не заметил моего появления, продолжая мазать медом мои любимые гренки. Смешной ты, милый, добрый.

Хочешь сделать мне приятно. Чтобы не разрушать всю эту церемония приготовления завтрака для меня, я неслышно вернулась в кровать, тем более я совсем не против понежится в теплой постели еще несколько минут. Ох, совсем забыла, сегодня же день рождения...