Кролик

Всевидящая катана, эйдж оф эмпаэрс, звуки му, пластилин, гоночные перчатки, креозотная пропитка, белые лакосты, ближнее зарубежье, рахат лукум, ананда шейк, душа бога, дюжина парламента, осенний марафон, охота Мюнхгаузена, золото солнца, вайп Шостаковича, игры дилеров, вид сверху, сэсто сэнто, горячий чай, белый кролик» – именно такой смысловой ряд предлагает свободная античная молодёжь такой же свободной Википедии для определения морфогенетического фразеологизма "В эмпиреях витать". В те времена, при всех своих недостатках, "видение" тех людей было потенциально более проницательным, чутким, а главное объёмным, будто пчела на острие атаки...

На острие атаки луч света пронзал небо разума. Падали ниц снобы к ногам миллиардеров духа. Сонные машины катали всех на огромном изумруде воздушного шара. Уходило лето тьмы, посыпая алчущих прихожан 3D стразами с блузок богинь Олимпа. Берегом горел костёр истории. На горячих углях шипя, плавилась несыгранная красиво и оттого такая уютная и знакомая вседозволенность. Мало того, что борьбу с демонами начинать было слишком поздно, это ещё воспринималось другими крайне жестоким проявлением слабого характера. Упоротый Микки Рурк, пошатываясь выходил из одного кинотеатра, где только что закончилась резня Такеши Китано и спотыкаясь тащился в другой, в котором в этот момент уже потух свет, а на экране оживали цветные персонажи Сомерсби. Липкий пух закручивался по спирали и по мере приближения к центру, всё больше и больше уплотняясь, становился саваном. Гномы, добывшие дневную норму золота, переплавляли его в монеты. Во фривольных разговорах "междуречье" приобретало иной смысл, обнажая его семантическое свойство, выводя его из коллективного бессознательного в обострённое настроением рептильное обонятельное. Волшебное Королевство, готовясь к кровопролитной войне, приобретало шутов и дешёвых актёров, вместо усиления армии гвардией. На полях Книги Сказок стали появляться паразиты и маргиналы с синими аббревиатурами на фалангах пальцев. Дегидратация Королевского организма проявляла себя в чистой любви к ближним, блокируя электролит и саму воду, поступающую в иссушенный источник мозга, делая отсутствующего в этой сделке "владельца частного лица" истинно блаженным. Покупая и продавая то, что покупалось профсоюз гномов, выигрывал лишь в одном – его вера в себя как лишённый недостатков богоизбранный класс невероятно усиливалась. Лилось рекой веселье, открывая двери чужих домов, раздвигались горизонты судеб; уносили высоко в небо своих подопечных белые ангелы, ориентируясь в пространстве медными эхолотами периода правления королевы Виктории. Беречь своих информаторов считалось признаком хорошего тона. Их оберегали, скрывали от посторонних глаз, дарили им подарки, угощали вниманием, проявлением заботы, делились с ними радостью, но не любили. Они привносили в блиндажи гномов "благую весть" – моду на моду, признаки достатка, благополучия, изобилия, сытости и лучи славы, вытравленные на клише другой, неведомой гномьему опыту жизни. Бежать никто не мог, сети обмана раскидали свои крючки мягко и умело, принцесс не спасали. Фактически опровергая парадокс Кэрролла, этих особ в Королевство ввозили на торговых телегах дырявыми, слегка подтухшими, но чертовски привлекательными. Омыв в Розовой воде, окурив принцесс фимиамом, состоятельные гномы и скрытые от глаз информаторы заставляли их одевать непривычные им одежды с аббревиатурами LV, GUCCI, TOM FORD, PRADA. Они ездили в открытых двуколках по городу N, оставляя щедрые чаевые ночным официантам и барменам арабам. Обескровленное Королевство быстро рушилось. Падали башни, умирали гномы и их информаторы, пустели дома, закрывались пивоварни и алхимические лаборатории. Из некогда плодородных земель были выжаты все соки. Королевство стояло на грани войны, голода и распада. Что-то такое считывалось с пространства раздоенным рептильным языком. Поступая в вомероназальный орган, сигнал почти не искажался: повсюду была смерть, тотальное зомбирование, оскотинивание, измена всем, включая самого себя. Через всю полупрозрачную структуру эмпиреи проходила гигантская мутная трещина – внезапно мир показал смотрящему на него глазу свой огромный изъян. Что-то всё-таки было порочное в непорочном зачатии Деви Марии. Так по крайней мере это казалось тогда. Грубые параллели, грубые методы, трубы, эполеты, пролёты, наёбы, новое время, новые символы, пределы мечтаний, говорящие рыбы, часы ожиданий, блуждания, ссоры, наборы, доборы, догоны, переходы, горы, ноты. Черепаха вновь обогнала Ахиллеса. Вторжение пустоты было неизбежно. Двадцатый век войн меча и магии начинался...