Человек, знающий Марианну недостаточно хорошо, выслушав ее повествование, наверняка подумал бы, что у женщины просто разыгралась фантазия. Впрочем, эту историю не слышали даже многие более-менее близкие люди - моя жена очень не любит ее рассказывать.
Я же, зная любимую более десятка лет, уверен в том, что все это - правда от первого до последнего слова. Ведь большую материалистку, чем моя Марьяша, и сыскать-то трудно: она не остановится, пока не разложит по полочкам любое труднообъяснимое событие, не найдет в нем внутреннюю логику и сугубо земную трактовку, напрочь отрицая любую мистику и что-либо сверхъестественное. Увы, весь ее рационализм в данном случае совершенно бессилен, и многолетние попытки докопаться до истины лишь заводят в тупик, вынуждая примириться с существованием непознанного и непонятного.
Как говорит народная мудрость, беда - как полая вода: польет - не удержишь. Нельзя сказать, что Марианна обладала каким-то богатырским здоровьем и никогда ни на что не жаловалась. Да как все - то простуда, то ангина, то грипп. Но ничего особого, никаких врожденных патологий или хронических заболеваний. Вполне обычная молодая женщина... Пока не прозвучал приговор.
Симптомы, сначала незначительные, не беспокоящие, внезапно заявили о себе со всей серьезностью. И когда Марианна таки добралась в Красноярск к специалистам, те только развели руками: «Поздно». То, что считалось лишь начинающейся болезнью, оказалось заболеванием смертельным и уже на последней стадии. «Самое большее - несколько месяцев, - с сожалением заключили врачи. - И то с интенсивной терапией. Увы, тут уж ничем помочь не можем».
Узнав, во сколько обойдется «интенсивная терапия», Марианна поняла, что даже продажа ее скромной однокомнатной квартирки, доставшейся в наследство от бабушки, не даст ей требуемой суммы. Завод, поддерживавший жизнь в захолустном городке, практически остановился, люди уезжали кто куда на заработки - и жилье, и без того ранее недорогое, теперь стоило сущие копейки. Да и ради кого ей жить эти дополнительные несколько месяцев? После смерти бабушки из родни у нее не осталось практически никого. Следы матери-алкоголички затерялись где-то в Москве, отца Марианна вообще не знала, а дальние родственники никогда не проявляли интереса к ее существованию.
Выйти замуж ей как-то не повезло. Так уж получилось, что все поклонники были склонны к одному пороку, весьма типичному для депрессивных городков, - пьянству. Впрочем, молодая женщина полагала, что в 26 еще рано бить в колокола, опасаясь остаться старой девой, и цепляться за кого угодно - лишь чтобы потом мучиться с ним всю жизнь.
Всю свою нерастраченную любовь Марианна направила на детей. За отсутствием своих - на соседских, чужих, часто забегала к подруге в детский сад и, работая в бухгалтерии гороно, пользовалась случаем заходить по долгу службы в школы.
Она постоянно по мере сил помогала людям, многие ее любили и были ей рады. И как же ей не хотелось становиться для них обузой, огорчать их своим постепенным угасанием, мучительным путем к неотвратимому концу! Но делать нечего - она была вынуждена возвратиться домой. И там ждать смерти.
Период истерики и безудержных рыданий минул еще в больнице, и уже на вокзале Марианну охватила полнейшая апатия. Да будь что будет! Выхода больше нет.
Поезд набирал ход, за окном над тайгой вставало солнце, порождая невероятно красивую пляску света и тени, а Марианна все сидела, безучастно глядя в одну точку перед собой. Она смутно помнила, как пересела в Ачинске на свой поезд. Ничто больше не имело значения.
Семейная пара, безуспешно пытавшаяся завести с ней разговор о грибах, безмерно уродивших в тот год, через полчаса вышла, и в купе с ней остался один седобородый старик, после ухода грибников молчавший и не делавший попыток с ней общаться.
Внезапно краем глаза она увидела, что он, нахмурившись, пристально смотрит на нее. Ей стало неприятно от этого изучающего взгляда, и она уставилась в окно. Через полчаса повернулась - и снова наткнулась на его внимательные глаза. Похоже, он все это время смотрел на нее не отрываясь. Она попыталась что-то сказать, но жгучая боль в легких заставила болезненно закашляться. Марианна поспешно вынула платочек и вытерла с губ кровь. И тут дедушка заговорил: «Так-так, девонька, так-так... Вон оно, значит, куда дошло... Вижу, как все плохо, вижу. Только силы у меня уже нет, чтобы тебе помочь... Но не бойся, я тебя не брошу. Пускай нарушу маленько я запреты, но дорогу тебе покажу. Хоть кого-то еще спасу, пока жив».
Вздрогнув, Марианна снова бросила на него взгляд - и так и не смогла его отвести. В его добрых, полных вековой мудрости глазах было что-то магнетическое. Они притягивали внимание - и ни за что не отпускали, если того хотел их обладатель.
«Не знаю, что это было. Мне кажется, гипноз. Наверняка гипноз, - рассказывала мне позже Марианна, в очередной раз тщетно пытаясь втиснуть иррациональное в рациональные рамки. - Ну как бы иначе меня кто-то мог уговорить сойти с поезда на богом забытом полустанке посреди тайги и целый день идти по лесу неведомо куда в поисках какой-то мифической Красной Скалы?!»
«Силища в ней скрыта невероятная! - говорил старик на прощание. - Попроси у матушки-природы исцеления - и она тебя облагодетельствует. Был бы только человек хороший. А я вижу, какая ты. Плохому человеку ни за что не стал бы помогать. А от тебя доброта идет. Вижу, сколько счастья принесешь, коли жива останешься. Так что ступай! Сам бы с тобой пошел, но срок мой уже близко, не дойду. А ты дойдешь, я в тебя верю. Никогда еще в людях не ошибался!»
Так Марианна вдруг оказалась совершенно одна посреди тайги.
«Будто меня что-то подталкивало, будто что-то вело, словно мою волю одолела чья-то чужая - и полностью взяла меня под контроль, - рассказывала она потом. - Я не сопротивлялась, мне уже было как-то все равно, где умирать. Хотя, конечно, в глубине души таки тлела надежда: а вдруг правда, а вдруг чудеса все же случаются? И эта искорка надежды вместе с чужой волей и вела меня, хотя силы мои были на исходе, мучили нестерпимая боль и одышка, изматывал беспрерывный кашель...»
Сбиться с пути, по словам деда, она не должна была. От полустанка следовало спуститься к небольшой речке и идти вдоль нее несколько часов, а затем, выйдя на большой затон, отыскать еле приметную тропинку, по которой и пробираться еще столько же. «А там ты все увидишь сама... Красную Скалу - ее ни с чем не спутаешь. Другой такой нет. Станешь в кругу подножия - и проси себе здравия», - внушал дедушка.
«Спасибо», - прошептала Марианна, будто одурманенная. «Не мне - людям свою благодарность отдавай!» - отвечал ей старик.
Красную Скалу Марианна увидела уже на закате. Силы совсем оставляли ее, голова кружилась, и путь, с многочисленными остановками, занял у нее намного больше времени, чем полагал ее таинственный покровитель. Да, скалу было совершенно невозможно с чем-либо перепутать. Багровея в лучах закатного солнца, она, словно зуб гигантского хищника, возвышалась над окружавшим ее густым сосновым лесом. Собрав в кулак всю свою волю, Марианна устремилась к заветной цели.
Таинственный дед, видевший людей насквозь, волшебная Красная Скала – во все это Марианна никогда бы не поверила, если бы не увидела сама.
К подножию Красной Скалы подходила уже на грани сознания. Дышать было невыносимо трудно, боль разрывала легкие, в глазах темнело. «Что я должна сказать?!» - подумала в панике, входя в круг камней у основания стелы. «Матушка-природа, исцели...» - выдохнула и мучительно закашлялась. «Какая же невероятно изумрудная трава в этом кругу!» - мелькнула мысль у Марианны, падавшей, погружаясь в глубокий обморок...
«Девушка, эй, очнитесь! Что с вами?» Она открыла глаза. Проселочная дорога. Над ней склонился какой-то мужчина. Судя по открытой дверце лесовоза, стоящего неподалеку, - водитель. «Откуда вы здесь взялись?» Она и сама хотела бы это знать...
Наваждение, насланное странным старичком, прошло, и теперь Марианне было неприятно, что она позволила себя втянуть в эту нелепую авантюру. Болезнь, конечно же, никуда не делась. И, добравшись на машине до станции, женщина продолжила свой скорбный путь домой - умирать.
Впрочем, со смертью как-то не сложилось. Прошел месяц, другой, а вместо ухудшения Марианне становилось все лучше, симптомы слабели, и в конце концов ей пришлось признать - случилось нечто похожее на чудо. Через полгода, когда проявления заболевания совсем исчезли, Марианна таки решилась съездить на обследование в Красноярск. Ее встретили так, словно она вернулась - с того света. Врачи были шокированы - никаких остаточных явлений не обнаружено. Словно болезни и не было вовсе. На расспросы о методах лечения Марианна лишь пожимала плечами: «Да так прошло», отлично понимая нелепость этого утверждения. Она и сама не могла поверить в реальность произошедшего.
Мы познакомились через несколько месяцев после описанных событий: меня занесло в Лесосибирск в длительную командировку, Марианна же приехала в гости к знакомым. Пересеклись совершенно случайно, однако как-то сразу поняли, что подходим друг другу. Вскоре я забрал ее к себе в Одессу, и мы поженились.
В Сибирь мы приехали лишь 10 лет спустя, уже вместе с нашим сыном. Жена загорелась идеей пройти по пути, указанному дедушкой, и снова отыскать Красную Скалу. Увы, никакой тропинки, идущей от затона, обнаружить мы так и не смогли. Зато наткнулись на лагерь геологов. «Скалы? - удивились они в ответ на наши осторожные расспросы. - Нет здесь никаких скал! Неужто с вертолета мы бы не заметили? Да и не может их тут быть вовсе - по геофизическим причинам. Это вы что-то напугали». И мы возвратились не солоно хлебавши.
Как там старик говорил? «Не каждому она откроется». По крайней мере, Марьяша запомнила где-то так.
Как говорит народная мудрость, беда - как полая вода: польет - не удержишь. Нельзя сказать, что Марианна обладала каким-то богатырским здоровьем и никогда ни на что не жаловалась. Да как все - то простуда, то ангина, то грипп. Но ничего особого, никаких врожденных патологий или хронических заболеваний. Вполне обычная молодая женщина... Пока не прозвучал приговор.
Симптомы, сначала незначительные, не беспокоящие, внезапно заявили о себе со всей серьезностью. И когда Марианна таки добралась в Красноярск к специалистам, те только развели руками: «Поздно». То, что считалось лишь начинающейся болезнью, оказалось заболеванием смертельным и уже на последней стадии. «Самое большее - несколько месяцев, - с сожалением заключили врачи. - И то с интенсивной терапией. Увы, тут уж ничем помочь не можем».
Узнав, во сколько обойдется «интенсивная терапия», Марианна поняла, что даже продажа ее скромной однокомнатной квартирки, доставшейся в наследство от бабушки, не даст ей требуемой суммы. Завод, поддерживавший жизнь в захолустном городке, практически остановился, люди уезжали кто куда на заработки - и жилье, и без того ранее недорогое, теперь стоило сущие копейки. Да и ради кого ей жить эти дополнительные несколько месяцев? После смерти бабушки из родни у нее не осталось практически никого. Следы матери-алкоголички затерялись где-то в Москве, отца Марианна вообще не знала, а дальние родственники никогда не проявляли интереса к ее существованию.
Выйти замуж ей как-то не повезло. Так уж получилось, что все поклонники были склонны к одному пороку, весьма типичному для депрессивных городков, - пьянству. Впрочем, молодая женщина полагала, что в 26 еще рано бить в колокола, опасаясь остаться старой девой, и цепляться за кого угодно - лишь чтобы потом мучиться с ним всю жизнь.
Всю свою нерастраченную любовь Марианна направила на детей. За отсутствием своих - на соседских, чужих, часто забегала к подруге в детский сад и, работая в бухгалтерии гороно, пользовалась случаем заходить по долгу службы в школы.
Она постоянно по мере сил помогала людям, многие ее любили и были ей рады. И как же ей не хотелось становиться для них обузой, огорчать их своим постепенным угасанием, мучительным путем к неотвратимому концу! Но делать нечего - она была вынуждена возвратиться домой. И там ждать смерти.
Период истерики и безудержных рыданий минул еще в больнице, и уже на вокзале Марианну охватила полнейшая апатия. Да будь что будет! Выхода больше нет.
Поезд набирал ход, за окном над тайгой вставало солнце, порождая невероятно красивую пляску света и тени, а Марианна все сидела, безучастно глядя в одну точку перед собой. Она смутно помнила, как пересела в Ачинске на свой поезд. Ничто больше не имело значения.
Семейная пара, безуспешно пытавшаяся завести с ней разговор о грибах, безмерно уродивших в тот год, через полчаса вышла, и в купе с ней остался один седобородый старик, после ухода грибников молчавший и не делавший попыток с ней общаться.
Внезапно краем глаза она увидела, что он, нахмурившись, пристально смотрит на нее. Ей стало неприятно от этого изучающего взгляда, и она уставилась в окно. Через полчаса повернулась - и снова наткнулась на его внимательные глаза. Похоже, он все это время смотрел на нее не отрываясь. Она попыталась что-то сказать, но жгучая боль в легких заставила болезненно закашляться. Марианна поспешно вынула платочек и вытерла с губ кровь. И тут дедушка заговорил: «Так-так, девонька, так-так... Вон оно, значит, куда дошло... Вижу, как все плохо, вижу. Только силы у меня уже нет, чтобы тебе помочь... Но не бойся, я тебя не брошу. Пускай нарушу маленько я запреты, но дорогу тебе покажу. Хоть кого-то еще спасу, пока жив».
Вздрогнув, Марианна снова бросила на него взгляд - и так и не смогла его отвести. В его добрых, полных вековой мудрости глазах было что-то магнетическое. Они притягивали внимание - и ни за что не отпускали, если того хотел их обладатель.
«Не знаю, что это было. Мне кажется, гипноз. Наверняка гипноз, - рассказывала мне позже Марианна, в очередной раз тщетно пытаясь втиснуть иррациональное в рациональные рамки. - Ну как бы иначе меня кто-то мог уговорить сойти с поезда на богом забытом полустанке посреди тайги и целый день идти по лесу неведомо куда в поисках какой-то мифической Красной Скалы?!»
«Силища в ней скрыта невероятная! - говорил старик на прощание. - Попроси у матушки-природы исцеления - и она тебя облагодетельствует. Был бы только человек хороший. А я вижу, какая ты. Плохому человеку ни за что не стал бы помогать. А от тебя доброта идет. Вижу, сколько счастья принесешь, коли жива останешься. Так что ступай! Сам бы с тобой пошел, но срок мой уже близко, не дойду. А ты дойдешь, я в тебя верю. Никогда еще в людях не ошибался!»
Так Марианна вдруг оказалась совершенно одна посреди тайги.
«Будто меня что-то подталкивало, будто что-то вело, словно мою волю одолела чья-то чужая - и полностью взяла меня под контроль, - рассказывала она потом. - Я не сопротивлялась, мне уже было как-то все равно, где умирать. Хотя, конечно, в глубине души таки тлела надежда: а вдруг правда, а вдруг чудеса все же случаются? И эта искорка надежды вместе с чужой волей и вела меня, хотя силы мои были на исходе, мучили нестерпимая боль и одышка, изматывал беспрерывный кашель...»
Сбиться с пути, по словам деда, она не должна была. От полустанка следовало спуститься к небольшой речке и идти вдоль нее несколько часов, а затем, выйдя на большой затон, отыскать еле приметную тропинку, по которой и пробираться еще столько же. «А там ты все увидишь сама... Красную Скалу - ее ни с чем не спутаешь. Другой такой нет. Станешь в кругу подножия - и проси себе здравия», - внушал дедушка.
«Спасибо», - прошептала Марианна, будто одурманенная. «Не мне - людям свою благодарность отдавай!» - отвечал ей старик.
Красную Скалу Марианна увидела уже на закате. Силы совсем оставляли ее, голова кружилась, и путь, с многочисленными остановками, занял у нее намного больше времени, чем полагал ее таинственный покровитель. Да, скалу было совершенно невозможно с чем-либо перепутать. Багровея в лучах закатного солнца, она, словно зуб гигантского хищника, возвышалась над окружавшим ее густым сосновым лесом. Собрав в кулак всю свою волю, Марианна устремилась к заветной цели.
Таинственный дед, видевший людей насквозь, волшебная Красная Скала – во все это Марианна никогда бы не поверила, если бы не увидела сама.
К подножию Красной Скалы подходила уже на грани сознания. Дышать было невыносимо трудно, боль разрывала легкие, в глазах темнело. «Что я должна сказать?!» - подумала в панике, входя в круг камней у основания стелы. «Матушка-природа, исцели...» - выдохнула и мучительно закашлялась. «Какая же невероятно изумрудная трава в этом кругу!» - мелькнула мысль у Марианны, падавшей, погружаясь в глубокий обморок...
«Девушка, эй, очнитесь! Что с вами?» Она открыла глаза. Проселочная дорога. Над ней склонился какой-то мужчина. Судя по открытой дверце лесовоза, стоящего неподалеку, - водитель. «Откуда вы здесь взялись?» Она и сама хотела бы это знать...
Наваждение, насланное странным старичком, прошло, и теперь Марианне было неприятно, что она позволила себя втянуть в эту нелепую авантюру. Болезнь, конечно же, никуда не делась. И, добравшись на машине до станции, женщина продолжила свой скорбный путь домой - умирать.
Впрочем, со смертью как-то не сложилось. Прошел месяц, другой, а вместо ухудшения Марианне становилось все лучше, симптомы слабели, и в конце концов ей пришлось признать - случилось нечто похожее на чудо. Через полгода, когда проявления заболевания совсем исчезли, Марианна таки решилась съездить на обследование в Красноярск. Ее встретили так, словно она вернулась - с того света. Врачи были шокированы - никаких остаточных явлений не обнаружено. Словно болезни и не было вовсе. На расспросы о методах лечения Марианна лишь пожимала плечами: «Да так прошло», отлично понимая нелепость этого утверждения. Она и сама не могла поверить в реальность произошедшего.
Мы познакомились через несколько месяцев после описанных событий: меня занесло в Лесосибирск в длительную командировку, Марианна же приехала в гости к знакомым. Пересеклись совершенно случайно, однако как-то сразу поняли, что подходим друг другу. Вскоре я забрал ее к себе в Одессу, и мы поженились.
В Сибирь мы приехали лишь 10 лет спустя, уже вместе с нашим сыном. Жена загорелась идеей пройти по пути, указанному дедушкой, и снова отыскать Красную Скалу. Увы, никакой тропинки, идущей от затона, обнаружить мы так и не смогли. Зато наткнулись на лагерь геологов. «Скалы? - удивились они в ответ на наши осторожные расспросы. - Нет здесь никаких скал! Неужто с вертолета мы бы не заметили? Да и не может их тут быть вовсе - по геофизическим причинам. Это вы что-то напугали». И мы возвратились не солоно хлебавши.
Как там старик говорил? «Не каждому она откроется». По крайней мере, Марьяша запомнила где-то так.
Обсуждения Красная скала