Красавица Леночка: Прощание с Сучкой

Серия включает следующие сочинения:
Красавица Леночка и другие психопаты;
Психопаты не унимаются;
Обаяние Зла;
Психолухи: Индустрия обмана;
Психические игры психопатов и нарциссов;
Психосекты: ловцы раненых душ (*);
Психические войны, или Кто в халате, тот и психиатр;

Хрен вам (*).
(Звёздочкой помечены произведения, практически не включённые в основную сюжетную линию, которые по этой причине могут читаться независимо от остальных выпусков).

Заключительные главы настоящего сочинения написаны таким образом, чтобы обеспечить плавный переход к следующему проекту автора, посвящённому медицинской проблематике.

Все вы на это ведётесь!

Каждый день многие простые жители столичного города – обычные служащие, «офисный планктон» – вкалывали в своих конторах, чтобы дать своим детям всё самое лучшее, насколько позволял бюджет. Эти люди желали наследникам большего успеха в жизни, нежели удалось добиться им самим. И будучи характерными представителями своей эпохи, понимали это в чисто прагматическом смысле: жить в доме, который они сами себе хотели, но не могли позволить, ездить на автомобиле их мечты и т.д. Считая себя людьми разумными, они понимали, что успех достаётся не просто так, и над этим нужно работать. Однако, будучи людьми своего времени, когда пресловутый успех доставался если не принуждением, то обманом, оказывались при этом добычей тех, кто наловчился строить своё материальное благополучие, эксплуатируя это их стремление.

Жаждая с младых ногтей дать своим отпрыскам конкурентное преимущество в извечной борьбе за место под солнцем, они отдавали их в «школы раннего развития» и усаживали слушать произведения Моцарта. Ведь эти заботливые родители не могли проигнорировать прочитанную ими в глянцевых журналах и на разных сайтах популярную психологическую новость о новейшем открытии британских учёных, согласно которому это очень важно, т.к. значительно повышает IQ. Вот только невдомёк им было, что к тому времени китайские исследователи, прибывшие в Сан-Франциско на плотах, чтобы в качестве дешёвой рабочей силы в американских университетах подтирать за своими коллегами из Туманного Альбиона, опубликовали десятки более обстоятельных, выполненных с характерным для Поднебесной трудолюбием работ, где эти результаты не подтвердились. Однако упомянутые отрицательные результаты, разумеется, уже не получили широкого освещения в массовых новостях. Ведь популярные психологические новости непременно должны быть позитивными, не так ли?

А тем временем, пребывая в блаженном неведении, родители продолжали заботиться о своих детях согласно канонам культуры потребления. Будучи людьми разумными, они понимали: пожалуй, важнее всего в жизни – быть здоровым. Ведь тогда остальное более – менее зависит от тебя. Если же ты тяжело болен, то и несметные богатства могут потерять смысл.

Помня об этом, многие обыватели старались обеспечить себя и своих детей особо чистой, как им казалось, водой для питья, которую они покупали в пластиковых бутылках. Но вот незадача: людям, которые «в теме», даже без исследований китайских учёных было ясно: драгоценная влага, стоимость которой была выше, чем у бензина, в действительности обычно оказывалась ничуть не полезнее струившейся из-под крана. Зачем же тогда разливали и продавали такую воду? А очень просто: когда у многих есть страх, беспокойство по какому-либо поводу, со временем непременно найдутся те, кто построит на этом успешный бизнес. Когда обыватель заворожённо смотрит по зомбоящику, как струятся кристально чистые воды горного ручейка, из которого якобы разливают воду в покупаемые им бутылки, лапша сползает у него по ушам, а его средства перетекают в карманы ушлых дельцов.

С ситуацией вокруг водоснабжения связан также ещё один примечательный парадокс. Некоторые из тех, кто брезговал пить воду из-под крана, стремились (если могли себе это позволить!) приобрести себе уютненький коттедж на берегу какого-нить водохранилища – как-никак, там изумительно чистый воздух, по крайней мере, на фоне города с то и дело висящим ядовитым смогом. И их при этом никоим образом не напрягало, что жителям огромного населённого пункта, из которого они так стремились сбежать на природу, придётся пить воду с дерьмом – ведь это уже будет чужой проблемой!

Если же говорить собственно о чистом воздухе как условии для здоровья, никто, к счастью не додумался им торговать в крупных масштабах – это было бы попросту непрактично. Не считая, разумеется, тех средств, которые покупатели недвижимости выкладывали за возможность жить в более «экологичном» районе. Тем не менее, в ситуации с воздухом нередко приходилось наблюдать удивительный феномен человеческого сознания, подобный ситуации с водой. С одной стороны, многие были готовы с пеной у рта требовать от властей обеспечить им чистый воздух, а также переплачивать за жильё, максимально удовлетворявшее их запросам. С другой – значительная часть среди них не видели ничего крамольного в том, чтобы, устраивая себе шашлык «на природе», развести костёр в ближайшем лесопарке, едкий дым от которого стелился на километры. Естественно, устроители пикника при этом не задавались вопросом: а чем бы они дышали, если бы многие так делали? Нет!.. Это *им* можно, а другим не фиг!

И чтобы такой здоровый лоб – поборник чистой окружающей среды, поднял свою жопу и дошёл ногами до ближайшего магазина за нехитрыми покупками, включая пиво и сигареты... Да ни за что! Ему, видите ли, статус не позволяет! Непременно нужно плюхнуться в свой автомобиль! Конечно, зимой даже пару минут идти по холоду может быть не очень комфортно, а потому он непременно вместо этого будет ещё дольше сидеть и прогревать свою машину с инжекторным двигателем, т.к. пройтись пешочком ему потреб**кая религия не позволяет!

Таковы были некоторые «экологические» загадки массового сознания в эпоху нарциссизма. Некоторые, впрочем, могли возразить, что даже если не только они сами, но и их соседи и т.д., примутся готовить шашлыки в лесопарковой зоне, то загрязнение воздуха будет ничтожным в сравнении с деятельностью промышленных предприятий. Но ради чего работают многие заводы, отравляющие атмосферу различными токсичными веществами? Да-да, когда эти люди выбрасывают на свалку вполне ещё пригодные к употреблению, но вышедшие уже из моды одежду и мебель, то и ради этого тоже! Причём, как минимум, два раза: сначала чтобы произвести, а затем утилизировать. А сколько деревьев рубят ради печатания рекламного мусора, который потом накидают этим людям в почтовые ящики, дабы они купили товары, не удовлетворяющие никаких насущных, объективных потребностей, а только тщеславие?!

Но отмеченные негативные моменты особо не смущали жителей постсоветской России, поклонявшихся культу потребления.

– Кто и зачем будет изготавливать столько ненужных на самом деле товаров?

– Китайская промышленность, разумеется!
– Чем же тогда расплачиваться с узкоглазыми?
– А нефтяные вышки для чего?
И кого при таком раскладе могло беспокоить необратимое исчерпание не возобновляемых ресурсов? У потомков спустя несколько поколений уже не будет нефти? А, плевать! Вон, сколько кругом развелось психолухов, которые говорят: «Не нужно строить планы и думать о будущем ¬– ведь его может и не быть! Надо жить сегодняшним днём». А потому, как говорится, carpe diem!

Однако окружающая среда – отнюдь не только леса и реки. Это и другие люди, а также прочие живые организмы. Соответственно, двуногие существа могут гадить не только в неживую природу, но и в человеческую душу.

И к этой части окружающей среды «прагматичные» родители формировали у своих детей, особенно мужского пола, агрессивно – потребительское отношение. Они с ранних лет наставляли своих отпрысков: жизнь – это беспощадная борьба за существование, и если ты хочешь занять место под солнцем, нужно быть готовым вцепиться в глотку потенциального противника, прежде чем он перегрызёт твою. Руководствуясь подобным настроем, «заботливые» родители отдавали своих детей в секции рукопашного боя/единоборств и т.д. Казалось бы, предлог для этого был вполне благовидным: «мальчик должен уметь постоять за себя». Как говорится, Si vis pacem, para bellum?

Однако в действительности за таким подходом обычно стоят две очень серьёзные оборотные стороны. Во-первых, если не устранены подлинные причины, толкающие молодых людей на конфликты, такое совершенствование навыков «самообороны» лишь повышало ставки в возможных столкновениях, которые имели теперь больший шанс закончиться фатальным исходом или серьёзными увечьями для минимум одной из противоборствующих сторон.

Во-вторых, где гарантии, что юноша, потративший значительное время на освоение того, как защитить себя, удовлетворится лишь этим результатом, негативным по своей сути, позволяющим не приобретать, а лишь избежать потери? Скорее, вполне вероятно, у него возникнет непреодолимое желание демонстрировать некоторым другим, которых он сочтёт наиболее уязвимыми, своё доминирование над ними в агрессивной, унизительной форме. Особенно тяжело при этом придётся тем, кто в силу слабого здоровья в принципе не сможет себя защитить.

Кроме того, под влиянием соответствующего родительского воспитания у настроенного на «победу», доминирование юноши может сформироваться убеждение, что успех – это всегда эксплуатация человека другим двуногим. Соответственно, он примется, угрожая насилием, принуждать тех, кто не способен дать ему отпор, с одной стороны, «дарить» ему свои заинтересовавшие его вещи, а с другой – выполнять за него работу типа домашних заданий.

К сожалению, в последние десятилетия набрала популярность идеологическая тенденция обосновывать такую ситуацию якобы биологической целесообразностью. Мол, так устроен мир: выживают сильнейшие, оставляя после себя более «качественное» потомство, и не следует пытаться слезливо-сопливым морализаторством препятствовать природе в развёртывании её логики естественного отбора.

Названная общественная тенденция, однако, не только бесчеловечна по своей сути, но также социально деструктивна и даже опасна. Во-первых, самые «сильные» двуногие особи, даже если понимать их могущество в специфическом для человеческого общества общественно-экономическом смысле как наделённость наибольшей властью и материальными ресурсами, вовсе не являются самыми «качественными», лучшими людьми в смысле совокупной пользы, которую они способны принести другим. Во-вторых, если у шимпанзе кровопролитный статусный конфликт двух особей может закончиться гибелью одной из них, максимум обоих, то у человека, возможности верхних конечностей которого в качестве инструментов поражения противника могут быть значительно расширены современным оружием, масштабы трагедии могут оказаться значительно больше и даже включать всё человечество.

Конечно, относительно последней возможности можно возразить: дескать, слабые, как правило, трусливы, а потому тем, кто держит их в повиновении опасаться нечего. Однако в действительности события могут развиваться иначе. Если «беззащитный» индивид доходит до последней черты отчаяния, его страх смерти притупляется, так как альтернативой гибели в конфликте ему видится лишь жалкое существование, представляющее собой сплошную цепь унижений со стороны обидчиков вкупе с презрением безразличного к его страданиям большинства.

Джонни хотел рассказать как можно более широкому кругу людей, сколь трагическими могут быть последствия, когда люди с юных лет издеваются над теми, кто, как им представляется, не способен себя защитить. Статья была написана по горячим следам трагических событий в Ньютауне, шт. Коннектикут, где юноша по имени Адам Лэнза пришёл в младшую школу, в которой когда-то учился, и расстрелял двадцать учеников младших классов, а также нескольких взрослых, убив перед этим у себя дома собственную мать (подробнее см. «Психические войны. Кто в халате, тот и психиатр»). Джонни хотел предупредить читателей о недопустимости примитивных интерпретаций случившегося, если общество не хочет, чтобы такие истории повторялись снова и снова. Так, жёлтая пресса на все лады твердила о психиатрических диагнозах Адама. Мол, у него был мало того что синдром Аспергера, так ещё и невроз навязчивых состояний (обсессивно-компульсивное расстройство), хотя на самом деле ни одна из этих патологий сама по себе не ведёт к значительно повышенной криминальности. Другие винили во всём агрессивные компьютерные игры, в которые практически безвылазно играл Адам многие месяцы подряд накануне трагедии.

Да, возможно, не будь у молодого человека этих расстройств, такой развязки бы не случилось. Но почему это произошло? Кто из хорошо проплаченных аналитиков, сетовавших на недолеченность Адама, видеоигры, а также слишком свободную продажу оружия и недостаточную охрану учебных заведений (последние 2 пункта, впрочем, более характерны для позиции обозревателей правого толка), вспомнил о том, как могут обращаться в школе с мальчиком, который физически слабее, и особенно психически иным? Нет, пока юноша ствол в руки не возьмёт, кто будет считаться с человеческим достоинством «замкнутого задрота» (как Адама характеризовал его родной старший брат), с которым принято обращаться, как с генетическим мусором?!

Вкратце изложив эту историю, Джонни рассказал, как пиндосам сложно сделать разумные выводы из подобных трагедий, происходящих у них поэтому в разных штатах практически ежегодно. Ему хотелось, чтобы его соотечественники не повторяли этой ошибки. Пытаясь донести свои идеи до возможно более широкой аудитории, Джонни постарался разместить свою статью на максимальном числе ресурсов. Поскольку в его материале речь шла, в частности, о подростках, он получил вроде как законное обоснование размещения своего материала на сайтах, в том числе некоторых с высокой посещаемостью, касающихся воспитания детей.

Как ни странно, редакторы некоторых сайтов даже пропустили его публикацию, сопроводив статью Джонни вступлениями «статья психолога» или что-то в этом роде. Что ж, буду психолухом,– усмехнулся про себя Джонни. Казалось, у него теперь был шанс донести свои идеи до родителей, которые так пеклись о безопасности своих детей, что нередко безропотно оплачивали неоправданно высокие поборы на охрану школ и т.д.

Но не тут-то было. Большинство читателей встретили статью безо всякого энтузиазма, и лишь некоторые из них вяло писали в комментариях, мол, вот когда у нас разрешат продажу оружия кому попало, и подростки начнут стрелять на улицах, тогда нужно будет беспокоиться, а сейчас зачем раньше времени «париться»?

Провал очередной статьи в который раз навёл Джонни на безрадостные мысли о том, как обыватели в обществе потребления воспринимают сыплющуюся на них из разных источников информацию. Не имея возможности оценивать её содержание по существу, они вынуждены ориентироваться в своих суждениях о достоверности в первую очередь на сам источник информации. Если заинтересовавший их материал исходит от какого-нибудь вроде как заслуженного деятеля, психолуха известного, то это круто, и таким можно поделиться со своими родственниками, друзьями и знакомыми. А когда статью написал какой-то безвестный псих, которого неизвестно откуда выпустили, то какая может быть на это реакция?

Такая ситуация также представлялась Джонни важной частью большого зловещего механизма поддержания социальной несправедливости. Например, если говорить о мужчинах, то среди них обычные люди, как правило, больше всего прислушивались к тем, кто обладал наибольшей властью и ресурсами. А поскольку речи этих успешных господ, как правило, способствовали продвижению их же собственных корыстных или как минимум общих классовых интересов, подобная идеологическая ситуация фактически способствовала поддержанию социального неравенства и поляризации в обществе.

Но у мужчин такое положение, по крайней мере, можно было связать с их личными заслугами, хотя «достижения» человеческих самцов, поднявшихся высоко в социуме, обычно были по большей части обусловлены их способностью принуждать и обманывать других. У женщин же вообще наиболее авторитетными нередко оказывались наиболее внешне привлекательные, т.е. вызывающие сильное вожделение у людей противоположного пола.

Джонни считал такую ситуацию в обществе совершенно несправедливой. Но как же её тогда изменить? Он помнил также о важности личного примера: грош цена всем его идеям, если он проповедует их, не будучи способным претворить даже в собственной жизни. С мужчинами у него в этом плане, правда, не было проблем: тех, кто добился «успеха» в житейском смысле слова, Джонни обычно считал негодяями, мошенниками, ворьём и т.д., а потому уж точно не хотел им подражать, брать с них пример и т.д., напротив, считая их своими заклятыми классовыми врагами.

Куда более неоднозначно дело у него обстояло с женщинами. С одной стороны, Джонни неописуемо бесили смазливые сучки, которые, «строя глазки» мужикам, наделённым властью и материальными ресурсами, получали фактически на халяву блага и привилегии, достававшиеся многим другим женщинам трудами тяжкими. И сколько бы психолухи и прочие продажные мозгойобы ни твердили о якобы естественности такой ситуации, он не мог с ней примириться. Для Джонни одним из главных приоритетов была справедливость, без которой он считал практически невозможными подлинный мир и согласие между людьми. И если кто-то находил её противной природе, ему хотелось во имя неё горы свернуть, подобно тому, как в Советское время меняли течение рек.

С другой стороны... В интернете неоднократно можно было наблюдать, как очень скромный, можно сказать, забитый парнишка, из разряда «компьютерный задрот», ни с того ни с сего начинал с яростной агрессией «наезжать» на какую-нибудь очень привлекательную девицу, вроде как не сделавшую ему пока ровным счётом ничего плохого. Разумеется, можно было предположить, что встреть он её в реальной жизни, она бы не только ни при каких обстоятельствах ему «не дала» (достоверный символ их принадлежности к разным «лигам»), но и общалась бы с ним, вероятно, в презрительно-снисходительной манере.

Видя такую агрессию, Джонни невольно испытывал даже некую неловкость за парня, так как считал несправедливым и вообще недопустимым атаковать человека, основываясь исключительно на внешних данных, даже если твоя личная статистика указывала на очень высокую вероятность неприязненного отношения к тебе со стороны такого типажа.

У самого же Джонни была практически диаметрально противоположная сложность: он нередко замечал за собой, как когда ему улыбалась очень привлекательная девушка, он невольно таял и старался пойти ей навстречу, о чём бы она его ни попросила.

Беспокойные мысли на эту тему стали сильно одолевать его с того самого дня осенью прошлого года, когда Леночка показала ему альбом со своими детскими фотографиями, где она была изображена очень упитанной, если не сказать, толстушкой. Заинтересовался ли бы он сейчас так же активно её необычным внутренним миром, будь она откровенно жирной? Положа руку на сердце, Джонни было трудно ответить себе на этот вопрос.

А тем временем, жизненные обстоятельства подкинули ему дополнительный материал для размышлений на эту тему. У Джонни была одна знакомая, можно сказать, постоянный клиент, по имени Светлана. В своё время они познакомились через Елену, с которой он продолжительное время общался. К Светлане, которая настраивала его знакомую против него, Джонни вначале заочно относился очень негативно. Речь, впрочем, не шла о личной её неприязни к нему. Просто у Светланы были высокие материальные запросы к мужчинам, с которыми она встречалась, и она пыталась привить их своей подруге, рассматривавшей в своё время Джонни как вариант в плане построения романтических отношений.

Даже длительное время спустя после прекращения контактов с Еленой, Джонни иногда неприязненно вспоминал Светлану, а потому был очень удивлён, когда она однажды ему позвонила и сообщила о своём намерении прибегнуть к его профессиональной помощи. Он сначала даже не мог понять, с кем он говорит. Как нередко с ним случалось, Джонни вначале не решился признаться в этом обладательнице такого приятного голоса (для её комплекции – цинично подумал он, когда ему, наконец, удалось правильно идентифицировать абонента), а потому вынужден был соврать «да» в ответ на вопрос «ты меня узнал?».

Поняв, наконец, кто его собеседница, Джонни вначале был немало удивлён. Почему женщина, всего пару лет назад говорившая Елене про него: «такие никогда ничего в жизни не добиваются», теперь говорила ему: «мне тебя рекомендовали как хорошего специалиста»? Не знала, к кому по этому поводу обратиться? Так вон, заборы пестрят объявлениями «ремонт компьютеров», звонила бы туда! Значит, даже по её мнению, он в чём-то всё-таки лучше других? Однако такие горделивые предположения Джонни о признании Светланой его мастерства неожиданно сникли от другой, неприятной альтернативной мысли: Он для неё ничуть не лучше других как специалист. Просто даже на фоне компьютерных «мальчиков по вызову», чьи объявления висят повсюду, он, Джонни – дешёвка, которой много платить не надо, а потому Светлана и решила прибегнуть к его услугам, элементарно чтобы сэкономить бабки. Вероятно, Светлана в этом плане воспринимала его подобно тому, как она и прочий офисный планктон относятся к гастарбайтерам: их презирают как людей низшего сорта, за ними считают необходимым следить, как бы чего не спёрли, но при этом по-прежнему прибегают к их услугам, так как им не нужно много платить. А «хорошим специалистом» она назвала его, вероятно, лишь в чисто манипулятивных целях, дабы он больше старался соответствовать этой лестной характеристике и меньше косячил.

От таких мыслей у Джонни возникло сильное желание послать Светлану куда подальше: он слишком себя уважает, чтобы оказывать даже чисто профессиональные услуги людям, которые его не ценят. Однако тут же его охватило отчаяние. И дело было даже не столько в том, что бедственное финансовое положение (на том начальном этапе его деятельности на компьютерном рынке ему надо было не только заработать себе на еду, но и скопить немного свободных средств) не позволяло ему разбрасываться клиентами. По сути, его настрой против Светланы основывался на том, как, со слов Елены, она относилась к нему. Но, вероятно, другие клиенты, видя его домашнюю обстановку и прочие атрибуты социально-экономического статуса, формировали для себя ничуть не лучшее представление о нём – просто Джонни не знал об этом. А потому, наверное, следовало быть честным с самим собой и признать: кругом царил грёбаный рынок, и такова его ценность на нём как «специалиста» и человека.

Когда Джонни приехал к Светлане обслуживать технику, её манера общения с ним немало удивила его. Она разговаривала с ним ничуть не надменно или презрительно, а, напротив, приветливым тоном, словно с хорошим старым знакомым. Казалось, Джонни следовало только порадоваться такой приятной перемене. Но нет! Он умудрился и в ней найти значительный негатив. Джонни невольно мрачно задумался о масштабах лживой неискренности, к которой порой прибегают простые, добропорядочные с виду обыватели, пытаясь добиться своих утилитарных целей в общении с другими.

Безусловно, Светлана никоим образом не была обязана проникаться глубоким уважением к людям, которые, скажем, клеили обои, белили потолок, меняли унитаз, или, если уж на то пошло, обслуживали компьютерную технику в её квартире. Но зачем тогда затевать разговоры с человеком, о котором ты отзывалась подруге как ничтожестве по жизни, в таком стиле, словно он твой давний друг? Зачем разыгрывать этот спектакль, расспрашивая его о подробностях его жизни, которые явно не могут быть ей полезны ни для каких практических целей?

Естественно, Джонни не мог знать на все сто процентов мотивы такого поведения Светланы, так как выяснить их доподлинно можно было только у неё самой. Но если бы он адресовал ей такой вопрос, она бы, несомненно, сочла его ещё большим неадекватом, нежели в своих нелестных характеристиках в разговорах с Еленой. Поэтому Джонни оставалось только строить вероятные догадки. Наверняка, Светлана слышала от подруг, из разговоров на работе и т.д., о беспределе, вытворяемом компьютерными «мальчиками по вызову», когда они разводят на деньги своих клиентов, особенно одиноких женщин. В то же время, наверняка Елена говорила ей о Джонни как одном из немногих действительно порядочных людей, подвизающихся в этой сфере. Поэтому Светлана решила обратиться к нему. Тем не менее, Елена могла также характеризовать Джонни как ужасного раздолбая, крайне безалаберного человека, причём вполне заслуженно с обыденной житейской точки зрения – с этим он и сам мог практически полностью согласиться. Поэтому, возможно, представляя его в разговорах с ним как бы своим хорошим знакомым, Светлана пыталась побудить Джонни подойти к работе, которую он выполнял для неё, настолько ответственно, насколько он был вообще к этому способен.

Впрочем, тогда Джонни не стал долго размышлять над этими вопросами. В те дни его сознание было больше занято остро стоявшей перед ним конкретной практической проблемой: как наладить свою деятельность так, чтобы получать хоть какой-то доход среди обмана, повсеместно царившего в той сфере, где он пытался трудиться. Потом, поскольку он больше в любом случае не собирался видеться со Светланой, Джонни не видел смысла для себя формулировать гипотезы относительно её мотивов, которые у него всё равно не будет возможности проверить в отсутствие контактов с этим человеком.

В следующий раз Джонни приезжал к Светлане летом 2011 года. Однако в период этого визита практически все его мысли были заняты Леночкой, с которой он собирался вскоре лететь в Турцию. Светлана же для него на тот момент выступала лишь в роли источника небольшого разового дохода.

Совсем иначе на перспективу поездки к ней Джонни посмотрел в начале 2013 года. Когда Светлана позвонила ему и сказала: «Ты меня просто выручил прошлый раз! Я не знаю, что я бы без тебя делала! Но теперь мне снова нужна твоя помощь...», к удивлению для себя, он даже обрадовался.

Казалось бы, теперь ему было совершенно незачем к ней ехать. Деньги за свою работу он с тем же успехом получал от клиентов, которые приезжали к нему домой. Кроме того, в связи со значительным ухудшением самочувствия и развившейся на этом фоне агорафобией, в последние полгода практически любая вылазка из дома, даже в ближайший магазин за продуктами, превращалась для него в драматическое событие. Конечно, если Джонни станет отказываться, то Светлана, не желая терять дешёвую рабочую силу, примется его убеждать, говорить, как он ей помог в прошлые разы. Но ей можно тогда просто прямым текстом сказать правду: здоровье не позволяет так далеко ехать! Разумеется, она, скорее всего, этого не поймёт и не поверит, будет недоумевать почему он, будучи таким больным, не хочет обращаться к врачам и всё такое, сочтёт его более неадекватным, чем он ей представлялся на основании прошлого опыта общения... Но это всё уже будут её проблемы – коль скоро контакты между ними прекратятся, какая разница какое там у этой тётки останется о нём впечатление?

Таким образом, для Джонни не было в принципе непреодолимой преграды в том, чтобы отмазаться от визита к Светлане. Тем не менее, ему захотелось к ней поехать, несмотря на то, каким потрясением для него будет дорога к ней из-за связанной с этим тревоги. Джонни понял, чем было обусловлено такое его парадоксальное стремление: видимо, для него это был один из немногих шансов выглянуть в окошко, за которым перед ним открывался мир людей – настоящих двуногих живых существ, а не бесплотных образов, к которым он привык по своим еженощным странствиям в интернете.

Перед выходом из дома, Джонни изобразил на листочке, насколько ему это позволило практически полное неумение рисовать, те улицы, по которым предстояло идти до дома Светланы от её станции метро. Он прекрасно понимал: при малейшей мысли о том, что заблудился, его накроет жуткий приступ паники. Как ни странно, дорога далась ему значительно проще, чем ожидалось, даже не было такого сильного головокружения, как обычно. Довольный своей маленькой победой, Джонни подошёл к квартире и позвонил. Но здесь его ждало настоящее потрясение: когда дверь открылась, перед ним стояла очаровательная моложавая женщина.

От неожиданности у него даже больше обычного закружилась голова, впервые так сильно за время этой поездки. Чувствуя, как земля уходит у него из-под ног, Джонни захотел схватиться за что-нибудь, лишь бы не упасть, но сделать это незаметно для стоявшей перед ним женщины было нереально, а потому просто стоял, пошатываясь, судорожно пытаясь спланировать свои дальнейшие действия.

Конечно, последние годы из-за больной головы у него не раз случались ситуации, когда он тупил по-страшному. Так было, например, когда в аэропорту по прилёте из Турции он собирался отдать Леночке чужой чемодан, выловленный по ошибке с багажной ленты, или в истории с Дашиной сумкой, которую его как-то угораздило утащить с собой из её машины. Очень неприятные непосредственные переживания, связанные с каждым таким инцидентом, осложнялись для него навязчивыми воспоминаниями, которые впоследствии ещё долго не давали ему покоя.

Однако на этот раз, к огромному изумлению Джонни, замершего с открытым ртом, не зная как начать оправдываться, он ничего не перепутал. Шикарная женщина улыбнулась ему: «Заходи. Я уже давно тебя жду...» Испытав укол неловкости от того, как долго он дома перерисовывал схему улиц, Джонни не стал, к счастью, надолго зацикливаться на этом некомфортном ощущении. Его мысли были практически всецело заняты неожиданной трансформацией, происшедшей со Светланой, а главное, тем, как он теперь воспринимал её.

Казалось бы, у него в этот раз были основания начать относиться к ней хуже, чем прежде. С одной стороны, у неё теперь ещё гораздо больше выросли запросы к мужикам, которых она рассматривала в качестве своих потенциальных партнёров – настолько, что Светлану теперь в этом плане можно было назвать просто охреневшей. Да, собственно, если бы не данное обстоятельство, то она непременно бы себе уже кого-нибудь присмотрела среди вереницы своих ухажёров. С другой – и Джонни это бесило ещё больше, у неё был теперь совершенно иной – как он это называл, буддистский, подход к отношениям. Теперь, если заинтересовавший её мужчина чём-то не оправдывал её ожидания, Светлана на него не обижалась и ни о чём его не умоляла, а попросту «отпускала».

Нет, разумеется, люди не обязаны сохранять отношения, допустим, унижающие их человеческое достоинство, и Джонни хорошо знал о таких ситуациях на примерах пострадавших от психопатов. Но в то же время, такое отсутствие «цепляния» за другого человека символизировало для него утрату настоящих чувств. Да, сильная аффективная реакция на расставание ещё отнюдь не является достаточным критерием настоящей любви. Джонни хорошо это понял на примере Леночки. С одной стороны, она в агрессивно – собственнической форме демонстрировала нежелание расставаться со своим главным любовником, но с другой – ей было совершенно наплевать на его благополучие, если не затрагивались её интересы. Подобно прочим людям в её жизни, даже таким, казалось бы, близким, как мать или лучшая подруга Верка, этот мужик являлся для неё всего лишь инструментом удовлетворения эгоистических потребностей.

Джонни невыносимо претил популярный «идеал» близких личных отношений мужчины и женщины (или двух геев, скажем – он ничего не имел против того, чтобы представители ЛГБТ сообщества также находили своё счастье) как хладнокровной сделки сытых самодовольных скотов, обговаривающих условия, на которых они будут совокупляться друг с другом. В его восприятии, подлинная любовь не могла возникнуть лишь на уровне сравнения альтернатив. Он хорошо понимал также, откуда дует ветер, с омерзением представляя себе психолухов, бизнес – тренеров, коучей и прочих сомнительных учителей жизни, цинично наставлявших своих клиентов безжалостно вычёркивать из своей жизни людей, утративших практическую, потребительскую ценность.

Нет, разумеется, Джонни никоим образом не был сторонником того, чтобы люди проводили остаток жизни в слезах у разбитого корыта не сложившихся отношений, пытаясь собирать осколки, которым всё равно никогда уже не суждено склеиться в органичное целое. Он понимал, как важно порой бывает найти в себе силы идти дальше посте тяжёлых, кажущихся невосполнимыми утрат. Но для него, даже умершие действительно близкие люди, а также просто те, кого уже нет и не будет рядом, по-прежнему оставались в сердце, – то хорошее, что было с ними связано, или хотя бы просто уроки, усвоенные благодаря общению с ними.

И только психопаты и им подобные продолжали идти вперёд без оглядки на то, как они нагадили в жизни тех, кто им безгранично доверял. Правда потом, как правило, их дерьмо всё равно им всплывало, порой в весьма неподходящие моменты, но не в силу религиозных или эзотерических законов, кармы и т.д., а потому что так устроен эмоциональный мир людей. Ведь многие жертвы деструктивного поведения, не в силах забыть ту боль, которую им причинили, справедливо решают не оставлять содеянное с ними без последствий.

В общем, казалось, у Джонни не было логичных, рациональных оснований начать лучше относиться к Светлане. Ведь она никоим образом не стала лучше как человек – только неизмеримо более привлекательной сексуально. И, тем не менее, Джонни не мог не заметить, как почувствовал себя более расположенным к ней на некотором подсознательном уровне. Например, когда она упоминала свои пожелания к мужчинам, ранее представлявшиеся ему чрезмерными, у него уже не возникало мысли: «эта жирная корова с прицепом совсем охренела!» Ведь Светлана теперь была не той огромной бесформенной стокилограммовой тушей, какой он знал её раньше, а очень стройной и привлекательной женщиной. Ну и что с того? Неужели люди с избыточным весом и непрезентабельной внешностью не достойны к себе доброго, уважительного отношения, настоящей дружбы и любви, наконец? Разве сам он хотел бы, чтобы люди оценивали его на основании чисто физической привлекательности?

А если сюда добавить ещё организационные выводы, совершаемые на основании такого восприятия... Допустим, его априорно негативный настрой по отношению к Светлане не позволил бы ей ни при каких обстоятельствах эксплуатировать его, используя женское обаяние. Но если представить теперь на её месте какую-нибудь молодую и вроде как одинокую женщину, которая заворожила бы его своей улыбкой, оставаясь при этом глубоко внутри жестокой, бессердечной, манипулятивной сучкой, смог бы он найти в себе силы не пойти у неё на поводу? Получилось ли бы у него не предать свои высокие принципы, о которых он так любил разглагольствовать, ради призрачной надежды на её благосклонность, которая всё равно бы никогда реально не состоялась? К сожалению, положа руку на сердце, Джонни не мог ответить на этот вопрос утвердительно. Напротив, он скорее был уверен в обратном, и это не давало ему покоя.

Джонни очень любил клеймить мужиков, наделённых деньгами и властью – от мелких сошек типа Петра Ивановича, любовника Леночки, до владельцев Роснефти и министров, у которых она только мечтала отсасывать,– подкармливавших своих шлюшек, в то время как порядочные женщины были вынуждены вкалывать «за себя и за ту сучку». Но в свете сказанного выше, чем же тогда он сам был лучше упомянутых состоятельных господ? Только тем, что не располагал материальными и административными ресурсами, которыми они обладали? О да, это обстоятельство очень возвышало его морально в глазах широкой публики! Но как же тогда ему поступать в согласии со своими принципами и не чувствовать себя лицемером, если нежелательное поведение проявляется у него само собой, неосознанно?

Разумеется, Джонни хорошо был знаком с позицией социал-дарвинизма, прятавшего последние десятилетия свой звериный оскал под гламурным названием «эволюционная психология». Мол, такова уж животная природа людей: женщины больше ценят сильных мужчин, обладающих материальными ресурсами, а те, в свою очередь, питают слабость к привлекательным женщинам. Таким образом, двуногие самки вроде как выбирают носителей «лучших» генов и возможность хорошо обеспечить то, что из них вырастет, а самцы также предпочитают тех, кто лучше всего подходит для размножения. И даже те факты, что богатый скорее окажется говном как человек (а как иначе он бы сколотил своё состояние?), деньги и материальные ценности делают человека более счастливым только до определённого уровня, а смазливая нарциссическая кукла скорее окажется отвратительной матерью, не меняют существа ситуации. Ведь речь здесь идёт скорее о неких поведенческих программах, заложенных в человеке со времён палеолита и ранее, нежели об осознанном выборе.

Конечно, для идеологии, насаждаемой всё менее образованной (по мере развития дерьмократии) публике теми, кто наверху, такие теоретические представления очень удобны, т.к. представляют захват некоторыми диспропорциональных ресурсов, а также откровенно эксплуататорские и паразитические практики в сообществе людей как «естественный» процесс. А потому среди пресловутого «плюрализма мнений», якобы царящего на многострадальной одной шестой части суши начиная с горбатых времён, практически не слышны голоса, критикующие описанные выше представления.

Например, даже психолухи, обычно так любящие разглагольствовать про выбор и ответственность, даже не заикаются о возможности противостояния человека его скотской натуре. Вместо этого представители данного цеха то тут, то там стремятся подсуетиться, наставляя (за определённую мзду, разумеется) обывателей использовать в своекорыстных целях механизмы, заложенные в животной природе других. Так, например, в одной из стран бывшего СССР психолух построил свой тренинговый бизнес на лозунге: «белорускам проще работать, чем жить с мужчиной!» Ах, разумеется, зачем женщине трудиться?! Ведь это удел неудачниц – феминисток и просто дур – лохушек. А успешная женщина приведёт в порядок своё тело и будет им торговать, пока молодая. Психолухи же всякие научат её, как набивать себе цену и разводить мужиков на деньги.

Когда Джонни читал такого плана новости в интернете, случайно натыкаясь на них, ему сразу вспоминалась Наталья, скромная подмосковная девушка из семьи военных, которая так хорошо, заботливо относилась к нему, словно он был ей родным (см. «Обаяние Зла»). Эта очень добрая, исполнительная, порядочная девушка, которая практически никогда не пользовалась косметикой, вынуждена была пахать с утра до вечера за несчастные пятнадцать тысяч в месяц, в то время как смазливые мрази, раздвигавшие ноги и открывавшие рты по нецелевому назначению в кабинетах у начальников, жили фактически её трудом. И это был отнюдь не единственный пример даже среди узкого круга людей, которых он знал. Например, бисексуалка, точнее, фактически лесбиянка Танюша – замечательный человек, с которой Джонни общался незадолго до Леночки, также не раз то на одной, то на другой своей работе бывала вынуждена работать за сук.

Когда Джонни размышлял над этими случаями, ему было наплевать, какая там, по мнению психолухов, у человека животная природа. Он видел вопиющую несправедливость, царящую вокруг, а также то, как она негативно отражалась на дорогих его сердцу людях, а потому не собирался с этим мириться.

Но как же тогда ему противостоять этим скотским, заложенным в человеке «на аппаратном уровне» тенденциям? Насколько они сильны, Джонни имел возможность ощутить сполна ещё в ранние подростковые годы. Тогда он мучительно размышлял над вопросом: почему ему так нравились надменные стервы из элитного пионерского лагеря, которые просто использовали его в качестве мальчика на побегушках в своей охоте на более «достойных» парней, и в то же время совершенно игнорировал своих одноклассниц, которые, возможно, могли бы отнестись к нему более благосклонно? Джонни ломал голову над этим феноменом и впоследствии на протяжении многих лет, пока однажды Елена, та самая знакомая Светланы, в одной из их долгих философских бесед, не открыла ему глаза: те элитные сучки просто красились и вообще тщательно ухаживали за собой, много уделяли внимания своей внешности!

Прозрение тогда свалилось на голову Джонни как культурный шок. Конечно, было очень глупо всю дорогу обманывать себя, что те сучки нравились ему не за красивые глаза, а их душевное содержание, когда он прекрасно понимал, насколько их внутренний мир полон дерьма. И, тем не менее, когда разгадка оказалась такой банальной, для него это было слишком сильной моральной травмой.

Теперь, благодаря своим новым знаниям, Джонни хорошо понимал, как культура нарциссизма обкрадывала людей, отнимая у них шансы на подлинную любовь. Очевидно, все люди не могли быть богатыми и привлекательными внешне, тем более в стране, экономика которой пребывала в ужасном состоянии (не будучи способной толком ничего производить, тем более высокотехнологично, она лишь выкачивала исчерпаемые недра). При других обстоятельствах, иных общественных условиях и культурных ценностях, у людей могло быть больше шансов понять, принять и полюбить человека таким, каков он есть, за его внутренний мир, несмотря на все трудности и невзгоды, которые предстоит пройти вместе.

Конечно, и в сложившейся реальной ситуации люди, имевшие низкую ценность на брачном рынке, всё же как-то пытались строить отношения, создавать семьи, растить детей. Однако, ориентируясь на ценности века, многие при этом воспринимали своих партнёров как жалкий компромисс, вынужденную замену богатым, красивым, успешным личностям, которых они наблюдали по телевизору или в интернете и каких хотели бы видеть рядом. Следствием такого отношения, основанного не на добрых, искренних чувствах, а нарастающем презрении и антагонизме, становились многочисленные случаи весьма неприглядного поведения. Итогом нередко становились крайне неприятные личные сюрпризы, когда, например, мужчина узнавал, что у его ребёнка, в котором он души не чаял, на самом деле другой биологический отец. Или когда до женщины доходили сведения о том, как её любимый муж, о котором она так заботилась, спит с другой.

Впрочем, сейчас, когда Джонни сидел у Светланы, его разум был больше занят не такой общей теорией, а непосредственно мучившим его на тот момент вопросом. Его волновало, каким же образом не позволить заложенным в него тенденциям выливаться в неосознанное поведение, противное его принципам, когда даже в самых банальных вещах он оказывал несправедливое предпочтение более привлекательным женщинам?

Конечно, в поисках ответа ему сразу же виделось одним из вариантов поведение типа тех «омега-самцов» из интернета, которые на ровном месте, без особого повода с её стороны, в интернет-форумах, социальных сетях и т.д. покрывали матом любую молодую женщину, которую реалистично не могли рассчитывать покрыть, словно кобель суку. Однако в такой тактике Джонни смущали, как минимум, два момента.

Во-первых, прежде чем они начали демонстрировать такую агрессию с места в карьер, эти юноши (и представители мужского пола постарше), вероятно, не раз сталкивались с проявлениями неуважения, презрения, манипулятивной эксплуатации и т.д. со стороны представительниц типажа женщин, вызывающих у них теперь такую враждебность. Но Джонни-то на их фоне был, если можно так поэтично выразиться, непуганым задротом! Он никогда не учился в институтах, не работал в офисах – короче, никогда не находился длительное время в коллективах, где мог бы продолжительное время контактировать с такого рода девицами и позволить им себя эксплуатировать. Не становиться же ему теперь, в самом деле, целенаправленно чьей-то жертвой, причём не одной, а многих, чтобы получить веские основания исполниться праведного гнева против определённой категории женщин! И даже Леночка не в счёт. Как бы ни обидно было ему порой, он не имел права злиться на неё: ведь она была, по сути, больным человеком, с дефективным эмоциональным миром, неспособным к формированию и развитию совести.

Во-вторых, он не считал обоснованной огульную стереотипизацию. Даже если бы все привлекательные молодые женщины, которых он когда-либо встречал, непременно оказывались стервами, это не могло быть достаточным основанием для априорной агрессивности к каждой встречной. В случае, когда ему встретится милая с виду девушка, которая окажется не такой, его необоснованно враждебное отношение к ней будет несправедливым, а это совершенно недопустимо.

К тому же, какой бы заманчивой и обоснованной, казалось бы, безошибочными «общими соображениями», ни представлялась упомянутая стереотипизация, Джонни были известны и контрпримеры. Так, однажды он увидел в интернете фото женщины (см. «Маша Ангелл» в «Обаянии Зла»), которую считал своей единомышленницей по ряду медицинских вопросов, когда она была ещё молодой, сразу по окончании института, и был поражён её внешностью. Ведь для него привлекательные девушки не только никогда не пукали и не какали, но и тем более не могли выполнять (о ужас!) аутопсию и работать патологами, а также вообще придерживаться «правильных» взглядов, т.е. таких, с какими он мог согласиться. Где-то на уровне логики Джонни, конечно, понимал необоснованность и абсурдность подобных стереотипов, но не мог от них отказаться и не руководствоваться ими интуитивно.

Перебрав в уме ещё несколько возможных подходов, Джонни так и не нашёл среди них того, который мог бы показаться ему разумным и эффективным. И в то же время не мог успокоиться: А если ему так и не удастся отыскать достойное решение? Ведь тогда грош цена, получится, его теории о недопустимости предвзятого отношения к женщинам в зависимости от их внешней привлекательности, коль скоро он сам оказался не в состоянии следовать провозглашаемым им принципам! А потом, даже если у него будут появляться новые идеи, где он возьмёт привлекательных женщин, чтобы на них опробовать? Светлана же была для него изумительным шансом, который, наверное, никогда не повторится, так как он знал её ещё тогда, когда она выглядела иначе. Таким образом, прежний образ его клиентки мог выступать в качестве контрольного субъекта в отношении её нынешней!

Затем Джонни подумал с тревогой: а ведь, наверное, какого-то элегантного, изящного решения здесь нет и не может быть! Когда ты решаешься переть против собственной природы, наверняка твой путь неизбежно труден и неприятен, потребует волевых усилий. Неожиданно Джонни почувствовал убеждённость: единственный выход, скорее всего – своего рода «позитивная дискриминация», то есть стараться каждый раз в общении с непривлекательной женщиной при прочих равных вести себя лучше, чем если бы на её месте была красавица.

И ему захотелось непременно тут же проверить, как это у него получится, на Светлане. Но поскольку он уже не мог вернуться в прошлое и лучше относиться там к ней жирной, получается, ему оставалось только изменить в негативную сторону отношение к ней нынешней прямо здесь и сейчас.

Однако его попытка претворить этот замысел в жизнь в общении со Светланой практически тут же поставила его в очень неловкое положение. Светлана, почти сразу заметив перемену стиля общения со стороны Джонни, его неожиданно негативный, почти враждебный тон и, очевидно, не находя этому для себя логичного объяснения, настороженно поинтересовалась: «Что-то не так? У тебя какие-то проблемы?»

Джонни растерялся. Он же не мог ей ответить, как есть: «Нет, это у тебя проблема, так как ты похорошела, и теперь мне нужно доказать самому себе, что, несмотря на это обстоятельство, у меня получится относиться к тебе нынешней хуже, чем к тебе прежней, когда ты была стокилограммовым жир – трестом»! Наверное, скажи он это Светлане, она бы не столько разозлилась на него, сколько сочла его гораздо более сумасшедшим, чем считала до того. Джонни чувствовал себя ужасно неловко – состояние, которое нередко описывают как «хочется сквозь землю провалиться». Но неожиданно произошло событие, разрядившее обстановку. Характерный писк телефона Джонни известил его о пришедшем смс – сообщении. Он подумал: «грёбаные спаммеры не унимаются», но всё же не удержался и посмотрел. Джонни был шокирован: это писала Леночка, которая предлагала встретиться. Он извинился перед Светланой, которая ждала, надо думать, его объяснений относительно неожиданного избытка негатива в его репликах, и принялся тыкать пальцем в свой телефон.

Джонни написал Леночке, что очень хотел бы с ней встретиться, но не может, находясь в гостях у другой женщины. Ему почему-то захотелось сообщить ей о своём нахождении у Светланы, словно желая тем самым продемонстрировать свою нужность людям, во всяком случае, некоторым. Разумеется, Леночка знала, что женщины могут к нему питать лишь исключительно корыстный интерес. Так пусть представит себе, как его вместо неё использует другая! Ревнуй, сучка!– злорадно подумал Джонни.

Он также улыбнулся, неожиданно вспомнив, что благодаря недавнему размещению ссылки на женском форуме, в тот день к 14 часам его сайт уже посетили аж семь человек. Конечно, для какого-нибудь продажного веб-мастера или блоггера эта цифра была смешной, но для Джонни с практически нулевой посещаемостью его ресурса, это было настоящее достижение! Интересно, почему Леночка решила написать ему именно в этот день? Случайное совпадение? Впрочем, достоверно выяснить ответ на этот вопрос у него не было шансов, а потому он не стал над ним заморачиваться.

В итоге, Джонни так и не ответил Светлане на вопрос о причинах своего неожиданного негативизма в общении с ней. К тому же, смущённый её недоумением по этому поводу, теперь он уже более не решался развивать тему негативной дискриминации в дальнейшем разговоре. Она же, наверное, интерпретировала его всплеск неприязненного тона и даже некую озлобленность, обращённую в её адрес, как следствие его внутренних проблем и трудностей в общении с той женщиной, которой он сейчас так увлечённо строчил смс.

Джонни также поймал себя на интересной догадке о том, почему многие обыватели не любят сумасшедших: они просто не могут понять их мотивы, а такая неопределённость настораживает и даже пугает.

Когда Джонни уходил, Светлана долго благодарила его и дала ему за выполненную работу значительно больше денег, чем обычно и даже значительно выше его ожиданий, словно желая тем самым показать ему, что у него нет реальных оснований для негативного отношения к ней.

По пути домой Джонни снова погрузился в непростые размышления о том, как не оказывать невольно незаслуженное предпочтение привлекательным женщинам и вообще тем, кто пускает в ход личное обаяние – ведь его обычно много у психопатов и прочих деструктивных личностей и так не хватает робким, но в остальном весьма достойным людям. Поскольку если он не в состоянии претворить это в жизнь даже в своём собственном поведении, то грош цена громким заявлениям, в которых он призывает так поступать других!

А пока не далее как последняя попытка вести себя согласно провозглашаемым принципам не просто потерпела фиаско, но поставила его в весьма неловкое положение со Светланой, из которого он выпутался без особого позора, наверное, лишь благодаря неожиданно пришедшему от Леночки сообщению.

Впрочем, несмотря на то, что эффективное решение ему опять так и не удавалось придумать, Джонни сделал для себя важный вывод. Он вдруг осознал: нужно уметь разумно принимать поражение. Если не получилось, не обязательно сразу впадать в истерику и тут же в отчаянии всё ломать и портить, как он привык поступать в такой ситуации с детских лет. Ведь неудача – это не обязательно навсегда. Возможно, для нахождения правильного решения у него просто не хватает каких-то важных знаний, и тогда имеет смысл подумать о том, как их приобрести, какие экспериментальные исследования и наблюдения могли бы прояснить ситуацию. Это и не удивительно, так как стоявшая перед ним проблема действительно была непростой: он пошёл против механизмов, заложенных в человеке самой природой, когда они используются во вред людям.

Джонни вспомнилась «житейская мудрость», неоднократно сообщавшаяся ему в юности его мамой, когда он приходил в яростное отчаяние от своей неспособности решить какую-нибудь школьную задачу: «Если не получается – отложи в сторону, займись чем-нибудь другим. Тогда решение может само созреть у тебя в голове».

Конечно, впоследствии, вспоминая мамино поучение, Джонни усмехался: она просто хотела его успокоить. Однако на этот раз, пока он стал усиленно заниматься другими проблемами, например, дальнейшими попытками раскрутить свой сайт, сама жизнь подкинула ему удивительный иллюстративный материал на тему «красивые женщины тоже плачут».