Часть 7. ТП Наташа на пути к знаниям
Когда математический трактат потерпел фиаско, у Джонни возникло болезненное ощущение утраты важной составляющей смысла его жизни, клонившейся к закату не только в плане здоровья, но и в чисто хронологическом отношении.
Когда математический трактат потерпел фиаско, у Джонни возникло болезненное ощущение утраты важной составляющей смысла его жизни, клонившейся к закату не только в плане здоровья, но и в чисто хронологическом отношении.
Его снова стало часто посещать щемящее чувство одиночества. Джонни возобновил отчаянные попытки найти себе пару. Теперь он был больше настроен на компромисс, лишь бы продвинуться в решении этого вопроса. Раньше ему непременно хотелось, чтобы его любили, как других, за внешность (которая, кстати сказать, у него всегда была отталкивающей), либо за внутренний мир (который вообще никому не был нужен, а потому не представлял ровным счётом никакой ценности для потенциальных партнёров). Теперь же, находясь в отчаянии, Джонни был согласен на то, чтобы, пусть на время, его любили хотя бы за деньги. Но вот неувязка: как раз денег-то у него нет и никогда не было. Их нужно было сначала заработать! А для этого было необходимо поднять свою задницу и начать целенаправленно трудиться именно в этом направлении.
В качестве сферы деятельности Джонни вначале рассматривал частные уроки. Он собирался давать объявления и купить диплом достаточного полиграфического качества + кандидатский (свидетельствовавший о защите им диссертации), дабы в случае чего показать потенциальным клиентам. Однако, во-первых, как выяснилось, денежные родители обычно ищут репетиторов своим отпрыскам по знакомству, по рекомендациям, используя свои обширные формальные и неформальные связи. Во-вторых, Джонни просто жаба душила платить бешеные деньги мошенникам, подделывавшим дипломы. Наконец, в итоге решающую роль сыграл его собственный негативный опыт. Один коллега по институту, где Джонни работал в тот период, «сосватал» к нему на занятия свою дочку Наташу, которая собиралась поступать в МГУ. Естественно, Валерий Иванович изначально был не в восторге от Джонни, исходя из опыта их взаимодействия в организации, где они оба работали (или, точнее будет сказать, где Джонни делал вид, что работает, за что руководство института делало вид, что платило ему зряплату). Тем не менее, этот коллега счёл более рациональным для себя платить Джонни по двести рублей в час, нежели «приличному» репетитору по тысяче.
Джонни также прекрасно понимал смысл такого компромисса, задевавшего его самолюбие. Однако ему были очень нужны хоть какие-то деньги, а потому приходилось терпеть. Более того, Джонни старался. Словно пытаясь доказать Валерию Ивановичу, отцу Наташи, что он ничуть не хуже более дорогого преподавателя с дипломами и всяческими заслугами. Но каков же был результат этих усилий? Увы, он оказался аналогичен итогам всех прочих проектов Джонни в других сферах его деятельности.
Когда Наташа с треском провалилась на вступительных экзаменах (точнее, получила тройку и четвёрку по дисциплинам, по которым её готовил Джонни и, как следствие, не набрала проходной балл), никто не высказал Джонни своих претензий прямым текстом. Однако все, кто был в курсе, словно пытались деликатно намекнуть, что Валерию Ивановичу было бы выгоднее в своё время заплатить квалифицированному репетитору, нежели теперь оплачивать пять лет платное обучение (на которое Наташа проходила по конкурсу со своими оценками) либо давать большую взятку на бюджетное отделение.
И чем больше Джонни слышал такие намёки, тем невыносимее становилась его обида. Ему очень хотелось доказать им всем, что он не хуже, что он также на что-то способен. Однако единственный шанс его сделать это заключался в обеспечении Наташе такого уровня подготовки, чтобы она прошла по конкурсу. Но этот шанс Джонни уже безвозвратно упустил. И теперь чувствовал такую нестерпимую обиду, как в детстве, после того, как другие ребята его даже не столько побили, сколько унизили. Когда он, захлёбываясь слезами, соплями и слюнями, сквозь рыдания твердил маме, как он бы им всем врезал. Но мама лишь смеялась над ним, выражая ему своё недоумение, почему же он их не побил. И тогда маленький Джонни начинал пытаться отомстить единственному человеку, которому мог отомстить в такой ситуации – своей маме. Которая не пыталась его понять, встать на его сторону, а только насмехалась над ним, словно те придурки. Но ей-то Джонни знал, как нагадить. Он мог плюнуть ей в лицо, или как минимум разбить какую-нибудь тарелку. А когда мама начинала его бить, он продолжал через боль пытаться продолжить разрушительную деятельность, например, начиная отрывать обои. Джонни знал, что за это его будут пытаться оставить без еды. Как сильно будет переживать дед. Что у деда больное сердце, и потому дед может умереть от инфаркта, от «разрыва сердца», как это называли в разговоре с Джонни. В принципе, Джонни было очень жалко деда – человека, который любил его, пожалуй, как никто другой. Джонни знал: он никогда себе не простит, если что-то случится с дедом. Однако в такие минуты истерики Джонни чувствовал себя комком негативных эмоций, словно упиваясь своими страданиями.
Разумеется, теперь, когда Джонни давно уже был взрослым (по крайней мере, номинально, хронологически), в истории с Наташей для него и близко не было того накала страстей, как в те отчаянные минуты далёкого детства. Однако он по-прежнему не был способен забывать свои обиды. Особенно если кто-то осознанно и целенаправленно их подпитывал. Как ни странно, такая недоброжелательная по отношению к Джонни инициатива исходила даже не от Валерия Ивановича. Переживая провал дочери больше всех, Валерий Иванович, тем не менее, понимал: Джонни сделал всё, от него зависящее, старался.
Основная агрессия по отношению к Джонни исходила от Нины Александровны – деловой, практичной женщины из руководства института. Нина Александровна положила глаз на Валерия Ивановича. Она считала, что этот трудолюбивый, хозяйственный, практически не пьющий (то есть употребляющий разве что пару рюмок по праздникам) мужчина смог бы добиться в своей жизни гораздо большего, будучи направляемым в своей деятельности такой женщиной, как она. Нину Александровну даже никоим образом не смущало, что Валерий Иванович был уже почти двадцать лет женат на матери Наташи, и не собирался планировать какие-либо драматические перемены в своей жизни. Нина Александровна была уверена: стоило ей намекнуть Валерию Ивановичу о своей доступности (у неё недавно ушёл из жизни муж; и, как цинично комментировал в узком кругу это трагическое событие Джонни, с такой женой в этом его можно было понять), как он, по её словам, «примет правильное, разумное решение».
Словно подготавливая почву мотивацией важности своего присутствия в жизни Валерия Ивановича, Нина Александровна стала прозрачно намекать ему на то, что она ценит его способность самостоятельно принимать решения, как и подобает настоящему мужчине. Тем не менее, она уверена, что с мудрыми советами знающей женщины (под которой, разумеется, она понимала себя) эти решения станут значительно более разумными.
Ярким примером неосмотрительности Валерия Ивановича в принятии решений Нина Александровна считала уроки, которые Джонни давал Наташе. Она в открытую говорила о своей неприязни к таким типам, как Джонни. По мнению Нины Александровны, Валерий Иванович давно уже должен был понять, что Джонни – безнадёжный раздолбай и бездельник. Когда она высказала это Валерию Ивановичу, тот пытался возразить: «у меня сложилось впечатление, что Джонни хорошо знает предмет и умеет его излагать». Да что ты говоришь?- не унималась Нина Александровна. Если он такой знающий, почему он институт даже не закончил?! – Откуда я знаю, почему? Мало ли какие у человека могут быть обстоятельства... – Зато я знаю! У человека, который хочет и может чего-то добиться в своей жизни, который способен перед собой поставить цель и работать для её достижения, есть возможности. У всех остальных непременно находятся обстоятельства, которыми они оправдывают свою лень и отсутствие таланта. Сказав всё это и заметив, что её слова не произвели ожидаемого эффекта на Валерия Ивановича, Нина Александровна замолкла и не стала пытаться развивать с ним этот разговор.
Однако она не привыкла так просто сдаваться. И однажды, будучи приглашённой на какое-то неформальное торжественное мероприятие (по поводу какого-то праздника) в группу Валерия Ивановича, Нина Александровна перешла в прямое наступление на своего врага: Вот скажи мне, Джонни, как так можно, браться за работу, которую у тебя заведомо нет квалификации выполнять? Ведь у тебя нет соответствующего образования! Ты не подумал о том, что люди будут на тебя рассчитывать, а ты их практически неизбежно подведёшь? Мало того... Ладно, допустим, ты по наивности, по глупости переоценил свои силы и продемонстрировал всю свою некомпетентность. Попросту говоря, облажался. Так ты ещё вдобавок создал серьёзные неудобства людям, которые на тебя рассчитывали. Девочка и её родители потеряли время – самое ценное. Это даже не просто деньги, т.к. время уже не вернёшь. А с тебя – как с гуся вода. Ты положил чужие деньги себе в карман, ухмыльнулся и пошёл дальше. Я считаю так: допустим, ты честно хотел помочь людям и действительно ошибся, переоценил свои очень ограниченные на самом деле возможности. Так принеси свои извинения! Верни людям деньги, которые они заплатили тебе за твои услуги, которые на самом деле ничего не стоили. Я не говорю уже о моральной компенсации, что у девочки теперь меньше возможностей в жизни.
Конечно, я понимаю, ты хочешь жить, как в старые времена. Это в совке можно было десятилетиями просиживать задницу в институте и ничего при этом не делать. Но сейчас времена изменились, и ничего назад не вернётся. Сейчас платят только за результат. В этом месте Валерий Иванович, который, как и Джонни, был сторонником советской политической системы, попытался вмешаться, так как ему тоже не нравилось сказанное: Ладно, Нина, к чему ты всё это говоришь? Какой смысл? Всё равно, Наташа уже не поступила. Джонни делал что мог, чтобы её подготовить, и за это ему спасибо. Мы тоже с супругой хороши. Например, мы спрашивали иногда у Наташи, как прошло занятие. А она отвечала: хорошо, но я то-то и то-то не поняла. А мы даже не придавали этому значения. Мол, сама разберётся.
Эти слова Валерия Ивановича сильно разозлили Джонни. Он подумал со злостью: какого хрена эта сучка крашеная ныла там своим родителям?! Почему, если ей действительно было непонятно, она не могла у меня спросить? Я бы ей объяснил два раза и очень медленно. Как говорится, любой каприз за деньги твоих родителей! Джонни неожиданно отчётливо представил себе эту куклу с искусственным загаром «Мама, меня солярий убил! Спалил мой мозг!» и с губами из мультика «Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём!» Впоследствии, несколько лет спустя, Джонни мог наблюдать, как такие куклы захватили социальную сеть «В контакте». Но сейчас такое гламурное перевоплощение пусть «пафосной», но в остальном особо ничем не примечательной подмосковной школьницы представлялось ему просто безобразным. И глупым с чисто практической точки зрения. Наташа предпочитала пособиям по математике и физики «взрослую» книжку «Как покорить и удержать мужчину». Только мусорное чтиво не помогало: желанный мальчик уже давно тыкал своим писюном промеж других накачанных губ. Видимо, силикона и солярия оказалось недостаточно, чтобы надолго удержать мужчину,- думал цинично Джонни. Возможно, для это требовалось также что-то иметь в душе, какое-то внутреннее содержание. Или такие уж нынче молодые люди пошли... А впрочем, наверное, то и другое вместе,- резюмировал он свои размышления.
И, словно желая отомстить Наташе, Джонни настроился рассказать её отцу своё видение реальной перспективы. К тому же, Нина Александровна снова подала свой критический голос, обращаясь к Валерию Ивановичу: ты его ещё и защищаешь? А тебе не кажется, что это просто обязанность, святой долг преподавателя, поинтересоваться: а всё ли ученик усвоил?
В этот момент, словно начиная, наконец, лучше понимать ситуацию, Валерий Иванович поинтересовался у Джонни: а разве Вам-то Наташа не говорила о том, что она чего-то не понимает, в чём-то не смогла разобраться?
Джонни понял, что он не может больше молчать. У него всё клокотало внутри от злости. Он быстро окинул гневным взором собравшихся, и начал говорить:
Меня тут некоторые (и Джонни неуверенно, но в то же время многозначительно бросил взгляд в направлении Нины Александровны, обозначенной им словом «некоторые») упрекают в том, что я в своих занятиях с Наташей не добился нужного результата. А именно, она не поступила в университет. Я не стану пытаться оправдываться. Просто поясню своё видение ситуации. И пусть каждый сделает для себя выводы.
Джонни начал свой рассказ, как он имел привычку это делать, издалека, широко растекаясь мыслями по древу: В советское время Валерий Иванович совершенствовал своё профессиональное мастерство. Это был долгий и многотрудный путь. Но молодёжь не хочет ждать. У неё, особенно у девушек, есть другие варианты. Наташе таким вариантом представлялся молодой человек из соседнего подъезда. Не то, чтобы он сразу ей очень понравился внешне – обычный парень, каких кругом полно, морда кирпичом. Нельзя было назвать его и увлекательным собеседником – речевая культура данного субъекта исчерпывалась стандартным «джентельменским набором» похабных шуток и тому подобного. Зато у него были богатенькие родители, а потому он не только всегда был «упакован» в самую модную одежду и гордился перед девчонками крутыми смартфонами, но и водил дорогой автомобиль... На этом месте в рассказе Джонни Нина Александровна принялась бормотать, что лично она не видит ничего ужасного, если девочка выбирает состоятельного молодого человека, который в будущем сможет содержать свою семью. Впрочем, она говорила об этом негромко, словно опасаясь не найти в этом вопросе понимания с Валерием Ивановичем. И действительно, Валерий Иванович, слушая рассказ Джонни, всё больше мрачнел. Ведь именно он, Валерий Иванович, который души не чаял в своей дочери, не жалел для неё сил и средств, как теперь выяснялось, вырастил шлюху.
Тем временем Джонни продолжал: Соответственно Наташа, дочь небогатых родителей, не могла не обратить внимания на столь представительного молодого человека, который к тому же нравился многим девушкам. Сам факт нахождения рядом с ним значительно повышал её статус в глазах подруг – это же так важно для подростков! Молодой человек также начал обращать активное внимание на Наташу. Джонни целенаправленно сделал ударение на слове активное, словно стараясь почеркнуть тем самым характер внимания, уделённого молодым человеком Наташе, который станет ясным из дальнейшего контекста.
Однако, по словам Джонни, то ли этому молодому человеку секс с Наташей не понравился, то ли не нашёл её достаточно интересным человеком, собеседником, а скорее... просто охота к перемене (причинных) мест, желание постоянно пробовать что-то новое. Тем более, он мог себе позволить такое отношение к девушке, всегда располагая достаточными материальными ресурсами найти новую. Так или иначе, молодой человек вскоре предложил Наташе «остаться друзьями», то есть, фактически, никем. Если сказать, что эти слова были для Наташи как пощёчина,- это будет ещё слишком слабым сравнением. Получалось, что её, обычно окружённую любовью, вниманием и заботой родителей, удовлетворявших практически все её капризы настолько, насколько им позволял скромный достаток, первый же мужчина в её жизни попросту использовал как развлечение, трахнул и выкинул. Нет, Наташа не собиралась с этим мириться. Как её поучали в женских журналах и пособиях типа «как завоевать и удержать мужчину», она собиралась бороться за свою любовь. Однако по отношению к тому, кто тебя никогда не любил, не любит и любить не собирается, это обычно оказывается неблагодарным занятием, что бы там ни говорили «мудрые» наставницы, снисходительным тоном поучающие брошенных дурочек добиваться своего (кавалера–предателя) любой ценой.
Джонни также не преминул отметить в своём рассказе интересный психологический нюанс этой драматической истории с участием Наташи: Вначале ни о какой любви речь не шла. Молодой человек скорее представлялся Наташе хорошей, перспективной партией. Которая не только снабдит её ценными подарками в процессе ухаживания и дальнейших отношений, но и позволит прокачать свой статус в коллективе. Мол, девка крута – такого парня отхватила! Так что, как Джонни цинично комментировал описанные им события из личной жизни Наташи, в то время как у него никогда не было сомнений относительно того, «а был ли мальчик?», ответ на вопрос «а была ли здесь любовь?» представляется ему значительно менее однозначным.
Какое же отношение имела данная романтическая история к тем индивидуальным урокам, которые давал Наташе Джонни? А самое непосредственное! Как объяснял своим слушателям Джонни, усвоение нового материала в таких областях знания, как физика или математика, представляет собой сложный процесс, требующий максимальной сосредоточенности. Но о какой концентрации внимания здесь можно говорить, если на протяжении одного занятия за другим практически все мысли Наташи были заняты только одним: «ответит *он* на мою смс, или нет?»
В этот момент Валерий Иванович печальным, прерывающимся голосом сказал: я предупреждал Наташу про этого молодого человека! Я был против с самого начала! К сожалению, она меня не послушала. Знаете, как бывает в этом возрасте? Она считала себя достаточно взрослой принимать самостоятельные решения в своей личной жизни. Я не был уверен в этом, но вынужден был согласиться. Она так горячо настаивала на своём мнении, с истерикой... Я не хотел скандала в семье и решил дать ей шанс решать за себя. Вы все видите, что из этого вышло.
Потом Валерий Иванович сказал, обращаясь к Джонни: если Вы знали о происходящем, о том, что творится с Наташей, почему Вы мне ничего не сказали? Почему сами не попытались поговорить с ней об этом? Джонни открыл рот, чтобы ответить на вопрос, однако не нашёлся что сказать, и только безмолвно покосился на Валерия Ивановича. А тот, словно поймав волну его мысли «зачем я полезу в личную жизнь Вашей дочери, кто я ей?», сказал: мы с Вами вместе работаем уже не один год. Вы же видели, какая ситуация...
В этот момент Джонни начал говорить, словно пытаясь посредством пространных косвенных рассуждений сделать свои аргументы более убедительными. Он сказал: знаете, Валерий Иванович, когда-то в юные годы я считал, что нужно пытаться убедить практически любого человека, имеющего для тебя значение, в своей правоте. И сокрушался каждый раз: Ах, если бы меня послушали! А, если бы меня воспринимали всерьёз! Тогда же, будучи пылким юношей, который понял для себя огромную ценность определённых знаний, я верил в эту возможность «заразить» другого человека своим интересом к познанию мира. В тот период я часто воображал себя педагогом с горящими глазами, увлекающим своих учеников в удивительный процесс познания мира.
Однако, становясь старше, я всё больше понимал: у других людей иные ценности и ориентиры. Так, занимаясь с Наташей, я видел, что её главным приоритетом в тот период был этот молодой человек. Она, по Вашим же словам, была настолько уверена в этом, что не слушала даже своих родителей. А мне что оставалось делать? Я в данном вопросе – всего лишь сфера услуг. Это как если бы Наташа пошла в салон делать причёску или ногти красить (При этом упоминании ухода за внешностью Валерий Иванович заметно поморщился. По выражению его лица чувствовалось, как дорого ему обходилось стремление дочери – школьницы, не имевшей на тот момент самостоятельного дохода, выглядеть красивой), а парикмахерша там принялась её учить жить. Это было бы как-то, знаете, не комильфо.
Валерий Иванович больше ничего не сказал Джонни. Для него под влиянием рассказа настало время трудных размышлений о том, как он утратил контакт с любимой дочерью и о сложившейся драматической ситуации с её образованием и личной жизнью.
Зато по какой-то загадочной причине рассуждения Джонни разозлили Нину Александровну. Возможно, её взбесило, что Валерий Иванович соглашался с Джонни, а не с ней. Так или иначе, Нина Александровна подошла к Джонни, когда Валерия Ивановича не было поблизости, и высказала ему, что он умеет только трепать языком и сваливать свою вину на других. Ей, по её словам, неприятно, что такие типы работают в её институте, даже на низших должностях. Мол, даже если у человека квалификации особой нет, важно, чтобы он был ответственным, а не разгильдяем, который ещё при этом строит из себя непонятно что. Потом Нина Александровна добавила, что если она не может пока повлиять на то, какого репетитора Валерий Иванович нанимает своей дочери, зато она как начальник отдела персонала (Джонни любил в узком кругу прикалываться: переименовали отдел кадров в отдел персонала, а как были там дуры, так и остались. Возможно, то обстоятельство, что доброжелательные языки донесли такое его мнение до Нины Александровны, также сыграло определённую роль в его дальнейшей судьбе) принимает активное участие в вопросе о том, кто работает в институте.
Тогда Джонни лишь презрительно хмыкнул в ответ и сказал: ну-ну. Однако через несколько дней Джонни позвонили из института и попросили представить отчёт о его деятельности. На это Джонни ответил, что у него контракт ещё не заканчивается, а потому отчитываться он не собирается. Но ему сообщили, что не он, а руководство решает, с кого и когда спрашивать. Против него нашли и другую лазейку. С некоторых пор в институте завели «амбарную книгу» учёта присутствия на рабочем месте. Но туда все записывались «задним числом». Тогда сделали электронные пропуска, строго фиксировавшие время прохода через (как называл эти турникеты Джонни) через мышеловку. Однако и это не остановило советских людей типа Джонни, точнее, не заставило их ходить каждый день на работу за такую зарплату. Подобно депутатам, сотрудники, имевшие прибыльные договора с фондами и иными сторонними организациями и приходившие потому на работу каждый день, подобно депутатам, голосовали «за себя и за того парня».
После недолгих пререканий с руководством, включавших довольно грубые ответы со стороны Джонни, ему был предъявлен ультиматум: либо он пишет заявление по собственному желанию, либо его отчисляют по дисциплинарным соображениям. И в последнем случае, как ему объяснили (видимо, решив, что даже у неадекватного человека должно быть реальное представление о его перспективах), для него это станет волчьим билетом: его нигде не возьмут даже на такую низшую должность, какую он занимал в институте. Джонни самонадеянно отказался писать заявление, так как, по его словам, собственного желания увольняться у него нет. Он рассчитывал на то, что институт не захочет себе портить статистику по кадрам. Однако вскоре ему позвонили и просили прийти забрать свою трудовую книжку. Разумеется, с волчьим билетом. Джонни ответил: оставьте себе на память, и бросил трубку.
Железный рудник
Так, незадолго до его 35-летия, закончилась бесславная официальная трудовая карьера Джонни. Теперь, когда он так эмоционально и опрометчиво сжёг все мосты, ему было некуда деваться, и необходимо было искать новые пути заработка.
Оглядываясь назад и анализируя свои поступки, Джонни очень хотелось считать, что все они, или практически все, были логичными и продуманными. На практике же ему порой приходилось ужасаться, сколь масштабную роль в его решениях играли эмоции, в первую очередь негативные. Так и в данном случае, с деятельностью в сфере компьютерного «железа», обида или скорее досада сыграла для Джонни ключевую роль.
Догадываясь, что его скоро попрут с работы если не за конфликт с другими сотрудниками, то за безделье, Джонни купил на казённые средства за счёт стороннего хоздоговора лаборатории, в которой он работал (ну или скорее числился) некоторое количество компьютерных комплектующих для своих домашних нужд, и унёс их домой для личного пользования. Джонни не испытывал по этому поводу ни малейшего морального дискомфорта, будучи уверенным, что те мелочи, которыми он имеет возможность поживиться,- сущая ерунда по сравнению с тем, что наворует, получит в виде откатов от коммерческих организаций и т.д., скажем, директор института.
Однако к огромному своему сожалению, даже этой мелочью Джонни не сумел распорядиться разумно, испортив несколько ценных деталей по причине кривых рук, нетерпеливости и отсутствия навыков. И так стало ему обидно и досадно, что в итоге он решил, что будет теперь собирать компьютеры до тех пор, пока не научится делать это если не лучше всех, то, во всяком случае, очень хорошо. Тем более, раз так уж сложилось, что компьютеры оказались его единственными друзьями в этой жизни, почему бы не научиться хорошему пониманию с этими друзьями?
Заодно, Джонни видел в этой деятельности для себя неплохой источник дохода. Схема была такой: Джонни покупал с рук в разных местах дешёвые комплектующие, собирал из них компьютеры, устанавливал операционную систему и минимальный набор программного обеспечения, после чего реализовывал через объявления в интернете. Естественно, Джонни понимал, что на этом особо не разбогатеешь. Однако он и не ставил перед собой такую задачу. Скорее, ему хотелось обеспечить себе разумный средний доход, не горбатясь целый день в офисе на чужого дядю.
Однако, как и в любой другой деятельности, за которую Джонни брался в своей жизни, здесь его ждал полный провал. Конечно, с чисто технической стороны у него изначально подготовка была неплохая. К тому же, Джонни стал активно штудировать в интернете материалы человека, которого звали Скот, на тему «модернизация и ремонт персональных компьютеров». Ковыряние с железками в сочетании с многочисленными измерениями различных параметров функционирования компьютерных систем давали Джонни бесценный опыт. А потому в скором времени уже мало кто мог сравниться с ним в чисто технической квалификации.
Однако, несмотря на это, с чисто коммерческой точки зрения дела у Джонни шли из рук вон плохо. С одной стороны, он совершенно не умел торговаться. По этой причине поставщики ему продавали мало того что всё достаточно дорого, так ещё и всякую хрень, которая то работала, то нет. Здесь также в значительной мере негативно сказались невнимательность и рассеянность Джонни; практически полная неспособность концентрироваться на задаче, стоявшей перед ним здесь и теперь; необдуманное, импульсивно-истерическое принятие решений; наконец, даже несмотря на очень негативный опыт, то и дело заставлявший Джонни расстраиваться, сильно переживать, он не мог научиться не доверять людям, не мог избавиться от иррационального стыда открыто высказывать им свои сомнения и недоверия, требовать подтверждений, проверок и так далее.
С другой стороны, Джонни чувствовал на себе всю полноту ответственности за свою продукцию. Он не мог и не хотел хитрить, информируя клиента о реальных потребительских свойствах изготавливаемого и реализуемого товара. Если что-то работало не так, он исправлял и брал расходы на себя, стараясь максимально учитывать интересы покупателя, порой даже в ущерб своим собственным.
Как следствие столь незавидной ситуации доход Джонни на протяжении большей части 2007 года был в лучшем случае лишь маргинальным. Была пара случаев, когда Джонни с чувством ужасного стыда был вынужден занимать одну – две тысячи рублей у своей мамы из её пенсии, чтобы ему было на что есть и продолжать деятельность. Положение стало чуть исправляться лишь к новому 2008 году, вероятно, в результате сезонного повышения спроса на технику. Однако даже этот положительный момент оказался фактически сведённым на нет, когда в конце декабря Джонни обокрал музыкант (как впоследствии выяснилось, психопат,- см. «Красавица Леночка и другие психопаты») Андрей Валенков.
Теперь уже не просто наблюдая, а ощущая на собственной шкуре происходящее вокруг, Джонни не мог не вспомнить свои пророчества начала 90х годов. Тогда в серии политических выступлений в различных телепрограммах, а также в интервью одной крупной газете Джонни предрекал, что новые гнилые идеологические веяния приведут к тому, что Россию захлестнёт волна повсеместного обмана. И тогда уже не только власти будут лгать народу, но и простые люди всяческими нечестными способами будут стараться перехитрить друг друга. Это, согласно тогдашним предсказаниям Джонни, приведёт к тотальной враждебности, озлобленности людей.
Чувствуя исполнение своих пророчеств уже не только глазами, но всем своим нутром, Джонни не испытывал торжества от своей правоты – ситуация была слишком печальной. Порой он думал в ужасе: если интеллигентные ребята, работающие с продуктами в области высоких технологий, так себя ведут, тогда что же вытворяют те, кто подвизается в более «приземлённых» сферах деятельности? Ему довелось непосредственно прочувствовать драматизм сложившейся ситуации, когда на протяжении двух дней он выполнял заказ по обслуживанию компьютеров в отделении агентства недвижимости с романтическим названием «Алые паруса». Лишь только переступив порог, Джонни мгновенно ощутил, как от романтики осталась одна вывеска. Ключевыми словами в работе с клиентами здесь были: развести, впарить, кинуть, пригрозить и так далее.
Личности главных действующих лиц организации практически сразу вызвали у него стойкое моральное отвращение. Всем заправляла очень активная, боевая женщина, жестокости, манипулятивной лживости и беспринципности которой мог бы позавидовать сам Никколо Макиавелли. И только в денежных вопросах ей приходилось испрашивать разрешения своего мужа – чурки, контролировавшего финансовые потоки. Впрочем, в данном случае Джонни с удовлетворением отметил для себя, что его негативное восприятие данного мужчины никоим образом не было обусловлено националистическими стереотипами. В разные периоды своей жизни Джонни встречал людей из весьма одиозных по московским меркам регионов – Азербайджана, Дагестана и т.д., с которыми у него складывались прекрасные человеческие, можно сказать, дружеские, контакты. Джонни также ничего не имел против южан, которые сидели тихо (или даже громко) в своём ауле, пасли коз или овец и так далее. Но данному типу не сиделось в родных краях. Этот перекормленный джигит приехал облапошивать доверчивых москвичей и вообще россиян, не владевших торговыми хитростями, которые он впитал с детских лет.
Правда, справедливости ради, Джонни вынужден был признать для себя, что хотя жена южанина – фактическая руководительница фирмы, – и была славянкой, с моральной точки зрения она не отличалась от него в лучшую сторону. Так, если её сотрудница, будучи в положении или простуженной, не могла работать 14 часов в сутки, несчастную грозили выгнать с работы. Если клиент, не просекший вовремя информацию, которую от него ловко скрывали, переезжал в квартиру, фактически малопригодную для жилья – его проблемы. Если в результате юридических накладок окажется на улице, станет бомжем – его проблема. И так далее.
Соответственно, лучшие, наиболее перспективные сотрудники компании – амбициозные, бессердечные молодые люди, способные ловко облапошить клиента и гордящиеся этим.
Однако среди всего гноя человеческой расы, прорвавшегося в те дни на Джонни из этой клоаки под названием агентство недвижимости, наибольшее омерзение у него вызвала даже не упомянутая деловая женщина и её муж-носорог. Эту чету легко затмила их дочь – очаровательная с виду (но только с виду!) юная девушка – студентка элитного московского ВУЗа. Да, для её отца – зверя мир представлял собой джунгли, в которых он рвался занять место под солнцем, перегрызая глотки конкурентов и просто недоброжелателей. Да, сходное восприятие ситуации и соответствующие черты поведения демонстрировала и его супруга, мать девушки. Но если эти двое всячески боролись, пусть никоим образом не стесняясь в средствах, за лучшие места под солнцем, то их дочь считала себя достойной особого положения изначально. Каждым словом и каждым жестом свои она словно говорила окружающим: я принцесса, а вы все – быдло. Нет необходимости говорить о том, что, требуя почтительного отношения к своей персоне, она никоим образом не считала себя обязанной считаться с интересами других. Хотя, пожалуй, Джонни доводилось сталкиваться с подобным поведением и прежде, именно эта встреча заставила его серьёзно задуматься об этой стороне нарциссического характера.
Самым же неприятным для Джонни в его сотрудничестве с представителями этого «семейного бизнеса» оказалось то, что они доставили ему не только моральный, «теоретический», но и осязаемый материальный дискомфорт. Перед тем, как расплачиваться с Джонни за его работу, «деловая женщина» некоторое время о чём-то говорила с дочерью. Джонни не мог расслышать большую часть разговора, но из того немногого, что Джонни всё же сумел разобрать, он понял, что дочь не могла или не хотела давать своей матери деньги. После этого мать – «деловая женщина» подошла к Джонни, извинилась и сказала, что из-за трудностей с обналичкой денежных средств они смогут сейчас заплатить ему за работу лишь на тысячу меньше оговоренной суммы. Она поинтересовалась у Джонни, где тот живёт, и пообещала ему, что в скором времени дочь будет проезжать мимо него и завезёт ему недостающую сумму.
Джонни совершенно не нравился такой поворот событий. Ему не только тонко и в то же время неприятно намекнули на его вину в том, что он не принимает безналичные платежи. Хуже того, у него возникло предчувствие, что никто ему оставшуюся часть не привезёт. Джонни уже собрался решительно настаивать на том, чтобы с ним расплатились немедленно. Мол, это их проблема, если они не могут сделать это немедленно. Но здесь к нему пришло очень неприятное осознание: С юридической точки зрения, у него нет никаких оснований требовать с них чего бы то ни было, даже ту сумму, которую ему всё же выплатили. Всё взаимодействие Джонни с этой организацией совершалось на основе устной договорённости. Поэтому единственный путь получить от них деньги «здесь и сейчас» заключался для него, наверное, только в том, чтобы угрожать им немедленной физической расправой в случае, если они немедленно с ним не расплатятся. Но Джонни был совершенно не готов ставить вопрос таким образом. А потому всего лишь попытался вежливо, но настойчиво поинтересоваться конкретными сроками. На что ему ответили, мол, как только, так сразу. На том и расстались.
По дороге домой в метро Джонни нужно было чем-то занять свои мысли, и он занялся тем, что принялся себя накручивать. В его воображении, которое чем дальше, тем больше казалось ему реальным воспоминанием, он представлял себе, как молодая сучка говорила своей матери, когда та просила у неё недостающую тысячу рублей: да ладно тебе, забей! Просто пообещай ему отдать когда-нибудь, и всё. Сама подумай, что он может тебе сделать? Он совершенно безобидный лох! Я знаю таких. Максимум, на что он способен будет в итоге,- плакаться таким же задротам, как его здесь кинули на деньги и вообще обидели. Так что расслабься.
При этих мыслях Джонни стало трудно дышать. Пытаясь проглотить слюну, он не смог это сделать, чувствуя ком в горле, который только усиливал состояние удушья. Когда он немного пришёл в себя чисто физически, ему невыносимо захотелось сейчас же найти эту молодую сучку и трахнуть её в рот, предварительно выбив все зубы, чтобы не кусалась. Впрочем, тут же Джонни представил себе более реальную перспективу: Где он теперь будет её искать?! А главное, он совершенно не был готов вести боевые действия против целой армии соплеменников её отца, не нашедших работу в родном ауле, а потому теперь понаехавших в Москву служить в личной охране вот такого сородича- чурбана, разбогатевшего здесь за счёт местных жителей.
И вообще, ещё с детства, когда дело доходило до реального конфликта, Джонни начинал чувствовать себя как-то ссыкотно. А потому предпочитал ненасильственные методы. Например, доставить себе удовольствие какой-нибудь мелкой пакостью в отношении обидчика.
В данной конкретной ситуации Джонни со злорадным предвкушением представлял себе применение метода, который он применял по отношению к девушкам, посмевшим так или иначе оскорбить его на сайте знакомств.
Джонни располагал номерами мобильных телефонов обеих, матери и дочери, которые те активно использовали для множества деловых контактов. Джонни глумливо подумал о том, как теперь им придётся использовать телефон также для «половых» контактов. Со сладострастным упоением он представлял себе, как разместит от имени обеих, используя их реальные имена, объявления типа «сосу за двести пятьдесят рублей». Разумеется, текст будет варьироваться, дабы поисковики лучше цепляли. То есть где-то будет написано, скажем: «мои оральные ласки доставят тебе незабываемое наслаждение, и всего за четверть косаря».
Потом Джонни подумал о необходимости более гибкой ценовой политики. То есть, затасканная жизнью и чурками мать пусть сосёт за 250 рублей, а дочка, несмотря на всю свою внутреннюю испорченность ещё свежая и не так заезженная, к тому же с такими понтами и претензиями,- за все пятьсот.
Однако этим планам сладкой мести в итоге так и не суждено было реализоваться. Джонни неоднократно оттягивал акт расплаты, словно стараясь дать сукам ещё один шанс, а потом ещё, и ещё. Они же сначала «кормили его завтраками», обещая вот-вот собраться и приехать расплатиться с долгом. Но потом вовсе, как и ожидал Джонни, перестали отвечать на его звонки.
Тогда, естественно, терпение Джонни иссякло, и он решил: раз не хотят отвечать на мои звонки, им придётся отвечать множеству мужчин, жаждущих вполне определённого женского внимания. Джонни наметил «День Х», когда он собирался совершить акты возмездия сукам. Думая о своих планах, он улыбался в предвкушении наслаждения, которое они обе ему доставят, по интенсивности не уступающего ощущениям во время половых актов (которые, впрочем, за неимением других вариантов, Джонни был вынужден совершать исключительно сам с собой).
Однако за день до назначенной даты, Джонни обокрал Андрей Валенков. Теперь Джонни чувствовал себя ужасно подавленно и растерянно, и ему было совершенно не до мести подлым женщинам. И в самом деле, какой смысл?- думал он обречённо. Получалось, тогда справедливость требовала ради справедливой мести всем обидчикам, а не только выборочно, разместить объявления ещё и от имени Андрея Валенкова об оказании им (гомо?)сексуальных услуг. Но какого конструктивного результата Джонни этим добьётся?! Что-то ему подсказывало уже тогда, что в жизни Валенкова при таком поведении последнего было достаточно мужчин, активно жаждущих получить от Андрея анальные ласки независимо от его согласия. И толку?!
Джонни ощутил напряжённую растерянность, сходную с той, которую чуть менее десяти лет назад испытал в своей любимой игре, когда узнал о существовании где-то на северо-западном краю света лаборатории и цеха по превращению людей в мутантов. Теперь он оказался в подобной ситуации, только уже в своей реальной жизни. Словно кто-то где-то окунал обычных, простых людей в мутагенную жижу, калечащую их души, наполняя их злом. Но кто бы мог этим заниматься? Правительство? Но они лишь марионетки в руках олигархов, обокравших страну. Олигархи? Допустим. Но ведь они возникли не на пустом месте. Последние два десятилетия в обществе существовала подходящая среда для появления олигархов и их лакеев.
Но каковы основные, определяющие черты этой вредоносной среды? Частная собственность на средства производства? Однако даже сам по себе капитализм не так уж плох. Вон, в Пиндостане Билл Гейтс и ему подобные проявили частную инициативу, и теперь у Джонни есть практически бесплатный пиратский Windows. Который Джонни хотя и переустанавливает каждые полгода, сильно матерясь при этом, но всё же перед ним благодаря компьютерам и интернету открылись теперь совершенно новые возможности.
Таким образом, там, в цивилизованном мире, дельцы обогащали себя, создавая общественное благо. Для наших же не только их бизнес, но и сама жизнь представляла собой игру с нулевой суммой: у них могло прибыть только, если у тебя убудет. Ибо они ничего не создавали, не могли, не хотели и не умели этого делать. Их задача – так поделить общий пирог, чтобы им достался самый большой кусок.
Начав размышлять на эту тему, Джонни неожиданно осознал, как ему важно этим с кем-то поделиться. Причём очень желательно не с такими фриками, как он сам, а с людьми, максимально приближёнными к нормальным. Только вот незадача: нормальные люди, если у них не было необходимости иметь с ним дело по долгу службы, попросту шарахались от таких, как он.
В качестве сферы деятельности Джонни вначале рассматривал частные уроки. Он собирался давать объявления и купить диплом достаточного полиграфического качества + кандидатский (свидетельствовавший о защите им диссертации), дабы в случае чего показать потенциальным клиентам. Однако, во-первых, как выяснилось, денежные родители обычно ищут репетиторов своим отпрыскам по знакомству, по рекомендациям, используя свои обширные формальные и неформальные связи. Во-вторых, Джонни просто жаба душила платить бешеные деньги мошенникам, подделывавшим дипломы. Наконец, в итоге решающую роль сыграл его собственный негативный опыт. Один коллега по институту, где Джонни работал в тот период, «сосватал» к нему на занятия свою дочку Наташу, которая собиралась поступать в МГУ. Естественно, Валерий Иванович изначально был не в восторге от Джонни, исходя из опыта их взаимодействия в организации, где они оба работали (или, точнее будет сказать, где Джонни делал вид, что работает, за что руководство института делало вид, что платило ему зряплату). Тем не менее, этот коллега счёл более рациональным для себя платить Джонни по двести рублей в час, нежели «приличному» репетитору по тысяче.
Джонни также прекрасно понимал смысл такого компромисса, задевавшего его самолюбие. Однако ему были очень нужны хоть какие-то деньги, а потому приходилось терпеть. Более того, Джонни старался. Словно пытаясь доказать Валерию Ивановичу, отцу Наташи, что он ничуть не хуже более дорогого преподавателя с дипломами и всяческими заслугами. Но каков же был результат этих усилий? Увы, он оказался аналогичен итогам всех прочих проектов Джонни в других сферах его деятельности.
Когда Наташа с треском провалилась на вступительных экзаменах (точнее, получила тройку и четвёрку по дисциплинам, по которым её готовил Джонни и, как следствие, не набрала проходной балл), никто не высказал Джонни своих претензий прямым текстом. Однако все, кто был в курсе, словно пытались деликатно намекнуть, что Валерию Ивановичу было бы выгоднее в своё время заплатить квалифицированному репетитору, нежели теперь оплачивать пять лет платное обучение (на которое Наташа проходила по конкурсу со своими оценками) либо давать большую взятку на бюджетное отделение.
И чем больше Джонни слышал такие намёки, тем невыносимее становилась его обида. Ему очень хотелось доказать им всем, что он не хуже, что он также на что-то способен. Однако единственный шанс его сделать это заключался в обеспечении Наташе такого уровня подготовки, чтобы она прошла по конкурсу. Но этот шанс Джонни уже безвозвратно упустил. И теперь чувствовал такую нестерпимую обиду, как в детстве, после того, как другие ребята его даже не столько побили, сколько унизили. Когда он, захлёбываясь слезами, соплями и слюнями, сквозь рыдания твердил маме, как он бы им всем врезал. Но мама лишь смеялась над ним, выражая ему своё недоумение, почему же он их не побил. И тогда маленький Джонни начинал пытаться отомстить единственному человеку, которому мог отомстить в такой ситуации – своей маме. Которая не пыталась его понять, встать на его сторону, а только насмехалась над ним, словно те придурки. Но ей-то Джонни знал, как нагадить. Он мог плюнуть ей в лицо, или как минимум разбить какую-нибудь тарелку. А когда мама начинала его бить, он продолжал через боль пытаться продолжить разрушительную деятельность, например, начиная отрывать обои. Джонни знал, что за это его будут пытаться оставить без еды. Как сильно будет переживать дед. Что у деда больное сердце, и потому дед может умереть от инфаркта, от «разрыва сердца», как это называли в разговоре с Джонни. В принципе, Джонни было очень жалко деда – человека, который любил его, пожалуй, как никто другой. Джонни знал: он никогда себе не простит, если что-то случится с дедом. Однако в такие минуты истерики Джонни чувствовал себя комком негативных эмоций, словно упиваясь своими страданиями.
Разумеется, теперь, когда Джонни давно уже был взрослым (по крайней мере, номинально, хронологически), в истории с Наташей для него и близко не было того накала страстей, как в те отчаянные минуты далёкого детства. Однако он по-прежнему не был способен забывать свои обиды. Особенно если кто-то осознанно и целенаправленно их подпитывал. Как ни странно, такая недоброжелательная по отношению к Джонни инициатива исходила даже не от Валерия Ивановича. Переживая провал дочери больше всех, Валерий Иванович, тем не менее, понимал: Джонни сделал всё, от него зависящее, старался.
Основная агрессия по отношению к Джонни исходила от Нины Александровны – деловой, практичной женщины из руководства института. Нина Александровна положила глаз на Валерия Ивановича. Она считала, что этот трудолюбивый, хозяйственный, практически не пьющий (то есть употребляющий разве что пару рюмок по праздникам) мужчина смог бы добиться в своей жизни гораздо большего, будучи направляемым в своей деятельности такой женщиной, как она. Нину Александровну даже никоим образом не смущало, что Валерий Иванович был уже почти двадцать лет женат на матери Наташи, и не собирался планировать какие-либо драматические перемены в своей жизни. Нина Александровна была уверена: стоило ей намекнуть Валерию Ивановичу о своей доступности (у неё недавно ушёл из жизни муж; и, как цинично комментировал в узком кругу это трагическое событие Джонни, с такой женой в этом его можно было понять), как он, по её словам, «примет правильное, разумное решение».
Словно подготавливая почву мотивацией важности своего присутствия в жизни Валерия Ивановича, Нина Александровна стала прозрачно намекать ему на то, что она ценит его способность самостоятельно принимать решения, как и подобает настоящему мужчине. Тем не менее, она уверена, что с мудрыми советами знающей женщины (под которой, разумеется, она понимала себя) эти решения станут значительно более разумными.
Ярким примером неосмотрительности Валерия Ивановича в принятии решений Нина Александровна считала уроки, которые Джонни давал Наташе. Она в открытую говорила о своей неприязни к таким типам, как Джонни. По мнению Нины Александровны, Валерий Иванович давно уже должен был понять, что Джонни – безнадёжный раздолбай и бездельник. Когда она высказала это Валерию Ивановичу, тот пытался возразить: «у меня сложилось впечатление, что Джонни хорошо знает предмет и умеет его излагать». Да что ты говоришь?- не унималась Нина Александровна. Если он такой знающий, почему он институт даже не закончил?! – Откуда я знаю, почему? Мало ли какие у человека могут быть обстоятельства... – Зато я знаю! У человека, который хочет и может чего-то добиться в своей жизни, который способен перед собой поставить цель и работать для её достижения, есть возможности. У всех остальных непременно находятся обстоятельства, которыми они оправдывают свою лень и отсутствие таланта. Сказав всё это и заметив, что её слова не произвели ожидаемого эффекта на Валерия Ивановича, Нина Александровна замолкла и не стала пытаться развивать с ним этот разговор.
Однако она не привыкла так просто сдаваться. И однажды, будучи приглашённой на какое-то неформальное торжественное мероприятие (по поводу какого-то праздника) в группу Валерия Ивановича, Нина Александровна перешла в прямое наступление на своего врага: Вот скажи мне, Джонни, как так можно, браться за работу, которую у тебя заведомо нет квалификации выполнять? Ведь у тебя нет соответствующего образования! Ты не подумал о том, что люди будут на тебя рассчитывать, а ты их практически неизбежно подведёшь? Мало того... Ладно, допустим, ты по наивности, по глупости переоценил свои силы и продемонстрировал всю свою некомпетентность. Попросту говоря, облажался. Так ты ещё вдобавок создал серьёзные неудобства людям, которые на тебя рассчитывали. Девочка и её родители потеряли время – самое ценное. Это даже не просто деньги, т.к. время уже не вернёшь. А с тебя – как с гуся вода. Ты положил чужие деньги себе в карман, ухмыльнулся и пошёл дальше. Я считаю так: допустим, ты честно хотел помочь людям и действительно ошибся, переоценил свои очень ограниченные на самом деле возможности. Так принеси свои извинения! Верни людям деньги, которые они заплатили тебе за твои услуги, которые на самом деле ничего не стоили. Я не говорю уже о моральной компенсации, что у девочки теперь меньше возможностей в жизни.
Конечно, я понимаю, ты хочешь жить, как в старые времена. Это в совке можно было десятилетиями просиживать задницу в институте и ничего при этом не делать. Но сейчас времена изменились, и ничего назад не вернётся. Сейчас платят только за результат. В этом месте Валерий Иванович, который, как и Джонни, был сторонником советской политической системы, попытался вмешаться, так как ему тоже не нравилось сказанное: Ладно, Нина, к чему ты всё это говоришь? Какой смысл? Всё равно, Наташа уже не поступила. Джонни делал что мог, чтобы её подготовить, и за это ему спасибо. Мы тоже с супругой хороши. Например, мы спрашивали иногда у Наташи, как прошло занятие. А она отвечала: хорошо, но я то-то и то-то не поняла. А мы даже не придавали этому значения. Мол, сама разберётся.
Эти слова Валерия Ивановича сильно разозлили Джонни. Он подумал со злостью: какого хрена эта сучка крашеная ныла там своим родителям?! Почему, если ей действительно было непонятно, она не могла у меня спросить? Я бы ей объяснил два раза и очень медленно. Как говорится, любой каприз за деньги твоих родителей! Джонни неожиданно отчётливо представил себе эту куклу с искусственным загаром «Мама, меня солярий убил! Спалил мой мозг!» и с губами из мультика «Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём!» Впоследствии, несколько лет спустя, Джонни мог наблюдать, как такие куклы захватили социальную сеть «В контакте». Но сейчас такое гламурное перевоплощение пусть «пафосной», но в остальном особо ничем не примечательной подмосковной школьницы представлялось ему просто безобразным. И глупым с чисто практической точки зрения. Наташа предпочитала пособиям по математике и физики «взрослую» книжку «Как покорить и удержать мужчину». Только мусорное чтиво не помогало: желанный мальчик уже давно тыкал своим писюном промеж других накачанных губ. Видимо, силикона и солярия оказалось недостаточно, чтобы надолго удержать мужчину,- думал цинично Джонни. Возможно, для это требовалось также что-то иметь в душе, какое-то внутреннее содержание. Или такие уж нынче молодые люди пошли... А впрочем, наверное, то и другое вместе,- резюмировал он свои размышления.
И, словно желая отомстить Наташе, Джонни настроился рассказать её отцу своё видение реальной перспективы. К тому же, Нина Александровна снова подала свой критический голос, обращаясь к Валерию Ивановичу: ты его ещё и защищаешь? А тебе не кажется, что это просто обязанность, святой долг преподавателя, поинтересоваться: а всё ли ученик усвоил?
В этот момент, словно начиная, наконец, лучше понимать ситуацию, Валерий Иванович поинтересовался у Джонни: а разве Вам-то Наташа не говорила о том, что она чего-то не понимает, в чём-то не смогла разобраться?
Джонни понял, что он не может больше молчать. У него всё клокотало внутри от злости. Он быстро окинул гневным взором собравшихся, и начал говорить:
Меня тут некоторые (и Джонни неуверенно, но в то же время многозначительно бросил взгляд в направлении Нины Александровны, обозначенной им словом «некоторые») упрекают в том, что я в своих занятиях с Наташей не добился нужного результата. А именно, она не поступила в университет. Я не стану пытаться оправдываться. Просто поясню своё видение ситуации. И пусть каждый сделает для себя выводы.
Джонни начал свой рассказ, как он имел привычку это делать, издалека, широко растекаясь мыслями по древу: В советское время Валерий Иванович совершенствовал своё профессиональное мастерство. Это был долгий и многотрудный путь. Но молодёжь не хочет ждать. У неё, особенно у девушек, есть другие варианты. Наташе таким вариантом представлялся молодой человек из соседнего подъезда. Не то, чтобы он сразу ей очень понравился внешне – обычный парень, каких кругом полно, морда кирпичом. Нельзя было назвать его и увлекательным собеседником – речевая культура данного субъекта исчерпывалась стандартным «джентельменским набором» похабных шуток и тому подобного. Зато у него были богатенькие родители, а потому он не только всегда был «упакован» в самую модную одежду и гордился перед девчонками крутыми смартфонами, но и водил дорогой автомобиль... На этом месте в рассказе Джонни Нина Александровна принялась бормотать, что лично она не видит ничего ужасного, если девочка выбирает состоятельного молодого человека, который в будущем сможет содержать свою семью. Впрочем, она говорила об этом негромко, словно опасаясь не найти в этом вопросе понимания с Валерием Ивановичем. И действительно, Валерий Иванович, слушая рассказ Джонни, всё больше мрачнел. Ведь именно он, Валерий Иванович, который души не чаял в своей дочери, не жалел для неё сил и средств, как теперь выяснялось, вырастил шлюху.
Тем временем Джонни продолжал: Соответственно Наташа, дочь небогатых родителей, не могла не обратить внимания на столь представительного молодого человека, который к тому же нравился многим девушкам. Сам факт нахождения рядом с ним значительно повышал её статус в глазах подруг – это же так важно для подростков! Молодой человек также начал обращать активное внимание на Наташу. Джонни целенаправленно сделал ударение на слове активное, словно стараясь почеркнуть тем самым характер внимания, уделённого молодым человеком Наташе, который станет ясным из дальнейшего контекста.
Однако, по словам Джонни, то ли этому молодому человеку секс с Наташей не понравился, то ли не нашёл её достаточно интересным человеком, собеседником, а скорее... просто охота к перемене (причинных) мест, желание постоянно пробовать что-то новое. Тем более, он мог себе позволить такое отношение к девушке, всегда располагая достаточными материальными ресурсами найти новую. Так или иначе, молодой человек вскоре предложил Наташе «остаться друзьями», то есть, фактически, никем. Если сказать, что эти слова были для Наташи как пощёчина,- это будет ещё слишком слабым сравнением. Получалось, что её, обычно окружённую любовью, вниманием и заботой родителей, удовлетворявших практически все её капризы настолько, насколько им позволял скромный достаток, первый же мужчина в её жизни попросту использовал как развлечение, трахнул и выкинул. Нет, Наташа не собиралась с этим мириться. Как её поучали в женских журналах и пособиях типа «как завоевать и удержать мужчину», она собиралась бороться за свою любовь. Однако по отношению к тому, кто тебя никогда не любил, не любит и любить не собирается, это обычно оказывается неблагодарным занятием, что бы там ни говорили «мудрые» наставницы, снисходительным тоном поучающие брошенных дурочек добиваться своего (кавалера–предателя) любой ценой.
Джонни также не преминул отметить в своём рассказе интересный психологический нюанс этой драматической истории с участием Наташи: Вначале ни о какой любви речь не шла. Молодой человек скорее представлялся Наташе хорошей, перспективной партией. Которая не только снабдит её ценными подарками в процессе ухаживания и дальнейших отношений, но и позволит прокачать свой статус в коллективе. Мол, девка крута – такого парня отхватила! Так что, как Джонни цинично комментировал описанные им события из личной жизни Наташи, в то время как у него никогда не было сомнений относительно того, «а был ли мальчик?», ответ на вопрос «а была ли здесь любовь?» представляется ему значительно менее однозначным.
Какое же отношение имела данная романтическая история к тем индивидуальным урокам, которые давал Наташе Джонни? А самое непосредственное! Как объяснял своим слушателям Джонни, усвоение нового материала в таких областях знания, как физика или математика, представляет собой сложный процесс, требующий максимальной сосредоточенности. Но о какой концентрации внимания здесь можно говорить, если на протяжении одного занятия за другим практически все мысли Наташи были заняты только одним: «ответит *он* на мою смс, или нет?»
В этот момент Валерий Иванович печальным, прерывающимся голосом сказал: я предупреждал Наташу про этого молодого человека! Я был против с самого начала! К сожалению, она меня не послушала. Знаете, как бывает в этом возрасте? Она считала себя достаточно взрослой принимать самостоятельные решения в своей личной жизни. Я не был уверен в этом, но вынужден был согласиться. Она так горячо настаивала на своём мнении, с истерикой... Я не хотел скандала в семье и решил дать ей шанс решать за себя. Вы все видите, что из этого вышло.
Потом Валерий Иванович сказал, обращаясь к Джонни: если Вы знали о происходящем, о том, что творится с Наташей, почему Вы мне ничего не сказали? Почему сами не попытались поговорить с ней об этом? Джонни открыл рот, чтобы ответить на вопрос, однако не нашёлся что сказать, и только безмолвно покосился на Валерия Ивановича. А тот, словно поймав волну его мысли «зачем я полезу в личную жизнь Вашей дочери, кто я ей?», сказал: мы с Вами вместе работаем уже не один год. Вы же видели, какая ситуация...
В этот момент Джонни начал говорить, словно пытаясь посредством пространных косвенных рассуждений сделать свои аргументы более убедительными. Он сказал: знаете, Валерий Иванович, когда-то в юные годы я считал, что нужно пытаться убедить практически любого человека, имеющего для тебя значение, в своей правоте. И сокрушался каждый раз: Ах, если бы меня послушали! А, если бы меня воспринимали всерьёз! Тогда же, будучи пылким юношей, который понял для себя огромную ценность определённых знаний, я верил в эту возможность «заразить» другого человека своим интересом к познанию мира. В тот период я часто воображал себя педагогом с горящими глазами, увлекающим своих учеников в удивительный процесс познания мира.
Однако, становясь старше, я всё больше понимал: у других людей иные ценности и ориентиры. Так, занимаясь с Наташей, я видел, что её главным приоритетом в тот период был этот молодой человек. Она, по Вашим же словам, была настолько уверена в этом, что не слушала даже своих родителей. А мне что оставалось делать? Я в данном вопросе – всего лишь сфера услуг. Это как если бы Наташа пошла в салон делать причёску или ногти красить (При этом упоминании ухода за внешностью Валерий Иванович заметно поморщился. По выражению его лица чувствовалось, как дорого ему обходилось стремление дочери – школьницы, не имевшей на тот момент самостоятельного дохода, выглядеть красивой), а парикмахерша там принялась её учить жить. Это было бы как-то, знаете, не комильфо.
Валерий Иванович больше ничего не сказал Джонни. Для него под влиянием рассказа настало время трудных размышлений о том, как он утратил контакт с любимой дочерью и о сложившейся драматической ситуации с её образованием и личной жизнью.
Зато по какой-то загадочной причине рассуждения Джонни разозлили Нину Александровну. Возможно, её взбесило, что Валерий Иванович соглашался с Джонни, а не с ней. Так или иначе, Нина Александровна подошла к Джонни, когда Валерия Ивановича не было поблизости, и высказала ему, что он умеет только трепать языком и сваливать свою вину на других. Ей, по её словам, неприятно, что такие типы работают в её институте, даже на низших должностях. Мол, даже если у человека квалификации особой нет, важно, чтобы он был ответственным, а не разгильдяем, который ещё при этом строит из себя непонятно что. Потом Нина Александровна добавила, что если она не может пока повлиять на то, какого репетитора Валерий Иванович нанимает своей дочери, зато она как начальник отдела персонала (Джонни любил в узком кругу прикалываться: переименовали отдел кадров в отдел персонала, а как были там дуры, так и остались. Возможно, то обстоятельство, что доброжелательные языки донесли такое его мнение до Нины Александровны, также сыграло определённую роль в его дальнейшей судьбе) принимает активное участие в вопросе о том, кто работает в институте.
Тогда Джонни лишь презрительно хмыкнул в ответ и сказал: ну-ну. Однако через несколько дней Джонни позвонили из института и попросили представить отчёт о его деятельности. На это Джонни ответил, что у него контракт ещё не заканчивается, а потому отчитываться он не собирается. Но ему сообщили, что не он, а руководство решает, с кого и когда спрашивать. Против него нашли и другую лазейку. С некоторых пор в институте завели «амбарную книгу» учёта присутствия на рабочем месте. Но туда все записывались «задним числом». Тогда сделали электронные пропуска, строго фиксировавшие время прохода через (как называл эти турникеты Джонни) через мышеловку. Однако и это не остановило советских людей типа Джонни, точнее, не заставило их ходить каждый день на работу за такую зарплату. Подобно депутатам, сотрудники, имевшие прибыльные договора с фондами и иными сторонними организациями и приходившие потому на работу каждый день, подобно депутатам, голосовали «за себя и за того парня».
После недолгих пререканий с руководством, включавших довольно грубые ответы со стороны Джонни, ему был предъявлен ультиматум: либо он пишет заявление по собственному желанию, либо его отчисляют по дисциплинарным соображениям. И в последнем случае, как ему объяснили (видимо, решив, что даже у неадекватного человека должно быть реальное представление о его перспективах), для него это станет волчьим билетом: его нигде не возьмут даже на такую низшую должность, какую он занимал в институте. Джонни самонадеянно отказался писать заявление, так как, по его словам, собственного желания увольняться у него нет. Он рассчитывал на то, что институт не захочет себе портить статистику по кадрам. Однако вскоре ему позвонили и просили прийти забрать свою трудовую книжку. Разумеется, с волчьим билетом. Джонни ответил: оставьте себе на память, и бросил трубку.
Железный рудник
Так, незадолго до его 35-летия, закончилась бесславная официальная трудовая карьера Джонни. Теперь, когда он так эмоционально и опрометчиво сжёг все мосты, ему было некуда деваться, и необходимо было искать новые пути заработка.
Оглядываясь назад и анализируя свои поступки, Джонни очень хотелось считать, что все они, или практически все, были логичными и продуманными. На практике же ему порой приходилось ужасаться, сколь масштабную роль в его решениях играли эмоции, в первую очередь негативные. Так и в данном случае, с деятельностью в сфере компьютерного «железа», обида или скорее досада сыграла для Джонни ключевую роль.
Догадываясь, что его скоро попрут с работы если не за конфликт с другими сотрудниками, то за безделье, Джонни купил на казённые средства за счёт стороннего хоздоговора лаборатории, в которой он работал (ну или скорее числился) некоторое количество компьютерных комплектующих для своих домашних нужд, и унёс их домой для личного пользования. Джонни не испытывал по этому поводу ни малейшего морального дискомфорта, будучи уверенным, что те мелочи, которыми он имеет возможность поживиться,- сущая ерунда по сравнению с тем, что наворует, получит в виде откатов от коммерческих организаций и т.д., скажем, директор института.
Однако к огромному своему сожалению, даже этой мелочью Джонни не сумел распорядиться разумно, испортив несколько ценных деталей по причине кривых рук, нетерпеливости и отсутствия навыков. И так стало ему обидно и досадно, что в итоге он решил, что будет теперь собирать компьютеры до тех пор, пока не научится делать это если не лучше всех, то, во всяком случае, очень хорошо. Тем более, раз так уж сложилось, что компьютеры оказались его единственными друзьями в этой жизни, почему бы не научиться хорошему пониманию с этими друзьями?
Заодно, Джонни видел в этой деятельности для себя неплохой источник дохода. Схема была такой: Джонни покупал с рук в разных местах дешёвые комплектующие, собирал из них компьютеры, устанавливал операционную систему и минимальный набор программного обеспечения, после чего реализовывал через объявления в интернете. Естественно, Джонни понимал, что на этом особо не разбогатеешь. Однако он и не ставил перед собой такую задачу. Скорее, ему хотелось обеспечить себе разумный средний доход, не горбатясь целый день в офисе на чужого дядю.
Однако, как и в любой другой деятельности, за которую Джонни брался в своей жизни, здесь его ждал полный провал. Конечно, с чисто технической стороны у него изначально подготовка была неплохая. К тому же, Джонни стал активно штудировать в интернете материалы человека, которого звали Скот, на тему «модернизация и ремонт персональных компьютеров». Ковыряние с железками в сочетании с многочисленными измерениями различных параметров функционирования компьютерных систем давали Джонни бесценный опыт. А потому в скором времени уже мало кто мог сравниться с ним в чисто технической квалификации.
Однако, несмотря на это, с чисто коммерческой точки зрения дела у Джонни шли из рук вон плохо. С одной стороны, он совершенно не умел торговаться. По этой причине поставщики ему продавали мало того что всё достаточно дорого, так ещё и всякую хрень, которая то работала, то нет. Здесь также в значительной мере негативно сказались невнимательность и рассеянность Джонни; практически полная неспособность концентрироваться на задаче, стоявшей перед ним здесь и теперь; необдуманное, импульсивно-истерическое принятие решений; наконец, даже несмотря на очень негативный опыт, то и дело заставлявший Джонни расстраиваться, сильно переживать, он не мог научиться не доверять людям, не мог избавиться от иррационального стыда открыто высказывать им свои сомнения и недоверия, требовать подтверждений, проверок и так далее.
С другой стороны, Джонни чувствовал на себе всю полноту ответственности за свою продукцию. Он не мог и не хотел хитрить, информируя клиента о реальных потребительских свойствах изготавливаемого и реализуемого товара. Если что-то работало не так, он исправлял и брал расходы на себя, стараясь максимально учитывать интересы покупателя, порой даже в ущерб своим собственным.
Как следствие столь незавидной ситуации доход Джонни на протяжении большей части 2007 года был в лучшем случае лишь маргинальным. Была пара случаев, когда Джонни с чувством ужасного стыда был вынужден занимать одну – две тысячи рублей у своей мамы из её пенсии, чтобы ему было на что есть и продолжать деятельность. Положение стало чуть исправляться лишь к новому 2008 году, вероятно, в результате сезонного повышения спроса на технику. Однако даже этот положительный момент оказался фактически сведённым на нет, когда в конце декабря Джонни обокрал музыкант (как впоследствии выяснилось, психопат,- см. «Красавица Леночка и другие психопаты») Андрей Валенков.
Теперь уже не просто наблюдая, а ощущая на собственной шкуре происходящее вокруг, Джонни не мог не вспомнить свои пророчества начала 90х годов. Тогда в серии политических выступлений в различных телепрограммах, а также в интервью одной крупной газете Джонни предрекал, что новые гнилые идеологические веяния приведут к тому, что Россию захлестнёт волна повсеместного обмана. И тогда уже не только власти будут лгать народу, но и простые люди всяческими нечестными способами будут стараться перехитрить друг друга. Это, согласно тогдашним предсказаниям Джонни, приведёт к тотальной враждебности, озлобленности людей.
Чувствуя исполнение своих пророчеств уже не только глазами, но всем своим нутром, Джонни не испытывал торжества от своей правоты – ситуация была слишком печальной. Порой он думал в ужасе: если интеллигентные ребята, работающие с продуктами в области высоких технологий, так себя ведут, тогда что же вытворяют те, кто подвизается в более «приземлённых» сферах деятельности? Ему довелось непосредственно прочувствовать драматизм сложившейся ситуации, когда на протяжении двух дней он выполнял заказ по обслуживанию компьютеров в отделении агентства недвижимости с романтическим названием «Алые паруса». Лишь только переступив порог, Джонни мгновенно ощутил, как от романтики осталась одна вывеска. Ключевыми словами в работе с клиентами здесь были: развести, впарить, кинуть, пригрозить и так далее.
Личности главных действующих лиц организации практически сразу вызвали у него стойкое моральное отвращение. Всем заправляла очень активная, боевая женщина, жестокости, манипулятивной лживости и беспринципности которой мог бы позавидовать сам Никколо Макиавелли. И только в денежных вопросах ей приходилось испрашивать разрешения своего мужа – чурки, контролировавшего финансовые потоки. Впрочем, в данном случае Джонни с удовлетворением отметил для себя, что его негативное восприятие данного мужчины никоим образом не было обусловлено националистическими стереотипами. В разные периоды своей жизни Джонни встречал людей из весьма одиозных по московским меркам регионов – Азербайджана, Дагестана и т.д., с которыми у него складывались прекрасные человеческие, можно сказать, дружеские, контакты. Джонни также ничего не имел против южан, которые сидели тихо (или даже громко) в своём ауле, пасли коз или овец и так далее. Но данному типу не сиделось в родных краях. Этот перекормленный джигит приехал облапошивать доверчивых москвичей и вообще россиян, не владевших торговыми хитростями, которые он впитал с детских лет.
Правда, справедливости ради, Джонни вынужден был признать для себя, что хотя жена южанина – фактическая руководительница фирмы, – и была славянкой, с моральной точки зрения она не отличалась от него в лучшую сторону. Так, если её сотрудница, будучи в положении или простуженной, не могла работать 14 часов в сутки, несчастную грозили выгнать с работы. Если клиент, не просекший вовремя информацию, которую от него ловко скрывали, переезжал в квартиру, фактически малопригодную для жилья – его проблемы. Если в результате юридических накладок окажется на улице, станет бомжем – его проблема. И так далее.
Соответственно, лучшие, наиболее перспективные сотрудники компании – амбициозные, бессердечные молодые люди, способные ловко облапошить клиента и гордящиеся этим.
Однако среди всего гноя человеческой расы, прорвавшегося в те дни на Джонни из этой клоаки под названием агентство недвижимости, наибольшее омерзение у него вызвала даже не упомянутая деловая женщина и её муж-носорог. Эту чету легко затмила их дочь – очаровательная с виду (но только с виду!) юная девушка – студентка элитного московского ВУЗа. Да, для её отца – зверя мир представлял собой джунгли, в которых он рвался занять место под солнцем, перегрызая глотки конкурентов и просто недоброжелателей. Да, сходное восприятие ситуации и соответствующие черты поведения демонстрировала и его супруга, мать девушки. Но если эти двое всячески боролись, пусть никоим образом не стесняясь в средствах, за лучшие места под солнцем, то их дочь считала себя достойной особого положения изначально. Каждым словом и каждым жестом свои она словно говорила окружающим: я принцесса, а вы все – быдло. Нет необходимости говорить о том, что, требуя почтительного отношения к своей персоне, она никоим образом не считала себя обязанной считаться с интересами других. Хотя, пожалуй, Джонни доводилось сталкиваться с подобным поведением и прежде, именно эта встреча заставила его серьёзно задуматься об этой стороне нарциссического характера.
Самым же неприятным для Джонни в его сотрудничестве с представителями этого «семейного бизнеса» оказалось то, что они доставили ему не только моральный, «теоретический», но и осязаемый материальный дискомфорт. Перед тем, как расплачиваться с Джонни за его работу, «деловая женщина» некоторое время о чём-то говорила с дочерью. Джонни не мог расслышать большую часть разговора, но из того немногого, что Джонни всё же сумел разобрать, он понял, что дочь не могла или не хотела давать своей матери деньги. После этого мать – «деловая женщина» подошла к Джонни, извинилась и сказала, что из-за трудностей с обналичкой денежных средств они смогут сейчас заплатить ему за работу лишь на тысячу меньше оговоренной суммы. Она поинтересовалась у Джонни, где тот живёт, и пообещала ему, что в скором времени дочь будет проезжать мимо него и завезёт ему недостающую сумму.
Джонни совершенно не нравился такой поворот событий. Ему не только тонко и в то же время неприятно намекнули на его вину в том, что он не принимает безналичные платежи. Хуже того, у него возникло предчувствие, что никто ему оставшуюся часть не привезёт. Джонни уже собрался решительно настаивать на том, чтобы с ним расплатились немедленно. Мол, это их проблема, если они не могут сделать это немедленно. Но здесь к нему пришло очень неприятное осознание: С юридической точки зрения, у него нет никаких оснований требовать с них чего бы то ни было, даже ту сумму, которую ему всё же выплатили. Всё взаимодействие Джонни с этой организацией совершалось на основе устной договорённости. Поэтому единственный путь получить от них деньги «здесь и сейчас» заключался для него, наверное, только в том, чтобы угрожать им немедленной физической расправой в случае, если они немедленно с ним не расплатятся. Но Джонни был совершенно не готов ставить вопрос таким образом. А потому всего лишь попытался вежливо, но настойчиво поинтересоваться конкретными сроками. На что ему ответили, мол, как только, так сразу. На том и расстались.
По дороге домой в метро Джонни нужно было чем-то занять свои мысли, и он занялся тем, что принялся себя накручивать. В его воображении, которое чем дальше, тем больше казалось ему реальным воспоминанием, он представлял себе, как молодая сучка говорила своей матери, когда та просила у неё недостающую тысячу рублей: да ладно тебе, забей! Просто пообещай ему отдать когда-нибудь, и всё. Сама подумай, что он может тебе сделать? Он совершенно безобидный лох! Я знаю таких. Максимум, на что он способен будет в итоге,- плакаться таким же задротам, как его здесь кинули на деньги и вообще обидели. Так что расслабься.
При этих мыслях Джонни стало трудно дышать. Пытаясь проглотить слюну, он не смог это сделать, чувствуя ком в горле, который только усиливал состояние удушья. Когда он немного пришёл в себя чисто физически, ему невыносимо захотелось сейчас же найти эту молодую сучку и трахнуть её в рот, предварительно выбив все зубы, чтобы не кусалась. Впрочем, тут же Джонни представил себе более реальную перспективу: Где он теперь будет её искать?! А главное, он совершенно не был готов вести боевые действия против целой армии соплеменников её отца, не нашедших работу в родном ауле, а потому теперь понаехавших в Москву служить в личной охране вот такого сородича- чурбана, разбогатевшего здесь за счёт местных жителей.
И вообще, ещё с детства, когда дело доходило до реального конфликта, Джонни начинал чувствовать себя как-то ссыкотно. А потому предпочитал ненасильственные методы. Например, доставить себе удовольствие какой-нибудь мелкой пакостью в отношении обидчика.
В данной конкретной ситуации Джонни со злорадным предвкушением представлял себе применение метода, который он применял по отношению к девушкам, посмевшим так или иначе оскорбить его на сайте знакомств.
Джонни располагал номерами мобильных телефонов обеих, матери и дочери, которые те активно использовали для множества деловых контактов. Джонни глумливо подумал о том, как теперь им придётся использовать телефон также для «половых» контактов. Со сладострастным упоением он представлял себе, как разместит от имени обеих, используя их реальные имена, объявления типа «сосу за двести пятьдесят рублей». Разумеется, текст будет варьироваться, дабы поисковики лучше цепляли. То есть где-то будет написано, скажем: «мои оральные ласки доставят тебе незабываемое наслаждение, и всего за четверть косаря».
Потом Джонни подумал о необходимости более гибкой ценовой политики. То есть, затасканная жизнью и чурками мать пусть сосёт за 250 рублей, а дочка, несмотря на всю свою внутреннюю испорченность ещё свежая и не так заезженная, к тому же с такими понтами и претензиями,- за все пятьсот.
Однако этим планам сладкой мести в итоге так и не суждено было реализоваться. Джонни неоднократно оттягивал акт расплаты, словно стараясь дать сукам ещё один шанс, а потом ещё, и ещё. Они же сначала «кормили его завтраками», обещая вот-вот собраться и приехать расплатиться с долгом. Но потом вовсе, как и ожидал Джонни, перестали отвечать на его звонки.
Тогда, естественно, терпение Джонни иссякло, и он решил: раз не хотят отвечать на мои звонки, им придётся отвечать множеству мужчин, жаждущих вполне определённого женского внимания. Джонни наметил «День Х», когда он собирался совершить акты возмездия сукам. Думая о своих планах, он улыбался в предвкушении наслаждения, которое они обе ему доставят, по интенсивности не уступающего ощущениям во время половых актов (которые, впрочем, за неимением других вариантов, Джонни был вынужден совершать исключительно сам с собой).
Однако за день до назначенной даты, Джонни обокрал Андрей Валенков. Теперь Джонни чувствовал себя ужасно подавленно и растерянно, и ему было совершенно не до мести подлым женщинам. И в самом деле, какой смысл?- думал он обречённо. Получалось, тогда справедливость требовала ради справедливой мести всем обидчикам, а не только выборочно, разместить объявления ещё и от имени Андрея Валенкова об оказании им (гомо?)сексуальных услуг. Но какого конструктивного результата Джонни этим добьётся?! Что-то ему подсказывало уже тогда, что в жизни Валенкова при таком поведении последнего было достаточно мужчин, активно жаждущих получить от Андрея анальные ласки независимо от его согласия. И толку?!
Джонни ощутил напряжённую растерянность, сходную с той, которую чуть менее десяти лет назад испытал в своей любимой игре, когда узнал о существовании где-то на северо-западном краю света лаборатории и цеха по превращению людей в мутантов. Теперь он оказался в подобной ситуации, только уже в своей реальной жизни. Словно кто-то где-то окунал обычных, простых людей в мутагенную жижу, калечащую их души, наполняя их злом. Но кто бы мог этим заниматься? Правительство? Но они лишь марионетки в руках олигархов, обокравших страну. Олигархи? Допустим. Но ведь они возникли не на пустом месте. Последние два десятилетия в обществе существовала подходящая среда для появления олигархов и их лакеев.
Но каковы основные, определяющие черты этой вредоносной среды? Частная собственность на средства производства? Однако даже сам по себе капитализм не так уж плох. Вон, в Пиндостане Билл Гейтс и ему подобные проявили частную инициативу, и теперь у Джонни есть практически бесплатный пиратский Windows. Который Джонни хотя и переустанавливает каждые полгода, сильно матерясь при этом, но всё же перед ним благодаря компьютерам и интернету открылись теперь совершенно новые возможности.
Таким образом, там, в цивилизованном мире, дельцы обогащали себя, создавая общественное благо. Для наших же не только их бизнес, но и сама жизнь представляла собой игру с нулевой суммой: у них могло прибыть только, если у тебя убудет. Ибо они ничего не создавали, не могли, не хотели и не умели этого делать. Их задача – так поделить общий пирог, чтобы им достался самый большой кусок.
Начав размышлять на эту тему, Джонни неожиданно осознал, как ему важно этим с кем-то поделиться. Причём очень желательно не с такими фриками, как он сам, а с людьми, максимально приближёнными к нормальным. Только вот незадача: нормальные люди, если у них не было необходимости иметь с ним дело по долгу службы, попросту шарахались от таких, как он.
Обсуждения Красавица Леночка: Обаяние зла