Кожа

Странное чувство обреченности пронзило небо в трех местах сразу. А может, даже не небо, а мою израненную, словно тысячью осколков, душу, кровоточащую, рваную, сгнившую под аккорды твоего волшебного голоса. Великолепное, потрясающее чувство, будто бы тебя пытают самым изощренным способом, а тебе не больно, нет.

Тебе вообще больше не больно, ты ничего не чувствуешь кроме того, что где-то внутри тебя дотлевает маленькая искра, которую, увы, но уже ничто не сможет разжечь. Потрясающее...

She wears her butterfly on her wrist. И никогда не думает о будущем.

Она чем-то на меня похожа. Так же может часами смотреть в окно и сжимать в руке узорчатый платок. Мы не плачем. Никогда не плачем по собственной инициативе, если только прикажут. Она носит темные тона в одежде, я люблю синий. Мы разные, но обе не любим снег. Не любим это противное ощущение тающего снега, раздражающего нежную кожу спины за воротом тонкого плаща. Мы не любим яркостей в жизни, иначе мы ослепнем. Тусклые краски...

Ты никогда не мог быть выдумкой.
Слишком уж яркие эти ощущения пробитых насквозь запястий и эта давящая, уничтожающая боль в сердце – но боль уже ушла, а может быть её просто уже не ощутить. Чувствуешь только инородное тело, гвоздь, пробивающий твою плоть уже на ногах, сразу на двух и глаза застилает пелена слез. Мне странно, что ты не кричал – будь я на твоем месте, мой крик бы донесся до каждого поселения на планете – люди, простите, но я не успел. Кровь льется, как священная река, как вино...

В одном из уголков Старого Города, в неказистой конуре, не принадлежащей никому, поселился Старый Пёс.

В общем-то, Старым его можно было назвать с натяжкой. Внешность портили обильно покрывавшие его шрамы, склоченная шерсть, седая морда и невысказанная, не расплескавшаяся тоска в его умных и добрых карих глазах. Пёс был коренаст и мускулист, мог постоять за себя в уличных драках с модными сейчас у Людей бойцовыми псами, бультерьерами, питбулями и прочими искусственно выведенными тварями...

Валентина, отчужденная - сплошное женское обаяние и власть, - указала на белые лилии в глубине черного затона, скрытые сочными камышами. Мишель безрассудно повиновался. Черный ил провалился, низ живота обожгло ледяной торфяной водой.

Он, пытаясь вырваться к открытой воде, разорвав густо пахнущие стебли аира, извазюкавшись в вязком иле, поплыл к лилиям, но глубина там еще круче, - достать цветы из воды труднее, чем казалось с берега.

И изнеможенный, Мишель упал в шелковистую траву, кудри...

- А я влюбилась в собственного мужа
- Ты, что в своем уме? – покрутила у веска Наташка, наливая мне вторую кружку чая:

- Погляди ну за, что можно любить, да ещё кого, своего собственного мужа?!– указывая пухленьким пальчиком в угол коридора. Там стояла какая-то железяка больших размеров и совершенно непонятной формы:

- А это, что? – с достаточно заинтересованным видом спросила я, трамбуя в рот слойку

- Ты думаешь я знаю?! Эту хрень он еще две недели припер, вот я и хожу спотыкаюсь об...

Скрип тормозов,палённая резина на асфальте...запах тлеющей кожи...разбить бы голову о стену,размазывая мысли по полу и ползти,ни смотря ни на что жить цепляясь за малейшую нить,ртом хватая воздух вкуса сиропа упиваться тошнотой от приторности...

вырывать сердце наслаждаясь болью дарящей миг забвенья,а выдернувшись топтать,давить смеясь глазами безумца, омывать псевдо участием показывая истинное лицо эгоизма именуемое благородством...сухими губами искать исток успокоения,наносить смертельные...

Закосить от «колхоза» не удалось. Четверых ювелиров и меня в их числе включили в список на сенокос. Так же с нами отбывали пятеро часовщиков и пятеро мастеров-холодильщиков. Один из наших был посметливее нас. Он нашёл где-то только, что освободившегося из близких мест мужичка, с внешностью патологического убийцы (Чезаре Ломброзо рыдал бы от счастья, описАть такого персонажа).

Он сразу получил от нас «погремуху» Саня-Тюрьма.
А мы, племя лоховское, не успели найти себе замену, а посему...

Который день шел снег. Не было конца и краю этому небесному действу. То ли тучи набежали со всего света, то ли еще какая игра природы, но факт оставался фактом: белоснежное искристое покрывало застелило собою практически всё.

Люди отчаянно боролись со снежной атакой, снегоуборочные машины работали день и ночь, у подъездов дворники не выпускали лопат из рук до самой темноты. Но, казалось, все было тщетно.

Антон целый день расчищал у дома дорогу. Сегодня должна была приехать бабушка. Она не...

Океан, его чувствуешь по запаху, блеску, вереницам облаков по горизонту - жемчужным ожерельям. Он один вместит все континенты и моря нашей маленькой Земли, в его вершине плещется Космос.

Пакетбот с трехстами китайцами в трюме и тремя десятками космополитов-европейцев, из которых половина – команда судна, уже полмесяца продвигается в широтном направлении по пути к Сан-Франциско.

Остались позади, в основании Азии и океанской глубине, дельфины и летучие рыбы. Дневная жара на палубе...