...
Живу я - как все, что-то хорошо, что-то не очень. Как и всем есть чему радоваться и о чем сожалеть.. Большую часть времени провожу вне дома, езжу в тесных электричках, толкаюсь в метро. В промежутках любуюсь падающим снегом из окна офиса. Ем и сплю, и все меньше времени уделяю творчеству, мечтам и чтению книг.. Время проходит, женятся друзья, умирают родственники, растут дети, стареем мы. На самом деле ничего нового и размышлять на эту тему можно долго и скучно…
Не прерывая меланхоличной линии, задуманного мною письма, расскажу тебе историю из своей прошлой жизни, когда я работал в больнице.
Ты бывала в больнице? В тяжелом отделении?
Где воздух тяжел, как больные лежащие на койках. Где запахи мочи, крови, лекарств смешиваются и оседают на стенах, одежде и долго не хотят выветриваться. Там довольно странно и страшно, но когда там работаешь, то постепенно ко всему привыкаешь и воспринимаешь это как жизнь, где постоянно присутствует смерть. Вот и я, смотрел на этих людей и не хотел видеть в них себя.
Кто-то из них выздоравливал, несмотря на лечение, кто-то смиренно и без лишнего шума, уходил из этой жизни в неизбежные объятия многорукой смерти, и на его место, тут же ложился следующий. В процессе работы этого большого комбината по переработке живого материала, мне и другим таким же людям не хотелось все время проводить в этом безумном марафоне по загрузке и разгрузке свободных коек; хотелось успевать жить, веселиться, выпивать и влюбляться, встречаться с друзьями, заниматься сексом и говорить о простых вещах. И мы успевали.
Однажды в обычное дежурство, мне захотелось встретиться со своим очень хорошим другом. Мы договорились, что он приедет ко мне на работу, и мы тихо пообщаемся в одном из тысячи свободных кабинетов больницы, выпьем, покурим, а главное поговорим! Ведь мы так редко видимся. А чтобы он спокойно прошел ко мне в отделение, через охрану, я его предупредил, чтоб он сказал – что идет, как посетитель,…а к кому? К кому же тебе придти – думал я, вертев в руке список больных. Да к тому-же Романову Андрею. К нему проход посетителей разрешен круглосуточно, пациент он тяжелый, у него развился сепсис, так что скажешь, что к нему – пропустят без проблем, чтобы мне не спускаться на пункт охраны. На том и порешили. Я продолжил работать, в приятном ожидании визита друга. Ближе к вечеру он подъехал, и мы как предполагали, провели несколько часов за увлекательной беседой.
Прошло время, мы продолжали работать. Романов Андрей умер, умер очень тяжело, к слову сказать, перекладывали мы его по частям, произошло это, кстати, в мое дежурство. Родители его, единственные посетители, что у него были, пережили смерть молодого сына мужественно и на нас зла не держали. Через несколько дней они пришли к нам и принесли конфеты. Это были поминальные конфеты. Их было много, так что всем хватило, я взял некоторое количество и положил к себе в сумку. К сладкому я почти равнодушен, но одна – две конфетки при голоде, очень неплохо поднимают уровень сахара в крови. Поэтому в моей сумке, всегда есть конфеты, ну ты знаешь Пушистик. И к тому же ими можно угощать симпатичных барышень, да и просто делиться с друзьями. И вот те конфеты, что принесли родители Романова Андрея, лежали у меня в сумке. Лежали довольно долго, аж до новой встречи с тем самым другом, которого я очень люблю. Мы снова встретились, на этот раз сели пить чай, и я вспомнил, что с собой у меня есть конфеты. Я их выложил на стол, а Саша, так зовут моего друга, спросил у меня – откуда конфети? Я ответил, что их принесли родители одного мертвого пациента;
А кого? – спросил Саша.
Ну, там Романова.. – ответил я, совершенно позабыв, что мой друг тоже косвенно связан с тем человеком.
Как?! Того самого Романова! К которому якобы я шел? – восклицал Сашка. Ну дела! А как он умер? От чего? Ну и как его родители? А лет ему сколько было? – заваливал меня вопросами мой друг.
Мысленно я перенесся к тем событиям, и все ему рассказал. А еще я тогда подумал – какой же чуткий этот человек, мой друг. Как он сопереживает этим людям.. К слову сказать, когда я работал в больнице – специфика этой работы такова, что каждое горе случившееся у тебя на глазах, невольно примеряешь к себе – такой я человек. И Саша мой друг, так получилось, тоже стал участником этого мимолетного, грустного события. А я поразился в очередной раз, как близок он мне и что это больше, чем родственная душа.
Прошло время, я уже не работаю на комбинате по переработке человеческих тел и душ, но конфеты в моей сумке есть почти всегда, но они уже не поминальные; обычно горсть из дома, горсть из гостей или офиса. Все-таки не всегда и не везде можно перекусить, а конфетку съел и уже лучше.
...
02.11.06г.
Живу я - как все, что-то хорошо, что-то не очень. Как и всем есть чему радоваться и о чем сожалеть.. Большую часть времени провожу вне дома, езжу в тесных электричках, толкаюсь в метро. В промежутках любуюсь падающим снегом из окна офиса. Ем и сплю, и все меньше времени уделяю творчеству, мечтам и чтению книг.. Время проходит, женятся друзья, умирают родственники, растут дети, стареем мы. На самом деле ничего нового и размышлять на эту тему можно долго и скучно…
Не прерывая меланхоличной линии, задуманного мною письма, расскажу тебе историю из своей прошлой жизни, когда я работал в больнице.
Ты бывала в больнице? В тяжелом отделении?
Где воздух тяжел, как больные лежащие на койках. Где запахи мочи, крови, лекарств смешиваются и оседают на стенах, одежде и долго не хотят выветриваться. Там довольно странно и страшно, но когда там работаешь, то постепенно ко всему привыкаешь и воспринимаешь это как жизнь, где постоянно присутствует смерть. Вот и я, смотрел на этих людей и не хотел видеть в них себя.
Кто-то из них выздоравливал, несмотря на лечение, кто-то смиренно и без лишнего шума, уходил из этой жизни в неизбежные объятия многорукой смерти, и на его место, тут же ложился следующий. В процессе работы этого большого комбината по переработке живого материала, мне и другим таким же людям не хотелось все время проводить в этом безумном марафоне по загрузке и разгрузке свободных коек; хотелось успевать жить, веселиться, выпивать и влюбляться, встречаться с друзьями, заниматься сексом и говорить о простых вещах. И мы успевали.
Однажды в обычное дежурство, мне захотелось встретиться со своим очень хорошим другом. Мы договорились, что он приедет ко мне на работу, и мы тихо пообщаемся в одном из тысячи свободных кабинетов больницы, выпьем, покурим, а главное поговорим! Ведь мы так редко видимся. А чтобы он спокойно прошел ко мне в отделение, через охрану, я его предупредил, чтоб он сказал – что идет, как посетитель,…а к кому? К кому же тебе придти – думал я, вертев в руке список больных. Да к тому-же Романову Андрею. К нему проход посетителей разрешен круглосуточно, пациент он тяжелый, у него развился сепсис, так что скажешь, что к нему – пропустят без проблем, чтобы мне не спускаться на пункт охраны. На том и порешили. Я продолжил работать, в приятном ожидании визита друга. Ближе к вечеру он подъехал, и мы как предполагали, провели несколько часов за увлекательной беседой.
Прошло время, мы продолжали работать. Романов Андрей умер, умер очень тяжело, к слову сказать, перекладывали мы его по частям, произошло это, кстати, в мое дежурство. Родители его, единственные посетители, что у него были, пережили смерть молодого сына мужественно и на нас зла не держали. Через несколько дней они пришли к нам и принесли конфеты. Это были поминальные конфеты. Их было много, так что всем хватило, я взял некоторое количество и положил к себе в сумку. К сладкому я почти равнодушен, но одна – две конфетки при голоде, очень неплохо поднимают уровень сахара в крови. Поэтому в моей сумке, всегда есть конфеты, ну ты знаешь Пушистик. И к тому же ими можно угощать симпатичных барышень, да и просто делиться с друзьями. И вот те конфеты, что принесли родители Романова Андрея, лежали у меня в сумке. Лежали довольно долго, аж до новой встречи с тем самым другом, которого я очень люблю. Мы снова встретились, на этот раз сели пить чай, и я вспомнил, что с собой у меня есть конфеты. Я их выложил на стол, а Саша, так зовут моего друга, спросил у меня – откуда конфети? Я ответил, что их принесли родители одного мертвого пациента;
А кого? – спросил Саша.
Ну, там Романова.. – ответил я, совершенно позабыв, что мой друг тоже косвенно связан с тем человеком.
Как?! Того самого Романова! К которому якобы я шел? – восклицал Сашка. Ну дела! А как он умер? От чего? Ну и как его родители? А лет ему сколько было? – заваливал меня вопросами мой друг.
Мысленно я перенесся к тем событиям, и все ему рассказал. А еще я тогда подумал – какой же чуткий этот человек, мой друг. Как он сопереживает этим людям.. К слову сказать, когда я работал в больнице – специфика этой работы такова, что каждое горе случившееся у тебя на глазах, невольно примеряешь к себе – такой я человек. И Саша мой друг, так получилось, тоже стал участником этого мимолетного, грустного события. А я поразился в очередной раз, как близок он мне и что это больше, чем родственная душа.
Прошло время, я уже не работаю на комбинате по переработке человеческих тел и душ, но конфеты в моей сумке есть почти всегда, но они уже не поминальные; обычно горсть из дома, горсть из гостей или офиса. Все-таки не всегда и не везде можно перекусить, а конфетку съел и уже лучше.
...
02.11.06г.
Обсуждения Конфеты, Друг и один Труп