Кольцевой трамвай
Когда к маме приходи соседка Надя, Аленка моментально прекращает игру и старается пристроиться поближе к взрослым. Для отвода глаз она, впрочем, держит в руках какую-нибудь игрушку.
Мама велит называть гостью тетей Надей, и Аленка во избежание лишних конфликтов подчиняется этому требованию, но в глубине души считает его несправедливым. Какая же Надя – тетя, если еще год назад она ходила в школу? Правда, тогда она была тоненькая и шустрая, а теперь толстая, как графин. Это потому, что у нее в животе живет ребенок.
У Нади с мамой только и разговоров, что об этом ребенке. О распашонках для него, о чепчиках, коляске… Вот и сегодня – все то же.
- Коляску Алеша купил высокую, удобную, пыль не будет долетать. Низкие мне не нравятся.
- Низкие хуже, - соглашается мама.
Аленка делает вид, что взрослый разговор ее ничуть не интересует. Она даже кутает в тряпочку своего маленького голышика. Но при этом старательно усваивает каждое слово.
- Аленка была у меня ужасно крикливая, - говорит мама.
- Я что-то этого не помню, - серьезно возражает Аленка.
- Не вмешивайся во взрослые разговоры! – приказывает мама.
А Надя смеется и гладит Аленку по голове.
Аленка наклоняет голову как будто для того, чтобы Наде удобнее было ее гладить. На самом деле она старается сунуться ухом к огромному надиному животу. Если в животе ребенок, так он должен плакать! И Аленка напряженно вслушивается, пытаясь уловить плач в этом таинственном обиталище, где надин ребенок вынужден пока жить. Но затаившийся хитрец не выдает себя ни единым звуком.
- Я пойду, - говорит Надя.
- Ты гуляй побольше, - советует ей аленкина мама.
У мамы сегодня – первый день отпуска. А в садике – карантин! Такое удачное совпадение. Мама дома, и Аленке не надо идти в садик.
До обеда время проходит незаметно. Мама готовит обед, Аленка пробует – то морковку, то ломтик сырой картошки. Потом они с мамой обедают. В садике сразу после обеда Аленке пришлось бы спать, но дома удается избежать этой неприятности. Хорошо бы еще уговорить маму покататься на трамвае.
Аленка, оценивая значение тонкого подхода в таких делах, начинает разговор издалека.
- Мама, а вчера Маша ездила с мамой на базар на кольцевом трамвае. С буквой: «К».
- На кольцевом – дальше, - рассеянно отзывается мама.
- А кольцевой – это как понять? – не унимается Аленка.
- Он идет по линии, которая замкнута кольцом. Откуда поедешь, туда можно и приехать – без пересадки.
- Мама, поедем, покатаемся на кольцевом трамвае, - просит Аленка.
- Ладно, покатаемся.
- Когда? Сейчас?
- Сейчас – некогда. Как-нибудь в другой раз.
Ох уж это: «в другой раз». Аленка знает цену такому неопределенному обещанию. «В другой раз» - значит: нескоро. Возможно – никогда.
А кольцевой трамвай манит ее воображение. Можно сесть у окна и кататься хоть до самой ночи – пока не надоест. И почему обязательно с мамой? Мама всегда куда-нибудь спешит. А у Аленки сколько угодно свободного времени. Конечно, мама ее одну не отпустит. Единственный выход: уйти без спросу.
Остановка кольцевого трамвая недалеко от дома. Надо пройти мимо соседнего пятиэтажного дома, потом повернуть… Тут мама уже не увидит ее ни из окна, ни с балкона. Один двухэтажный дом, второй двухэтажный дом… И – все. Трамвайная остановка. Деньги не потребуются – мама не пробивает на нее билет. Аленка много раз ездила с мамой на трамвае, только не на кольцевом. Кольцевой – это на котором буква «К».
Чтобы осуществить свое намерение, придется обмануть маму. Аленку немного мучает совесть, но не настолько, чтобы отказаться от задуманного. Она отпрашивается у мамы погулять во дворе и направляется к трамвайной остановке. Вскоре трамвай с буквой «К» приветливо распахивает двери.
Солнце бьет в окна трамвая. Колеса весело постукивают. Чуть-чуть страшновато: привезет ли трамвай обратно домой? Но ведь мама сказала: «Откуда поедешь, туда можно и приехать. Без пересадки.» Значит, привезет.
Трамвай останавливается и распахивает двери. Потом закрывает двери и едет дальше. За окном тянутся маленькие домики и большие сады. В садах цветут яблони. На каждой ветке – множество белых цветов. Мама говорит, что из каждого цветочка вырастет яблоко. Сколько же будет яблок? Наверное, никто не сможет сосчитать.
Совсем незнакомая улица. По ту сторону трамвая – кирпичная стена. Все-таки лучше было бы ехать с мамой. За стеной нет домов, только – деревья. И какие-то столбики.
- Тетя, что там, за оградой? – спрашивает Аленка свою соседку.
- Кладбище, деточка.
- А, это – где спят покойники.
Аленка вспоминает, как хоронили старушку из четвертого подъезда. Играла музыка. Дочь старушки была во всем черном и плакала. Впереди гроба несли венки… Значит, старушку принесли сюда. Санька сказал, что ее зарыли в землю.
- Тетя, а тетя…
- Что, деточка?
- Все люди умирают или только старые?
- Всякие умирают, деточка. У меня сынок двадцати лет утонул. Полез купаться да и не выплыл. Один сынок-то…
- А двадцати лет – это не старый?
- На третий курс перешел. Повышенную стипендию получал…
Аленка намеревалась продолжить интересную беседу, но вдруг увидала за окном такое, что ей стало не до разговоров. На бугре, привязанная к колышку, паслась живая белая коза с настоящими рогами. Аленка сразу ее узнала, хотя прежде видела коз только на картинке в дошкольном бульваре. Подумать только: живая коза! Едва вагонные двери разъехались в стороны на своих роликах, как Аленка сорвалась со своего выгодного места у окна и выпрыгнула из вагона.
Она проворно перебежала через рельсы и поднялась на горку. Коза как ни в чем ни бывало паслась себе на случайном пустыре в городском квартале и даже глазом не повела в сторону Аленки. По правде сказать, Аленка рассчитывала на большее внимание со стороны рогатой красавицы. В конце концов ведь и коза видела ее впервые, и столь откровенное безразличие показалось Аленке обидным.
Аленка присела на корточки и стала внимательно разглядывать козью морду, рога, копытца, грязную, местами свалявшуюся шерсть и чуть не до земли отвисшее вымя. Коза ловко захватывала зубами пучок травы, с легким хрустом отрывала его и тут же цеплялась за следующий с таким сосредоточенным видом, словно не существовало на свете занятия более важного.
Меняя позиции, Аленка провела в наблюдениях за козой довольно много времени. Она даже решила приблизиться к козе на расстояние одного шага и потрогать ее за шерсть. Но коза и на эту попытку сближения не отреагировала. Щипала и щипала травку. Сущая обжора была эта коза.
Аленка наконец спохватилась, что пора ехать дальше. Она вернулась к остановке и поднялась в первый же вагон, распахнувший двери, не обратив на этот раз внимания на номер трамвая.
За окном снова тянулись небольшие дома, сады, заборы. Путешествие начало надоедать Аленке. Она не возражала бы сейчас вернуться домой. Но трамваю не скажешь, как маме: «Трамвай, я хочу домой!» Приходится ехать туда, куда тебя везут.
Впрочем, трамваю тоже надоели окраинные улицы. Пронзительно заскрипев на повороте, он выбрался на улицу с большими кирпичными домами. Тут было гораздо веселее. По дороге мчались машины, на перекрестке мигали светофоры, мороженщицы с голубыми ящиками стояли возле домов. Было бы совсем неплохо съесть мороженое. Но еще сильнее хотелось пить.
В большущем окне стояла розовая девочка в нарядном платье и держала на руках куклу. Детский мир! Аленка тут столько раз бывала с мамой. Нет в городе более привлекательного места, чем детский мир.
- Детский мир! – вслух радовалась Аленка. – Детский мир…
Народу в трамвае было уже довольно много, а ведь известно, что чем больше людей собирается вместе, тем меньше они обращают внимания друг на друга. И в этом полном вагоне никто не заметил аленкиных восторгов. От равнодушия взрослых людей Аленка почувствовала себя сиротливо. Ей захотелось снова увидеть «Детский мир», и она принялась пробиваться к выходу сквозь толпу. Раза два ее больно толкнули в спину и один дядька обругал чертенком, но как раз к остановке Аленка оказалась возле двери.
Самостоятельная жизнь – довольно сложная штука. То и дело она подстраивает сюрпризы и далеко не всегда – приятные. Когда Аленка выскочила из трамвая, она не увидела никакого «Детского мира». Вернулась немного назад, заглянула еще в одну улицу. Нет, улица была совсем незнакомая.
Женщина в очках вышла с перевязанной коробкой из дома обуви и наткнулась взглядом на растерянную девочку с голубыми бантиками в тонких косичках. Некстати оказалась эта девочка на ее пути. Женщина спешила. А девочка совсем одна. Отстала? Заблудилась?
- Ты – что? Хочешь перейти улицу?
Девочка взмахнула густыми ресницами.
- Да.
Она спокойно, словно с мамой, перешла улицу. Когда твою руку осторожно сжимает ладонь взрослого человека, можно не бояться ни машин, ни трамваев.
Но добрая тетя, ступив на тротуар, отняла свою руку.
- Смотри, не ходи одна на дорогу, - сказала она и быстро двинулась прочь, словно опасаясь, что кто-то кинется ее догонять.
Небольшая очередь стояла у ларька с газированной водой. Автомат шипел, наполняя стаканы великолепным напитком. Некоторые брали воду с сиропом. Некоторые – без сиропа.
- Тетя, а без сиропа – тоже за деньги? – спросила Аленка.
- Ты хочешь пить?
Аленка сглотнула слюну. Продавщица подала ей стакан воды без сиропа. Аленка пила долго, растягивая удовольствие. И потом – спешить ей было некуда. Она совершенно не представляла, где ее дом.
Странно, но теперь, когда не хотелось пить, Аленке захотелось плакать. Может быть, раньше не хватало воды для слез? Лучше бы не пила…
Людей на улице было очень много. И молодые, и пожилые, и совсем старенькие, и мужчины, и женщины… Некоторые тянули за руку мальчика или девочку. И все так спешили, как будто боялись опоздать на стадион на футбольный матч. Но не могли же все они идти на стадион! И папа вчера ничего не говорил про футбольный матч…
На маленькую девочку, которая испуганно жалась к углу дома, никто не обращал внимания. Зачем человеку интересоваться чужой девочкой, если у него полно своих дел? Аленка не решалась остановить кого-нибудь из эих неизвестно куда торопившихся людей и спросить, как ей найти дорогу домой.
Вдоль улицы росли каштаны. Скоро они зацветут очень красивыми большими цветами. Но теперь цветов не было, просто большие зеленые листья. Глядя на ближний каштан, Аленка вспомнила, как девочка Малашечка из сказки «Привередница» спрашивала дорогу у яблоньки, когда искала братца Ивашечку. Может быть, и каштан укажет мне дорогу домой, подумала Аленка. Она подошла к каштану и, задрав голову к его зеленым веткам, попросила:
- Каштан, Каштан, скажи, как мне найти свой дом! – И, помолчав, вежливо добавила: - Пожалуйста!
Каштан молчал. Ой, нет… Нет, не молчал!
- Ты без спросу убежала из дому! Разве хорошие девочки так делают? Твоя мама теперь ужасно волнуется!
Нет, Каштан не произнес этих слов ни громко, ни тихо, но Аленка все равно их услышала. Как? Каштан умел так же неслышно говорить, как инопланетяне. Мама один раз прочла в газете и рассказывала тете Наде, что инопланетянин говорит совсем неслышно, а человек все равно его понимает.
Люди по-прежнему спешно шли в одну и в другую сторону, и Аленка не решалась кого-нибудь остановить. И вдруг она увидала старушку с палочкой, которая шла совсем медленно. Переставит палку, шагнет, опять переставит палку, опять шагнет… Аленка вспомнила, как одна старушка-волшебница дала девочке, которая не знала дорогу, клубок ниток. Клубочек катился по дороге, куда надо, а девочка шла за ним, держась за нитку. Может, эта бабушка – тоже волшебница?
Аленка шагнула наперерез старушке и попросила:
- Бабушка, дайте мне волшебный клубочек!
Старушка остановилась, палка тоже замерла на месте. С худого остроносого лица глядели на Аленку угрюмые глаза. «А может, это – не добрая волшебница, а злая колдунья? – подумала Аленка.
- Заблудилась? – сердито спросила колдунья. – А где мать? Небось в магазине зазевалась? А ты и рада – выскочила на улицу…
- Мама – дома, - обиженно проговорила Аленка.
- Мать – дома, а ты гуляешь? Вот уж она тебя, озорницу, отшлепает, когда домой заявишься…
И – пошли. Первой пошла палка, за ней – старушка. Стук, стук, стук…
Все только ругали Аленку, и никто не хотел помочь. Тогда она, уже не надеясь на помощь, а просто от безвыходного положения заревела во весь голос. Слезы хлынули из глаз и потекли по щекам.
- Девочка, что ты плачешь?
- Где твоя мама?
- Где ты живешь?
Сквозь слезы Аленка увидела, что люди уже никуда не спешат. Они окружили ее тесным кольцом, так что она оказалась как бы в маленьком домике с живыми стенами.
- Я… я… я… по-те-ря-лась… - плача, объяснила Аленка.
Тогда один мужчина решительно взял ее за руку и сказал:
- Пойдем со мной.
И Аленка пошла с ним, не зная куда.
Они шли недолго. Этот чужой дядька не придумал ничего лучше, как привести ее в милицию! Аленка уже умела читать, если написано большими буквами. Прочитав на вывеске грозное слово. Она уперлась ногами:
- Не пойду!
Но из милиции как раз вышел высокий милиционер.
- Вот, - сказал ему аленкин провожатый, - девочка потерялась.
- Этого нам только не хватало, - вздохнул милиционер. Он присел перед Аленкой на корточки и стал ее выспрашивать. Как зовут, как фамилия, как потерялась… Наконец поинтересовался, где Аленка живет.
Аленка назвала улицу и хотела так же бойко назвать номер дома, но споткнулась. Номер она забыла! Всегда помнила, мама еще давно, когда Аленка ходила в младшую группу, заставила ее выучить адрес, а теперь номер вдруг вылетел из головы. Мама в таких случаях говорит: вылетело из головы, хотя Аленка ни разу не видела, чтобы из маминой головы вылетало что-нибудь наподобие воробья или стрекозы.
- Если ты поедешь по своей улице, ты узнаешь дом, в котором живешь?
- Узнаю, узнаю! – крикнула Аленка, уже не боясь милиционера.
- Пойдем, - сказал милиционер и повел Аленку во двор.
- Вы еще немного подрастете и буде настоящий дядя Степа, - сказала Аленка.
- Да, - согласился милиционер, - я постараюсь подрасти.
Тот дядька, который привел Аленку в милицию, внезапно куда-то исчез. Может быть, у него была шапка-невидимка? Но о волшебной шапке думать было некогда. Недоросший дядя Степа велел Аленке садиться в машину и сам сел рядом с ней за руль.
Вот это повезло! Ехать на машине было куда интереснее, чем на трамвае. Только ужасно хотелось есть, даже кишки раздраженно фырчали. Машина ехала сначала быстро, а затем свернула на какую-то длинную улицу и потащилась черепахой.
- Не твой дом? А этот? Смотри внимательно. Не твой? – спрашивает недоросший дядя Степа.
Но дома были чужие.
И вдруг Аленка ни с того, ни с сего вспомнила номер своего дома – должно быть, он как-то невидимо влетел ей обратно в голову.
- Мой дом – номер пятьдесят шесть, - сказала она.
Дядя Степа, оставив одну руку на баранке, другой слегка стукнул Аленку по затылку.
- Нечего было морочить людям голову, - сказал он.
Аленка хотела обидеться, но подумала, что дома ей еще не так достанется. НО все равно ужасно захотелось поскорее увидеть маму. Аленка чуть опять не заревела – до того ей хотелось домой.
Но все на этот раз было наоборот: ревела мама, у нее все лицо было мокрое от слез.
- Дрянь ты этакая, - говорила мама сквозь слезы, обнимая и целуя Аленку, - паршивая ты девчонка, я из-за тебя чуть не умерла…
- Мама, я есть хочу, - сказала Аленка.
- Не следовало бы тебя кормить, - сердито заметил папа, который к этому времени уже успел вернуться с работы.
Вечером, когда Аленка – сытая, выкупанная, в чистой пижаме лежала в постели, вдруг пришел дядя Алеша – Надин муж и радостно объявил, что у него родился сын. Аленка удивилась и хотела позвать маму, чтобы спросить, почему сын родился у дяди Алеши в то время, как все знали, что он жил у Нади в животе, но прежде чем она успела открыть рот, сон сморил ее и помешал немедленно выяснить это недоразумение.
Когда к маме приходи соседка Надя, Аленка моментально прекращает игру и старается пристроиться поближе к взрослым. Для отвода глаз она, впрочем, держит в руках какую-нибудь игрушку.
Мама велит называть гостью тетей Надей, и Аленка во избежание лишних конфликтов подчиняется этому требованию, но в глубине души считает его несправедливым. Какая же Надя – тетя, если еще год назад она ходила в школу? Правда, тогда она была тоненькая и шустрая, а теперь толстая, как графин. Это потому, что у нее в животе живет ребенок.
У Нади с мамой только и разговоров, что об этом ребенке. О распашонках для него, о чепчиках, коляске… Вот и сегодня – все то же.
- Коляску Алеша купил высокую, удобную, пыль не будет долетать. Низкие мне не нравятся.
- Низкие хуже, - соглашается мама.
Аленка делает вид, что взрослый разговор ее ничуть не интересует. Она даже кутает в тряпочку своего маленького голышика. Но при этом старательно усваивает каждое слово.
- Аленка была у меня ужасно крикливая, - говорит мама.
- Я что-то этого не помню, - серьезно возражает Аленка.
- Не вмешивайся во взрослые разговоры! – приказывает мама.
А Надя смеется и гладит Аленку по голове.
Аленка наклоняет голову как будто для того, чтобы Наде удобнее было ее гладить. На самом деле она старается сунуться ухом к огромному надиному животу. Если в животе ребенок, так он должен плакать! И Аленка напряженно вслушивается, пытаясь уловить плач в этом таинственном обиталище, где надин ребенок вынужден пока жить. Но затаившийся хитрец не выдает себя ни единым звуком.
- Я пойду, - говорит Надя.
- Ты гуляй побольше, - советует ей аленкина мама.
У мамы сегодня – первый день отпуска. А в садике – карантин! Такое удачное совпадение. Мама дома, и Аленке не надо идти в садик.
До обеда время проходит незаметно. Мама готовит обед, Аленка пробует – то морковку, то ломтик сырой картошки. Потом они с мамой обедают. В садике сразу после обеда Аленке пришлось бы спать, но дома удается избежать этой неприятности. Хорошо бы еще уговорить маму покататься на трамвае.
Аленка, оценивая значение тонкого подхода в таких делах, начинает разговор издалека.
- Мама, а вчера Маша ездила с мамой на базар на кольцевом трамвае. С буквой: «К».
- На кольцевом – дальше, - рассеянно отзывается мама.
- А кольцевой – это как понять? – не унимается Аленка.
- Он идет по линии, которая замкнута кольцом. Откуда поедешь, туда можно и приехать – без пересадки.
- Мама, поедем, покатаемся на кольцевом трамвае, - просит Аленка.
- Ладно, покатаемся.
- Когда? Сейчас?
- Сейчас – некогда. Как-нибудь в другой раз.
Ох уж это: «в другой раз». Аленка знает цену такому неопределенному обещанию. «В другой раз» - значит: нескоро. Возможно – никогда.
А кольцевой трамвай манит ее воображение. Можно сесть у окна и кататься хоть до самой ночи – пока не надоест. И почему обязательно с мамой? Мама всегда куда-нибудь спешит. А у Аленки сколько угодно свободного времени. Конечно, мама ее одну не отпустит. Единственный выход: уйти без спросу.
Остановка кольцевого трамвая недалеко от дома. Надо пройти мимо соседнего пятиэтажного дома, потом повернуть… Тут мама уже не увидит ее ни из окна, ни с балкона. Один двухэтажный дом, второй двухэтажный дом… И – все. Трамвайная остановка. Деньги не потребуются – мама не пробивает на нее билет. Аленка много раз ездила с мамой на трамвае, только не на кольцевом. Кольцевой – это на котором буква «К».
Чтобы осуществить свое намерение, придется обмануть маму. Аленку немного мучает совесть, но не настолько, чтобы отказаться от задуманного. Она отпрашивается у мамы погулять во дворе и направляется к трамвайной остановке. Вскоре трамвай с буквой «К» приветливо распахивает двери.
Солнце бьет в окна трамвая. Колеса весело постукивают. Чуть-чуть страшновато: привезет ли трамвай обратно домой? Но ведь мама сказала: «Откуда поедешь, туда можно и приехать. Без пересадки.» Значит, привезет.
Трамвай останавливается и распахивает двери. Потом закрывает двери и едет дальше. За окном тянутся маленькие домики и большие сады. В садах цветут яблони. На каждой ветке – множество белых цветов. Мама говорит, что из каждого цветочка вырастет яблоко. Сколько же будет яблок? Наверное, никто не сможет сосчитать.
Совсем незнакомая улица. По ту сторону трамвая – кирпичная стена. Все-таки лучше было бы ехать с мамой. За стеной нет домов, только – деревья. И какие-то столбики.
- Тетя, что там, за оградой? – спрашивает Аленка свою соседку.
- Кладбище, деточка.
- А, это – где спят покойники.
Аленка вспоминает, как хоронили старушку из четвертого подъезда. Играла музыка. Дочь старушки была во всем черном и плакала. Впереди гроба несли венки… Значит, старушку принесли сюда. Санька сказал, что ее зарыли в землю.
- Тетя, а тетя…
- Что, деточка?
- Все люди умирают или только старые?
- Всякие умирают, деточка. У меня сынок двадцати лет утонул. Полез купаться да и не выплыл. Один сынок-то…
- А двадцати лет – это не старый?
- На третий курс перешел. Повышенную стипендию получал…
Аленка намеревалась продолжить интересную беседу, но вдруг увидала за окном такое, что ей стало не до разговоров. На бугре, привязанная к колышку, паслась живая белая коза с настоящими рогами. Аленка сразу ее узнала, хотя прежде видела коз только на картинке в дошкольном бульваре. Подумать только: живая коза! Едва вагонные двери разъехались в стороны на своих роликах, как Аленка сорвалась со своего выгодного места у окна и выпрыгнула из вагона.
Она проворно перебежала через рельсы и поднялась на горку. Коза как ни в чем ни бывало паслась себе на случайном пустыре в городском квартале и даже глазом не повела в сторону Аленки. По правде сказать, Аленка рассчитывала на большее внимание со стороны рогатой красавицы. В конце концов ведь и коза видела ее впервые, и столь откровенное безразличие показалось Аленке обидным.
Аленка присела на корточки и стала внимательно разглядывать козью морду, рога, копытца, грязную, местами свалявшуюся шерсть и чуть не до земли отвисшее вымя. Коза ловко захватывала зубами пучок травы, с легким хрустом отрывала его и тут же цеплялась за следующий с таким сосредоточенным видом, словно не существовало на свете занятия более важного.
Меняя позиции, Аленка провела в наблюдениях за козой довольно много времени. Она даже решила приблизиться к козе на расстояние одного шага и потрогать ее за шерсть. Но коза и на эту попытку сближения не отреагировала. Щипала и щипала травку. Сущая обжора была эта коза.
Аленка наконец спохватилась, что пора ехать дальше. Она вернулась к остановке и поднялась в первый же вагон, распахнувший двери, не обратив на этот раз внимания на номер трамвая.
За окном снова тянулись небольшие дома, сады, заборы. Путешествие начало надоедать Аленке. Она не возражала бы сейчас вернуться домой. Но трамваю не скажешь, как маме: «Трамвай, я хочу домой!» Приходится ехать туда, куда тебя везут.
Впрочем, трамваю тоже надоели окраинные улицы. Пронзительно заскрипев на повороте, он выбрался на улицу с большими кирпичными домами. Тут было гораздо веселее. По дороге мчались машины, на перекрестке мигали светофоры, мороженщицы с голубыми ящиками стояли возле домов. Было бы совсем неплохо съесть мороженое. Но еще сильнее хотелось пить.
В большущем окне стояла розовая девочка в нарядном платье и держала на руках куклу. Детский мир! Аленка тут столько раз бывала с мамой. Нет в городе более привлекательного места, чем детский мир.
- Детский мир! – вслух радовалась Аленка. – Детский мир…
Народу в трамвае было уже довольно много, а ведь известно, что чем больше людей собирается вместе, тем меньше они обращают внимания друг на друга. И в этом полном вагоне никто не заметил аленкиных восторгов. От равнодушия взрослых людей Аленка почувствовала себя сиротливо. Ей захотелось снова увидеть «Детский мир», и она принялась пробиваться к выходу сквозь толпу. Раза два ее больно толкнули в спину и один дядька обругал чертенком, но как раз к остановке Аленка оказалась возле двери.
Самостоятельная жизнь – довольно сложная штука. То и дело она подстраивает сюрпризы и далеко не всегда – приятные. Когда Аленка выскочила из трамвая, она не увидела никакого «Детского мира». Вернулась немного назад, заглянула еще в одну улицу. Нет, улица была совсем незнакомая.
Женщина в очках вышла с перевязанной коробкой из дома обуви и наткнулась взглядом на растерянную девочку с голубыми бантиками в тонких косичках. Некстати оказалась эта девочка на ее пути. Женщина спешила. А девочка совсем одна. Отстала? Заблудилась?
- Ты – что? Хочешь перейти улицу?
Девочка взмахнула густыми ресницами.
- Да.
Она спокойно, словно с мамой, перешла улицу. Когда твою руку осторожно сжимает ладонь взрослого человека, можно не бояться ни машин, ни трамваев.
Но добрая тетя, ступив на тротуар, отняла свою руку.
- Смотри, не ходи одна на дорогу, - сказала она и быстро двинулась прочь, словно опасаясь, что кто-то кинется ее догонять.
Небольшая очередь стояла у ларька с газированной водой. Автомат шипел, наполняя стаканы великолепным напитком. Некоторые брали воду с сиропом. Некоторые – без сиропа.
- Тетя, а без сиропа – тоже за деньги? – спросила Аленка.
- Ты хочешь пить?
Аленка сглотнула слюну. Продавщица подала ей стакан воды без сиропа. Аленка пила долго, растягивая удовольствие. И потом – спешить ей было некуда. Она совершенно не представляла, где ее дом.
Странно, но теперь, когда не хотелось пить, Аленке захотелось плакать. Может быть, раньше не хватало воды для слез? Лучше бы не пила…
Людей на улице было очень много. И молодые, и пожилые, и совсем старенькие, и мужчины, и женщины… Некоторые тянули за руку мальчика или девочку. И все так спешили, как будто боялись опоздать на стадион на футбольный матч. Но не могли же все они идти на стадион! И папа вчера ничего не говорил про футбольный матч…
На маленькую девочку, которая испуганно жалась к углу дома, никто не обращал внимания. Зачем человеку интересоваться чужой девочкой, если у него полно своих дел? Аленка не решалась остановить кого-нибудь из эих неизвестно куда торопившихся людей и спросить, как ей найти дорогу домой.
Вдоль улицы росли каштаны. Скоро они зацветут очень красивыми большими цветами. Но теперь цветов не было, просто большие зеленые листья. Глядя на ближний каштан, Аленка вспомнила, как девочка Малашечка из сказки «Привередница» спрашивала дорогу у яблоньки, когда искала братца Ивашечку. Может быть, и каштан укажет мне дорогу домой, подумала Аленка. Она подошла к каштану и, задрав голову к его зеленым веткам, попросила:
- Каштан, Каштан, скажи, как мне найти свой дом! – И, помолчав, вежливо добавила: - Пожалуйста!
Каштан молчал. Ой, нет… Нет, не молчал!
- Ты без спросу убежала из дому! Разве хорошие девочки так делают? Твоя мама теперь ужасно волнуется!
Нет, Каштан не произнес этих слов ни громко, ни тихо, но Аленка все равно их услышала. Как? Каштан умел так же неслышно говорить, как инопланетяне. Мама один раз прочла в газете и рассказывала тете Наде, что инопланетянин говорит совсем неслышно, а человек все равно его понимает.
Люди по-прежнему спешно шли в одну и в другую сторону, и Аленка не решалась кого-нибудь остановить. И вдруг она увидала старушку с палочкой, которая шла совсем медленно. Переставит палку, шагнет, опять переставит палку, опять шагнет… Аленка вспомнила, как одна старушка-волшебница дала девочке, которая не знала дорогу, клубок ниток. Клубочек катился по дороге, куда надо, а девочка шла за ним, держась за нитку. Может, эта бабушка – тоже волшебница?
Аленка шагнула наперерез старушке и попросила:
- Бабушка, дайте мне волшебный клубочек!
Старушка остановилась, палка тоже замерла на месте. С худого остроносого лица глядели на Аленку угрюмые глаза. «А может, это – не добрая волшебница, а злая колдунья? – подумала Аленка.
- Заблудилась? – сердито спросила колдунья. – А где мать? Небось в магазине зазевалась? А ты и рада – выскочила на улицу…
- Мама – дома, - обиженно проговорила Аленка.
- Мать – дома, а ты гуляешь? Вот уж она тебя, озорницу, отшлепает, когда домой заявишься…
И – пошли. Первой пошла палка, за ней – старушка. Стук, стук, стук…
Все только ругали Аленку, и никто не хотел помочь. Тогда она, уже не надеясь на помощь, а просто от безвыходного положения заревела во весь голос. Слезы хлынули из глаз и потекли по щекам.
- Девочка, что ты плачешь?
- Где твоя мама?
- Где ты живешь?
Сквозь слезы Аленка увидела, что люди уже никуда не спешат. Они окружили ее тесным кольцом, так что она оказалась как бы в маленьком домике с живыми стенами.
- Я… я… я… по-те-ря-лась… - плача, объяснила Аленка.
Тогда один мужчина решительно взял ее за руку и сказал:
- Пойдем со мной.
И Аленка пошла с ним, не зная куда.
Они шли недолго. Этот чужой дядька не придумал ничего лучше, как привести ее в милицию! Аленка уже умела читать, если написано большими буквами. Прочитав на вывеске грозное слово. Она уперлась ногами:
- Не пойду!
Но из милиции как раз вышел высокий милиционер.
- Вот, - сказал ему аленкин провожатый, - девочка потерялась.
- Этого нам только не хватало, - вздохнул милиционер. Он присел перед Аленкой на корточки и стал ее выспрашивать. Как зовут, как фамилия, как потерялась… Наконец поинтересовался, где Аленка живет.
Аленка назвала улицу и хотела так же бойко назвать номер дома, но споткнулась. Номер она забыла! Всегда помнила, мама еще давно, когда Аленка ходила в младшую группу, заставила ее выучить адрес, а теперь номер вдруг вылетел из головы. Мама в таких случаях говорит: вылетело из головы, хотя Аленка ни разу не видела, чтобы из маминой головы вылетало что-нибудь наподобие воробья или стрекозы.
- Если ты поедешь по своей улице, ты узнаешь дом, в котором живешь?
- Узнаю, узнаю! – крикнула Аленка, уже не боясь милиционера.
- Пойдем, - сказал милиционер и повел Аленку во двор.
- Вы еще немного подрастете и буде настоящий дядя Степа, - сказала Аленка.
- Да, - согласился милиционер, - я постараюсь подрасти.
Тот дядька, который привел Аленку в милицию, внезапно куда-то исчез. Может быть, у него была шапка-невидимка? Но о волшебной шапке думать было некогда. Недоросший дядя Степа велел Аленке садиться в машину и сам сел рядом с ней за руль.
Вот это повезло! Ехать на машине было куда интереснее, чем на трамвае. Только ужасно хотелось есть, даже кишки раздраженно фырчали. Машина ехала сначала быстро, а затем свернула на какую-то длинную улицу и потащилась черепахой.
- Не твой дом? А этот? Смотри внимательно. Не твой? – спрашивает недоросший дядя Степа.
Но дома были чужие.
И вдруг Аленка ни с того, ни с сего вспомнила номер своего дома – должно быть, он как-то невидимо влетел ей обратно в голову.
- Мой дом – номер пятьдесят шесть, - сказала она.
Дядя Степа, оставив одну руку на баранке, другой слегка стукнул Аленку по затылку.
- Нечего было морочить людям голову, - сказал он.
Аленка хотела обидеться, но подумала, что дома ей еще не так достанется. НО все равно ужасно захотелось поскорее увидеть маму. Аленка чуть опять не заревела – до того ей хотелось домой.
Но все на этот раз было наоборот: ревела мама, у нее все лицо было мокрое от слез.
- Дрянь ты этакая, - говорила мама сквозь слезы, обнимая и целуя Аленку, - паршивая ты девчонка, я из-за тебя чуть не умерла…
- Мама, я есть хочу, - сказала Аленка.
- Не следовало бы тебя кормить, - сердито заметил папа, который к этому времени уже успел вернуться с работы.
Вечером, когда Аленка – сытая, выкупанная, в чистой пижаме лежала в постели, вдруг пришел дядя Алеша – Надин муж и радостно объявил, что у него родился сын. Аленка удивилась и хотела позвать маму, чтобы спросить, почему сын родился у дяди Алеши в то время, как все знали, что он жил у Нади в животе, но прежде чем она успела открыть рот, сон сморил ее и помешал немедленно выяснить это недоразумение.
Обсуждения Кольцевой трамвай