Кинематограф

Тонкое и грубое

Научи меня жить,
Научи меня что-нибудь делать,
Сочтены мои ночи
И дни, словно сны коротки,
А то, что любит сквозь сон,
То, что дышит от имени тела –
Это только тень на горячем песке
У ленивой реки.
Научи меня, что выбирать
Между чёрным и белым,
Чтоб чужое добро на твоё и моё не делить.
Дай мне лезвие мысли
Вонзить между частью и целым
И назови мне высокую цель,
Научи меня жить.
Привяжи мне бумажные крылья,
Свободу и совесть.
Не оставь меня в бурю, и в штиль...

И снова я сижу дома одна, перед белым, как снег листом бумаги, и никак не могу сосредоточиться. Она – добрая, бескорыстная учительница, а он - красавец-террорист по неволе, потерявший свой путь в жизни. Они тянутся друг к другу, но никак не могут преодолеть пропасть, разделяющую их бесконечно разные миры! Много пафоса и трагизма, но мало смысла. А так все красиво начиналось! Я понимаю, что такая история не может иметь хороший исход, а о плохом писать – рука не поднимается. Да и не могу я...

... да мы как птицы перелетные, туда-сюда... туда-сюда... за солнышком, да за зернышками... вот раньше кочевали вообще без границ всяких... и в Молдавию и еще дальше к румынам... это раньше до 33-го года, пока русские не пришли в Валахию там был кошмар… еще хуже, чем у тевтонов да шведов было... молдавские бояре да сердары гаремы себе устраивали из цыганок… непокорных и на кол сажали, и за ребро... и секли, и коптили над огнем… в цепях да «рогатках» всю жизнь ходили… а они ж ведь крепостные были...

- Эй, нигер, я возьму выпивку и отнесу свою задницу вон в тот угол, а ты поставь реальный джаз, а не это дерьмо…

Если бы эту фразу произнес герой американского боевика «серии С» где-нибудь в Гарлеме, ему бы по сценарию оторвали голову, не дав договорить.

Я умудрился изрыгнуть этот бред в Венеции… В сказочном городе, в котором писали вечную музыку Арригони и Мерула, Ферро и Марини, здесь начинал творить великий Вивальди, Петр Ильич Чайковский написал свою четвертую симфонию, да и все...

"…на вопрос что происходит отвечаю: 
выбираю то, что решила. Отменяю все соглашения, в которых не участвовала. Живу в реальности, верю в то, что знаю"/Учитель/

Мир изменился. Покоятся в музеях кинематографа тяжёлые, угольные паровозы, пройдя за несколько веков путь от грандиозных идей до цветной голограммы в плёночных носителях.

Исчезли галантные манеры и относительное, зыбкое, но всё же предсказуемое спокойствие. Реальностью стал бешеный миг, явив миру чёрное яйцо Материи, успевшее к...

Стокгольм

Завтракать до десяти утра мне решительно не нравится. Когда я встаю рано на работу, я утром не ем. Здесь же, на борту парома, выхода не было. Пришлось накануне ставить звуковой сигнал на мобильник, чтобы вовремя проснуться.

Умывшись, и, по возможности, взбодрившись, я пошёл в ресторан.

В раннее утро на пароме, кроме нашего ресторана, ни одно заведение не работает. Блондинки при входе не обратили на меня никакого внимания. Взяли талон на завтрак, предложив садиться куда угодно...

Как мы снимали кино

Писать киносценарии я начал совершенно случайно. Летом 2015 года, во время отпуска за свой счёт, я провёл неделю в гостях у одного замечательного человека по имени Алексей. Старшему внуку Алексея исполнилось восемнадцать лет, а младшей дочери одиннадцать.

Но для меня он был интересен тем, что в его голове хранилось множество интересных историй, которые он пытался выразить в виде сказок, рассказов, киносценариев. Вот для этой цели меня и пригласили. Чтобы я или записывал...

Когда я впервые смотрел эту самую запись, я совсем забыл о том, какие вопросы я для отца Игоря написал. Потому что он говорил о том, что лично мне в голову не могло прийти. С одной стороны, он не сказал ничего нового, а с другой преподнёс информацию так, словно это было открытие планетарного масштаба.

Опять же, для меня. Мне это очень понравилось, и первое, что я решил сделать, - это изложить речь отца Игоря с видео на бумагу. На бумагу, - это я так образно выразился. На самом деле, конечно...

В назначенной время мы все встретились на старом месте, возле станции метро «Гражданский проспект». Даже Любава не опоздала. Она, как и обещала, принесла не только картину, но ещё и кисточки. Так что у нас был полный набор для рисования.

Николай взял с собой одежду, в которой он должен был изображать художника. Главной деталью в этом костюме был головной убор, а именно шляпа младшего брата Николая. Не знаю точно, как часто художники надевают шляпы во время работы, но наш художник выглядел...