Кавказский

…а ТАМ!.. В неведомой Дали,.. — в невидимой,.. высокой Глубине СОЗНАНИЯ живого,.. — « тонкий план »… Не повседневного,.. однако явного вполне, Иного Восприятия… РЕАЛЬНОСТИ!.. Одно смущает: слово «план»…

Пусть,.. даже, это будет «уровень»,.. — ОНИ, в Сознании живом,.. предполагают измерение… И данный факт,.. — жестокий, неуклонный,.. — убивает Восприятие естественное. НАМ. Нельзя,.. — Создатель не давал на то свое согласие!.. — на уровень вселенский поднимать …цивилизованную ЖЕСТКОСТЬ Линии и...

Ты, дорогой мой Читатель, наверняка спросишь: откуда,.. мол,.. взялась эта советская Разведчица?.. …молодая баронета. Если ОНА была родной дочерью барона Розена. А я вам сейчас об этом расскажу…

Кто знает это МЕСТО,.. — в Одессе, в порту?.. Где в 1940 году немецкие корабли,.. по договору с советской Россией,.. грузили в свои трюмы отборную нашу пшеницу… И: полноценные свиные и говяжьи туши… Вот в этом самом месте,.. у иностранного причала, — в приемном пункте работала контролером - приемщиком...

А вот уже и сорок второй год… ВОЙНА!.. Как вы сами помните,.. мы с баронетой приехали в тот дом,.. где нас приветливо встретила ее подруга Герда… Я помню, как мы пили в столовой кофе,.. а затем и вино!..

А потом со мной случилось то,.. чего я никак не ожидал: меня усыпили…

Со слов Розеты,.. — в недалеком будущем она все мне рассказала… Баронета и Герда сразу же подняли шум!.. Слуг вызвали и сказали,.. что я сильно пьян!.. И баронета хочет увезти меня,.. «пьяного», домой… Слуги тут же...

Похождения Шурика

(издание 2-ое, дополненное)

Не знаю как у кого, лично у меня имя Шурик всё время ассоциируется с чем-то несерьезным. Не обошлось без влияния фильмов Гайдая, наверное. Что-то есть в нем такое, отчего становится сразу весело.

И, если, кто-нибудь в кампании скажет, что у него есть приятель Шурик, и что с ним произошла очень интересная история, у меня сразу появляется улыбка. А если история не одна, а несколько? Тогда берётся любой пишущий предмет, какой найдется под рукой...

«Лучи» приходят в район лова – где-то за экватором, спускают мотоботы «Кавасаки» и начинается пахота. Боты разбегаются в разные стороны – ставить ярусы. Ярус это огромная рыболовная снасть – удочка в других масштабах. Сначала в воду сбрасываю буй, за него цепляют трос и начинают стравливать его с бота в воду. На тросе висят поводки из троса потоньше с огромными крючками, размером с гак автомобильного крана, потоньше, разве что. На крючки моряки насаживают наживку, или приманку –чаще всего это...

Папе ждать надоедает, и он подходит к одному из официантов. Поговорить. Лицо у папы такое, как будто он полку команды отдаёт. Договорились. Нам приносят какие-то блюда, и мы ужинаем. Мама с папой о чем–то тихо разговаривают. Я жую и во все глаза наблюдаю за тем, что происходит за соседним столом. Мама, кивая головой на соседний столик, говорит папе:

«Сань, посмотри, они его догола разденут!».

Графа Мнтекристо, действительно «раздевают» - деньги текут шелестящей рекой. «Сулико» сменяется...

Ева вступила в пору девичества, когда дряхлый советский культ уже дышал на ладан. Коммунизма в стране так и не построили, но нисколько об этом не сожалели, прекратив заодно переживать и за мир во всем мире. Люди, позабыв о надоевших транзисторах, с акцентом шептавших о неведомой свободе, и о наскучившем кухонном противостоянии умирающей власти, привычно и талантливо пили, лениво примеряясь к неведомым прежде удовольствиям. Приевшаяся Западу сексуальная революция наконец-то докатилась и до...

"Увы, Иван Васильевич, дату скорби по утраченному смыслу установить не удастся,

потому, Вы догадываетесь, что я скажу, что никакого смысла никогда и не было.

Я ведь не могу считать смыслом бытия проекцию на него наивных человеческих чаяний". (Кончеев Александр Сергеевич отвечает Зорину Ивану Васильевичу).

В Москве все пытаются похоронить "махатму" Ульянова по православному обряду. Несмотря даже на его слова: "Всякий боженька есть труположество... Всякое кокетничанье с боженькой есть...

Эту историю в разное время рассказали мне незнакомые между собой люди. Поставив точку в конце Ханифкиного повествования, я перечитал и обеспокоился: не всё в ней вяжется и стыкуется. Упущен самый драматичный момент – визит на кладбище бравого прапорщика и пальба из пистолета. Хотел было отложить написанное до лучших времён, но пришла мысль: быть может, после публикации ещё кто-нибудь из участников событий откликнется, объявится и расскажет свою версию той кошмарной ночи иль дополнит уже...

И снова я сижу дома одна, перед белым, как снег листом бумаги, и никак не могу сосредоточиться. Она – добрая, бескорыстная учительница, а он - красавец-террорист по неволе, потерявший свой путь в жизни. Они тянутся друг к другу, но никак не могут преодолеть пропасть, разделяющую их бесконечно разные миры! Много пафоса и трагизма, но мало смысла. А так все красиво начиналось! Я понимаю, что такая история не может иметь хороший исход, а о плохом писать – рука не поднимается. Да и не могу я...