До зарплаты ещё неделя, а деньги кончились!
Зинка, как её звали подруги, подошла к серванту, открыла стеклянную дверку, достала заварочный чайник из сервиза "Мадонна", где хранилась заначка - последний рубль и в сердцах воскликнула: "Сука Меченая! Чтоб ты сдох Козёл сраный! Что жрать то будем? До зарплаты ещё неделя, а денег только на хлеб хватит. Такую страну довести до голода!"
Зинаида Павловна, как её уважительно звали на работе, служила бухгалтером на "почтовом ящике", что на Варшавке, была честнейшим человеком, членом профсоюза, всегда боролась за сохранность денег, экономию и достойную, вовремя выплачиваемую зарплату, даже удивилась такой своей тираде. Но последнее время она стала замечать, что изменяется к худшему, как и страна. Она всё больше удивлялась, что в стране магазинные полки пусты и просто жрать нечего. Именно жрать.
Она - культурная и образованная дама, стала употреблять именно это слово, так как считала, если ты не сходила в магазин и не купила колбасы, икры чёрной и крабов, то это "нечего есть", а если дома нет продуктов и в магазинах, и на рынке их нет, а ты хочешь кушать, то это нечего жрать!
Она работала, как и прежде, её соседи работали, как и прежде, рабочие в цехах на заводах и рабочие в забоях гнали план, как и ранее, и даже больше, колхозники производили сельскохозяйственную продукцию больше чем ранее, Вся страна работала с большим усилием, пятилетку выполняя за три года... А в стране жрать нечего! Денег нет, на полках пусто, и дома холодильник пуст! Как такое может быть? На своём обывательском уровне она не воспринимала этого, так как на каждом углу ей говорили, что они идут коммунизму семимильными шагами. Вот-вот он наступит, так как развитой социализм уже наступил.
С такими мыслями она оделась и побежала на работу. До работы можно было дойти за два часа, но приходилось ехать тремя транспортами с двумя пересадками целый час двадцать минут! Да и то, если на пересадках сядешь в первый же трамвай или автобус. Таковы причуды Мегаполиса!
"Всё для народа! Всё во имя народа!" В городе такие плакаты попадались с каждым годом всё чаще. Чем хуже было в стране, тем больше было таких плакатов, тем крупнее были буквы на них. Наверное, это что бы слепой мог увидеть!
Было тяжело, но впереди маячило светлое будущее. Дом, давка по дороге на работу, работа, давка с работы, огромные очереди в магазинах, скромный ужин, программа "Время", лекарство на ночь от давления, сон, утренний туалет с детским мылом, с нарезанной газетой вместо туалетной бумаги, детская зубная паста - всё лучшее детям, яичница из двух яиц с белым хлебом и сливочным маслом, работа. И так каждый день!
Она видела, как и все, что становится хуже и хуже. Она чувствовала это на собственной «шкуре». Раздражение и недовольство росло. Она превращалась в Зинку, но не на людях. На людях она по-прежнему оставалась культурной Зинаидой Павловной.
Она была раздражена толпой на остановке. Пришлось пропустить два автобуса. Время стало поджимать. Но, если бы она знала, что после 92 года она останется без работы, друзья её устроят киоскёром проката видеокассет, а потом она останется и без этой работы... Она ещё не знала, что потеряет и эту работу, и будет ходить по пустым магазинам, остановкам, ходить вокруг киосков, что бы найти несколько копеек. На найденные за три дня деньги она сможет купить четвертинку чёрного хлеба и эту радость, запивая кипятком, растянуть на неделю! Паёк в блокадном Ленинграде! И это в "столице нашей родины - Москве"!
Она заметила как стайка шустрых ребят подсаживает и заталкивает пассажиров в переполненный трамвай.
- Ой! Кошелёк украли! - раздался чей то женский голос из толпы! - Шустрых ребяток как ветром сдуло! А оставшиеся люди, как по команде стали щупать себя по карманам и смотреть содержимое своих сумок.
Зинаида Павловна засунула руку в карман, драгоценный рубль с гривенником был там. Она сжала содержимое кармана в кулак и про себя промолвила: "Слава Богу!" Следующего трамвая долго не было, толпа роптала и волновалась. Долгожданный трамвай с трезвоном подкатил на остановку, толпа подхватила Зинаиду Павловну и ринулась в открывшиеся двери. Она отталкивалась от народа, подтягивалась за поручни, а толпа всё глубже впихивала её в нутро трамвая. Двери закрылись!
Зинаида Павловна держалась одной рукой за поручень и с блаженством наслаждалась мыслью, что она, после работы, купит хлеб, придёт домой, поджарит его на сковородке и будет есть, запивая горячим чаем с сахаром, которого оставалось немного, на самом дне трёхлитровой банки.
Хранить сахар в трёхлитровых банках с пластиковой крышкой вошло в моду, когда он стал дефицитом и за ним приходилось выстаивать трёхчасовые очереди. С сахаром, последнее время происходили чудеса. Его стали в магазинах смачивать водой для тяжести. Прежде чем сахар высыпать из банки в сахарницу его приходилось ковырять ножом. И только тогда, комковатый и плохо пахнущий, но сладкий он высыпался из банки.
- Ой! - Неожиданно вырвалось из её уст. - Внезапная мысль пришла вдруг ей на ум: "Деньги!" Она вдруг вспомнила, что последние деньги лежат у неё в кармане, а руками она держится за поручни, а воры были где-то рядом! Холодный пот прошиб её. Она резко сунула руку в карман, деньги были на месте. Вдох облегчения вырвался наружу, а приятные мысли о чаепитии с небольшой ноткой горечи, а не дура ли она, что так легко потеряла бдительность и могла остаться без денег, овладели ей. Она зажала деньги в кармане, а лёгкая мечтательная улыбка появилась на её лице, отражая приятные грёзы.
Вдруг мужской голос раздался прямо у её уха: "Женщина! Ну, Вы даёте! Уже пять минут как залезли в мой карман и довольно улыбаетесь!"
- Я...? Да что вы такое говорите! Она возмущённо посмотрела в глаза соседа.
- Это мой карман! Да как Вы можете! - Зинаида Павловна резко дёрнула свою руку в кармане. Карман был чужой!
- Я ..., я..., ой, простите! Ой! Я ..., извините! - Пунцовый румянец залил её лицо! Она резко стала протискиваться к выходу. Двери открылись и она вывалилась, чуть не упав, на остановке.
- Воровка! - Услышала она вдогонку женский голос и двери вагона закрылись. Она так и осталась стоять на середине улицы среди сигналящих ей машин.
"Воровка!" - жуткая мысль крутилась у неё в голове. Только сейчас она стала осознавать, что произошло.
Зинаида Павловна разжала кулачок и на своей ладони она увидела смятую трёшку и гривенник!
"Воровка!"- Она с презрением отбросила деньги в сторону и, пропустив сигналящую ей машину, хотела направиться к тротуару, но тут появилась новая мысль, что деньги надо вернуть, а вдруг у того мужика это тоже последние деньги, а ему надо кормить семью, и трёх (как ей подумалось) грудных детей.
Она стала озираться в поиске выброшенных денег, когда детский голос ей сказал: "Тётенька, у Вас деньги упали!" Оглянувшись на голос, она увидела как пухленький мальчик со школьным рюкзаком на плечах, протягивает ей деньги.
- Ой! Спасибо тебе дорогой! - Зинаида взяла деньги и быстро направилась на пересадку на автобус с твёрдой уверенностью, что найдёт того мужчину и вернёт ему случайно взятые деньги.
Весь рабочий день жар и красный румянец не сходили с её лица. И только одна мысль преследовала её: "Как она могла!"
К концу рабочего дня, изрядно вымотавшись самоедством её окрылила мысль, что не мальчик это был с рюкзаком, а посланник, который дал ей возможность искупить свой нечаянный грех.
Хлеб она в тот день так и не купила.
До конца недели она ездила на работу и всматривалась в лица мужчин, но того обокраденного, она так и не встретила.
Не выдержав нервного напряжения, она рассказала свою историю подруге, но та только и сказала: "Молодец!" - на что Зинка ответила: "Ну как ты можешь так говорить! Это же воровство!"
- Подумаешь! Три рубля! Не заморачивайся!
- Но я же своровала! Пусть и нечаянно, но значит я воровка!
- Да брось ты! Не удавится! Лучше послушай, у меня тоже в трамвае приключение произошло. Я там с таким парнем познакомилась!
- Да брось ты! Опять за своё! У меня можно сказать трагедия, а ты...!
- Забудь! Твой мужик наверняка уже всё забыл! Не без рук же он. Свои три рубля уже давно заработал. А ты всё эту жвачку вторую неделю пережёвываешь. Тебе зарплату не выдали, на что жить то будешь? У кого займёшь. Ты знаешь, у меня лишних денег тоже нет.
- У мамы займу. У неё на чёрный день лежат.
- Вот и живи, и радуйся! Что тебе жить дают и налоги с этого не берут.
- А кто тебе сказал, что не берут! Дерут, а не берут! Да права ты! И что это так меня! Дальше разговор пошёл о мужиках. Какие они козлы!
И всё бы ничего, если бы она не могла долго уснуть. В голову лезли какие-то мысли о жизни, о смерти, о предназначении. Она ворочалась, вставала пить, ложилась спать и снилось ей огромное кладбище, усыпанное жирными коровами. Над кладбищем стоял тлетворный запах и кружились, каркая вороны. Посередине кладбища стояла плаха и толстый палач в смокинге, с котелком на голове, подвязанный красным кушаком, отрубал головы тощим коровам, которые стояли в длинной очереди на убой. Нос коров упирался под хвост предыдущих. От невыносимой вони и страха коровы выпучивали глаза и истошно мычали. А потом приснился тот мальчик, но вместо рюкзака за плечами у него были крылья. Вид его был измождён. Он протягивал ей руку, в которой держал три рубля и говорил: "Возьми! Купи себе хлеба!" Хлеба! Хлеба! - и затихая: "Хлеба, хлеба!"
Зинаида Павловна проснулась в холодном поту. Простыня была скомкана, одеяло сползло на пол, во рту пересохло и казалось всё пропитано гнилостным запахом. Встала, прошла на кухню, налила себе стакан воды из-под крана и с жадностью выпила его.
- Приснится же такое! - не сколько сам сон напугал её, сколько безграничное чувство страха и обречённости.
До утра ей так и не удалось уснуть.
Утром она взяла на неделю отпуск за свой счёт, чтобы искать пострадавшего от её проступка мужчину и отдать эти злополучные три рубля и десять копеек.
В десять часов она узнала, что все сбережения у народа подлежат обмену, а фактически обнулены.
Гробовые её мамы сгорели!
Недельные поиски не увенчались успехом. Не было даже похожих на того мужчину. Через неделю, выйдя на работу, она получила уведомление об увольнении. Это была "ПОЛНАЯ ЖОПА"! Она стала безработной! И где? В России! Впрочем, как и многие.
Через много лет, услышав о деле Оборонсервиса и украденных трёх миллиардах из кармана государства, а точнее народа - это по 21 рублю у каждого, включая новорождённых, она уже ничему не удивилась! К тому времени к таким новостям она уже привыкла! Подумаешь, три железнодорожных вагона серебра! На тридцать серебряников уже никто не разменивался.
Только при упоминании слова "вор" её, как и прежде, бросало в жар.
По мотивам воспоминаний Обезьянского С.И.
Зинка, как её звали подруги, подошла к серванту, открыла стеклянную дверку, достала заварочный чайник из сервиза "Мадонна", где хранилась заначка - последний рубль и в сердцах воскликнула: "Сука Меченая! Чтоб ты сдох Козёл сраный! Что жрать то будем? До зарплаты ещё неделя, а денег только на хлеб хватит. Такую страну довести до голода!"
Зинаида Павловна, как её уважительно звали на работе, служила бухгалтером на "почтовом ящике", что на Варшавке, была честнейшим человеком, членом профсоюза, всегда боролась за сохранность денег, экономию и достойную, вовремя выплачиваемую зарплату, даже удивилась такой своей тираде. Но последнее время она стала замечать, что изменяется к худшему, как и страна. Она всё больше удивлялась, что в стране магазинные полки пусты и просто жрать нечего. Именно жрать.
Она - культурная и образованная дама, стала употреблять именно это слово, так как считала, если ты не сходила в магазин и не купила колбасы, икры чёрной и крабов, то это "нечего есть", а если дома нет продуктов и в магазинах, и на рынке их нет, а ты хочешь кушать, то это нечего жрать!
Она работала, как и прежде, её соседи работали, как и прежде, рабочие в цехах на заводах и рабочие в забоях гнали план, как и ранее, и даже больше, колхозники производили сельскохозяйственную продукцию больше чем ранее, Вся страна работала с большим усилием, пятилетку выполняя за три года... А в стране жрать нечего! Денег нет, на полках пусто, и дома холодильник пуст! Как такое может быть? На своём обывательском уровне она не воспринимала этого, так как на каждом углу ей говорили, что они идут коммунизму семимильными шагами. Вот-вот он наступит, так как развитой социализм уже наступил.
С такими мыслями она оделась и побежала на работу. До работы можно было дойти за два часа, но приходилось ехать тремя транспортами с двумя пересадками целый час двадцать минут! Да и то, если на пересадках сядешь в первый же трамвай или автобус. Таковы причуды Мегаполиса!
"Всё для народа! Всё во имя народа!" В городе такие плакаты попадались с каждым годом всё чаще. Чем хуже было в стране, тем больше было таких плакатов, тем крупнее были буквы на них. Наверное, это что бы слепой мог увидеть!
Было тяжело, но впереди маячило светлое будущее. Дом, давка по дороге на работу, работа, давка с работы, огромные очереди в магазинах, скромный ужин, программа "Время", лекарство на ночь от давления, сон, утренний туалет с детским мылом, с нарезанной газетой вместо туалетной бумаги, детская зубная паста - всё лучшее детям, яичница из двух яиц с белым хлебом и сливочным маслом, работа. И так каждый день!
Она видела, как и все, что становится хуже и хуже. Она чувствовала это на собственной «шкуре». Раздражение и недовольство росло. Она превращалась в Зинку, но не на людях. На людях она по-прежнему оставалась культурной Зинаидой Павловной.
Она была раздражена толпой на остановке. Пришлось пропустить два автобуса. Время стало поджимать. Но, если бы она знала, что после 92 года она останется без работы, друзья её устроят киоскёром проката видеокассет, а потом она останется и без этой работы... Она ещё не знала, что потеряет и эту работу, и будет ходить по пустым магазинам, остановкам, ходить вокруг киосков, что бы найти несколько копеек. На найденные за три дня деньги она сможет купить четвертинку чёрного хлеба и эту радость, запивая кипятком, растянуть на неделю! Паёк в блокадном Ленинграде! И это в "столице нашей родины - Москве"!
Она заметила как стайка шустрых ребят подсаживает и заталкивает пассажиров в переполненный трамвай.
- Ой! Кошелёк украли! - раздался чей то женский голос из толпы! - Шустрых ребяток как ветром сдуло! А оставшиеся люди, как по команде стали щупать себя по карманам и смотреть содержимое своих сумок.
Зинаида Павловна засунула руку в карман, драгоценный рубль с гривенником был там. Она сжала содержимое кармана в кулак и про себя промолвила: "Слава Богу!" Следующего трамвая долго не было, толпа роптала и волновалась. Долгожданный трамвай с трезвоном подкатил на остановку, толпа подхватила Зинаиду Павловну и ринулась в открывшиеся двери. Она отталкивалась от народа, подтягивалась за поручни, а толпа всё глубже впихивала её в нутро трамвая. Двери закрылись!
Зинаида Павловна держалась одной рукой за поручень и с блаженством наслаждалась мыслью, что она, после работы, купит хлеб, придёт домой, поджарит его на сковородке и будет есть, запивая горячим чаем с сахаром, которого оставалось немного, на самом дне трёхлитровой банки.
Хранить сахар в трёхлитровых банках с пластиковой крышкой вошло в моду, когда он стал дефицитом и за ним приходилось выстаивать трёхчасовые очереди. С сахаром, последнее время происходили чудеса. Его стали в магазинах смачивать водой для тяжести. Прежде чем сахар высыпать из банки в сахарницу его приходилось ковырять ножом. И только тогда, комковатый и плохо пахнущий, но сладкий он высыпался из банки.
- Ой! - Неожиданно вырвалось из её уст. - Внезапная мысль пришла вдруг ей на ум: "Деньги!" Она вдруг вспомнила, что последние деньги лежат у неё в кармане, а руками она держится за поручни, а воры были где-то рядом! Холодный пот прошиб её. Она резко сунула руку в карман, деньги были на месте. Вдох облегчения вырвался наружу, а приятные мысли о чаепитии с небольшой ноткой горечи, а не дура ли она, что так легко потеряла бдительность и могла остаться без денег, овладели ей. Она зажала деньги в кармане, а лёгкая мечтательная улыбка появилась на её лице, отражая приятные грёзы.
Вдруг мужской голос раздался прямо у её уха: "Женщина! Ну, Вы даёте! Уже пять минут как залезли в мой карман и довольно улыбаетесь!"
- Я...? Да что вы такое говорите! Она возмущённо посмотрела в глаза соседа.
- Это мой карман! Да как Вы можете! - Зинаида Павловна резко дёрнула свою руку в кармане. Карман был чужой!
- Я ..., я..., ой, простите! Ой! Я ..., извините! - Пунцовый румянец залил её лицо! Она резко стала протискиваться к выходу. Двери открылись и она вывалилась, чуть не упав, на остановке.
- Воровка! - Услышала она вдогонку женский голос и двери вагона закрылись. Она так и осталась стоять на середине улицы среди сигналящих ей машин.
"Воровка!" - жуткая мысль крутилась у неё в голове. Только сейчас она стала осознавать, что произошло.
Зинаида Павловна разжала кулачок и на своей ладони она увидела смятую трёшку и гривенник!
"Воровка!"- Она с презрением отбросила деньги в сторону и, пропустив сигналящую ей машину, хотела направиться к тротуару, но тут появилась новая мысль, что деньги надо вернуть, а вдруг у того мужика это тоже последние деньги, а ему надо кормить семью, и трёх (как ей подумалось) грудных детей.
Она стала озираться в поиске выброшенных денег, когда детский голос ей сказал: "Тётенька, у Вас деньги упали!" Оглянувшись на голос, она увидела как пухленький мальчик со школьным рюкзаком на плечах, протягивает ей деньги.
- Ой! Спасибо тебе дорогой! - Зинаида взяла деньги и быстро направилась на пересадку на автобус с твёрдой уверенностью, что найдёт того мужчину и вернёт ему случайно взятые деньги.
Весь рабочий день жар и красный румянец не сходили с её лица. И только одна мысль преследовала её: "Как она могла!"
К концу рабочего дня, изрядно вымотавшись самоедством её окрылила мысль, что не мальчик это был с рюкзаком, а посланник, который дал ей возможность искупить свой нечаянный грех.
Хлеб она в тот день так и не купила.
До конца недели она ездила на работу и всматривалась в лица мужчин, но того обокраденного, она так и не встретила.
Не выдержав нервного напряжения, она рассказала свою историю подруге, но та только и сказала: "Молодец!" - на что Зинка ответила: "Ну как ты можешь так говорить! Это же воровство!"
- Подумаешь! Три рубля! Не заморачивайся!
- Но я же своровала! Пусть и нечаянно, но значит я воровка!
- Да брось ты! Не удавится! Лучше послушай, у меня тоже в трамвае приключение произошло. Я там с таким парнем познакомилась!
- Да брось ты! Опять за своё! У меня можно сказать трагедия, а ты...!
- Забудь! Твой мужик наверняка уже всё забыл! Не без рук же он. Свои три рубля уже давно заработал. А ты всё эту жвачку вторую неделю пережёвываешь. Тебе зарплату не выдали, на что жить то будешь? У кого займёшь. Ты знаешь, у меня лишних денег тоже нет.
- У мамы займу. У неё на чёрный день лежат.
- Вот и живи, и радуйся! Что тебе жить дают и налоги с этого не берут.
- А кто тебе сказал, что не берут! Дерут, а не берут! Да права ты! И что это так меня! Дальше разговор пошёл о мужиках. Какие они козлы!
И всё бы ничего, если бы она не могла долго уснуть. В голову лезли какие-то мысли о жизни, о смерти, о предназначении. Она ворочалась, вставала пить, ложилась спать и снилось ей огромное кладбище, усыпанное жирными коровами. Над кладбищем стоял тлетворный запах и кружились, каркая вороны. Посередине кладбища стояла плаха и толстый палач в смокинге, с котелком на голове, подвязанный красным кушаком, отрубал головы тощим коровам, которые стояли в длинной очереди на убой. Нос коров упирался под хвост предыдущих. От невыносимой вони и страха коровы выпучивали глаза и истошно мычали. А потом приснился тот мальчик, но вместо рюкзака за плечами у него были крылья. Вид его был измождён. Он протягивал ей руку, в которой держал три рубля и говорил: "Возьми! Купи себе хлеба!" Хлеба! Хлеба! - и затихая: "Хлеба, хлеба!"
Зинаида Павловна проснулась в холодном поту. Простыня была скомкана, одеяло сползло на пол, во рту пересохло и казалось всё пропитано гнилостным запахом. Встала, прошла на кухню, налила себе стакан воды из-под крана и с жадностью выпила его.
- Приснится же такое! - не сколько сам сон напугал её, сколько безграничное чувство страха и обречённости.
До утра ей так и не удалось уснуть.
Утром она взяла на неделю отпуск за свой счёт, чтобы искать пострадавшего от её проступка мужчину и отдать эти злополучные три рубля и десять копеек.
В десять часов она узнала, что все сбережения у народа подлежат обмену, а фактически обнулены.
Гробовые её мамы сгорели!
Недельные поиски не увенчались успехом. Не было даже похожих на того мужчину. Через неделю, выйдя на работу, она получила уведомление об увольнении. Это была "ПОЛНАЯ ЖОПА"! Она стала безработной! И где? В России! Впрочем, как и многие.
Через много лет, услышав о деле Оборонсервиса и украденных трёх миллиардах из кармана государства, а точнее народа - это по 21 рублю у каждого, включая новорождённых, она уже ничему не удивилась! К тому времени к таким новостям она уже привыкла! Подумаешь, три железнодорожных вагона серебра! На тридцать серебряников уже никто не разменивался.
Только при упоминании слова "вор" её, как и прежде, бросало в жар.
По мотивам воспоминаний Обезьянского С.И.
Обсуждения Карман