Каменные Боги

По запущенной узкой дорожке шло двое мужчин. Один был в очках и с большой папкой в руках, второй – пожилой человек – опирался о палку и выглядел весьма уставшим. Дорожка, поросшая высокой травой, вела к старинным чугунным воротам, за которыми скрывался еще более старинный особняк. Солнце пекло безжалостно и не было ни малейшего намека на освежающий летний дождик. Июль стоял в самом разгаре.

Подойдя к воротам, человек в очках открыл перед стариком калитку и пропустил вперед своего спутника. Он...

Тряня маленький совсем еще юный домовёнок-хоммерёнок, и жил он в одном очень приличном виртуальном приходе благосуществующем при какой-то провинциальной епархии РПЦ. И было ему там поначалу хорошо и надёжно под крылышком уважаемого и добрейшего из хоммеров Иргудеона. И как жадный до знаний отрок, впитывал в себя Тряня много хорошего и пристойного.

Возможно, то образование, что получал юный хоммер, и нельзя было назвать разносторонним. По сути, он лишь повторял за своим наставником молитвы...

На высоком скальном уступе стояла старая темница. Сложенное из крепкого гранита, её основное здание в незапамятные времена служило казармой для одного из отрядов княжеского войска. Потом воинов перевели в другую казарму – внутри самой столицы, а старая постройка опустела.

Ветер завывал в пустых окнах, верхние ярусы облюбовало вороньё, да крысы копошились в тёмных подвалах.

Лет двести назад правивший тогда князь велел оборудовать здесь тюрьму для знатных заключённых. Казарменный двор...

Они вышли к распадку с четырехчасовым опозданием.
Джон еле волочил ноги… Не подобранные как надо, купленные в ближайшем

лабазе, ботинки превратили обе его ступни в сочащиеся болью кожаные лохмотья.

Шнобель говорил ему… просил, показывал на себе – как сделать портянки, давал

свою футболку…Ну разве что-то докажешь этому чертовому американцу?

Теперь он ходит в кровавых носках, переваливаясь, как селезень - с боку на бок.

А в аптечке ни черта нет – только перекись.
Сейчас у него...

• Жизнь в неведении — не жизнь. Кто живет в неведении, тот только дышит. Познание и жизнь неотделимы.

• Из десяти политических решений, которые должен принять человек, на каком бы месте он ни находился, девять будут ему всегда предписаны обстоятельствами.

И чем выше его пост, тем ограниченнее его свобода выбора.

• Страдания делают сильного сильнее.

• Умереть — дело скорое и легкое, жить значительно труднее.

• Человека создает судьба.

• Мужчина должен говорить женщине приятное...

- Почему ты не спишь? Уже двенадцатый час.

- Во-первых, у меня каникулы, так что мне не надо рано вставать, а во-вторых, там что-то есть.

- Где?

- В шкафу.

- Не валяй дурака, ты же не маленький, - сказала мама, открывая шкаф, из которого на нее посыпался хлам, - черт! Ты когда-нибудь наведешь тут порядок?

- Я только сегодня прибрался. Но там кто-то шевелится.

- Не удивительно. Развел тут крысятник. Возьми к себе в комнату кошку, пусть отрабатывает свой вискас.

- Ну...

Высокие железные ворота во двор с улицы всегда были открыты настежь. Во двор вел достаточно широкий проход, с одной стороны которого тянулось одноэтажное строение, где первая дверь за номером 36 была наша и которое отделяло двор от территории высшего мореходного училища, а с другой стороны – торец трехэтажного кирпичного дома, вход в который осуществлялся непосредственно со двора. Двор всегда выглядел старым, сероватым, не очень уютным, видимо его история была еще довоенная, и ничего особо на...

Лето 1962 года запомнилось мне хорошо тем, что была я отправлена в деревню к дедушке Гаврилу (отцу мамы), дабы не слонялась, но была как-то присмотрена. Однако, присматривать-то за мной особо было некому. Дедушка после смерти бабушки Ксении остался с младшей дочерью Леной (средняя дочь Тамара уехала в Грузию) и долго мытарился в поисках пары и сошелся с вдовой, с женщиной по имени Феня, у которой были две дочери. Одна со своей семьей проживала в Одессе, а другая, Зоя, увы, была, как тогда...

Чувства к отцу у меня были более негативные, чем положительным. Его поведение как- будто не имело границ ни к маме, ни ко мне, ни к Лене, пока она жила у нас. Он не зря называл себя аморалом, ибо это подтверждалось на каждом его шагу. Но родственные узы заставляли все претерпевать, все принимать, и понимать, что очень многое в нем привлекательно, и очень многое в нем тяжело, и эта тяжесть давила собой постоянно, и жизнь в родительском доме становилась невыносимой, больной, затравленной, горчащей...

И Ольвик начала рассказ:
-Я застала Кавказ ещё счастливым…. Это не означает, что тогда всё уж так хорошо там было. Были, конечно же, и тогда там свои беды. Но далеко не того масштаба, какие случились позже. А для меня, так и вовсе, этот край был мирным, красивым, радушным и безопасным.

И вовсе не потому, что для меня, как для любого туриста, заранее были гарантированы безопасность и постоянство праздников. Нет. Случалось всякое. Однако, в основном, это были красивые истории. Другими словами...