Эйфелева башня

Вечер. Небо плакало редкими каплями. Под сенью вековых лип в сторону Покровской башни приволакивая правую ногу, хромал старик, и белая с зеленью шевелюра его казалась ровесницей поросшему мохом и травой известняку стены.

Молча, хохоча и передразнивая скрюченную старостью стать, за стариком увязалась стайка ребятишек лет двенадцати, как бы помогая тому медленно перемещаться своими зачастую совсем уж неприличными телодвижениями.

Погруженный в свои мысли, пораженный глухотой в лагерях при...

…мне казалось, что мы бредем уже целую вечность, меня штормило и кренило… я тащился за ней, как тонущий корабль за буксиром.

Скорей бы все закончилось…
Какого черта… куда она меня тащит…
…устал я что-то… жить устал…
Надоело.

Было удивительное, стеклянное состояние преддверия перехода в мир иной.

…так вот ты какая, продовольственная программа!.. воскликнул Генеральный Секретарь, по большой нужде садясь на маленького ежика…

Было все равно.
Пофиг…

После того как меня выгнали из...

... да мы как птицы перелетные, туда-сюда... туда-сюда... за солнышком, да за зернышками... вот раньше кочевали вообще без границ всяких... и в Молдавию и еще дальше к румынам... это раньше до 33-го года, пока русские не пришли в Валахию там был кошмар… еще хуже, чем у тевтонов да шведов было... молдавские бояре да сердары гаремы себе устраивали из цыганок… непокорных и на кол сажали, и за ребро... и секли, и коптили над огнем… в цепях да «рогатках» всю жизнь ходили… а они ж ведь крепостные были...

Не знаю, когда это случилось, или почему это случилось. С тех пор прошло очень много времени. Огромная раскаленная масса кипела и бушевала, стонала, изливалась огнем.

Время шло, время брало свое. Огненное чудовище, будто устало, постепенно успокоилось, переместилось, вглубь своего тела и вокруг горячего сердца обвилось холодным панцирем.

Только солнце было свидетелем рождении земли. Оно улыбнулось, приласкало нового детеныша и полюбило больше всех во вселенной, Согрело своими лучами, одело...

Где-то на чердаке лежал среди людей и проповедовал им о Любви, о Божественном Сознании и чувствовал себя Христом, но увы никто не прислушивался к моим проповедям. Вывалился от туда (в буквальном смысле слова, встал и подумал о том, что это моё последнее воплощение и тут за мной следом вывалился ещё парень и встал тоже на ноги. Я ему сказал, чтобы он шёл за мной, что скоро он мне пригодится, на что он только рассмеялся. Тогда я раскрыл правую ладонь, но так, чтобы никто не видел, из неё полилась...

Серым бетоном простиралась огромная равнина, плоская и голая. Ее однообразие нарушалось лишь сооружением в центре. Там, словно в мышеловке из дерева и металла, покоился хвост конусообразного космического корабля.

Нос корабля, кроваво-красный в лучах заходящего солнца, пронизывал разреженный воздух далеко в вышине.

От высоко расположенного грузового люка спиралью извивалась эстакада. Она пересекала бетонированную площадку и тянулась к месту, где жили и работали люди, построившие эту...

Все это случилось двадцать два года назад. В одно холодное октябрьское утро я получил от редакции задание. Ничего особенного, задание как задание — встретиться с доктором Шугарменом, деканом физического факультета в нашем университете.

Не помню точно, что послужило поводом — какая-то годовщина чего-то такого: первого атомного реактора, испытаний атомной бомбы или, быть может, Нагасаки. Во всяком случае, в воскресной газете должен был быть разворот на эту тему.

Я нашел Шугармена в его...

В тот самый момент, когда за дальней стороной пирамиды открылся потрясающий вид на храм Кецаль-коатля, Хилгард почувствовал резкий приступ головокружения и покачнулся, словно памятники Теотиуакана вдруг содрогнулись от легкого землетрясения.

Прислонившись к ограждению, он ждал, пока пройдет слабость и охватившее его ощущение растерянности. Жара виновата? Высота? Или пришла расплата за вчерашний ужин с огненными приправами? Здесь, в Мексике, туристы быстро привыкают к мысли, что в любой момент...

Эмиль Вилар не расставался с вырезанной из газеты небольшой рецензией на свой первый и единствен-ный сборник стихов. Прилетев на новую планету, он достал вырезку и перечел в десятитысячный раз.

Бумага пожелтела от времени, буквы начали стираться, но это не имело значения; слова навсегда запе-чатлелись в его мозгу.

“Эмиль Вилар понимает мир, как мало кто из поэтов, — гласила рецензия. — К сожалению, мир нико-гда не поймет Вилара. Талант поэта слишком велик”.

Прочтя рецензию впервые...

Эл Миллер снял трубку, чтобы позвонить во “Френдли файненс компани” по поводу увеличения предос-тавленной ему ссуды. Он успел лишь трижды повернуть диск, набрав МУ4, когда в трубке что-то щелкнуло и раздался чей-то незнакомый голос:

— Оператор девять, говорите. Оператор девять, вы меня слышите?

Эл нахмурился.
— Мне не нужен оператор. Должно быть, меня неправильно…

— Одну минуту, — перебили его. — Кто вы?

— Я хотел задать вам тот же вопрос. Каким образом вы подсоединились к моему...