Изгнанники. Роман. Часть 2. Главы 5 и 6

Жажда смерти, лихорадочная жажда разбиться обо что-нибудь, утихла. Ненависть ко всему видимому только возросла. Год прошёл, весь год Изумруд охотился на него. Сначала он даже прятался, потом осмелел. Велик континент и силы почти сравнялись. Сократ разорвал на тени всех Чудовищ Моря, запертых в ловушках бесснежных областей. Зря они вышли на сушу. Воспользовались плодами чужих побед. Теперь, вооружённый, он скользил по тропкам, не поднимая краёв капюшона, не поднимая глаз. Чутьё его тысячекратно превосходило зрение. Смерчи следовали за ним, готовые окружить, закрыть от кого угодно снежинками отчаянья, протаивающими до сердца, но не проходящими сквозь брезент его плаща.

Только приблизившись к башне, Сократ распахнул его, сбросил с плеч, желая забыться в дурманящем свете. Не вышло. Его уже не было. Забавно. Сократ проследил взглядом до туч величественный силуэт... И рассмеялся. Нет, он не станет вмешиваться. Взмахнув обеими руками, Сократ поднял от земли ещё больше, сплошную стену высоких снежных смерчей. А потом опустил ладонями вниз и заставил смерчи упасть, ползти к башне позёмками, кругами ложиться, достигнув её. Нет, предупреждать он не станет. "Если тебе, учитель, Архитектор, давший мне столь многое, а забравший ещё больше, суждено погибнуть от рук глупцов, поднявшихся на последнего, кто способен их защитить, пусть так и будет... Но я отомщу. Они переживут тебя на минуту, не дольше. О чём думал ты, Изумруд, не поставив меня на первое место? Кто настоящий хозяин материка? Создавший крепость, что держится на нём одном, ажурную пику до небес, хрупкую, как одна снежинка? Или я? Убеливший весь континент? Этот снег, эти крупицы отчаянья будут лежать здесь вечно. Смерчи сами ходят за мной. Разбей один, я подниму два. Они будут ходить и когда меня не станет. А стены крепости, эти величественные стены, защищающие твоих последних, жалких друзей, Изумруд, на чём, как думаешь, держатся? Куда бегут тучи по небу, к кому бегут? Неужели ты думал, что стены будут стоять без влаги, или тучи будут течь в никуда? И такое бывает... Но это не тот случай. О хищник, я верю, ты уже сотворил ужасную тень, непобедимую. И она сомкнётся, как челюсти, перекусывая центральный столп, держащий всё здание. Архитектор, в самого себя ты поместил её, всепритягивающую тень. И твоё творение не переживёт тебя. Ручаюсь, не переживут и твои гости. Пусть останется только снег. Пусть Чёрный Владыка моря ищет меня вечно среди белых снегов..."

Сократ поднял плащ, накинул на плечи, потёк прочь от башни, в другую сторону. "Интересно, когда очистится небо, новые изгнанники ступят на землю и пропадут... Ведь и хищные хозяева, привыкшие к торговле, должны из любопытства вернуться сюда?.. А если первым найдёт его Чёрный Изумруд? Сколько даст он, что сможет особенного предложить за изгнанника-артефакт, на торговой подставке, оставленного в живых? Амарант так любезно всё рассказал мне... Сослужит ли ещё службу? Некуда мне спрятаться, вот что плохо. Не поставить шатра с куполом до Собственного Мира, лучшего из убежищ... Хозяевам удобнее торговаться. А мне надо ставить согласие... Не особо жаль. Но на Амаранта - отказ. Когда обнаружит, пусть сам думает, как торговаться со мной. Издали? Пусть решит сам, глупый Владыка Моря... Без Архитектора не получится у меня закрыть небо, плохо. Надо придумать что-то другое... и я придумаю. Глупый Владыка Моря, когда тучи остановятся в небе, я уже буду знать, что смерчи вступают в обломки тающих стен, в центр континента Морская Звезда..."

На маленькой бурой площадке чистой земли, на верхнем уголке торговой пирамидки сидел Амарант, и сидя спал, лишённый даже воды забвения. Покачиваясь чуть-чуть. Рубашка, превратившаяся в рвань, не скрывающая ожог наискосок от плеча до пояса осталась ему на память от момента встречи, и круглые пятна ядовитых зубов на шее, от любезного согласия рассказать... Маленький томик, размером с ладонь выпал, раскрывшись, на снег.

Просторы благословляют. Фанатик огляделся, посидел на балконе, принял решение и успокоился. Флейта, зарыдавшая было в его губах, перешла к тихой грусти на слегка торжественный мотив. Её звуки разливались прямо из сердца, как зов, обращённый к Белому Дракону, и дракон проявился перед ним!.. Предупреждённый Муреной о бессмысленности попыток бегства, Фанатик только потрепал его по крутому лбу и дроид растаял.

Монстр появился ближе к вечеру третьего дня, с балкона, кольцами хвоста заполнил комнату. Одна большая тридакна, плывущая по воздуху, раскрылась у него за спиной, складываясь, щёлкнула как железные крылья. Воронка, с острым клювом цапли, вращалась в беспокойной, уродливой руке. Изгнанник похолодел, даже кости показались ему ледяными. Огненный Круг на несколько секунд остановился, совсем. Но начал вращаться снова, пока Фанатик разглядывал полуприкрытые, мутно-синие глаза, вращаться ровно, не быстрее, и не медленней, чем обычно. Ненависть куда-то ушла. "Сегодня я увижу коллекцию всей своей жизни. Наяву. Если он не передумал. С чего бы?.. И он увидит. Пусть... Даже справедливо где-то. Ведь это его изобретение, как сделать доступным внутреннему взгляду сохранённое, имеющееся во Впечатлениях, но неуловимое, для чего ум слишком быстр и беспокоен..." Тридакна выплыла из-за плеча Монстра и, приблизившись, щёлкнула снова.

- Остановись. Я хочу посмотреть Впечатления. И то, которое у тебя есть, тоже.

Монстр взмахнул лапой. Тридакна сомкнулась, упала на пол со звонким стуком.

- Прекрасно, - просипел он, - но если ты думаешь...

- Ничего я не думаю. Только то, как глупо, так ни разу их и не увидеть.

- Прекрасно. Прыгай вниз.
Прыгнуть Фанатик всё-таки не решился. Он спускался по наружной лесенке, по коридорам, залам… Нигде ни души...

Мурена тем временем сидела среди шестерых коллекционеров в подвале, в ловушке, в бешенстве бессилия, опутанная фиолетовой тёплой сетью по горло. Жарко. Шестеро не сдавшихся изгнанников смотрели на неё исподлобья круглыми, опустевшими от жажды глазами. Феникс один поднял голову и спросил:

- Кто?
- Фанатик.
- Я так и думал, - кивнул он и опустился обратно на пол. - Несправедливо.

Изо всех теней фиолетовая сеть самая странная. Как тень может быть тёплой? Как же в ней хочется спать…

- Она не тёплая, - сказал Клад, - кажется таковой. Почему ты здесь? Что-то учудила?

- Нет. Чтобы не мешала, наверное… Проклятье!
- Забавно, чтобы не мешала, тебя связали бы и свои. Ты особенная.

- Я необыкновенная! И у меня паршивое предчувствие... Паршивей, чем происходящее, что-то рушится, важное для всех. И для вас, упрямцы!

- Спасибо за слова поддержки. Ты-то, по любому, скоро выйдешь отсюда.

- Если бы ваше упорство давало что... В обозримом или далёком... Или даже в - предполагаемом - будущем, я первая осталась бы рядом с вами!

- Дало уже. В настоящем. Мне лично, - опутанный плотной сетью, Феникс сел, тяжело прислонившись к стене. - Я не взял ни капли из когтей этой твари.

Мурена промолчала.
- Ты зря вернулась на материк. И, конечно, хочешь обратно. Тебе есть куда возвращаться. Мне нет.

- Вы не понимаете, - Мурена свернулась калачиком. - Вы не видели того, что видела я. Вы смотрите на чудовище, а я на ребус, на то, что можно как-то решить. Бест решил бы, я знаю.

Она закрыла глаза. Лицо Монстра и лицо Фанатика, чередуясь, прожигали тьму растерянности в её уме. Мурена засыпала, просыпалась и не находила покоя.

Фанатик же был совершенно спокоен, на удивление и себе самому. Выпив Впечатление, поднесённое Монстром, он щурился под бликующими тенями. Мозаичный, радиальный, необычайной красоты и точности узор сразу стал понятен: это Огненный Круг снаружи. И если в первый миг то была просто догадка, то уже во второй он не мог смотреть на мозаику иначе. Один глоток колючей морской воды пробегал не внутри его тела, а снаружи, завитками, волнами... Вода скользила между Впечатлений драгоценных и давно забытых, случайных и ценимых дороже, чем жизнь. Они кончились, осветились все разом, тогда он сел и сделал второй глоток. Не мог не пробормотать напоследок, переполненный изумлением:

- Ты великий строитель, Морское Чудовище, провались ты совсем...

Монстр кивнул, принял комплимент. Воронка смотрящая и разрывающая на части зависла над ним клювом вверх, раскрывшимся, словно веер с картинками. Запахи, звуки, печаль и радость передавали они тому, кто сидит перед ней. Дуновения ветра, стихшего миллионы миллионов лет назад…

Столпившиеся у двери, изгнанники тревожно следили за ними. За лапами, когтящими бортик бассейна.

- С ним ничего не случится... - прошептала Соль.
На неё шикнули. Молчи.
А Фанатик был уже далеко. Шёл просёлочными дорогами, скакал, выбивая пыль, ехал в телегах и каретах, плыл пароходами, свободный и счастливый. Он подавал руку дамам и пожимал господам в красивых мундирах. Он сам становился этими людьми. Он рисовал их и платил за картины. Он ловил на паркете сбежавшую в страхе, от громкого треска фейерверка, маленькую собачку. Гладил длинного, как меховая колбаска, зверька. Он долго-долго смотрел на морские закаты, на гладь до горизонта, корабли под парусами и слушал крики чаек.

Сколько прошло времени, прежде чем он заметил Её?.. Идущую, чуть покачивая бёдрами со служанкой вдоль фруктового ряда. Он не видел лица, но узнал. Сразу. Мгновенно. Торгуется... Снова заслонила служанка. Уже обратно идут, а лицо? Лишь мельком... "Чудесная, я вижу, я знаю теперь, ты не выдумка, ты жила, существовала на свете... Последние мгновения моей жизни уходят, прошу тебя, обернись!.. Стань мне вместо Царя-на-Троне! Не в надежде спастись, я согласился на унижение, а в надежде увидеть тебя. Посмотри из ушедшего мира на уходящего следом за тобой. Стань последней радостью для меня..." Вот снова Она спиной, на незавершённый портрет свой, глядя, стоит… Одеяние в пол, с одной стороны его пробивает солнце, по другой сбегает синяя тень. И не ясно, нравиться ли ей картина. Вот тесная кухня, темно. Колыхание юбки на бёдрах, скрип ступеней. Окликает кого-то по имени. Нет ответа. Ни повара, ни прислуги. Полки вдоль стен, плита. Ножи гигантские. За окном хихикает служанка и курлычет, склоняясь к ней, соседский слуга. Вот кастрюля стоит на боку, гулкая, начищенная до блеска. Вот Она, уходя уже, приближает лицо ко дну... Отражается свет из окна, золотистый... Вгляделась. В металлическом диске увидел Фанатик, как медленно расцветает неопределённая, нежная, незабвенная Её улыбка. Да-да, точно такая!.. Как покачивает Она головой, улыбаясь, как оглянувшись вдруг, удаляется, и юбка шуршит... И там, наверху, где светло, снова в профиль, со взглядом в пространство, мягкие пальчики лежат на книге, тёмная обложка, тонкий крест...

Монстр не спешил. И всё же настал момент, когда он перевернул воронку. Клюв сложился, нацелился в Огненный Круг... Как бы ни так! Едва раструб оказался напротив полуслепых глаз, едва они выбрали, нацелились… Острый клюв убрался вовнутрь, перевернулся... Тень, смыкающаяся сама собой, нахлынула через него, через голову на огромного мощного Змея. Стиснула в первый раз: ни двинуться, ни вздохнуть. Недолго осталось. Смотри, любуйся. Пока не сожмётся второй и последний раз...

Фанатик не заметил, не очнулся. Он обводил взглядом покатые плечи, от шеи до края рукава... Он так и не понял бы ничего, но сквозь видение проступили другие черты. Глаза... Синие, круглые, необычайно глубокие, лицо полудроида... И голос чистый, но тусклый без выражения произнёс:

- Мои поздравления Злому Владыке. Он победил единственным способом, в котором силён.

Не отрывая глаз, так и глядя сквозь комнату, сквозь Неё за книгой, сквозь исходящий от Неё свет, Фанатик спросил рассеяно:

- Кто ты?
Синие глаза сузились. Презрительно или от боли?
- Правда, Она прекрасна? - спросил тусклый голос.
Только тогда Фанатик осознал, что глаза эти смотрят не на него, а на Неё. В каждом два светлых проёма окна и профиль женщины за книгой. Услышал стон и опустил глаза: в полупрозрачной груди перед ним рывками вращался Огненный Круг. Багровая дымная тень шипами сжимает, душит его... Две маленькие женщины в глубоких синих глазах перелистнули страницу... Фанатик улыбнулся:

- Да. Она прекрасна как Дарующий-Силы...
Произнося это, он отмахнулся от тени, от багрового дыма, мешавшего смотреть, неуместного в благословенном, тихом видении... И разомкнул злую тень!.. Что-то щёлкнуло в ней, забилось, застучало, лопнуло с пронзительным диким криком. "И сила, сила Впечатлений..."

От резкого крика Фанатик очнулся, сел, распахнул глаза. Напротив, горькой реальностью покачивалось бледное лицо Монстра. Они почти соприкасались лбами, вцепившись в плечи друг другу. Монстр откинул голову, убрал когти и выдохнул со свистом:

- Ну что ж... Про ловушку все знали, а ты больше других?.. Или только что догадался?

- О чём ты? Небо и море! Трудно дважды готовиться к смерти, пойми!.. Я видел всё, что хотел, теперь, чем скорее, тем лучше...

Обычное зрение медленно возвращалось к нему, неохотно, как сам он в реальность. Растерянные лица изгнанников. Монстр, переводящий взгляд с него на них... «Что случилось? Что вообще произошло?»

- Тень? - Фанатик обратился к изгнанникам, молчащим как рыбы. - Ловушка Изумруда? Я не знал. А хоть бы и знал, не заставляй меня ждать, Чудовище.

Монстр просипел:
- Плохая примета в Великом Море второй раз нападать. Океан велик, не получилось, уплывай. Знал или не знал, ты передумал - и я передумал. Не знал, ну-ну... Ты хоть понял, что сломал то, что невозможно сломать?.. Ладно, лжецы, идите, взгляните наружу!..

Послушно, робко изгнанники проследовали за Архитектором к парадной лестнице. От земли до неба перед ней дрожали ряды смерчей, как занесенная для удара рука. Рука Сократа. Они накренились, выли. Они были страшны. Фанатику происходящее казалось сном. Остальным - кошмарным сном. Змей кивнул наружу:

- Что скажешь? Не будь меня в живых, сейчас вихри гуляли бы по руинам, по вашим телам. Ты один догадался?

- Что?..
- Ничего! Так или иначе, ты сделал верный шаг! Олеандр!..

Повинуясь, тот встал рядом с Фанатиком, и безо всякого предупреждения тени пола разверзлись под их ногами.

Монстр вознёсся над людьми. Ударил о плиты, так, что брызнули тени, чиркнул по лицам хвостом, со стремительностью ветерка, ледяным дыханием смерти.

- Год прошёл! - зарычал он. - Год минул, лжецы! Кто же вернёт мне одолженное?! Кто? Я не выбираю...

Он хрипло рассмеялся, глядя на них сверху вниз, из-под бледных век:

- Сыграем в прятки! Вся башня ваша, до туч! Бегите и прячьтесь, лжецы!

Отвернулся, на уходящие смерчи глядя.
- Небо и море! - воскликнул кто-то.
Изгнанники брызнули врассыпную. Монстр подождал, наклонился, свиваясь в кольца, провёл когтями по верхней ступени, и в башне сделалось почти совсем темно. Мутно-синие глаза его светились сквозь прикрытые веки. Обернулся. Гром стоял перед ним, скрестив руки на груди. А в уголке, за статуей грифона, сжавшись в комочек, сидел Амиго. Монстр засмеялся, не сразу заметив второго, просипел Грому:

- Ты особенный? Но смотри, обе тактики хороши!..
И двумя ударами хвоста о плиты заставил их провалиться в подпол, в фиолетовый плен.

Перед Архитектором запутанное, величественное, тёмное его собственное творение скрывало восьмерых прячущихся, бегущих. "Лжецы, лжецы... - сипел он, неторопливо уползая, зачем спешить. - Первый зал вряд ли... Второй зал?.. Лжецы и глупцы..." Коридор ко внутреннему двору. На пороге валяется бархатное, пронизанное тенями, с золотой оторочкой, скинутое кем-то одеяние. "Какая восхитительная наивность..." Зигзагами взвился он, исчезая во мраке, по отвесной стене.

Глава 6.

Вокруг подёрнутых дымкой сизых виноградных гроздьев, овальных подносов, катавших пушистые персики, когда от горки оставалось несколько штук, широких пиал и высоких тонких бокалов с водой связных Впечатлений полулежа, коротали вечер изгнанники, Змей возвышался среди них. Всё как всегда. Они пировали. Они обсуждали тонкие ароматы, эпохи, их достоинства, их изъяны… Много узнали за последнее время! Своей рукой Змей протягивал чашу тому или другому, порой, как аргумент в споре: посмотри сам.

Мурена вошла в зал. Остановилась. Пересчитала. Шепча имена, взглядом прошлась по лицам. Все. Все, и на тех же местах... Кроме Лауры.

"Ещё раз… Римлянин. Амиго в плаще атласного шёлка, настолько широком, словно хочет спрятаться в нём весь, или уплыть по волнам складок. Соль. Горизонт. Фанатик сидит отдельно. Отчего так сверкают камни и на серебре резьба? Откуда исходит свет?.. Олеандр стоит между Ауреолом и Крезом. Крез, счастлив ли ты среди такой роскоши, первейший коллекционер? Ара, беспечный, перебирает на блюде плоды. Буран. Зарок, проведший всю жизнь в небе, как тебе здесь? Вспоминаешь ли хищницу не найденную свою? Гром, отрешённый. Нету Лауры. Цепь с янтарём блестит на груди у чудовища. Тяжёлая, как корабельный канат, витая. И янтарная в золоте капля... Не так дрожат когтястые лапы, приоткрылись глаза. Нет Лауры". Мурена пошатнулась и вышла из зала.

Не наверх, не к себе, она направлялась обратно к тем шестерым изгнанникам змеиными тоннелями, разветвляющимися, вниз до тупика и билась в него кулаками, пока тени не расступились. По следующему вниз и вниз она шла так долго, медленно, что Олеандр успел догнать её у развилки перед затопленным подземельем. Услышав лёгкие шаги, Мурена обернулась. Совершенный лицом и телом настолько, что она вздрогнула: дроид? Ошибка.

- Что? - спросила Мурена устало. - Служишь ему, должен вернуть меня? Желаешь дослужиться до Сократа? Змею не нужен ещё Сократ, чудовище хуже себя. Ему нужен кто-то сверх себя, покровительство дроидов... В этом все мы, изгнанники, одинаковы.

Олеандр покачал головой.
- Ты нем? Стал немым в действительности? Не удивлюсь, если так. Что ты хочешь? Дай мне пройти. Всё напрасно. Фанатик сделал чудо? Напрасное.

Ещё раз отрицательно Олеандр покачал головой.
- Небо и море! Не понимаю тебя!
Мурена оттолкнула его... Вернулась, погладила по щеке примирительно и скрылась в последнем тоннеле. Провожаемая взглядом бесстрастным и кротким. Олеандр направлялся дальше вниз.

Перед самой тюрьмой двери не было, узкий лаз. Шестеро изгнанников, словно звери одной породы, с пятнистыми шкурами лежали в сумраке, фиолетовом от ячеек сети.

- Приглашаете? - спросила Мурена уже оказавшись внутри. - Ещё раз спрашиваю, от меня возьмёте воды?

- Нет, - привычно ответил Кондор, - это не от тебя.

- Как угодно. Можно?
Она опустилась рядом с Фениксом на край фиолетовой тёплой сетки. И упала лицом в неё. В землю.

- Облом, так понимаю, ловушка не сработала? Что-то ещё случилось или горюешь о Фанатике?

- Лаура...
Сота приподнялся:
- Но как?!
- Я не разбиралась. А что, была ловушка?.. И все знали?.. Нет разницы... Не могу их видеть.

Феникс подвинулся, раскрутился насколько возможно:
- Я бы рад отдать тебе сетку!.. Но, сама понимаешь. Оставайся, спи. Всегда тебе рады.

- Вот спасибо. Так я и сделаю.
"Всё напрасно... Чёрта с три! Не знаю как, но я найду выход. Напрасно... Прямо уже! Даже если мне придётся отрастить когти и хвост! Бест, как же мне не хватает тебя! Какое счастье, что тебя здесь нету! Дроиды, что мне терять? Я упрекнула беднягу, что он хочет сделаться вторым Сократом. В чём упрёк? Это лучше, чем ничего не делать". Мысль Мурены шла единственно возможным для неё путём. Спроси лучше саму себя, а зачем когти и хвост? Мурена не опасалась за себя. Так зачем, чтобы спасти изгнанников? Или окончательно отдалиться от них? Не иметь ничего общего. Перейти в другой лагерь, но не путём Олеандра. Да спасти, да помочь, но Мурена - не Бест, в разговорах не видела проку... Получается так, и другой дороги мысль её найти не могла. "Я сотворю тень, сама. Возможно, она пригодится мне. Возможно, но это не главное. Я узнаю, каково это, что там внутри происходит с тобой, как ты мыслишь, как возрастают силы, и что теряет Чудовище Моря, став таковым. Не дойду же я сразу до состояния тех, в подвале! А тело? Что, тело... Так ли уж важно, какое оно. Я люблю плавать, буду лучше плавать! Хищника делает хищником отнятие мира или жизни, а не форма тела, не сотворение теней. И ослепляют не тени, а жадность, медленные Впечатления, с которыми не хочешь расстаться. Так Монстр говорил. А ещё, помнится, он сказал про Сократа: "Растерялся. Не удивительно, ему не пришлось тысячелетиями гоняться в Великом Море. Пустячная боль показалась ему огромной, дурашке. Хищники до него сначала насквозь промерзали в океане, в бесконечном бегстве. Забывали, кто они есть. Других потрошили на бегу. От страха и от голода Впечатлений. Тень, которую ты у кого-то вырвал, через мгновение может спасти тебе жизнь... И уж потом, заматерев, освоившись, успокоившись, научившись спать на ходу и рвать на части во сне, некоторые, самые сообразительные догадались, что можно не только ловить, не только отнимать, но и делать тени самим. Делать оружие. Из не сочетаемого. Из зазора, который голоден всегда, потому что насильно соединён мощью Огненного Круга..." И ещё Мурена вспомнила свой вопрос, про Белых Драконов, как так, не летают на них Чудовища Моря, а ведь это неотлучаемый дроид? Змей согласился, неотлучаемый да, но однажды понимаешь, что нет песни в груди, только в горле рычание, и его не позвать... Ей стало так жаль Монстра тогда. А потом... Лаура... "Дроиды, дайте забыться!"

От иллюзорного жара сети горело лицо, но Мурена зарывалась в край её, заворачивалась. "Дайте забыться!"

И приснился ей сон из случайных Впечатлений, обычный, кошмарный, прерывистый. Будто сотворила она тени-цветы, чтобы забыться. По-виду, как белые маки на стенах её комнатки. Основу выпила, прозрачный бокал, Впечатление: бег сквозь толпу. Так и не поняла: от кого-то, за кем-то? Люди с пути отлетают, падают, она бежит... В середину положила Впечатление ожидания. Мучимое Впечатлением голоса: спеши, иди! Сквозь фиолетовые ромбики, сквозь полудрёму Мурена смотрела, как морская вода, разрушая понемногу, гонит разнородные Впечатления к Огненному Кругу, как он расплавляет их... Как из пылающего круга достаёт она первый белый цветок с нежными лепестками, вдыхает. И пугается почему-то. Закрывает рот рукой, а губ нет. Только острые зубы, тонкие, как лепестки маков. Её белые зубы отражаются на глянцевых спинах Морских Чудовищ, бьющихся в подвале. Они поворачивают головы к ней, они уплыли бы, но некуда. И как же она сильна! И сколько же могущества перейдет сейчас к ней, когда она вырвет первую тень острыми белыми зубами!.. Из этого... Вот из этого... Нет!..

Водопад свежести обрушился на Мурену. Аромат скошенной травы. Монстр плеснул воды на неё и выдернул дурманящую сетку.

- Ты хочешь жить здесь, Пурпурная Рыбка? - просипел он. – Живи, где хочешь. Что с тобой? Всё было по-честному. С моей стороны! И ты не любила эту изгнанницу. Что случилось?

"Дроиды, дайте забыться!.. Не любила Лауру? А ведь и правда, я недолюбливала её..." Мурену далеко, на самом краю сознания зацепило что-то очень важное в этих его словах. И ушло, не вспомнилось ещё долго.

Чудная музыка разлилась от парадной лестницы, когда Мурена играла на флейте в саду. Словно башня, резонируя огромным колоколом, откликнулась и решила подыграть ей. "Неужели у чудовища начало получаться? Или дроид опустился на струны ступеней? Надо бы взглянуть". Дивная музыка набежала волной, оставив жемчужину утешения в сердце. "Что-то знакомое..." Но Мурена не просто сама играла в этот момент, она была занята очень важным делом: создавала видимость для Монстра, что они просто танцуют, а для танцующих, что они пытаются что-то решить... Соль, грациозная, на шёлковом овальном ковре, раскинутом между трёх цветущих вишен. Двое парней вступили в танец, одновременно притом. Мираж и Буран. Крез пока наблюдал, слушал. Со стороны происходящее выглядело феерически бредово. Буран, сохранивший свою потёртую кожаную куртку коллекционера, с кинжалом на ремне широких брюк, не пустовать же петле для хлыста, и Мираж в белом кимоно до колен. Они ступали на ковёр и, кружась, сближались мимо девушки, чтобы обменяться не фразой даже, а парой слов. Потому что невозможно жить молча, совсем ничего не предпринимая, невыносимо бездействовать и ждать. Они так забавно обсуждали средства против общего врага, опустив первый пункт: а кто применит их, каковы их собственные силы и знания? "За водопадом забвения?.." - мурлыкнул Буран, словно подпевая флейте, обогнул прищелкнувшую пальцами Соль. Он мыслил, если никак нельзя сохранить эту башню отдельно от её создателя, эти защищающие их стены, может, можно поймать его? В подземельях? "Заманить, - хлопнув в ладоши, ответил Мираж коротко. - Но как?" Флейта играла. Мираж обвёл Соль рукой, отгораживая от соперника. Крез кивнул, не вставая, поддержал версию: заманить его туда. Соль вынырнула из-под руки, словно предпочитая другого, два парня оказались нос к носу. "Бегством". Буран: "Попыткой бегства". Флейта поёт. Крайней степенью наивности казались Мурене и их конспирация и их планы. Но понимая, насколько порой необходимо хоть что-то делать и хоть с кем-то поговорить, она играла для них охотно и подолгу. Соль же танцевала просто так - изысканный и абсолютно пустой танец отчаянья.

Гром прервал их, заскрежетали дверные петли, конспираторы замерли все разом. "Тоже мне, заговорщики... - подумал он, остановившись на пороге. - Кто сравняется с Монстром, кто перерастёт, тот его и проглотит. Одиночка..."

- Мурена, - сказал он вслух, - поболтаем?
- Присоединяйся.
- Нет, приватно.
Неохотно Мурена отдала флейту Соль.
- Ну, пошли... О чём?
Гром закрыл за ними железную дверь, и пока шли коридором положил руку на плечо, скорее, взял за шкирку. "Вот ещё, новости..."

- Ни о чём... - пробормотал он быстро. - Не дури. Всё нормально. Насколько оно вообще может быть нормально...

"Хорошенькое начало..."
- Руку убери.
Не убрал. Так они и вышли в главный зал.
На полу, напротив свернувшегося кольцами Змея, сидел Бест, пальцем чертил что-то в рассыпанном перед ними бисере. Спросил: "Видно?" Заглянул в уродливое, сосредоточенное лицо. Взял чудовище за пальцы и стал чертить его когтями... Мурена вскрикнула и повисла в воздухе на сильной руке Грома.

- Он в порядке! Говорю тебе, не дури.
- Бест?!
Бест обернулся, вскочил на ноги и подошёл к ним, радостно, немного смущённо улыбаясь. Обнял Мурену.

- Привет! Как только смог... У меня уже не было причины... Даже повода... Много новых проблем, к сожалению... Они там, но начало их здесь.

- Бест!..
- Я могу выходить и возвращаться! Смотри.
На его груди, блестящий и тёплый висел медальон Индиго, дракон в полёте.

- А Индиго? Где он?
- Я не знаю... Могу только догадываться. Я не взял бы, но так получилось… После.

- Что ты делаешь здесь?! Летал бы там, наверху с новичками, с изгнанниками!

- Сначала я упал... Ну, подрался и упал. Потом я нашёл твою записку...

- Какую?
Он достал камень с перечёркнутым змеем.
- Это была записка для Сократа!
- Не беспокойся, он тоже её нашёл. На земле валялась.

- Ты бродил вокруг пещер?
- Летал. И бродил, конечно, где ещё? Я знал, что найду тебя, что с тобой всё в порядке. Был уверен.

- До этого момента!
- Мурена, всё будет хорошо. Правда.
Змей подполз и завис над ними.
- Уже второй лжец, - просипел он, - приходит по доброй воле ко мне с Чёрным Драконом и с горячей игрушкой дроидов на шее... К чему бы это, Пурпурная Рыбка?

- Я не лжец, - возразил Бест.
- Первым же словом ты солгал. Ты сказал, что изгнанник.

- Я забыл. Я всю жизнь был изгнанником.
- Но значит, ты солгал ещё круче. Ты сказал, чистый хозяин, что тебе - подарили - Собственный Мир!.. Никогда, никогда и нигде подобного не слышал. Отнимали, да. Превращали в рынки. Даже рынок обратно в мир, было единожды. Но дарили?.. Никогда!

- Но это правда, он необычный, был вторым у хозяина, и находился всегда в определённом месте над горизонтом. Теперь уж нет. Я не лжец, Архитектор. Касательно Сократа... Давай исправим, что можно. А после, приглашаю, ты всё увидишь сам.

Змей дёрнулся в сторону, сделал по залу круг, над залом, по стенам, бормоча недоумённо и сипло. Вернулся.

- Любимчик дроидов! Предыдущий с этой штукой на шее был тот ещё лжец! Но ты не сбежишь, я кое-что изменил, знаешь ли!.. И твой дроид не выведет тебя один!

Бест поднял руки.
- Архитектор, мы уже обсудили это. Я здесь по доброй воле, зачем мне бежать? Если наши цели совпадают, достигнем их. Если нет, будем считать, что я пришёл разделить с друзьями их судьбу.

- Ха-ха! Я не ем непонятного. Потому и прожил так долго… Цели, да, совпадают. Мой маленький безумный ученик... Ломать, не строить. Дурное дело не хитрое. Слепил такую пакость. Как-будто это сложно… Никому в голову не приходило до него. Оно ни зачем не надо, чистый яд. Если Огненный Круг остановился, как добыть Впечатления?.. Цели, да, совпадают.

Гром, Змей и Мурена уселись над бисером, рассыпанным на полу. Бест отошёл взглянуть на бассейн. Мурена ни жива, ни мертва. Взгляд, которым теперь она наблюдала за чудовищем, почти материализовался, переменился. Это был взгляд другого человека, другой Мурены, не существовавшей пять минут назад. Она смотрела на чешую, на кожу груди. Насколько крепкая? Смотрела, как на вещь, припоминала те острые раковины, которыми Змей орудовал в подвале. Где они? Пойдут или против этой шкуры? Корила себя за промедление длинной в год, надо было учиться делать тени. Едва только Гром перестал сжимать ей плечо, как Мурена оказалась прямо перед Чудовищем Моря, медленно, играя, накрутила на руку его золотую цепь.

- Слушай... - начала она тихим, змеиным шипением, - тронуть его… будет очень большой ошибкой...

Глупей угроз звучат только советы, но и сдержаться она не могла. Кольцо змеиного хвоста обвилось вокруг запястья. Мурена вцепилась острыми ногтями в чешую крепкую, как сталь, и тихо, утробно зарычала. Мутно-синие глаза приблизились.

- Пурпурная Рыбка, ты хищница, я знал. Ты рано злишься. С этим, Бестом... интересное дело...

Продолжить он не успел. Имя Беста, произнесённое вслух, стало последней каплей. Чешуя скрипнула под ногтями.

- Адская тварь!.. Если тысячу таких, как ты, ошкурить и выпотрошить, за все шкуры не купишь один волос с его головы, не смей произносить его имя!..

Гром шикал на неё, напрасно, но едва обернулся Бест, как Мурена уже сидела, непринуждённо улыбаясь. А руки не разжала и, выскальзывая, змеиный хвост оставил несколько чешуек в ногтях.

- Поразительно, - сказал Бест на бассейн. - Ты разрешишь мне попробовать?

Глаза Мурены полыхали холодным зелёным светом, как тогда, в океане.

- Хоть сейчас, - ответил Монстр хрипло, польщённый.

- Нет, - сказала она.
- Почему? - удивились оба.
- Я многое расскажу тебе.
- Пурпурная Рыбка, он многое уже знает.
- Мне любопытно, - пожал плечами Бест. - Не важно. Давайте о другом.

Время общей трапезы. Изгнанники мало-помалу присоединились к ним. Застывая на входе. Приветствуя от всего сердца. Обнимаясь, хлопая по плечу. Горизонт один, наверное, испугался за друга, остальные радовались, словно утру. Вестнику избавления.

Бест рассказал, как собрались вокруг его облачного мира бежавшие с континента... Борей ускользнул, жив!.. Как он просил их курсировать низко над тенями, предупреждая ничего не ведающих новичков и хозяев, летящих на рынки. Встречая новеньких, они убеждали не рисковать, оставаться в небе, объясняли, что и как. Не всегда удавалось. Но из упрямцев винторогие тени не принесли в башню ни одного. Погибли. Сократ отравил. А ещё вклинил тени-ямы. В одну из них, за новичка борясь с цепким оводом, и провалился Бест. То есть, проблема не в Змее сейчас. Проблема, что нет шанса у новых изгнанников стать таковыми. Они обречены. Утративший мир желает хоть постоять на твёрдой земле. Притяжение их к континенту неизбежно. Яма дала Бесту возможность пролететь мимо всех остальных теней. Он живо понял, что нельзя наступать в снег. А другие? Те, что и говорить не умеют? Чёрный Дракон не спасает от гибели в снегу. Надо что-то делать.

- То есть, - уточнил Монстр, - те, твои друзья наверху по-прежнему будут удерживать всех, кого смогут?

- Да, конечно.
- Но тех, что спустятся, кого словят тени, ты отдаёшь мне?

- Отдаю?.. Здорово! Пусть для начала ступят на землю безопасно, а там...

- Пусть ступят... А сам ты? В чём твой интерес?
- Только в этом.
Змей взял Беста хвостом за подбородок... Ждавшая любой провокации, Мурена подлетела и вцепилась зубами!.. Прокусила! Отравилась и обожглась, распадающимися каплями теней... Гром схватил её за плечи, остальные начали отползать. Мираж мысленно пожелал ей удачи...

Так закончился их первый вечер. Так закончились бы и остальные, не пообещай она твёрдо Бесту сидеть у него за спиной, если хочет присутствовать вообще. Если любит его и верит ему. Начиналась охота на Сократа. И пока речь шла о нём, разговор складывался, но когда Монстр пытался понять, что же выгорит Бесту, а тот, соответственно, почему обязательно надо есть людей... заходил в тупик. Монстр первым бросил пытаться.