Приближался день рождения моей подруги – 19 января. По многолетней сложившейся традиции мы очень весело отмечаем этот праздник. В этот раз виновница торжества Виктория, поддавшись новой моде или в силу вдруг вспыхнувших религиозных чувств, решила начать свой праздник с исповеди и причащения в церкви.
Одной ей идти не хотелось, поэтому, умело чередуя шантаж и лесть, она склонила меня составить ей компанию.
День рождения бывает раз в году и я, хоть и не хотела, но всё же поддалась на уговоры. Утром раненько мы приковыляли к церкви. Стояли крещенские морозы, лёд плотной коркой покрывал землю. Народу собралось очень много. За полкилометра от святого места дорога была перегорожена кое-как припаркованными автомобилями. Толпа страждущих выпирала далеко за пределы церковных ворот. С трудом протиснувшись между православными, мы с интересом посмотрели на происходящее. Оказалось, батюшка проводил обряд крещения воды.
Веря в целебные свойства воды, каждый прихожанин приволок до десятка пластиковых бутылок с жидкостью. Кряхтя, толкаясь, вполголоса матерясь, они водружали свои бутылки в горку поближе к попу. Каждый хотел получить как можно большую дозу святости для очищения от грехов и скверны, поэтому всё это действо напоминало взятие штурмом советского винно-водочного магазина перед закрытием.
Мы не стали подвергать свою жизнь опасности и маленькими шажками по скользкому льду начали подбираться к зданию церкви. Народ стоял стеной. Метров пятьдесят мы преодолевали, мучительно прорываясь сквозь тесно сомкнувшиеся ряды верующих. Они, проникнувшись таинством момента, не очень желали пропускать кого-то ещё в лоно церкви, видимо, не хотели, чтобы кто-то очистился без их пинков и ругани.
Храм встретил нас тяжёлым запахом ладана. Пока моя бойкая подруга побежала узнать где – что − почём, я тихонько встала в уголочке. Не успела я расслабиться, успокоиться и настроиться на божественный лад, как ко мне подбежала какая-то старуха. Один глаз у неё был закрыт бельмом, второй хаотично и беспорядочно вращался. Капая слюной, она прошипела: «Шо ты здеся встала? Тута за упокой». Меня как ветром сдуло. Я хотела спрятаться в противоположном уголочке, но там тоже стояла плотная стена истово осеняющих себя крёстным знамением со зверскими лицами. Места для манёвров было мало и я, аки агнец, заметалась в поисках местечка, в котором я не буду никому мешать. Вдруг вокруг меня все упали на колени. А я стою посреди этого поля, усеянного телами, и не знаю, что делать – то ли вместе со всеми бухнуться на грязный пол, то ли бежать, пока не поздно. Пока я размышляла, в середину выскочила бойкая старушка и визгливо затянула какую-то божественную песенку. Все, как по команде, начали биться головой об пол в земном поклоне. Старушенция, как заправский диджей, держала ритм и заводила толпу, периодически что-то выкрикивая. Нарезая круги по спирали, она стала приближаться ко мне. Я стою, как соляной столп, в полнейшем замешательстве. В общем, не стала падать на пол, расшибать себе лоб в поклонах, пожалела шубу из натурального меха и предпочла позорное бегство. Тут подоспела моя подруга. Со вздохом облегчения: «Где ты, коза, ходишь? Я там две очереди заняла» – она вытащила меня из толпы.
Мы встали в очередь на причастие. Признаюсь, никогда не принимала участие в этом ритуале. Моё воображение, как всегда, подбросило мне картинки из зарубежных фильмов. Первое причастие – девочки в белых платьях, праздничная и торжественная обстановка… В который раз реальность сильно отличалась от киношных иллюзий. В порядке живой очереди мы быстренько поглощали тело Христово и запивали его кровью. Подумать только, как вампиры и людоеды!
Всё произошло очень быстро. Я не успела настроиться на благочестивую атмосферу – сильно напирали задние. Им передали, что запасы тела Христова на исходе. Руководство церкви не планировало такого внезапного массового паломничества верующих.
Моя проворная подруга потянула меня в другую очередь на исповедь. Здесь меня тоже ждали шок и разочарование. Созерцая западные фильмы, я представляла себе уютную келью с зарешеченным окошком, общение со святым отцом, тихую умиротворяющую беседу, которая даст ответ на многие вопросы. Я, как всегда, сильно заблуждалась. Вместо убелённого сединами мудрого старца передо мной стоял прыщавый отрок в парадном облачении поверх мирских одежд. Он быстренько отпускал народу грехи. У меня голова шла кругом от калейдоскопа событий. Очередь быстро приближалась. Я мучительно пыталась понять, в чём же мне надо каяться. Пока я судорожно собиралась с мыслями, поневоле прислушалась к грехам впереди стоящих. Какая-то чересчур набожная женщина вещала: «Осьо решила напекти піріжків, а потім з’ïла два штуки, а згодом ще три. Каюся, бо грішна». Или я чего-то не понимаю в этой жизни, но, по-моему, это маразм – идти в церковь и сообщать о том, что нарушаешь диету, то есть пост. Своё мнение я хотела обсудить со святым отцом. На моё желание уточнить детали таинства, ведь у меня это впервые (как каяться, в чём каяться, если я не грешила) молодой попёнок сказал, что все вы одинаковые, бабы − кайся в блуде, чревоугодии и похоти. Я возмутилась. На тот момент мужики меня раздражали, и я с головой ушла в работу. Чревоугодие тоже не про меня. В то время я радовала зрителей на экране телевизора и могла себе позволить максимум один раз в день овсяную кашу. Об этом я поведала пастырю душ человеческих. Он недовольно поморщился и посоветовал не тянуть время, поднял свой передник, поставил меня в неприличную позу сломанной берёзы и порекомендовал поторопиться. Раньше подобную сцену я не раз наблюдала в фильмах XXX для взрослых, но чтоб меня, в общественном месте, да ещё и в церкви… Такого поворота событий я не ожидала. Молча наклонилась, сказала, что грешна, в деталях рассмотрела его рваные джинсы и видавшие виды грязные кроссовки. Сказать, что исповедь меня удивила, ошеломила и оставила неприятный осадок на душе – это ничего не сказать! Стоять, наклонившись под его приподнятым подолом – это шок! Если бы передо мной и после меня масса народу не становилась в позу, которую неоднократно пропагандируют в порнофильмах, я бы решила, что это вульгарный, грубый фарс или чья-то шутка. Но всё в порядке вещей. Так, оказывается, надо.
Но моя подруга заставила меня выстоять службу. У меня нестерпимо начал болеть позвоночник. Стоять пришлось долго в шубе. Было жарко. Духота от горящих свечек и большого количества собравшегося народа была нестерпимая. Я пожаловалась подруге, что мне плохо, и я не могу здесь находиться. Очередная злобная старушонка услышала наш разговор и провозгласила, что ведьмам всегда плохо в божьем доме.
Народ на улице продолжал веселиться. Теперь верующие радостно делились подробностями: «Я самогон похрестила. Увесь рік буду лікуваться». «А я проснулася в три часа ночи, дітей та чоловіка розбудила, і ми разом купалися у святій воді» Верующие на всю голову пошли к проруби продолжать праздник. Там они дегустировали освящённую самогонку и оздоравливались в холодных речных водах. Я не поняла этого праздника жизни − может быть, потому что я ведьма?
В тягостных раздумьях мы вышли из Божьего храма и поехали в университет на лекции, а вечером мы праздновали день рождения подруги. Праздновали весело, но утренние эмоции надолго отравили мне радость жизни.
Я стала замечать, что люди вокруг стали очень верующие – соблюдают посты, ходят в церковь, но добрее, терпимее друг к другу они не становятся. Парадокс!?
В микрорайоне, где я имела счастье жить, ещё во времена строительства коммунизма воздвигли огромный торговый комплекс. Площади долгое время пустовали, потом их стали сдавать в аренду многочисленным предпринимателям. Некий Вася в начале 90-х тоже взял в аренду приличную площадь. Он открыл свой бизнес – торговлю секонд-хендом. Подержанное тряпьё с удовольствием покупали люди, не разбалованные советским ширпотребом. Дела успешного предпринимателя шли в гору, Вася расширял свой бизнес. Теперь его «бутик» расположился на двух этажах магазина. Сам Вася получил кличку «кутюрье». Он с умным видом морщил лоб, перебирая тюки с заморским старьём, постоянно повышая на него цену. На справедливые замечания покупателей Вася-кутюрье отвечал: «Что вы, это последняя коллекция от французских кутюрье. Мне с большим трудом удалось раздобыть эти эксклюзивные модели». Покупателей становилось всё меньше, народ стал разборчивее и умнее, и Васе пришлось свой бизнес сворачивать. На свободную двухэтажную площадь быстро нашлись хозяева. Бывший семинарист, только что прошедший обряд рукоположения, нуждался в рабочем месте. Церковь строить – дело долгое и неблагодарное и, он не лишенный предпринимательской жилки, договорился с Васей-кутюрье на взаимовыгодных условиях.
Барахло спешно вывезли. Устойчивая вонь секонд-хенда сменилась благочестивым запахом ладана. Бывшие покупатели по привычке продолжали захаживать, постепенно осознавая прелесть религии. Теперь у тёток в годах появилась новая тема для разговоров. Обсуждались не диеты из глянцевых журналов, а постные блюда на пост. Вообще идея открыть церковь в магазине всем очень понравилась – недалеко от дома. Раньше приходилось ездить в церковь, которую соорудили на месте детского бассейна, или в районный храм в здании неработающего кинотеатра имени товарища Ленина. А теперь выскочишь за хлебом или водкой в магазин, заодно и помолишься. Красота!
Умиляясь собственной правильности и набожности, они ходили на службу по воскресеньям, били челом и по-прежнему обливали грязью неугодных.
Стало модным вносить пожертвования церкви-магазину секонд-хенда. Общими усилиями магазин оборудовали под некое подобие церкви. Кто больше пожертвует, тому в раю будет больше счастья. Как можно больше счастья хотели абсолютно все.
Жаль, что колокольни не было, но голь на выдумки хитра. И из старых снарядных гильз местные умельцы сделали колокола. Не зря ведь рядом военная часть, они тоже хотят в рай попасть.
Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Высшее руководство предприимчивого семинариста как-то прознало о его деятельности. То ли он не выплачивал оговоренный процент, то ли занял место не в своём районе – дело ясное, что дело тёмное. Но паренька приехали изгонять с позором с прикормленного места вышестоящее руководство из епархии. На джипах приехала бригада духовенства с огромными животами, увешанных перстнями, золотыми цепями с громадными крестами и борсетками. Если бы не чёрные сутаны, то их вполне можно было принять за группировку братков на разборках.
Защищать своего прыщавого батюшку по зову импровизированного колокола сбежалась куча прихожан. Ещё большее количество православных пришло просто поглазеть на церковный раскол.
Новоиспеченного батюшку вышестоящая инстанция пообещала проклясть, предать анафеме, но потом поняла, что погорячилась, и дело замяли полюбовно. Сейчас батюшка силами верующих строит храм на вертолётной площадке, не забывая возносить хвалу великой украинской армии, а пока идёт строительство, службы проходят в магазине секонд-хенда. Строительство идёт уже девятый год, но всё что-то мешает – то канализационную трубу прорвёт прямо на будущее святое место, то военные чиновники спохватятся, что может приехать их высокое начальство. Кроме как на вертолёте в подобную дыру не доберёшься, а высаживать главнокомандующего на крышу церкви несколько экзотично.
Вот так и живут верующие весело и праведно! Слава Богу!
День рождения бывает раз в году и я, хоть и не хотела, но всё же поддалась на уговоры. Утром раненько мы приковыляли к церкви. Стояли крещенские морозы, лёд плотной коркой покрывал землю. Народу собралось очень много. За полкилометра от святого места дорога была перегорожена кое-как припаркованными автомобилями. Толпа страждущих выпирала далеко за пределы церковных ворот. С трудом протиснувшись между православными, мы с интересом посмотрели на происходящее. Оказалось, батюшка проводил обряд крещения воды.
Веря в целебные свойства воды, каждый прихожанин приволок до десятка пластиковых бутылок с жидкостью. Кряхтя, толкаясь, вполголоса матерясь, они водружали свои бутылки в горку поближе к попу. Каждый хотел получить как можно большую дозу святости для очищения от грехов и скверны, поэтому всё это действо напоминало взятие штурмом советского винно-водочного магазина перед закрытием.
Мы не стали подвергать свою жизнь опасности и маленькими шажками по скользкому льду начали подбираться к зданию церкви. Народ стоял стеной. Метров пятьдесят мы преодолевали, мучительно прорываясь сквозь тесно сомкнувшиеся ряды верующих. Они, проникнувшись таинством момента, не очень желали пропускать кого-то ещё в лоно церкви, видимо, не хотели, чтобы кто-то очистился без их пинков и ругани.
Храм встретил нас тяжёлым запахом ладана. Пока моя бойкая подруга побежала узнать где – что − почём, я тихонько встала в уголочке. Не успела я расслабиться, успокоиться и настроиться на божественный лад, как ко мне подбежала какая-то старуха. Один глаз у неё был закрыт бельмом, второй хаотично и беспорядочно вращался. Капая слюной, она прошипела: «Шо ты здеся встала? Тута за упокой». Меня как ветром сдуло. Я хотела спрятаться в противоположном уголочке, но там тоже стояла плотная стена истово осеняющих себя крёстным знамением со зверскими лицами. Места для манёвров было мало и я, аки агнец, заметалась в поисках местечка, в котором я не буду никому мешать. Вдруг вокруг меня все упали на колени. А я стою посреди этого поля, усеянного телами, и не знаю, что делать – то ли вместе со всеми бухнуться на грязный пол, то ли бежать, пока не поздно. Пока я размышляла, в середину выскочила бойкая старушка и визгливо затянула какую-то божественную песенку. Все, как по команде, начали биться головой об пол в земном поклоне. Старушенция, как заправский диджей, держала ритм и заводила толпу, периодически что-то выкрикивая. Нарезая круги по спирали, она стала приближаться ко мне. Я стою, как соляной столп, в полнейшем замешательстве. В общем, не стала падать на пол, расшибать себе лоб в поклонах, пожалела шубу из натурального меха и предпочла позорное бегство. Тут подоспела моя подруга. Со вздохом облегчения: «Где ты, коза, ходишь? Я там две очереди заняла» – она вытащила меня из толпы.
Мы встали в очередь на причастие. Признаюсь, никогда не принимала участие в этом ритуале. Моё воображение, как всегда, подбросило мне картинки из зарубежных фильмов. Первое причастие – девочки в белых платьях, праздничная и торжественная обстановка… В который раз реальность сильно отличалась от киношных иллюзий. В порядке живой очереди мы быстренько поглощали тело Христово и запивали его кровью. Подумать только, как вампиры и людоеды!
Всё произошло очень быстро. Я не успела настроиться на благочестивую атмосферу – сильно напирали задние. Им передали, что запасы тела Христова на исходе. Руководство церкви не планировало такого внезапного массового паломничества верующих.
Моя проворная подруга потянула меня в другую очередь на исповедь. Здесь меня тоже ждали шок и разочарование. Созерцая западные фильмы, я представляла себе уютную келью с зарешеченным окошком, общение со святым отцом, тихую умиротворяющую беседу, которая даст ответ на многие вопросы. Я, как всегда, сильно заблуждалась. Вместо убелённого сединами мудрого старца передо мной стоял прыщавый отрок в парадном облачении поверх мирских одежд. Он быстренько отпускал народу грехи. У меня голова шла кругом от калейдоскопа событий. Очередь быстро приближалась. Я мучительно пыталась понять, в чём же мне надо каяться. Пока я судорожно собиралась с мыслями, поневоле прислушалась к грехам впереди стоящих. Какая-то чересчур набожная женщина вещала: «Осьо решила напекти піріжків, а потім з’ïла два штуки, а згодом ще три. Каюся, бо грішна». Или я чего-то не понимаю в этой жизни, но, по-моему, это маразм – идти в церковь и сообщать о том, что нарушаешь диету, то есть пост. Своё мнение я хотела обсудить со святым отцом. На моё желание уточнить детали таинства, ведь у меня это впервые (как каяться, в чём каяться, если я не грешила) молодой попёнок сказал, что все вы одинаковые, бабы − кайся в блуде, чревоугодии и похоти. Я возмутилась. На тот момент мужики меня раздражали, и я с головой ушла в работу. Чревоугодие тоже не про меня. В то время я радовала зрителей на экране телевизора и могла себе позволить максимум один раз в день овсяную кашу. Об этом я поведала пастырю душ человеческих. Он недовольно поморщился и посоветовал не тянуть время, поднял свой передник, поставил меня в неприличную позу сломанной берёзы и порекомендовал поторопиться. Раньше подобную сцену я не раз наблюдала в фильмах XXX для взрослых, но чтоб меня, в общественном месте, да ещё и в церкви… Такого поворота событий я не ожидала. Молча наклонилась, сказала, что грешна, в деталях рассмотрела его рваные джинсы и видавшие виды грязные кроссовки. Сказать, что исповедь меня удивила, ошеломила и оставила неприятный осадок на душе – это ничего не сказать! Стоять, наклонившись под его приподнятым подолом – это шок! Если бы передо мной и после меня масса народу не становилась в позу, которую неоднократно пропагандируют в порнофильмах, я бы решила, что это вульгарный, грубый фарс или чья-то шутка. Но всё в порядке вещей. Так, оказывается, надо.
Но моя подруга заставила меня выстоять службу. У меня нестерпимо начал болеть позвоночник. Стоять пришлось долго в шубе. Было жарко. Духота от горящих свечек и большого количества собравшегося народа была нестерпимая. Я пожаловалась подруге, что мне плохо, и я не могу здесь находиться. Очередная злобная старушонка услышала наш разговор и провозгласила, что ведьмам всегда плохо в божьем доме.
Народ на улице продолжал веселиться. Теперь верующие радостно делились подробностями: «Я самогон похрестила. Увесь рік буду лікуваться». «А я проснулася в три часа ночи, дітей та чоловіка розбудила, і ми разом купалися у святій воді» Верующие на всю голову пошли к проруби продолжать праздник. Там они дегустировали освящённую самогонку и оздоравливались в холодных речных водах. Я не поняла этого праздника жизни − может быть, потому что я ведьма?
В тягостных раздумьях мы вышли из Божьего храма и поехали в университет на лекции, а вечером мы праздновали день рождения подруги. Праздновали весело, но утренние эмоции надолго отравили мне радость жизни.
Я стала замечать, что люди вокруг стали очень верующие – соблюдают посты, ходят в церковь, но добрее, терпимее друг к другу они не становятся. Парадокс!?
В микрорайоне, где я имела счастье жить, ещё во времена строительства коммунизма воздвигли огромный торговый комплекс. Площади долгое время пустовали, потом их стали сдавать в аренду многочисленным предпринимателям. Некий Вася в начале 90-х тоже взял в аренду приличную площадь. Он открыл свой бизнес – торговлю секонд-хендом. Подержанное тряпьё с удовольствием покупали люди, не разбалованные советским ширпотребом. Дела успешного предпринимателя шли в гору, Вася расширял свой бизнес. Теперь его «бутик» расположился на двух этажах магазина. Сам Вася получил кличку «кутюрье». Он с умным видом морщил лоб, перебирая тюки с заморским старьём, постоянно повышая на него цену. На справедливые замечания покупателей Вася-кутюрье отвечал: «Что вы, это последняя коллекция от французских кутюрье. Мне с большим трудом удалось раздобыть эти эксклюзивные модели». Покупателей становилось всё меньше, народ стал разборчивее и умнее, и Васе пришлось свой бизнес сворачивать. На свободную двухэтажную площадь быстро нашлись хозяева. Бывший семинарист, только что прошедший обряд рукоположения, нуждался в рабочем месте. Церковь строить – дело долгое и неблагодарное и, он не лишенный предпринимательской жилки, договорился с Васей-кутюрье на взаимовыгодных условиях.
Барахло спешно вывезли. Устойчивая вонь секонд-хенда сменилась благочестивым запахом ладана. Бывшие покупатели по привычке продолжали захаживать, постепенно осознавая прелесть религии. Теперь у тёток в годах появилась новая тема для разговоров. Обсуждались не диеты из глянцевых журналов, а постные блюда на пост. Вообще идея открыть церковь в магазине всем очень понравилась – недалеко от дома. Раньше приходилось ездить в церковь, которую соорудили на месте детского бассейна, или в районный храм в здании неработающего кинотеатра имени товарища Ленина. А теперь выскочишь за хлебом или водкой в магазин, заодно и помолишься. Красота!
Умиляясь собственной правильности и набожности, они ходили на службу по воскресеньям, били челом и по-прежнему обливали грязью неугодных.
Стало модным вносить пожертвования церкви-магазину секонд-хенда. Общими усилиями магазин оборудовали под некое подобие церкви. Кто больше пожертвует, тому в раю будет больше счастья. Как можно больше счастья хотели абсолютно все.
Жаль, что колокольни не было, но голь на выдумки хитра. И из старых снарядных гильз местные умельцы сделали колокола. Не зря ведь рядом военная часть, они тоже хотят в рай попасть.
Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Высшее руководство предприимчивого семинариста как-то прознало о его деятельности. То ли он не выплачивал оговоренный процент, то ли занял место не в своём районе – дело ясное, что дело тёмное. Но паренька приехали изгонять с позором с прикормленного места вышестоящее руководство из епархии. На джипах приехала бригада духовенства с огромными животами, увешанных перстнями, золотыми цепями с громадными крестами и борсетками. Если бы не чёрные сутаны, то их вполне можно было принять за группировку братков на разборках.
Защищать своего прыщавого батюшку по зову импровизированного колокола сбежалась куча прихожан. Ещё большее количество православных пришло просто поглазеть на церковный раскол.
Новоиспеченного батюшку вышестоящая инстанция пообещала проклясть, предать анафеме, но потом поняла, что погорячилась, и дело замяли полюбовно. Сейчас батюшка силами верующих строит храм на вертолётной площадке, не забывая возносить хвалу великой украинской армии, а пока идёт строительство, службы проходят в магазине секонд-хенда. Строительство идёт уже девятый год, но всё что-то мешает – то канализационную трубу прорвёт прямо на будущее святое место, то военные чиновники спохватятся, что может приехать их высокое начальство. Кроме как на вертолёте в подобную дыру не доберёшься, а высаживать главнокомандующего на крышу церкви несколько экзотично.
Вот так и живут верующие весело и праведно! Слава Богу!
Обсуждения Исповедь грешницы