Икра

Слушай! А ты кто такой, что будешь меня поучать?
- Ты хоть знаешь кто я? Да мой прадед на золоте едал и при царском дворе горничных...

А мой дед каждый день на обед уху из стерляди хлебал. Ему и его гостям жаренного поросёнка ежедневно подавали, фрукты и икра заморская стол от яств...

Отец мой от дедов не отставал. Он большим человеком стал. Его большевиком считали. За ним серьёзные люди стояли и "шеф"-погоняло дали.

И теперь за мной тоже большие и серьёзные стоят. У них и деньги, и...

Рассказ. Можно пригласить Нину? Кир Булычев.

— Можно попросить Нину? — сказал я.
— Это я, Нина.
— Да? Почему у тебя такой странный голос?
— Странный голос?
— Не твой. Тонкий. Ты огорчена чем-нибудь?
— Не знаю.
— Может быть, мне не стоило звонить?
— А кто говорит?
— С каких пор ты перестала меня узнавать?
— Кого узнавать?
Голос был моложе Нины лет на двадцать. А на самом деле Нинин голос лишь лет на пять моложе хозяйки. Если человека не знаешь, по голосу его возраст угадать трудно. Голоса часто...

Дракон - 2. Последствия.

Посвящается Капризной Фейке.

Девушка помешивала варево в котле.. Занималось утро. Солнце, своими лучами уже начинало докучать ей. Девушка сосредоточенно смотрела в кипящую, мутную жидкость. От варева шёл сладковатый и в то же время, пряный запах.
На столе, рядом с котлом и спиртовкой, лежал кусок старого пергамента с непонятными письменами. Девушка время от времени, тыкала в него пальцем, сверяясь со своими непонятными, но скорее всего, логическими мыслями.
" Но ведь...

Вот почему я думаю, что мы деградируем? Так просто всё!

Взять хотя бы современные фильмы про зомби. Раньше они назывались колоритней: Кащей бессмертный!

И каждый герой знал, что надо найти дуб, на дубе сундук, там как в матрешках иголка, вытащил, сломал, и кирдык мировому злу.

А теперь? Они ж чтобы этих самых зомби уничтожить чего только не изобретают! А тем хоть бы хны! Живее, ох... ну подвижнее всех живых!

Раньше природе, живому поклонялись, сейчас мощам, смерти значит…прошлому то бишь.

А...

Через два дня в моей квартире веселой трелью запел звонок. “Кто бы это мог быть?” – удивилась я. Мои друзья знали, что обычно в это время дня я работаю, и старались не беспокоить меня. Я открыла дверь и рассмеялась. На пороге, сверкая озорными глазенками, стоял Женька и держал за руку симпатичную маленькую девочку.

–А мы пришли сказку послушать! – бесцеремонно протискиваясь между мной и дверью, заявил мальчик. И смутившись, добавил:

–Если можно…
–Можно, можно! – улыбнулась я, провожая...

Отец ходит с Горкиным по садику и разговаривает про яблоньки. Редко, когда он говорит не про «дела», а про другое, веселое: а то все рощи да подряды, да сколько еще принанять народу, да «надо вот поехать», да «не мешайся ты тут со своими пустяками».

И редко увидишь его дома. А тут, будто на гуляньи или когда ездил на богомолье с нами, – веселый, шутит, хлопает Горкина по спинке и радуется, какая антоновка-то нонче богатая. Горкин тоже рад, что отец душеньку отводит, яблочками занялся, и тоже...

Ветер уже совсем стих.
В сущности, это не ветер стих – это небо прекратило ёрзать.

Оно тут бывает так неспокойно, что даже пытается соскользнуть с поверхности моря и

унестись в сторону Луны. Тогда лик ее, пресыщенный земным вниманием, масляный, самодовольный, превратится вдруг в рассерженный обрубок мяса и все непременно отметят это изменение, с чем-то своим его связывая.

Проснутся толкователи изменений, откроют свои школы и станут собирать деньги с наивных.

У тех, конечно, не так...

Хмурым февральским вечером 1919 года в Табыньшу въехал конно-санный казачий отряд. Копыта гулко отбивали дробь, полозья пронзительно визжали слежавшимся снегом. Расположились в центре у коновязи, выставили охрану и по-двое, по-трое двинулись в обход по избам.

Вошли с мороза в тепло Кутеповской избушки, торопливо и сильно хлопнув дверью так, что где-то под матицей ухнуло, и к спёртому воздуху жилья подмешался тонкий запах трухлявой древесной пыли. Огляделись в неярком свете керосиновой лампы...

Засигналил видеофон, Нортроп слегка нажал локтем на переключатель и услышал голос Маурильо:

— У нас гангрена, шеф. Ампутация вечером.
При мысли об операции у Нортропа участился пульс.
— Во сколько она обойдется? — спросил он.

— Пять тысяч, и все будет тип-топ.

— С анестезией?
— Конечно, — ответил Маурильо. — Я пытался договориться иначе.

— А сколько ты предложил?
— Десять. Но ничего не вышло.
Нортроп вздохнул.
— Что ж, придется мне самому уладить это дело. Куда положили...

I
Жил сапожник с женой и детьми у мужика на квартире. Ни дома своего, ни земли у него не было, и кормился он с семьею сапожной работой. Хлеб был дорогой, а работа дешевая, и что заработает, то и проест. Была у сапожника одна шуба с женой, да и та износилась в лохмотья; и второй год собирался сапожник купить овчин на новую шубу.

К осени собрались у сапожника деньжонки: три рубля бумажка лежала у бабы в сундуке, а еще пять рублей двадцать копеек было за мужиками в селе.

И собрался с утра...