Игры престолов

РЕКА ВИНОМ СТРУИЛАСЬ под нашими крыльями, – темным июньским вином Висконсина. Ее глубокий пурпур перетекал из одного конца долины в другой и возвращался обратно. Дорога перепрыгивала через нее раз, другой, затем еще раз, словно отважный мячик, тянущий за собой бетонную нить.

По мере того, как мы летели, вдоль этой нити возникали поселки цвета здешней молодой травы в конце весны, с деревьями, выкупанными в чистом ветре. Все это, было узорчатой тканью начинающегося лета, а для нас – тканью...

Если Бог ведет Лично, есть такое понимание и действо, означающее непременный контакт и диалог человека с Богом, Он делает это достаточно строго, для души круто, без вариантов и снисхождений, непременно Божественно осмысленно, справедливо и направленно до мелочей. Воистину, это высочайшая Милость, редчайшая, выигрышная для души, так избранной, отмеченной Богом, понимающей высоту такой связи… но и неисповедимы пути Бога, непредсказуемы Божественные игры, даже если знаешь, что все по замыслу Бога...

Мы постоянно играем какие-то роли. То мы руководители, то подчиненные, мы дети или родители, спортсмены или музыканты. Мы, то водители, то пешеходы. В гендерных отношениях вообще полная неразбериха, мы уже сами толком не знаем, мужчина мы или женщина, определить можно только по физическому полу.

Очень часто женщина берет на себя мужскую роль в семейных отношениях и работе, а мужчина – женскую. Мы христиане, мусульмане, буддисты, русские, евреи, американцы, европейцы, китайы….

Мы открыты...

Даже самоубийцы не хотят умирать по-настоящему, они просто не могут найти выход из настоящего. Часто эта детская игра в обиду на весь мир заканчивается ужасной трагедией. Даже в этом отчаянном поступке все равно убийцы себя надеются, что где-то там, высоко, его поймут и полюбят так, как его не понимали и не любили на Земле.

Люди хотят жить счастливо, и не просто хорошо, а именно так, как они сами себе придумали. И если счастья нет, то они начинают искать смысл жизни. А смысл жизни все время...

Самый древний и самый страшный яд,
которому до наших дней не нашли противоядия –
КЛЕВЕТА.

С утра позвонил Колька. Это мой давний хороший знакомый. Он пред-приниматель. Что предпринимает? Скупает почти за бесценок старые ком-пьютеры, ноутбуки и другую, отработавшую своё электронную дребедень. Что он потом со всем этим делает, не знаю, но, видимо, что-то «наваривает», иначе не было бы смысла заниматься таким бизнесом.

– Привет, поэт!
Это он так здоровается со мной, думая, что такое...

Критика элиты авангарда

Timothy Leary. «Neuropolitics. The Sociobiology of Human Metamorphosis».

Pецензия

Религия без церкви

Тим Лири – свидетель 60-х. Так или иначе, его книги, интервью, его жизнь интересны для определённого круга читателей, для поколения, которое пережило «те времена» и для всех тех, кто умеет из истории извлекать нечто значимое для «вечности». Что-то более значимое, что-то менее значимое, но вряд ли исчезает бесследно message сотен тысяч людей. Они воевали во...

Солнечный зайчик, скакавший внутри Гены, не позволял ему идти спокойно. Гена шел вприпрыжку, как всегда во время великого волнения или великой радости. Он размахивал руками и говорил, говорил взахлеб, забегая вперед и оборачиваясь к своей спутнице, чтобы все время видеть ее лицо.

Мамы, шедшие позади, с интересом наблюдали за ним.

— Похоже, мой малый не на шутку увлекся вашей дочкой, — заметила Генина мама.

— Представляете, насколько ему теперь интереснее жить! — улыбнулась мама Лены...

Сессия близилась к концу, а на горизонте забрезжили вступительные экзамены. Поэтому расслабляться было рано. И все-таки Ольга решила взять на две недели отпуск. По закону ей полагался двухмесячный, но в этом году полностью его отгулять никак не удавалось. Практически весь июль занимали вступительные экзамены и зачисление, а с первого сентября начинался зимний семестр.

Заместителя, на которого с легкой душой можно было оставить кафедру, Ольга пока не видела. Она полностью доверяла Мише...

Он смеялся и очень ее любил. Но, кажется, вот тогда в первый раз было чувство, что чего-то ей нельзя объяснить... Чего-то очень простого и... бесконечно важного.

Потом это чувство стало повторяться. И стало заметно, что они не всегда вместе. (Неужели это и раньше было, а только он не замечал?). То - вместе, почти одно существо, — а то совсем нет... совсем не одно.

Раньше он чувствовал ее такой легкой, такой окрыленной!.. И эта ее окрыленность была для него как собственные крылья за плечами...

Его отец всю жизнь провел в порту. В основном он работал докером, т.е. грузчиком. Жизнь в порту была тяжелая, а порой жестокая, но живая.

У Антонио Паганини внутри все время вертелась его собственная мелодия. Эта мелодия помогала ему преодолевать тяжесть изнурительной работы.

Она как бы отвлекала его от труда и боли одновременно накачивала его внутренней силой.

Он давно заметил, что после трудового дня он только один бодр и весел. Он один пел веселые кабацкие песни и другие докеры...