Гвоздь в крышку гроба

Он забил первый гвоздь в крышку своего гроба ещё тогда, когда первый раз заглянул в её комнату. Да и ещё раньше, наверное, когда впервые посмотрел на неё. Когда уводил за руку с кровавого побоища дворцового переворота.

Равенна, ах, Равенна, его дорогая сестрица. Она хотела забрать её всю себе, пусть только из жадности, но и это злило.

Да и кто захочет его, такого, в любом случае? Ведь, насколько она была прекрасна, настолько он был уродлив. Равенна отчего-то не переставала ему об этом напоминать. Финн до этого момента кое-как свыкся с этим.

Белоснежка была прекрасна. Прекрасней, чем его сестра, и этого он боялся. Самая гадкая часть его души каждый вечер приводила его в эту башню. Каждый вечер, когда она спала, он наблюдал за неё.

Ребёнок, Финн. Она всё ещё ребёнок.

Он знал, что должен подождать ещё год или два, но не мог. Физически не мог. Он должен был коснуться её. Увидеть не через это узкое решетчатое окошко.

Белоснежка растёт и хорошеет, как прекрасный цветок. Равенна воет и бесится, видит в ней конкурентку. Финн обещает, что такого не случится.

Он сломает её. Ту, чья кожа белее первого снега, чьи волосы чёрные, как вороново перо, чьи губы алее крови. Эта кровь её будет у неё на одежде, на лице. Она будет плакать и просить, но он не помилует её. Он увидит страх в её больших и по-детски наивных глазах. Как она будет смотреть на него, как на господина.

Королева не узнает об этом — он подождёт, когда её не будет в замке и сам отнесёт Белоснежке еду и воду. Поставит в углу и тихо запрет за собой дверь на замок. Стражи здесь нет — они безоговорочно доверяют брату её величества.

— Тебе нечего бояться от меня.

Она не будет помнить, и забудет как сон, который так никогда и не смогла до конца понять. Всё казалось слишком нереальным, чтобы быть правдой, да вот только синяки на теле будут единственными свидетельствами.

Пройдёт год, а может и больше, и он снова придёт к ней. Тихо скрипнет дверь, снова уйдёт стража, и единственное живой душой в округе будет Гретта. Да вот не сделает она уже ничего.

Тихие, размеренные шаги. Она не спит, он знает это.

— Сколько ни наблюдаю за тобой, всё ты не спишь.

Тихо заскрипит кровать, когда он сядет на неё.

Она боится. Его сестры и, наверное, его, ведь может и не подозревает об этом. Только дыхание сбивается, а потом и вовсе перехватывает, когда он медленно убирает одеяло.

— Боятся уже нечего. — шепчет он. Гладит щеку, шею.

— Что она хочет от меня?

— Твоё сердце. — рука скользит туда, где оно бьётся, неровно и галопом.

В этот момент Финн сам того не замечая позволил Белоснежке забить последний, недостающий гвоздь в его гроб. Не только туда, в общем. Королева будет в ярости, будет искать её по всему королевству, хотя-бы ради мести. Его сердце уже биться не будет.

Хотя он ведь знал, что всё кончится именно так, когда первый раз вышвырнул охрану за двери. Знал это, и всё равно легче не становится.

Всё равно чертовски больно.