Грехи

Вечером мама сказала:

– Аська, хочешь пойти с папой к нам в театр, на юбилей Филимонова?

– А сто’ит?

– Конечно! Будет очень здорово, куча поздравителей от разных театров, знаменитости, словом – настоящая светская тусовка!

– Папа точно пойдет?

– Еще бы! Я, между прочим, буду петь романсы! И, кстати, там будет Феликс! – не без иронии добавила мама.

– Какой Феликс? – Я сделала вид, что совершенно не понимаю, о ком идет речь.

– Неужели ты забыла? Странно, он ведь так тебе...

– Это совсем не смешно, – буркнула Лиззи в то время, как ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. – Я понимаю, что ты обижен и чувствуешь необходимость отыграться на ком-нибудь. Но это не дает тебе права клеветать на мою семью.

– На твоего брата, – снова уточнил Люк. – Я обвиняю только одного члена твоей семьи. По поводу честности остальных пока могу только догадываться.

Лиззи начала потихоньку терять самообладание.
– На каких основаниях ты обвиняешь Мэтью в мошенничестве?

– На тех...

Этой ночью, в астральном полете…
Я увидел Джузеппе Бальзамо, в миру известного, как великий граф Калиостро, магистр всех мыслимых и немыслимых лож и орденов.

Я увидел его осужденным и заточенным в свинцовой темнице дворца дожей Венеции.

В полумраке Калиостро все равно оставался элегантным и уверенным. Перед Джузеппе стоял святой отец, лучший из исповедников святой инквизиции. У инквизитора была трудная задача – убедить Джузеппе покаяться перед судом Божьим и людским. Церкви было очень...

Любовь живет в нашем сердце с того момента, как мы открываем впервые в жизни свои маленькие и хрупкие глазки, которые так любящи, смотрят на наших мам. Это любовь самая крепкая на все белом свете иногда мы думаем, что можем любить кого-то сильнее, чем своих мам, но мы в этом глубоко ошибаемся.

Потому что эта любовь самая чистая и светлая во вселенной. Я знаю, что ни одно существо нашей вселенной не может любить нас также сильно как наши мамы.

Есть еще такая не винная и маленькая часть...

Женщина, проходя по пыльной дороге, увидела на обочине старца:

- Я ищу дорогу в Рай, - сказала она ему.
- Зачем ты ищешь Рай? – спросил старец.
- Я хочу наконец обрести мир и счастье.
- Возвращайся, и сначала обрети мир и счастье на земле, - ответил старец.

Спустя некоторое время, на одной залитой солнцем тропинке появился пожилой мужчина.

- Я ищу дорогу в Рай, - заговорил он со старцем.
- Для чего?
- Хочу обратиться с просьбой, чтобы моя семья жила счастливо и когда меня не...

Смеркалось. В подвале института шептались. Напряжение росло.

Пахло хлоркой, чем-то кислым и воблой. Нервно перекатывая пальцами карандаш, Игорь Львович Газакак вчитывался в лист регистрации собрания собственников помещений и схему распределения долей.

«Мало, мало народу… Все пустое…» - крутилось в голове. «Может поехать к тетке в Херсон или к Юльке в Хайфу? Надоело все это, отец Георгий пристает, жаждет победы, а мне-то это зачем! Победы эти! После того священника только и слышу «Помогите...

Мы постоянно играем какие-то роли. То мы руководители, то подчиненные, мы дети или родители, спортсмены или музыканты. Мы, то водители, то пешеходы. В гендерных отношениях вообще полная неразбериха, мы уже сами толком не знаем, мужчина мы или женщина, определить можно только по физическому полу.

Очень часто женщина берет на себя мужскую роль в семейных отношениях и работе, а мужчина – женскую. Мы христиане, мусульмане, буддисты, русские, евреи, американцы, европейцы, китайы….

Мы открыты...

Даже самоубийцы не хотят умирать по-настоящему, они просто не могут найти выход из настоящего. Часто эта детская игра в обиду на весь мир заканчивается ужасной трагедией. Даже в этом отчаянном поступке все равно убийцы себя надеются, что где-то там, высоко, его поймут и полюбят так, как его не понимали и не любили на Земле.

Люди хотят жить счастливо, и не просто хорошо, а именно так, как они сами себе придумали. И если счастья нет, то они начинают искать смысл жизни. А смысл жизни все время...

Наши так называемые “здоровые инстинкты” аморальны и безнравственны. В то же время мораль, добродетель, нравственность, религия насаждаются в течение столетий, двух последних тысячелетий. Существует теория, что безнравственными методами, и только с помощью таких методов, данной формы морального Зла, цивилизация борется с культурой, управляет стадом. Стадо желает попов, продовольственную программу, положительные и нормальные науки, бесплатные институты – и данные структуры того стоят; стоят того...

Тонкая вереница сомнений и бытия окутывает дни и сутки пребывания в здешнем, нереальном, искусственном мире придуманным каким то сумасшедшим. Хотя кто тут еще не сошел с ума? Чьи мысли не оплетены паутиной проблем и вопросов. Как дальше? Что дальше? И вообще… он начинает день с мыслей, не своих, чужих. Как, по чему, зачем? Вопросами, навязанными системой, которые заранее запротоколированы в бытии нашего существования. Посмотри за штору, которая отделяет тебя от насущного. Всмотрись глубже в...