Недавно муж принес сушеного анчоуса в пакетиках под названием "Хамсец". Так вот, семейная жизнь моих родителей была несомненный и полный Хамсец!
Отца постоянно манили неведомые дали. В 41 год ему поставили диагноз лейкоз, с которым живут 5 лет. Отец прожил еще 10, благодаря йоге, которой занимался часами.
Он совершенно не собирался умирать. Купил в тот год новую шляпу, собрался в очередной раз уйти навсегда от мамы. А потом раз - резко ухудшились анализы и его положили в больницу. Это было невыносимо видеть его под капельницей, в палате буквально витал дух смерти, а я смотрела ему в глаза и говорила, что он поправится. Отец смотрел мне в глаза и я видела, что он мне не верит, но очень хочет верить. Тогда я пошла в церковь и поставила свечку Божьей Матери. Молиться я не умела. Просто сказала: "Если чудес на свете не бывает, то пусть он умрет, но умрет без мучений". Накануне его смерти к нему пришел мой дядя (муж одной из моих многочисленных тетушек) и тайком от медсестры пронес в палату коньяк. Отец был безмерно счастлив! То был настоящий мужской поступок. А на следующий день он уже не пришел в сознание. Умер в 10 вечера на глазах у мамы. Просто перестал дышать. В 10 вечера у меня в ванной внезапно погасла лампочка. Вспыхнула синим цветом и тут же погласла.
Все. Не могу больше о смерти отца. Рассказ о семейной жизни. Листаю его трудовую и поражаюсь. Грузчиком в издательстве был, в геолого-разведочную экспедицию ходил, официантом в ресторане "Прага" был, электриком в гостинице "Россия" был...
Последняя работа отца (последние 10 лет его жизни) это работа мастера по холодильным установкам в вагонно-рефрижераторном депо. Он колесил месяцами по всему великому, могучему и когда-то нерушимому. И я знаю почему он любил свою работу. В перерыве между командировками отец обычно сидел в кресле под торшером, разгадывал кроссворды и ухитрялся смотреть при этом телевизор, а также улавливать - с кем и о чем я говорю по телефону. В эти прекрасные мгновения мама любила зайти в комнату и сказать довольно резко: "Сашка! Вынеси ведро." Или того хуже: "Сашка! Сходи за картошкой." А сколько было разговоров о злополучном гвозде, который отец упорно не вбивал в стену! Еще мама обожала котлеты, которые папа жарил просто классно. Но "раскрутить" отца на котлеты могла только я. Я подкрадывалась к отцу и со словами: "Суслик ты, мой." Начинала гладить его по усам. Отец таял. Первоначально он возражал против "суслика", но когда вспомнил, что Остап Бендер тоже был "сусликом", то смирился.
Отец был очень вспыльчив как порох. Он мог сказать: "Все! Ты мне больше не дочь. Я отрекаюсь от тебя!"
Через три минуты он входил ко мне в комнату всем видом выражая примирение. Я делала вид, что делаю уроки. Он ходил вокруг да около. Тогда я спрашивала: "Зачем пришел? Ты же отрекся от меня?" Отец отвечал: "Да отрекся, но не от твоего пушистого хвоста, этот хвост мой и я пришел за ним." Затем мы начинали спорить - чей же хвост на самом деле.
А где же гостья из Прибалтики? Сейчас будет.
В первом классе отец попробовал заплести мне косичку. Мог бы и не пробовать. Мучился, мучился, махнул рукой и сказал: "Ладно! Иди так..." На первый урок я опоздала и когда вошла в класс, учительница строго спросила: "Почему ты опоздала?" На что я ответила: "Долго причесывалась." Если учесть, что моя прическа называлась "Я была на веселе и летала на метле", то можно себе представить реакцию класса.
Напомню, мама приходила домой в 21-00.
Когда мы с отцом слышали поворот ключа, то в ужасе переглядывались. Знали, что сейчас нам достанется. Вроде бы делали все, чтобы не досталось. Отец обычно говорил: "Ну, ты же знаешь, что нам будет от мамы. Что ты выбираешь - вымыть посуду или пойти за хлебом?"
Насколько легче договориться с мужчиной!
Когда отец был в Таллинне, то бросил окурок на трамвайной остановке и спокойно сел в трамвай. Но далеко не уехал. Раздался милицейский свисток. Трамвай остановили, отца высадили и заставили поднять окурок. Догадались, что еще было в Таллинне?
Рядом с моей мамой Штирлиц просто отдыхает. Больше всего меня доставала ее манера рыться в моих дневниках или снимать другую трубку, если она слышала мужской голос! Короче, мама-Штирлиц обнаружила в один прекрасный день письма из Эстонии.
Тогда мне было лет 10. Однажды прихожу из школы. А отец мне говорит: "А у нас гостья из Прибалтики." Я удивилась: "Латышка?" Мне навстречу шагнула высокая, темноволосая женщина: "Я эстонка. Меня зовут Эля."
Бросая на Элю взгляды, полные враждебности и ревности, я села играть с отцом и с ней в дурака. После того, как я оставила Элю в дураках в пятый или в шестой раз, отец стал грозить мне пальцем и говорить, что так с гостями не поступают. Эля гостила у нас несколько дней. За эти дни она полностью очаровала меня. Эля рассказывала о том, что ее дети едят конфеты в любом количестве, рисуют на обоях! И она никогда им ничего не запрещает! Меня со страшной силой потянуло в Эстонию.
Потом Эля вернулась в Таллинн. А отец остался. Сказал, что не может со мной расстаться.
Отца постоянно манили неведомые дали. В 41 год ему поставили диагноз лейкоз, с которым живут 5 лет. Отец прожил еще 10, благодаря йоге, которой занимался часами.
Он совершенно не собирался умирать. Купил в тот год новую шляпу, собрался в очередной раз уйти навсегда от мамы. А потом раз - резко ухудшились анализы и его положили в больницу. Это было невыносимо видеть его под капельницей, в палате буквально витал дух смерти, а я смотрела ему в глаза и говорила, что он поправится. Отец смотрел мне в глаза и я видела, что он мне не верит, но очень хочет верить. Тогда я пошла в церковь и поставила свечку Божьей Матери. Молиться я не умела. Просто сказала: "Если чудес на свете не бывает, то пусть он умрет, но умрет без мучений". Накануне его смерти к нему пришел мой дядя (муж одной из моих многочисленных тетушек) и тайком от медсестры пронес в палату коньяк. Отец был безмерно счастлив! То был настоящий мужской поступок. А на следующий день он уже не пришел в сознание. Умер в 10 вечера на глазах у мамы. Просто перестал дышать. В 10 вечера у меня в ванной внезапно погасла лампочка. Вспыхнула синим цветом и тут же погласла.
Все. Не могу больше о смерти отца. Рассказ о семейной жизни. Листаю его трудовую и поражаюсь. Грузчиком в издательстве был, в геолого-разведочную экспедицию ходил, официантом в ресторане "Прага" был, электриком в гостинице "Россия" был...
Последняя работа отца (последние 10 лет его жизни) это работа мастера по холодильным установкам в вагонно-рефрижераторном депо. Он колесил месяцами по всему великому, могучему и когда-то нерушимому. И я знаю почему он любил свою работу. В перерыве между командировками отец обычно сидел в кресле под торшером, разгадывал кроссворды и ухитрялся смотреть при этом телевизор, а также улавливать - с кем и о чем я говорю по телефону. В эти прекрасные мгновения мама любила зайти в комнату и сказать довольно резко: "Сашка! Вынеси ведро." Или того хуже: "Сашка! Сходи за картошкой." А сколько было разговоров о злополучном гвозде, который отец упорно не вбивал в стену! Еще мама обожала котлеты, которые папа жарил просто классно. Но "раскрутить" отца на котлеты могла только я. Я подкрадывалась к отцу и со словами: "Суслик ты, мой." Начинала гладить его по усам. Отец таял. Первоначально он возражал против "суслика", но когда вспомнил, что Остап Бендер тоже был "сусликом", то смирился.
Отец был очень вспыльчив как порох. Он мог сказать: "Все! Ты мне больше не дочь. Я отрекаюсь от тебя!"
Через три минуты он входил ко мне в комнату всем видом выражая примирение. Я делала вид, что делаю уроки. Он ходил вокруг да около. Тогда я спрашивала: "Зачем пришел? Ты же отрекся от меня?" Отец отвечал: "Да отрекся, но не от твоего пушистого хвоста, этот хвост мой и я пришел за ним." Затем мы начинали спорить - чей же хвост на самом деле.
А где же гостья из Прибалтики? Сейчас будет.
В первом классе отец попробовал заплести мне косичку. Мог бы и не пробовать. Мучился, мучился, махнул рукой и сказал: "Ладно! Иди так..." На первый урок я опоздала и когда вошла в класс, учительница строго спросила: "Почему ты опоздала?" На что я ответила: "Долго причесывалась." Если учесть, что моя прическа называлась "Я была на веселе и летала на метле", то можно себе представить реакцию класса.
Напомню, мама приходила домой в 21-00.
Когда мы с отцом слышали поворот ключа, то в ужасе переглядывались. Знали, что сейчас нам достанется. Вроде бы делали все, чтобы не досталось. Отец обычно говорил: "Ну, ты же знаешь, что нам будет от мамы. Что ты выбираешь - вымыть посуду или пойти за хлебом?"
Насколько легче договориться с мужчиной!
Когда отец был в Таллинне, то бросил окурок на трамвайной остановке и спокойно сел в трамвай. Но далеко не уехал. Раздался милицейский свисток. Трамвай остановили, отца высадили и заставили поднять окурок. Догадались, что еще было в Таллинне?
Рядом с моей мамой Штирлиц просто отдыхает. Больше всего меня доставала ее манера рыться в моих дневниках или снимать другую трубку, если она слышала мужской голос! Короче, мама-Штирлиц обнаружила в один прекрасный день письма из Эстонии.
Тогда мне было лет 10. Однажды прихожу из школы. А отец мне говорит: "А у нас гостья из Прибалтики." Я удивилась: "Латышка?" Мне навстречу шагнула высокая, темноволосая женщина: "Я эстонка. Меня зовут Эля."
Бросая на Элю взгляды, полные враждебности и ревности, я села играть с отцом и с ней в дурака. После того, как я оставила Элю в дураках в пятый или в шестой раз, отец стал грозить мне пальцем и говорить, что так с гостями не поступают. Эля гостила у нас несколько дней. За эти дни она полностью очаровала меня. Эля рассказывала о том, что ее дети едят конфеты в любом количестве, рисуют на обоях! И она никогда им ничего не запрещает! Меня со страшной силой потянуло в Эстонию.
Потом Эля вернулась в Таллинн. А отец остался. Сказал, что не может со мной расстаться.
Обсуждения Гостья из Прибалтики