Головная боль

Мы с ним всегда грустим. Нам было хорошо наедине. Мы часто размышляли. Он ничего не говорил против, лишь отстукивал ровный ритм, давая тем самым ответ на мой вопрос. Я иду. Сажусь. Думаю. Слушаю. Прихожу домой. Открываю дверь. Двери созданы для того, чтобы их открывать, закрывать, закрывать, открывать… Я его не слышу. Становится на душе пусто и грустно. Быстрее. Надо быстрее зайти в комнату. Снова услышать знакомый, близкий и нужный звук. Но тут звонок. Долгий, громкий. Мучительный телефонный...

Если чувствуешь боль, - значит, ты ещё жив.

Так больно и так обидно. Просто и до ужаса сложно и одиноко. Ты вновь плачешь дождем на не проснувшийся луг небесной росы слезами, ты вновь будишь её первыми нежными лучами утреннего рассвета и видишь, что это бесполезно - она теперь с другим, и поток острой боли выливается ядовитыми красками сожаления тебе в душу. Ты плачешь и не можешь остановиться, так тяжела и бесконечна боль измены.

... на рану солью,…просыпались твои слова…
…в тот час же, в горы…- улетели мускатные, пьянящие ветра…

…сладкий коктейль из чувств, дрожащий вихрь выброшенных слов,…

… слюной стираю копоть в миг,… обгоревших и распавшихся оков…

…ты повторял гниющий запах своих фраз,
…уже седьмой, восьмой…девятый раз,…
…
…
,…

…дальше мои мысли слишком банальны и разбросаны,…с силой упираются складываться в рифму,…и впервые я не плачу в процессе написания текста-описания нашей очередной ссоры...

Ты ласкаешь её лучами заката, согреваешь её своими снами холодные одинокие ночи, понимая, что её ты уже не нужен, и твой безмолвный крик души тревожит стаи птиц в облаках поутру. Проходят года, а ты одинок, потому что ты – душа мира, ты любишь и страдаешь за всех, не принадлежа никому, и острее бритвы чувство понимания происходящего не иллюзорного сожаления вспарывает тебе вены. Ты задыхаешься под гнетом непреходящих, не зарастающих обид. Её слова того не зная выжигают тебе душу и все...

Я есть!

Мы так часто причиняем Тебе боль, говоря, что Тебя нет, что Ты - космос, пустота или же пытаясь эксплуатировать Тебя. Наши слова, мысли, поступки бичом пронизывают все Твое духовное тело, оставляя уродливые шрамы.

Каждый миг своей никчемной жизни мы причиняем Тебе нестерпимую боль. Мы постоянно проигрываем майе (энергия Бога) и каждое наше поражение очередной удар бича для Тебя. Ты кричишь от этой боли, слезы градом катятся из Твоих подобных лепестку лотоса глаз, но мы слепы и...

Зачем и для чего мы делаем больно другому человеку? Какую цель преследует человек когда делает кому-то больно? Больно морально, физически. Намеренно или нечаянно?
Что испытывает человек, который чувствует боль? Душевную, физическую. Какая рана больнее? Физическая или душевная? Какими способами это лечится? И лечиться ли вообще? Можно ли залечить душевную рану? Любую ли?
Есть ли люди, которые наслаждаются болью? Или тем состоянием, которые приходит после того, как боль уходит прочь. Есть ли люди...

Слабые лучи заходящего солнца ласкали шею, руки, обнаженное плечо. Она стояла, подняв свои темные, почти черные глаза , полные слез, к небу. Сильно, до боли сжала зубы, но, не выдержав, зарыдала в голос, никого не стесняясь. Да и кого было стеснятся? Кругом – лес. Девушка затравленно оглянулась и повалилась ничком на сырую от вечерней росы траву. Она плакала. Казалось впервые в жизни. Всегда, всегда была она сильной, ничто не могло вызвать в ее душе смятение и горечь. Самодостаточная, дерзкая...

Засигналил видеофон, Нортроп слегка нажал локтем на переключатель и услышал голос Маурильо:

— У нас гангрена, шеф. Ампутация вечером.
При мысли об операции у Нортропа участился пульс.
— Во сколько она обойдется? — спросил он.

— Пять тысяч, и все будет тип-топ.

— С анестезией?
— Конечно, — ответил Маурильо. — Я пытался договориться иначе.

— А сколько ты предложил?
— Десять. Но ничего не вышло.
Нортроп вздохнул.
— Что ж, придется мне самому уладить это дело. Куда положили...

Поздней ночью Ваня просыпался с чувством, что его потревожили. Он лежал, глядел в потолок и в висках его гулко колотилось сердце. Мысли не давали уснуть, а на душе становилось тяжело и как-то угрюмо. Тогда он вставал, выпивал стакан воды и десять раз приседал. Приятная усталость поселялась в ногах, за окном маячили на столбах фонари, в доме напротив у полуночников горел свет. Когда проезжал автомобиль, оставлял светлые пятна на стене, которые позже исчезали. Ваня ложился и засыпал.

Ване было...