Фантастический рассказ Железный канцлер

Сэму Кармайклу сразу же пришлась по душе мысль о том, что пищу будет готовить и подавать на стол робот, не спускающий, так сказать, соленоидных глаз с объема семейной талии. Он с интересом поглядел на сияющий демонстрационный образец, засунул большие пальцы рук под свой эластичный ремень и, машиналь-но поглаживая живот, спросил:

— И сколько он стоит?
Продавец, сверкнув яркой и, возможно, синтетической улыбкой, ответил:

— Всего 2995, сэр. Включая бесплатное обслуживание в течение первых пяти лет. Начальный взнос все-го двести кредиток, рассрочка до сорока месяцев.

Кармайкл нахмурился, представив свой банковский счет. Потом подумал о фигуре жены и о бесконеч-ных причитаниях дочери по поводу необходимости соблюдать диету. Да и Джемина, их старая робоповариха, неопрятная и разболтанная, производила жалкое впечатление, когда к ужину бывали сослуживцы.

— Я возьму его, — сказал он наконец.
— Если пожелаете, можете сдать старого робоповара, сэр. Соответствующая скидка…

— У меня “Мэдисон” сорок третьего года, — Кармайкл подумал, стоит ли упоминать о неустойчивости рук и значительном перерасходе энергии, но решил, что это будет лишнее.

— Э-э-э… Думаю, мы можем выплатить за эту модель пятьдесят кредиток, сэр. Даже семьдесят пять, ес-ли блок рецептов все еще в хорошем состоянии.

— В отличнейшем! — Здесь Кармайкл был честен: семья не изменила ни единого рецепта в памяти ма-шины. — Можете послать человека проверить.

— О, в этом нет необходимости, сэр. Мы верим вам на слово. Семьдесят пять, согласны? Новую модель доставят сегодня вечером.

— Прекрасно! — Кармайкл был рад избавиться от жалкой старой модели сорок третьего года на любых условиях.

Расписавшись в бланке заказа, он получил копию и вручил продавцу десять хрустящих купюр по два-дцать кредиток. Глядя на великолепного робостюарда модели шестьдесят первого года, который скоро станет их собственностью, он буквально ощущал, как тает его жировая прослойка.

В 18.10 он вышел из магазина, сел в свою машину и набрал координаты дома. Вся процедура покупки заняла не больше десяти минут. Кармайкл, служащий второго уровня компании “Норманди траст”, всегда гор-дился своим деловым чутьем и способностью быстро принимать четкие решения.

Через пятнадцать минут машина доставила его к подъезду их совершенно изолированного энергоавто-номного загородного дома в модном районе Уэстли. Кармайкл вошел в опознавательное поле и остановился перед дверью, а машина послушно отправилась в гараж за домом. Дверь открылась. Тут же подскочивший ро-бослуга взял у него шляпу и плащ и вручил стакан с мартини.

Кармайкл одобрительно улыбнулся.

— Отлично, отлично, мой старый верный Клайд!
Сделав солидный глоток, он направился в гостиную поздороваться с женой, дочерью и сыном. Приятное тепло от джина растекалось по всему телу. Робослуга тоже, конечно, уже устарел, и его следовало бы заменить, как только позволит бюджет, но Кармайкл чувствовал, что ему будет сильно недоставать этой старой позвяки-вающей развалины.

— Ты сегодня позже обычного, дорогой, — сказала Этель Кармайкл, как только он вошел. — Обед готов уже десять минут назад. Джемина так раздражена, что у нее дребезжат внутренности.

— Ее внутренности меня мало волнуют, — ровным голосом ответил Кармайкл. — Добрый вечер, доро-гая. Добрый вечер. Мира и Джой. Я сегодня чуть позже, потому что по дороге домой заехал в магазин Мархью.

— Это где роботы, пап? — отреагировал сын.
— Точно. Я купил робостюарда 61-го года, которым мы заменим Джемину с ее дребезжащей электрони-кой. У новой модели, добавил Кармайкл, поглядев на пухлую юношескую фигуру сына и более чем упитанные — жены и дочери, — есть кое-какие специальные блоки.

Обед, приготовленный Джеминой по излюбленному всеми меню на вторник, был как всегда великоле-пен: салат из креветок, суп со стручками бамии с кервелем, куриное филе с картофелем в сметане и спаржей, восхитительные пирожки со сливами на десерт и кофе. Покончив с едой и почувствовав приятную тяжесть в желудке, Кармайкл подал знак Клайду, чтобы тот принес марочный коньяк — его любимое послеобеденное средство от несварения. Затем откинулся в кресле, смакуя тепло и покой дома, за окнами которого бился хлест-кий ноябрьский ветер.

Приятное люминесцентное освещение окрасило гостиную в розовые тона: по мнению экспертов, к кото-рому они пришли в нынешнем году, розовый свет способствовал пищеварению. Встроенные нагревательные секции в стенах исправно излучали калории, создавая тепло и уют. Для семейства Кармайклов наступил час отдыха.

— Пап, — неуверенно спросил Джой, — а как насчет той прогулки на каноэ в следующий выходной?..

Кармайкл сложил руки на животе и кивнул.
— Я думаю, мы тебя отпустим. Только будь осторожен. Если я узнаю, что ты и в этот раз не пользовался эквилибратором…

Раздался звонок у входной двери. Кармайкл поднял брови и шевельнулся в кресле.

— Кто там, Клайд?
— Человек говорит, что его зовут Робинсон, сэр, и что он из “Робинсон роботикс”. У него с собой боль-шой контейнер.

— Должно быть, это новый робоповар, отец! — воскликнула Мира.

— Наверно. Впусти его, Клайд.
Робинсон оказался маленьким, деловым, краснолицым человечком в зеленом комбинезоне с масляными пятнами и полупальто из пледа. Он неодобрительно взглянул на робослугу и прошел в гостиную. За ним на ро-ликах проследовал громоздкий контейнер футов семи высотой, обернутый стегаными прокладками.

— Я его завернул от холода, мистер Кармайкл. Там масса тонкой электроники… Вы будете им гордить-ся.

— Клайд, помоги мистеру Робинсону распаковать нового робоповара, — сказал Кармайкл.

— Спасибо, я справляюсь сам. И, кстати, это не робоповар. Теперь это называется робостюард. Солидная цена — солидное название.

Кармайкл услышал, как жена пробормотала:
— Сэм, сколько он…
— Вполне разумная цена, Этель. Не беспокойся.
Он сделал шаг назад, чтобы осмотреть робостюарда, возникшего из груды упаковочного тряпья. Робот был действительно большой, с массивной грудной клеткой, где обычно размещают блоки управления, потому что голова для них у роботов слишком мала. Зеркальный блеск поверхностей подчеркивал его изящество и но-визну. Кармайкл испытал греющее душу чувство гордости от того, что это — его собственность. Почему-то ему казалось, что, купив этого замечательного робота, он совершил достойный и значительный поступок.

Робинсон покончил с обертками и, став на цыпочки, открыл панель на груди машины. Вынув из зажимов толстый буклет с инструкциями, он вручил его Кармайклу. Тот нерешительно поглядел на увесистую пачку.

— Не беспокойтесь, мистер Кармайкл. Робот очень прост в управлении. Инструкции на всякий случай, в дополнение. Подойдите, пожалуйста, сюда.

Кармайкл заглянул внутрь.
— Вот блок рецептов, — сказал Робинсон, — самый обширный и полный из когда-либо созданных. Ра-зумеется, туда можно ввести и какие-то ваши любимые семейные рецепты, если их там еще нет. Нужно просто подключить вашего старого робоповара к интегрирующему входу и переписать их. Я сделаю это перед уходом.

— А как насчет э-э-э… специальных устройств?
— Вы имеете в виду монитор избыточного веса? Вот он, видите? Сюда вводятся имена членов семьи, их настоящий и желаемый вес, а все остальное — дело робостюарда. Он сам вычисляет потребность в калориях, составляет меню и все такое прочее.

Кармайкл улыбнулся жене и сказал:
— Я же говорил, что позабочусь о твоем весе, Этель. Никакой диеты теперь не нужно. Мира. Всем зай-мется робот. — И, заметив кислое выражение на лице сына, добавил. — Ты, дружок, тоже изяществом не отли-чаешься.

— Думаю, трудностей у вас не будет, — весело сказал Робинсон. — Если что, звоните. Я осуществляю доставку и ремонт для магазинов Мархью во всем этом районе.

— Отлично.
— Ну, а теперь, если вы позовете вашего устаревшего робоповара, я перепишу в нового ваши семейные рецепты, а старого заберу в соответствии с условиями продажи.

Когда спустя полчаса Робинсон ушел, забрав с собой старую Джемину, Кармайкл на мгновение почувст-вовал укол совести: старый, видавший виды “Мэдисон-43” был почти членом семьи. Он купил его шестнадцать лет назад, через два года после свадьбы. Но Джемина всего лишь робот, а роботы устаревают. Кроме того, она страдала от всех возможных болезней, которые только посещают роботов в старости, и ей же будет лучше, ко-гда ее размонтируют. Рассудив таким образом, Кармайкл выкинул из головы мысли о Джемине.

Все четверо потратили вечер на ознакомление с их новым робостюардом. Кармайкл подготовил таблицу, где значился вес в настоящий момент (сам — 192 фунта, Этель — 145, Мира 139, Джой — 189) и вес, который они хотели бы иметь через три месяца (сам — 180, Этель — 125, Мира — 120, Джой — 175). Обработать дан-ные и ввести их в банк программ нового робота Кармайкл доверил сыну, считавшемуся в семье большим докой в робототехнике.

— Вы желаете, чтобы новый распорядок вступил в действие немедленно? — спросил робостюард глубо-ким сочным басом.

— З-з-завтра утром. С завтрака. Нет смысла откладывать, ответил Кармайкл, заикнувшись от неожидан-ности.

— Как хорошо он говорит, да? — заметила Этель.
— Точно, — сказал Джой. — Джемина вечно мямлила и скрипела, и все, что она могла выговорить, это: “Обед г-г-готов” или “Осторожнее, с-с-сэр, тарелка с п-п-первым очень г-г-горячая”.

Кармайкл улыбнулся. Он заметил, как дочь разглядывает массивный торс робота и его гладкие бронзо-вые руки, и подумал отвлеченно, что семнадцатилетние девушки порой проявляют интерес к самым неожидан-ным объектам. Но радостное чувство от того, что все довольны роботом, не оставляло его: даже со скидкой и вычетом стоимости старого робоповара покупка обошлась недешево.

Однако робот, похоже, того стоил.

Спал Кармайкл хорошо и проснулся рано в предвкушении первого завтрака при новом режиме. Он все еще был доволен собой.

Диета всегда неприятное дело, но, с другой стороны, ему никогда, если сказать честно, не доставляло удовольствия ощущение толстой складки жира под эластичным поясом. Изредка он проделывал упражнения, но это приносило мало пользы, да и терпения придерживаться строгой диеты у него никогда не хватало. Теперь же вычисления, безболезненно проделанные за него кем-то другим, отсчет калорий и приготовление пищи в надежных руках нового робостюарда впервые с тех пор, как он был мальчишкой вроде Джоя, позволяли Кар-майклу надеяться вновь стать изящным и стройным.

Он принял душ, быстро снял щетину кремом-депилятором и оделся. Часы показывали 7.30. Завтрак дол-жен быть уже готов.

Когда он вошел в гостиную, Этель и дети сидели за столом. Этель и Мира жевали тосты, а Джой молча уставился на тарелку с сухими овсяными хлопьями. Рядом с тарелкой стоял стакан молока. Кармайкл сел за стол.

— Ваш тост, сэр, — любезно предложил робостюард.
Кармайкл взглянул на предложенный одинокий кусочек. Робот уже намазал его маслом, но масло, похо-же, он отмерял микрометром. Затем перед Кармайклом появилась чашка черного кофе, но ни сахара, ни сливок на столе не было. Жена и дети странно поглядывали на него и подозрительно молчали, скрывая свое любопыт-ство.

— Я люблю кофе с сахаром и сливками, — обратился он к ждущему приказаний робостюарду. — Это должно быть записано в старом блоке рецептов Джемины.

— Конечно, сэр. Но если вы хотите снизить свой вес, вам придется приучить себя пить кофе без этих до-бавок.

Кармайкл усмехнулся. Он совсем не ожидал, что новый режим будет столь спартанским.

— Ладно. Хорошо. Яйца уже готовы? — День считался у него неполным, если он не начинался с яиц всмятку.

— Прошу прощения, сэр, не готовы. По понедельникам, средам и пятницам завтрак будет состоять из тоста и черного кофе. Только молодой хозяин Джой будет получать овсянку, фруктовый сок и молоко.

— М-м-м… Ясно.
Сам добивался… Кармайкл пожал плечами, откусил кусочек тоста и отхлебнул глоток кофе. На вкус ко-фе походил на речной ил, но он постарался не выдать своего отвращения. Потом он заметил, что Джой ест хло-пья без молока.

— Почему ты не выльешь молоко в овсянку? — спросил Кармайкл. — Так, наверно, будет лучше?

— Надо думать. Но Бисмарк сказал, что, если я так сделаю, он не даст мне второй стакан. Приходится есть так.

— Бисмарк?
Джой ухмыльнулся.
— Это фамилия знаменитого немецкого диктатора девятнадцатого века. Его еще называли Железным Кан¬цлером. — Сын мотнул головой в сторону кухни, куда молча удалился робостюард. По-моему, ему подхо-дит, а?

— Нет, — заявил Кармайкл. — Это глупо.
— Однако доля правды тут есть, — заметила Этель.
Кармайкл не ответил. В довольно мрачном расположении духа он расправился с тостом и кофе и подал сигнал Клайду, чтобы тот вывел машину из гаража. Настроение упало: соблюдение диеты с помощью нового робота уже не казалось столь привлекательным.

Когда он подходил к двери, робот плавно обогнал его и вручил отпечатанный листок бумаги, где значи-лось:

Фруктовый сок.
Салат-латук с помидорами.
Яйцо (одно) вкрутую.
Черный кофе.
— А это что такое?
— Вы единственный член семьи, который не будет принимать пищу три раза в день под моим личным надзором. Это меню на ленч. Пожалуйста, придерживайтесь его, сэр, — невозмутимо ответил робот.

— Да, хорошо. Конечно, — сдержавшись, сказал Кармайкл, сунул меню в карман и неуверенно двинулся к машине.

В тот день он честно исполнил наказ робота. Хотя Кармайкл уже начинал чувствовать отвращение к идее, которая еще вчера казалась столь заманчивой, он решил хотя бы сделать попытку соблюсти правила игры. Но что-то заставило его не пойти в ресторан, обычно заполненный во время ленча служащими “Норманди траст”, где знакомые официанты-люди стали бы тайком посмеиваться над ним, а коллеги задавать лишние во-просы.

Вместо этого Кармайкл поел в дешевом робокафетерии в двух кварталах к северу от здания фирмы. Он проскользнул туда, пряча лицо за поднятый воротник, выбил на клавиатуре заказ (весь ленч стоил меньше кре-дитки) и с волчьим аппетитом набросился на еду. Закончив, он все еще испытывал голод, но усилием воли за-ставил себя вернуться на службу.

Во второй половине дня у Кармайкла возникли сомнения насчет того, сколько он сможет так продер-жаться. “Видно, не очень долго”, — с прискорбием подумал он. А если кто-нибудь из сотрудников узнает, что он ходит на ленч в дешевый робокафетерий, он сделается посмешищем: в его положении это просто неприлич-но.

К концу рабочего дня Кармайклу уже казалось, что желудок у него присох к позвоночнику. Руки его тряслись, когда в машине он набирал координаты дома, но душу согревала радостная мысль о том, что менее чем через час он снова ощутит вкус пищи. Скоро. Скоро. Включив видеоэкран, расположенный на потолке, он откинулся назад и постарался расслабиться.

Однако дома, когда он переступил через охранное поле, его ждал сюрприз. Клайд, как всегда, встретил хозяина у входа и, как всегда, принял от него шляпу и плащ. Как всегда, Кармайкл протянул руку за стаканом с коктейлем, который Клайд неизменно готовил к его возвращению.

Коктейля не было.
— У нас кончился джин, Клайд?
— Нет, сэр.
— Тогда почему ты не приготовил мой напиток?
Резиновое покрытие на металлическом лице работа, казалось, обтекло вниз.

— Сэр, калорийность мартини невероятно высока. В джине содержится до ста калорий на унцию и…

— И ты тоже?
— Прошу прощения, сэр. Новый робостюард изменил мое программное обеспечение таким образом, чтобы я подчинялся новому распорядку, введенному в доме.

Кармайкл почувствовал, как немеют пальцы.
— Клайд, ты был моим робослугой почти двадцать лет!

— Да, сэр.
— Ты всегда смешивал для меня напитки. Ты готовишь лучший во всем Западном полушарии мартини!

— Благодарю вас, сэр.
— И ты сейчас же сделаешь мне мартини! Это прямой приказ!

— Сэр! Я… — Робослуга сделал несколько неуверенных шагов и, накренившись, чуть не врезался в Кармайкла. Судя по всему, не выдержал гироскоп. Словно в агонии, робот схватился за грудную панель и стал оседать на пол.

— Приказ отменяется! — поспешно крикнул Кармайкл. — Ты в порядке, Клайд?

Медленно, со скрипом Клайд выпрямился.
— Ваш приказ вызвал во мне конфликт первого порядка, сэр, — чуть слышно прошептал он. — Я… Я едва не перегорел из-за этого, сэр. Можно… Могу я?..

— Да, конечно, Клайд. Извини, — ответил Кармайкл, сжимая кулаки. Всему должна быть мера! Этот ро-бостюард… Бисмарк. Видно, он наложил полный запрет на спиртное для него, и это уже слишком!..

Рассерженный Кармайкл кинулся на кухню, но на полпути столкнулся в коридоре с женой.

— Я не слышала, как ты вошел, Сэм. Хочу поговорить с тобой…

— Позже. Где этот робот?
— На кухне, я думаю. Уже почти время обедать.
Он двинулся мимо нее и влетел в кухню, где между электроплитой и магнитным столом четко и разме-ренно работал Бисмарк. Когда Кармайкл появился в дверях, робот повернулся к нему.

— Удачно ли прошел ваш день, сэр?
— Нет! Я голоден!
— При соблюдении диеты первые дни всегда особенно трудны, мистер Кармайкл. Но через короткий промежуток времени ваш организм адаптируется к уменьшенному количеству пищи.

— Я в этом не сомневаюсь. Но зачем было трогать Клайда?

— Ваш слуга настаивал на необходимости приготовления для вас алкогольного напитка. Я был вынуж-ден изменить его программу. Отныне, сэр, вы будете получать коктейли только по вторникам, четвергам и суб-ботам. Сэр, я прошу закончить на этом дискуссию. Обед почти готов.

“Бедный Клайд, — подумал Кармайкл. — И бедный я!”
В бессильной злобе он скрипнул зубами и, сдавшись, пошел прочь от властного блестящего робостюар-да, на голове которого, сбоку, загорелся маленький огонек. Это значило, что робот отключил слуховые центры и целиком отдался приготовлению пищи.

Обед состоял из мяса с зеленым горошком, после чего последовал кофе, причем бифштекс был полусы-рым, а Кармайкл всегда любил хорошо прожаренный. У Бисмарка — это имя, похоже, уже закрепилось за ро-бостюардом — среди прочих программ имелись все последние диетические новации. Следовательно сырое мя-со.

После того как робот убрал посуду и привел в порядок кухню, он отправился на отведенное ему место в подвале, и это позволило семейству Кармайклов в первый раз за вечер поговорить открыто.

— О, господи! — возмущенно произнесла Этель. — Сэм, я не возражаю немного сбросить вес, но если в нашем собственном доме нас будут терроризировать подобным образом…

— Мама права, — вставил Джой. — Это несправедливо, если он будет кормить нас, чем захочет. И мне не нравится то, что он сделал с Клайдом.

Кармайкл развел руками.
— Я тоже не в восторге. Но мы должны попытаться выдержать. Если будет необходимо, мы всегда смо-жем внести изменения в программу.

— Но как долго мы будем мириться с таким положением дел? — поинтересовалась дочь. — Я сегодня ела трижды, но по-прежнему голодна!

— Я тоже! — сказал Джой, выбираясь из кресла и оглядываясь вокруг. — Бисмарк внизу. Пока его нет, я отрежу кусок лимонного пирога.

— Нет! — прогремел Кармайкл.
— Нет?
— Я потратил три тысячи кредиток не для того, чтобы ты жульничал! Я запрещаю тебе трогать пирог!

— Но, пап, я хочу есть. У меня растущий организм. Мне…

— Тебе шестнадцать лет, и, если ты вырастешь еще больше, ты не будешь помещаться в доме, — отрезал Кармайкл, оглядывая своего сына, вымахавшего уже за шесть футов.

— Сэм, но нельзя же заставлять ребенка голодать, — возразила Этель. — Если он хочет пирога, пусть ест. С этой диетой ты немного перегнул.

Кармайкл задумался. Может, он и в самом деле немного перегибает? Мысль о лимонном пироге не дава-ла покоя: он и сам здорово проголодался.

— Ладно, — согласился Кармайкл с деланным недовольством в голосе. — Кусочек пирога, думаю, на-шим планам не повредит. Пожалуй, я и сам съем дольку. Джой, сходи-ка…

— Прошу прощения, — раздался у него за спиной ровный урчащий бас, и Кармайкл подскочил от не-ожиданности. — Если вы съедите сейчас кусок пирога, мистер Кармайкл, результат будет крайне неблагоприя-тен. Мои вычисления весьма точны.

Кармайкл заметил в глазах сына злой огонек, но в этот момент робот казался невероятно большим и, кроме того, стоял на пути к кухне.

После двух дней “бисмарковской” диеты Кармайкл почувствовал, что сила воли его начинает истощать-ся. На третий день он выбросил отпечатанное меню и, больше не раздумывая, отправился вместе с Макдугалом и Хеннесси на ленч из шести блюд, включавший в себя и коктейли. Ему казалось, что с тех пор, как в их доме появился новый робот, он просто не пробовал настоящей пищи.

В тот вечер он перенес семисоткалорийный домашний обед без особых страданий — внутри еще что-то оставалось с ленча. Но Этель, Мира и Джой проявляли все более заметное раздражение. Оказалось, что робот самовольно избавил Этель от хождения по магазинам и закупил огромное количество здоровой низкокалорий-ной пищи. Кладовая и холодильник теперь ломились от совершенно незнакомых ранее продуктов. У Миры во-шло в привычку грызть ногти. Джой постоянно пребывал в состоянии черной задумчивости, и Кармайкл знал, как скоро у шестнадцатилетних это приводит к каким-нибудь неприятностям.

После скудного обеда он приказал Бисмарку отправиться в подвал и оставаться там, пока его не позовут, на что тот ответил:

— Должен предупредить, сэр, что я могу выявить количество употребленных за время моего отсутствия продуктов и соответственно изыму излишек полученных калорий в последующих завтраках, обедах и ужинах.

— Я обещаю… — сказал Кармайкл и тут же почувствовал себя глупо оттого, что приходится давать сло-во собственному роботу. Он подождал, пока громоздкий робостюард скроется в подвале, затем повернулся к Джою и приказал: — Неси-ка сюда инструкцию!

Джой понимающе улыбнулся.
— Сэм, что ты собираешься делать? — поинтересовался Этель.

Кармайкл похлопал себя по уменьшающемуся животу.
— Я собираюсь взять консервный нож и как следует отладить программу этому извергу. С диетой он пе-ребрал… Джой, ты нашел указания об изменении программ?

— Страница 167. Сейчас принесу инструменты.
— Отлично, — Кармайкл повернулся к робослуге, который, как обычно, чуть наклонившись, стоял ря-дом, ожидая приказаний. — Клайд, спустись к Бисмарку и скажи, что он нам нужен.

Через несколько минут оба робота вошли в комнату. Кармайкл обратился к робостюарду:

— Боюсь, нам придется изменить твою программу. Мы переоценили свои возможности в отношении диеты.

— Прошу вас одуматься, сэр. Лишний вес вреден каждому вашему жизненно важному органу. Умоляю вас, оставьте в силе прежнюю программу.

— Скорее я перережу себе горло. Джой, отключи его и займись делом.

Зловеще улыбаясь, сын подошел к роботу и нажатием кнопки открыл его грудную панель. Их глазам предстало пугающее своей сложностью нагромождение деталей, клапанов и проводов в прозрачной оплетке. Держа маленькую отвертку в одной руке и буклет с инструкциями в другой, Джой приготовился произвести нужные изменения. Кармайкл затаил дыхание. В комнате наступила тишина. Даже старый Клайд склонился еще ниже, чтобы лучше видеть.

— Тумблер Ф-2 с желтой меткой, — бормотал Джой, — подвинуть вперед на два деления, м-м-м… Те-перь повернуть рукоятку Б-9 влево, тогда откроется блок ввода информации с ленты и… Ой!..

Кармайкл услышал, как звякнула отвертка, и увидел яркий сноп искр. Джой отпрыгнул назад, употребив на удивление взрослые выражения. Этель и Мира одновременно судорожно взвизгнули.

— Что случилось? — вопрос был задан в четыре голоса: Клайд тоже не удержался.

— Уронил в него эту чертову отвертку, — сказал Джой. Должно быть, что-то там закоротило.

Глаза робостюарда вращались с сатанинским блеском, из его динамиков доносился тяжелый рокот, но сам он стоял посреди гостиной совершенно неподвижно. Потом неожиданно резким движением захлопнул дверцу на груди.

— Наверно, лучше позвонить мистеру Робинсону, — обеспокоенно произнесла Этель. — Закороченный робот может взорваться или еще хуже…

— Нам следовало позвонить ему сразу, — сердито пробормотал Кармайкл. — Я сам виноват, что позво-лил Джою лезть в дорогой и сложный механизм. Мира, принеси карточку, которую оставил Робинсон.

— Но, пап, со мной никогда такого не случалось, — оправдывался Джой. — Я же не знал…

— Вот именно, не знал! — Кармайкл взял из рук дочери карточку и двинулся к телефону. — Надеюсь, мы дозвонимся ему. Если нет…

Тут Кармайкл вдруг почувствовал, как холодные пальцы вырывают карточку из его рук. Он был на-столько удивлен, что выпустил ее, не сопротивляясь. Бисмарк старательно изорвал карточку на мелкие кусочки и швырнул их во встроенный в стену утилизатор.

— Больше никто не будет менять моих программ, — произнес он глубоким и неожиданно суровым голо-сом. — Мистер Кармайкл, сегодня вы нарушили распорядок, который я составил для вас. Мои рецепторы сви-детельствуют, что во время ленча вы употребили количество пищи, значительно превосходящее требуемую норму.

— Сэм, о чем это он?..
— Спокойно, Этель. Бисмарк, я приказываю тебе немедленно замолчать.

— Прошу прощения, сэр. Но я не могу служить вам молча.

— Я не нуждаюсь в твоих услугах. Ты неисправен. Я настаиваю, чтобы ты оставался на месте до тех пор, пока не явится наладчик. — Тут Кармайкл вспомнил о том, что стало с карточкой. — Как ты смел вырвать у меня из рук карточку с телефоном Робинсона и уничтожить ее?!

— Дальнейшее изменение моих программ может принести вред семейству Кармайклов, — холодно отве-тил робот. — Я не позволю вам вызвать наладчика.

— Не серди его, отец, — предостерег Джой. — Я позвоню в полицию. Вернусь через…

— Вы останетесь в доме! — приказал робот.
С удивительной быстротой двигаясь на своих гусеницах, он пересек комнату, загородил собой дверной проем и протянул руки к пульту у потолка, чтобы включить защитное поле вокруг дома. В ужасе Кармайкл увидел, как быстро перебирая пальцами, робот перенастроил установку.

— Я изменил полярность охранного поля, — объявил Бисмарк. — Поскольку выяснилось, что вам нельзя доверять соблюдение предписанной мной диеты, я не вправе позволить вам покинуть дом. Вы останетесь внут-ри и будете подчиняться моим благотворным советам.

Он решительно оборвал телефонный провод. Затем повернул рычажок, и, когда стекла в окнах стали не-прозрачными, отломал его, а потом выхватил из рук Джоя буклет с инструкциями и затолкал его в утилизатор.

— Завтрак будет в обычное время, — объявил он как ни в чем не бывало. — В целях улучшения состоя-ния здоровья вы все должны лечь спать в 23.00. А теперь я оставлю вас до утра. Спокойной ночи.

Спал Кармайкл плохо и так же плохо ел на следующий день. Прежде всего он поздно проснулся, уже по-сле девяти, и обнаружил, что кто-то, очевидно Бисмарк, изменил программу домашнего компьютера, который ежедневно будил его в семь часов.

На завтрак ему подали тост и черный кофе. Кармайкл ел в плохом настроении, молча, несколькими ворчливыми репликами дав понять, что не расположен к разговорам.

Когда посуда после скудного завтрака была убрана, он все еще в халате на цыпочках подошел к входной двери и подергал за ручку. Дверь не поддавалась. Он дергал за ручку, пока на лбу не выступил пот, затем вдруг услышал предупреждающий шепот Этель: “Сэ-э-эм…”, и в этот момент холодные металлические пальцы ото-рвали его от двери.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Бисмарк. — Дверь не откроется. Вчера я это объяснял.

Кармайкл бросил мрачный взгляд на пульт управления защитным полем. Робот закупорил их наглухо. Обращенный внутрь защитный экран, сферическое силовое поле вокруг всего строения, лишал их возможности выйти из дома. В поле можно было проникнуть снаружи, но маловероятно, что кто-нибудь решит навестить их без приглашения. Здесь, в Уэстли, это не принято в отличие от тех дружных общин, где все друг друга знают, и Кармайкл выбрал Уэстли именно по этой причине.

— Черт побери! — рассердился он. — Ты не имеешь права держать нас здесь, как в тюрьме!

— Я хочу только помочь вам, — произнес робот почтительно. — Следить за соблюдением вами диеты входит в мои обязанности. А поскольку вы не подчиняетесь добровольно, для вашей же пользы послушание должно быть обеспечено насильственными мерами.

Кармайкл бросил на него сердитый взгляд и пошел прочь. Хуже всего было то, что робот действовал со-вершенно искренне! Теперь они в западне. Телефонная связь повреждена. Окна затемнены… Попытка Джоя изменить программу обернулась коротким замыканием и еще более усилила чувство ответственности робота. Теперь Бисмарк заставит их терять вес, даже если для этого ему придется заморить всю семью.

И такой исход уже не казался Кармайклу невероятным.

Осажденное семейство собралось, чтобы шепотом обсудить планы контратаки. Клайд нес вахту, но ро-бослуга пребывал в состоянии шока еще с тех пор, как робостюард продемонстрировал свою способность к не-зависимым действиям, и Кармайкл перестал считать его надежным помощником.

— Кухню он отгородил каким-то электронным силовым полем, — сказал Джой. — Должно быть, он но-чью собрал генератор. Я пытался пробраться туда, чтобы стащить что-нибудь съестное, но только расквасил себе нос.

— Я знаю, — печально произнес Кармайкл. — Такой же чертовщиной он окружил бар. Там на три сотни превосходной выпивки, а я даже не могу ухватиться за ручку.

— Сейчас не время думать о спиртном, — сказала Этель и, помрачнев, добавила. — Еще немного, и от нас останутся скелеты.

— Тоже неплохо, — пошутил Джой.
— Нет, плохо, — заплакала Мира. — За четыре дня я потеряла пять фунтов.

— Разве это так ужасно?
— Я таю, — хныкала она. — Куда делась моя фигура?! И…

— Тихо, — прошептал Кармайкл. — Бисмарк идет!
Робот вышел из кухни, пройдя через силовой барьер, словно эта была обычная паутина, и Кармайкл ре-шил, что поле, очевидно, влияет только на людей.

— Через восемь минут будет ленч, — сообщил Бисмарк почтительно и вернулся к себе.

Кармайкл взглянул на часы. Они показывали 12.30.
— Может быть, на службе меня хватятся, — предположил он. — За многие годы я не пропустил ни дня.

— Едва ли они станут беспокоиться, — ответила Этель. Служащий твоего ранга не обязан отчитываться за каждый пропущенный день, сам знаешь.

— Но, может, они забеспокоятся через три–четыре дня? спросила Мира. — Тогда они попытаются по-звонить или даже пришлют курьера!

Из кухни донесся холодный голос Бисмарка:
— Этого можете не опасаться. Пока вы спали утром, я сообщил по месту работы, что вы увольняетесь.

Кармайкл судорожно вздохнул.
— Ты лжешь! Телефон отключен, и ты не рискнул бы оставить дом, даже когда мы спали! — взорвался он, придя в себя.

— Я связался с ними посредством микроволнового передатчика, который собрал прошлой ночью, вос-пользовавшись справочниками вашего сына, — ответил Бисмарк. — Клайд долго не соглашался, но в конце концов был вынужден дать мне номер телефона. Я также позвонил в банк и дал указания относительно выпла-ты налогов и вложения денежных средств. Кстати, во избежание дальнейших осложнений я установил силовое поле, препятствующее вашему доступу к электронному оборудованию в подвале. Те связи с внешним миром, которые будут необходимы для вашего благополучия, мистер Кармайкл, я буду поддерживать сам. Вам ни о чем не следует беспокоиться.

— Да, не беспокоиться… — растерянно повторил Кармайкл. — Потом повернулся к Джою: — Мы должны выбраться отсюда. Ты уверен, что нам не удастся отключить защитный экран?

— Он создал это силовое поле и вокруг пульта. Я даже приблизиться к нему не могу.

— Вот если бы к нам приходил продавец льда или масла, как в старину, — мечтательно проговорила Этель. — Он бы прошел внутрь и отключил бы поле. А здесь?! О, господи! Здесь у нас в подвале блестящий хромированный криостат, который вырабатывает бог знает сколько жидкого гелия, чтобы работал шикарный криотронный генератор, который дает нам тепло и свет, и в холодильниках у нас достанет продуктов на два десятилетия, так что мы сможем жить тут годами, словно на маленьком обособленном островке в центре циви-лизации, и никто нас не побеспокоит, никто не хватится, а любимый робот Сэма Кармайкла будет кормить нас, чем ему вздумается и сколько ему вздумается…

В голосе ее слышались истерические нотки.
— Ну, пожалуйста, Этель…
— Что пожалуйста? Пожалуйста, молчи? Пожалуйста, сохраняй спокойствие? Сэм, мы же в тюрьме!

— Я знаю. Но не надо повышать голос.
— Может, если я буду кричать, кто-нибудь услышит и придет на помощь, — сказала она уже спокойнее.

— До соседнего дома четыреста футов, дорогая. И за семь лет, что мы здесь прожили, нас только дважды навещали соседи. Мы заплатили так дорого именно за уединение, а теперь за это расплачиваемся еще более дорогой ценой. Но, пожалуйста, держи себя в руках, Этель.

— Не беспокойся, мам, я что-нибудь придумаю, — попытался успокоить ее Джой.

Размазывая по щекам косметику, в углу комнаты всхлипывала Мира.

Кармайкл вдруг испытал что-то вроде приступа клаустрофобии. Дом был большой, три этажа и двена-дцать комнат, но это было замкнутое пространство…

— Ленч подан, — громогласно объявил робостюард.
“Все это становится невыносимым”, — подумал Кармайкл, выводя семью в гостиную, где их снова жда-ли скудные порции пищи.

— Ты должен что-нибудь сделать, Сэм! — потребовала Этель на третий день их заточения.

— Должен? — В раздражении взглянул на нее Кармайкл. — И что же именно я должен сделать?

— Папа, не надо выходить из себя, — сказала Мира.
Он резко обернулся.
— Перестаньте указывать мне, что я должен делать и чего не должен!

— Она не нарочно, дорогой. Мы все немного взвинчены… И не удивительно: мы заперты тут…

— Сам знаю. Как бараны в загоне, — закончил Кармайкл язвительно. — С той разницей, что нас не кор-мят на убой, а держат на голодном пайке якобы для нашего же блага!

Выговорившись, Кармайкл задумался. Тост и черный кофе, помидоры и латук, сырой бифштекс и горо-шек — Бисмарк, похоже, зациклился на одном и том же меню.

Но что можно сделать?
Связь с окружающим миром невозможна. Робот воздвиг в подвале бастион, откуда сам поддерживал обычный для семейства Кармайклов необходимый минимум контактов с остальным человечеством. В целом они были всем обеспечены. Силовое поле Бисмарка гарантировало от любой попытки отключить внешнюю защиту, проникнуть на кухню и в подвал или даже открыть бар. Бисмарк безукоризненно исполнял взятые им на себя обязанности, так что четверо Кармайклов быстро приближались к состоянию истощения.

— Сэм?
— В чем дело, Этель? — устало спросил Кармайкл, поднимая голову.

— У Миры есть идея. Расскажи ему, Мира.
— Наверно, ничего не получится…
— Расскажи!
— Э-э-э… Пап, а если попытаться отключить Бисмарка?

— Если как-нибудь отвлечь его внимание, то ты или Джой сможете снова открыть его и…

— Нет, — отрезал Кармайкл. — В этой штуке семь футов роста, и весит Бисмарк не меньше трехсот фунтов. Если ты думаешь, я собираюсь бороться с…

— Мы можем заставить Клайда, — предложила Этель.
Кармайкл затряс головой.
— Это будет ужасно.
— Пап, но это наша последняя надежда, — сказал Джой.

— И ты туда же?
Кармайкл глубоко вздохнул, ощущая на себе укоризненные взгляды обеих женщин, и понял, что ему придется сделать эту попытку. Решившись, он поднялся и сказал:

— Ладно. Клайд, позови Бисмарка. Джой, я повисну у него на руках, а ты попробуй открыть панель управления. Выдергивай все, что сможешь.

— Только осторожнее, — предупредила Этель. — Если он взорвется…

— Если он взорвется, мы наконец от него освободимся! ответил Кармайкл раздраженно и повернулся к появившемуся на пороге гостиной широкоплечему робостюарду.

— Могу я быть чем-то полезен, сэр?
— Можешь, — сказал Кармайкл. — У нас тут возник маленький спор, и мы хотели бы узнать твое мне-ние относительно дефанизации пузлистана и… Джой, открывай!!!

Кармайкл вцепился в руки робота, стараясь удержать их и не отлететь самому в другой конец комнаты, а сын тем временем лихорадочно хватался за рычажок, открывающий доступ к внутренностям электронного слу-ги. Каждую секунду ожидая возмездия, Кармайкл с удивлением почувствовал, как соскальзывают пальцы, хотя он пытался удержаться изо всех сил.

— Бесполезно, пап. Я… Он…
И тут Кармайкл обнаружил, что висит в четырех футах от пола. Этель и Мира отчаянно закричали, а Клайд издал свое обычное: “Право, осторожнее, сэр”.

Бисмарк отнес отца с сыном через комнату и осторожно посадил на диван, потом сделал шаг назад.

— Подобные действия опасны, — укоризненно произнес он. Я могу нечаянно нанести вам увечье. Пожа-луйста, старайтесь в будущем их избегать.

Кармайкл задумчиво посмотрел на сына.
— У тебя было то же самое?
— Да, — кивнул Джой. — Я не мог даже прикоснуться к нему. Впрочем, тут все логично. Он создал это чертово поле и вокруг себя!

Кармайкл застонал, не поднимая взгляда на жену и детей. Теперь Бисмарка невозможно даже застать врасплох. У Сэма возникло чувство, что он осужден на пожизненный срок, но пребывание в заключении надол-го не затянется…

Через шесть дней после начала блокады Сэм Кармайкл поднялся в ванную комнату на втором этаже и взглянул в зеркало на свои обвисшие щеки. Потом взобрался на весы.

Стрелка остановилась на 180 фунтах.
Менее чем за две недели он потерял 12 фунтов и скоро вообще превратился в дрожащую развалину.

Пока он глядел на качающуюся стрелку весов, у него возникла мысль, тут же вызвавшая внезапную бурю восторга. Он бросился вниз. Этель упрямо вышивала что-то, сидя в гостиной. Джой и Мира с мрачной обречен-ностью играли в карты, до предела надоевшие им за шесть полных дней сражений в кункен и бридж.

— Где робот?! — заорал Кармайкл. — Ну-ка быстро его сюда!

— На кухне, — бесцветным голосом ответила Этель.
— Бисмарк! Бисмарк! — продолжал кричать Кармайкл. — Сюда!

— Чем могу служить, сэр? — смиренно спросил робот, появляясь из кухни.

— Черт побери! — Ну-ка определи своими рецепторами и скажи, сколько я вешу!

— Сто семьдесят девять фунтов одиннадцать унций, мистер Кармайкл, — ответил Бисмарк после не-большой паузы.

— Ага! А в первоначальной программе, что я в тебя заложил, ты должен был обеспечить снижение веса со 192 до 180 фунтов! — торжественно объявил Кармайкл. — Так что меня программа не касается до тех пор, пока я снова не наберу вес. И всех остальных, я уверен, тоже. Этель! Мира! Джой! Быстро наверх и всем взве-ситься!

Робот посмотрел на него, как ему показалось, недобрым взглядом и сказал:

— Сэр, я не нахожу в своих программах записей о нижнем пределе снижения вашего веса.

— Что?
— Я полностью проверил свои пленки. У меня есть приказ, касающийся уменьшения веса всех членов семьи, но какие-либо указания относительно terminus ad quem на ленте отсутствуют.

У Кармайкла захватило дух, он сделал несколько неуверенных шагов вперед. Ноги его дрожали, и Джой подхватил отца под руки.

— Но я думал… — пробормотал он. — Я уверен… Я точно знаю, что закладывал данные…

Голод продолжал грызть его изнутри.
— Пап, — мягко сказал Джой. — Наверно, эта часть ленты стерлась, когда у него случилось короткое замыкание.

— О, господи… — прошептал Кармайкл.
Он добрел до гостиной и рухнул в то, что когда-то было его любимым креслом. Теперь уже нет. Весь дом стал чужим. Он мечтал снова увидеть солнце, деревья, траву и даже этот уродливый ультрамодерновый дом, что построили соседи слева.

Увы… Несколько минут в нем жила надежда, что робот выпустит их из диетических оков, раз они дос-тигли заданного веса. Но теперь и она угасла. Он хихикнул, а потом громко рассмеялся.

— Что тут смешного, дорогой? — спросила Этель. Она утратила свою прежнюю склонность к истерикам и после нескольких дней сложного вышивания взирала на жизнь со спокойной отрешенностью.

— Что тут смешного? А то, что я сейчас вешу 180 фунтов. Я строен и изящен, как скрипка. Но через ме-сяц я буду весить 170 фунтов. Потом 160. И в конце концов что-нибудь около 88 фунтов. Мы все высохнем и сморщимся. Бисмарк заморит нас голодом.

— Не беспокойся, отец. Как-нибудь выкрутимся, — сказал Джой, но даже его мальчишеская уверенность сейчас звучала натянуто.

— Не выкрутимся, — покачал головой Кармайкл. — Мы никогда не выкрутимся. Бисмарк собирается уменьшать наши веса ad infinitum . У него, видите ли, нет terminus ad quem!

— Что он говорит? — спросила Мира.
— Это латынь, — пояснил Джой. — Но послушай, отец, у меня есть идея, которая, может быть, сработа-ет. — Он понизил голос. — Я хочу попробовать переналадить Клайда, понимаешь? Если мне удастся получить что-то вроде мультифазного виброэффекта в его нервной системе, может быть, я смогу пропихнуть его сквозь обращенное защитное поле. Он найдет кого-нибудь, кто сможет отключить поле. В “Популярном электромаг-нетизме” за прошлый месяц есть статья о мультифазных генераторах, а журнал у меня в комнате наверху. Я… — внезапно он замолчал.

Кармайкл слушал сына, словно осужденный, внимающий распоряжению об отсрочке смертного приго-вора.

— Ну, дальше. Продолжай, — нетерпеливо торопил он его.

— Ты ничего не слышал, а?
— Что ты имеешь в виду?
— Входная дверь. Мне показалось, я слышал, как открылась входная дверь.

— Мы тут все с ума посходим, — тупо произнес Кармайкл, продолжая ругать про себя продавца у Мар-хью, изобретателя криотронных роботов и тот день, когда он в первый раз устыдился Джемины и решил заме-нить ее более современной моделью.

— Надеюсь, не помешал, мистер Кармайкл, — раздался в комнате новый голос.

Кармайкл перевел взгляд и часто заморгал не веря собственным глазам. Посреди гостиной стоял жили-стый, краснощекий человечек в горохового цвета куртке. В правой руке он держал зеленый металлический ящик с инструментом. Это был Робинсон.

— Как вы сюда попали? — хрипло спросил Кармайкл.
— Через входную дверь. Я увидел свет внутри, но никто не открыл, когда я позвонил, и я просто вошел. У вас звонок неисправен, и я решил вам об этом сказать. Я понимаю, что вмешиваюсь…

— Не извиняйтесь, — пробормотал Кармайкл. — Мы рады вас видеть.

— Я был тут неподалеку и решил заглянуть к вам, чтобы узнать, все ли у вас в порядке с новым роботом, — пояснил Робинсон.

Кармайкл сжато и быстро рассказал о событиях последних дней.

— Так что мы в заточении уже шесть суток, — закончил он. — И ваш робот собрался уморить нас голо-дом. Едва ли мы сможем продержаться дольше.

Улыбка исчезла с добродушного лица Робинсона.
— То-то я и подумал, что у вас болезненный вид. О, черт! Теперь будет расследование и всякие прочие неприятности. Но я хоть освобожу вас из заточения.

Он раскрыл чемоданчик и, порывшись в нем, достал прибор в виде трубки длиной около восьми дюймов со стеклянной сферой на одном конце и курком на другом.

— Гаситель силового поля, — пояснил он и, направив прибор на панель управления защитным экраном, удовлетворенно кивнул. — Вот так. Отличная машинка. Полностью нейтрализует то, что сделал ваш робот, так что вы теперь свободны. И кстати, если вы предоставите мне его самого…

Кармайкл послал Клайда за Бисмарком. Через несколько секунд робослуга вернулся, ведя за собой гро-моздкого робостюарда. Робинсон весело улыбнулся, направил нейтрализатор на Бисмарка и нажал курок. Робот замер в тот же момент, лишь коротко скрипнув.

— Вот так. Это лишит его возможности двигаться, а мы пока посмотрим, что у него там внутри. — Он быстро открыл панель на груди Бисмарка и, достав карманный фонарик, принялся разглядывать сложный меха-низм внутри, изредка прищелкивая языком и бормоча что-то про себя.

Обрадованный неожиданным избавлением, Кармайкл шаткой походкой вернулся в кресло. Свобода! На-конец-то свобода! При мысли о том, что он съест в ближайшие дни, его рот наполнился слюной. Картофель, мартини, теплые масляные рулеты и всякие другие запретные продукты!

— Невероятно! — произнес Робинсон вслух. — Центр повиновения закоротило начисто, а узел целена-правленности, очевидно, сплавило высоковольтным разрядом. В жизни не видел ничего подобного!

— Представьте себе, мы тоже, — вяло откликнулся Кармайкл.

— Вы не понимаете! Это новая ступень в развитии роботехники! Если нам удастся воспроизвести этот эффект, мы сможем создать самопрограммирующихся роботов! Представьте, какое значение это имеет для нау-ки!

— Мы уже знаем, — сказала Этель.
— Хотел бы я посмотреть, что происходит, когда функционирует источник питания, — продолжал Ро-бинсон. — Например, вот эти цепи обратной связи имеют отрицательный или…

— Нет! — почти одновременно выкрикнули все пятеро, и, как обычно, Клайд оказался последним.

Но было поздно. Все заняло не более десятой доли секунды. Робинсон снова надавил на курок, активизи-руя Бисмарка, и одним молниеносным движением тот выхватил у Робинсона нейтрализатор и чемоданчик с инструментом, восстановил защитное поле и торжествующе раздавил хрупкий прибор двумя мощными паль-цами.

— Но… но… — забормотал, заикаясь Робинсон.
— Ваша попытка подорвать благополучие семьи Кармайклов весьма предосудительна, — сурово произ-нес Бисмарк. Он заглянул в чемоданчик с инструментом, нашел второй нейтрализатор и, старательно измельчив его в труху, захлопнул панель на своей груди.

Робинсон повернулся и бросился к двери, забыв про защитное поле, которое не замедлило с силой отбро-сить его обратно. Кармайкл едва успел выскочить из кресла, чтобы подхватить его.

В глазах наладчика застыло паническое, затравленное выражение, но Кармайкл был просто не в состоя-нии разделить его чувства. Внутренне он уже сдался, отказавшись от дальнейшей борьбы.

— Он… Все произошло так быстро, — вырвалось у Робинсона.

— Да, действительно, — почти спокойно произнес Кармайкл, похлопал себя по отощавшему животу и тихо вздохнул. — К счастью, у нас есть свободная комната для гостей, и вы можете там жить. Добро пожало-вать в наш уютный маленький дом, мистер Робинсон. Только не обессудьте, на завтрак кроме тоста и черного кофе здесь ничего не подают.