Еда для мужчин

-1-Глава первая
- Что, в штаны наложил от страха?
-Что-о? - я выпучил на вопрошавшего глаза.
-Известно что.
Одет он был в темно-синий костюм, на лацкане которого переливался радужными цветами значок.

-Почему вы построили дачу в непосредственной близости от президентской трассы?

Он перешел на «вы», стремясь, видимо, подчеркнуть, что приступил к осуществлению своих служебных полномочий.

Я ответил вопросом на вопрос:
-А почему вы об этом спрашиваете?
Я надеялся: он улыбнется. Не тут-то было.
-В интересах безопасности президента.
Не верилось, что именно этот человек так непринужденно начал со мной разговор. Удастся ли направить его в житейское русло? Я не был уверен, однако решил попробовать.

-То, что школьный учитель выращивает для себя картошку и кабачки, не может представлять опасность для президента.

Даже тени сомнения не появилось у него на лице, и все-таки крутой визитер задумался. Я хотел было добавить, что, может быть, и его ребятишки учатся у меня, но вовремя прикусил язык. Радужный значок будто подмигнул мне: держи, дескать, карман шире, но они уже распределены по европам.

Задумчивость его как быстро появилась, так скоро и улетучилась.

-Разрешите посмотреть ваш паспорт.
Я стоял перед ним в футболке и с тяпкой в руке. Откуда у меня паспорт? В душе нарастала обида на этот репейник, так неожиданно прицепившийся ко мне.

-А покажите сначала ваше удостоверение.
Вот чего мне не надо было говорить! Лучше бы я поведал ему, что часть выращенной мной сельхозпродукции поступала в школьную столовую. Лучше, если б сказал: зарплаты у учителей не такие большие, чтоб можно было отказаться от огорода. Может быть, лучше

-2- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»

было предложить ему отведать скромного блюда: картошки тушеной с кабачком, приготовленной на костре, пахнущей дымом?

Слово не воробей. Лицо гостя стало не медным даже, а бронзовым. Рука полезла во внутренний карман, и глаза мои скоро уперлись в его фотографию: он в черном костюме и при галстуке, глаза те же, пристальные и вроде бы недовольные. Что было делать? Я почувствовал, что взбаламутил в его душе болото, причем болото глубокое, топкое. Он, не торопясь, спрятал удостоверение, из бокового кармана достал радиотелефон. Во мне стали нарастать нехорошие предчувствия.

-Вышли ко мне дежурную машину.
И ни слова больше. Я мог бы его слова истолковать по-разному. Мало ли для чего могла понадобиться ему дежурная машина? Вот только паспортом моим он перестал интересоваться…

Неопределенность была развеяна одним ударом:
-Собирайтесь, поедете в отделение.
Для меня это как гром среди ясного неба. Если бы на нас упала высокая береза, находящаяся поблизости, и то я не удивился бы: в ней было дупло. А тут ни с того ни с сего... Бряк! Дела, мной намеченные на день, лешему поручить? Я взглянул в неулыбчивые глаза и понял, что слова, с которыми он появился здесь, вовсе не были шуткой, а его привычкой брать быка за рога. Пришлось подчиниться молодецкому напору. Что мне собираться? Штаны натянул, костюм напялил – и готов. Паспорт в одном кармане, мобильник – в другом. Прощай дача, до новых встреч!

Рядом с моим гостем стоял невысокий смуглый лейтенант милиции. Гость пошел своей дорогой, а я поплелся вслед за лейтенантом.

Летучка была не первой свежести, хотя выглядела безукоризненно. Внешне – все признаки респектабельности, внутри – бардак, будто только что доставили в изолятор банду. Лейтенант взял мой портфель, покопался во всех отделениях. В одном он нашел пластиковую бутылочку с водой и складной стакан, сохранившийся у меня еще с прошлого века; в другом – зарядку для мобильника. Я заметил, что досмотр лейтенант осуществляет с некоторой брезгливостью. Бедность мою презирает или неприятно шмонать? Впрочем, голова по самую макушку была забита иными заботами. Лейтенант оставил меня наедине с бардаком, сам сел за руль.

Глупец! Надо было перечить тому, кто словно с облака свалился на мою голову. Показал бы ему сразу паспорт - может, отцепился бы. У соседей – чутье, те никогда на дачу носа не сунут, если президент собирается проезжать. И никто их не допекает, не изводит ни за что ни про что. Не лондонская же бабуся предупреждает? А я по простоте своей вляпался в говно, целый день теперь – пиши пропало. И число-то какое – 22 июня. Я

-3- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»

вспомнил, сидя в духоте, как прочитал в календаре о том, что оно – самое могущественное из чисел, способное осуществить любые надежды, хотя и здорово напрягает, заставляя человека отказаться от жизненного эго. Помню еще: я усомнился в его особости, так как Гитлер попер на нас как раз в этот день ранним утром и сломал в конце концов себе шею. Скорее всего, Гитлер не случайно выбрал это число. Но я-то не выбирал его и о том, кто выбрал, не имею ни малейшего представления. Чем обернется для меня 22 июня? Хотелось бы мне, чтобы человек, остановивший на нем свой выбор, потерпел, как когда-то Гитлер, сокрушительное поражение.

Одно дело – мечтать на огороде среди ботвы и кабачков, и совсем иное – отвлечься от жизни в железной ловушке. Машина резко затормозила, и я едва не свалился на пол. Подняв глаза, я увидел сквозь лобовое стекло большой фургон на обочине и возле него загорелого шофера лет сорока. На нем была сетчатая тенниска, почти не скрывавшая мощную мускулатуру. Лейтенант поставил машину впереди впритирку к бордюру, выпрыгнул из кабины, хлопнув дверцей. К моему удивлению, шофер коршуном налетел на лейтенанта.

-Не я оформлял накладную, мне плевать на нее с высокой колокольни.

-Разберемся. А я хочу от себя посоветовать: не плюй против ветра.

-Да пошел ты! Не с меня шкуру снимут за задержку.
Не веря своим ушам, я взялся за ручку – дверца оказалась не заперта. Выбравшись из летучки, я увидел, что милиционер отступает, как будто кобура с пистолетом была не у него, а у шофера. Мое появление ничуть не смутило водителя, он продолжал наступать. «Ну и шоферюга!- подумалось мне. – Наглость – второе счастье. Что-то с накладной не того, а какой напористый». Я не чувствовал себя виноватым ни в чем, однако мурыжили меня никак не меньше часа. Сколько еще волынка продлится – неизвестно. И все-таки дальнобойщик придал мне бодрости. Я решил обратиться к лейтенанту при первой возможности. У него появились дела поважнее моей скромной личности.

-Не забывай, что я при исполнении,- сказал лейтенант. – Жди. Накладная на экспертизе. Пройдет экспертизу, тогда поговорим.

Сел в кабину и захлопнул дверцу. Шофер повернулся, направляясь к машине. Пыл его явно поубавился. Я понял, что он сидел на крючке, который не выплюнуть просто так. Мне не было его жалко, потому что казалось, что такой крепыш в конце концов разорвет путы и на руках, и на ногах. Сейчас придет в себя, достанет мобильник, обматерит тех, кто оформлял накладную, припугнет милицией и ему дадут хороший совет и деньги для разрешения конфликта. А я? На кого мне надеяться в этой нелепой ситуации? Огородник мог помешать Верховному главнокомандующему проехать по едва заметной с его огорода трассе. Что и кому я буду доказывать, если выдернут с огорода, как сорняк? Надо было не возникать, не рыпаться, а убеждать на месте, что я при всем желании

-4- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»

не нанесу вреда ни трассе, ни президенту, что я не крот, не отбойный молоток и, в конце концов, не верблюд. Кто там едет по дороге, мне дела нет. У меня только лопата и тяпка, их достаточно для того, чтоб получить хороший урожай, но явно недостаточно для причинения вреда кому бы то ни было.

Я забрался в летучку, и, пока двигатель молчал, обратился к лейтенанту:

-Может быть, вы меня отпустите? У меня куча своих забот, а у вас – своих.

-Свяжусь с начальством.
Вытащив из бардачка радиотелефон, лейтенант быстро наладил связь. Поговорили сначала о дальнобойщике, причем мне стало ясно, что тому еще придется понервничать. Спросил он и обо мне. Ответ прозвучал достаточно громко, хотя не очень разборчиво. Мне показалось, что лейтенанту разрешили меня отпустить, однако тот решительно сказал:

-Едем!
Машина легко завелась и выкатилась с обочины на трассу. Чему быть, того не миновать. Я вспомнил о могущественном числе кармического долга: 22. Кто его выбрал для начинающегося театрального представления? Не этот ли брюнет в милицейской форме с двумя звездочками на погонах? Не очень-то она ему подходит. И все-таки ясно, что я попал в цепкие лапы - отдельно наточен каждый ноготок. Не рвись, птичка, так как он может вонзиться тебе в сердце! Число 22 по гороскопу символизирует построение Вселенной, а ты лишь пылинка мироздания и не символизируешь ничего. Не рыпайся, дружок. Нагрел задницей сиденье и терпеливо жди то, что будет. Оно известно лишь Богу, который долго терпит и крепко бьет.

Глава вторая
Мне показалось, что в отделении обо мне на какое-то время забыли. Лейтенант уехал к своему дальнобойщику, я сидел в обезьяннике. Дверь приоткрыта: встань да и сгинь, затеряйся в толпе. Драпани, если тебе дорог светлый день, а не темная ночь. Ты не бездельник, а работяга, тебя зовут выращенные тобой кусты и кустики. После дождя нужно прополоть и окучить картошку. Надо собрать клубнику, а то она начнет гнить. Пора проредить свеклу, пока земля мягкая от дождя. Даже если за дверью стоит автоматчик, он не станет стрелять в спину. Он не успеет вскинуть автомат, который смотрит в землю. Земля сковала его свинцовый взгляд. Убежать отсюда, скрыться с глаз долой, оградить миром зелени свою свободу. Я в своей стране, дома, мне здесь помогают даже стены. Я огородник, и для меня это слово значит немало. У меня живо стремление накормить самого себя и свою семью, не быть птенцом, не ждать, пока кто-то положит тебе в рот пищу. Я тот, кто украшает землю цветами полезных растений и может дождаться от них съедобных плодов. Выдернуть меня с корнем не удастся, потому что он

-5- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»

у меня не мочковатый, а стержневой, и уходит на большую глубину. Но, с другой стороны, уйти втихаря из обезьянника означает для меня уподобиться обезьяне, показать, что ты не прав и предпочел улизнуть. А не лучше ли в такой ситуации идти до конца? Я остался ждать у моря погоды.

Мимо время от времени проводили задержанных, они не бузили и шли с покорностью ягнят. Лишь один из них, сумрачного вида человек, бросил на меня взгляд, в глубине которого таилось торжество: и тебя замели? Может, он знал, что я огородник, может быть, даже видел меня с мотыгой в руках. А то еще бывает задержанный рад тому, что не его одного задержали, что всех стригут под одну гребенку, что от сумы да от тюрьмы не открестишься. Я проводил глазами сутулую спину и вздохнул про себя: сколько еще сидеть бесхозным, транжиря драгоценное время? Не думаю, что его много прошло. Пусть это были не часы, а минуты, но минуты нудные, утомившие меня своей неопределенностью. Самое главное – пустые, зряшные, пропавшие безвозвратно в плохо освещенном обезьяннике. Когда я стал склоняться к тому, что обо мне забыли, раздался голос дежурного. Его почти не было видно: он сидел за застекленным и зарешеченным окошком. Я догадался, что этот голос зовет меня, так как никого вокруг не было. У дежурного на погонах - три звездочки, он требовал у меня паспорт. Это был второй случай за день, когда мой паспорт понадобился кому-то. Прежде он находился в перманентном покое. Правда, он был нужен при трудоустройстве, но тогда с него только сняли копию и тут же возвратили мне. Так он лежал без дела у меня во внутреннем кармане, застегнутый с помощью пуговицы на петельку. Не окажись его здесь со мной, милицейские звездочки, я думаю, отпиарили бы меня по полной. Они не любят, когда человек говорит: я такой-то, и не подтверждает это документом. Им надо сначала документ, да чтоб с фотографией, а потом уже все остальное. Документ в ваших руках. Что еще надо? Отпустите. Не тут-то было. Дежурный начал оформлять протокол. Удивительные вещи эти бумажки, если их параллельные линии позволяют разводить канитель с огородником. Старший лейтенант самым строгим образом вписал в протокол мои паспортные данные и все, что счел необходимым по поводу моего задержания. Писал он неторопливо, не догадываясь, как дорого для меня время, или, вероятно, догадываясь, но не в силах изжить привычку тянуть резину. Вот уже и место работы записано.

-Телефон вашего начальника,- сказал дежурный и впервые поднял на меня глаза. Они были светлые, и, казалось, не таили в себе ничего серьезного.

-Да что начальник-то? Зачем его замешивать в эту историю?

-Он должен подтвердить, что вы у него работаете.
«Вот сейчас дам ему телефон, а он еще что-нибудь отчубучит»,- подумал я, засовывая руку в карман и вытаскивая свой видавший виды мобильник. В нем были

-6- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
телефоны моих родственников, и коллег, и телефон директора школы. Я ему дал директорский номер, но на этом мои мытарства не закончились, словно какая-то липучка цепко держала меня здесь. Дежурный протянул мне лист бумаги и чернильную подушечку, что едва не выбило меня из равновесия. Незаконное задержание – это одно дело, отпечатки пальцев, по моим представлениям, совсем другое, ни в какие ворота оно не лезет.

-А это еще зачем?- спросил я.
Как ни старался, я не смог скрыть своего недовольства. Не дал ли им тем самым повод канителиться бесконечно? Про себя я думал: чем невозмутимей здесь буду, тем быстрее выйду отсюда. Тут уже вспомнил и про адвоката, и про мускулистого дальнобойщика. Стал ли бы здесь дальнобойщик рвать и метать? Скорее всего, стал бы, видать, характер у него такой стервозный. Вот смог ли освободиться – неизвестно. В сетях лучше не рыпаться, потому что больше запутаешься. Упустишь погожий денек – он улетит, а завтра не вернется.

Я просмотрел записи дежурного, расписался в протоколе, поставил с каждого пальца фиолетовый отпечаток. Получая назад бумаги, старший лейтенант ответил, наконец, на мой вопрос.

- Если вас убьют на огороде, то мы по отпечаткам идентифицируем вашу личность.

Он так легко сказал «идентифицируем», будто ему приходилось произносить это слово ежечасно. А мне стало малость не по себе. Моя милиция кого бережет? Президента или его высокого гостя? Но я тоже, если брать масштабы огорода, человек. Во всяком случае, меня побаиваются вороны и зайцы. Я могу уничтожить тлей на огурцах, гусениц на капусте. Конечно, это мелко, незаметно, хотя я тоже своего рода Верховный главнокомандующий в масштабах огорода. И откуда же тогда равнодушие к моей судьбе? Плюнуть и растереть? Так назло всему буду держать порох сухим, почву влажной, несмотря на то, что светлые глаза напротив стали очень-очень серьезными. Посмотрим, чье оружие сильней, раз уж кому-то угодно было выбрать число из двух двоек, неприятных мне как бывшему школьнику и как нынешнему учителю. Не такой я наивный, как думаешь ты, старлей! Он уже кивает мне головой, будто в знак согласия с моими мыслями:

-Направо умывальник, помойте руки.
Я оставил свой портфель на скамье, на которой сидел, а сам отправился на поиски умывальника. Вот он, миленький: чист, словно только что из магазина, даже недостача освещения не может скрыть его блеск. Осматриваюсь в поиске мыла – этой роскоши не оказалось. Нет – и не надо. На огороде сегодня покопаться не успел, чернила с его помощью не отмыть. Ополоснул руки водой – клеймо все равно осталось. В древности рабов клеймили, нынче всех подряд. Но это субъективное ощущение, мне клеймом и

-7- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
слишком броская татуировка кажется. По большей части клеймятся добровольно. Клеймо есть, рабовладельца ищем. Я искать рабовладельца не намерен.

Возле моего портфеля стоял человек. Невысокого роста, в штатском костюме. Что-то в нем было стальное: может быть, в покрое костюма, может быть, во взгляде. Он напомнил мне визитера, посетившего мои грядки, по чьей милости вся эта нервотрепка. Вот только значка на лацкане не было. Никаких опознавательных знаков, словно у человека с улицы. По выражению лица дежурного я понял, что это не только не посторонний, но и изрядная ведомственная шишка. Все органы старлея словно бы превратились в уши. Я вспомнил чьи-то стихи: «Мои рыдающие уши, как весла, плещут по плечам». Только тут, конечно, не рыдающие были, а всеслышащие.

Дежурный заискивающе улыбнулся. Мной овладело подозрение, не подложил ли штатский что-нибудь в мой портфель. Вот и оставляй после этого свои вещи без присмотра. Попробуй, докажи потом, что ты не верблюд. Заарканят так, что не дохнешь.

Вновь пришедший спросил негромко:
-У вас документы на дачный участок есть?
-Нет. И они мне не нужны. Я продавать ничего не собираюсь.

-Слишком близко президентская трасса.
-Но я никому не мешаю. Я, как и мои соседи, копаюсь на огороде. Там, где огород, там чистота и порядок.

-Порядок-то порядок, но у нас указание. Мы дезинфицируем окрестности, чтоб не было неожиданностей. Вы где работаете?

Я назвал номер школы. Дежурный поспешил вставить:
-Телефон не отвечает.
-Запишите тогда мобильный директора,- предложил я, надеясь ускорить свое освобождение.

-Нет, мобильный не надо, у нас тоже средства на связь лимитированы.

-Ладно, можно не звонить директору,- разрешил человек в штатском. – Но на дачу вы больше не ходите.

Как я мог не ходить, если мне есть хочется? О себе мне было стыдно говорить, но я сказал, что часть выращенной продукции отдаю в школьную столовую. Бесхозная земля даст сорняки, а ухоженная родит фрукты и овощи. Человек в штатском не стал больше ничего говорить, лишь дал понять, что я могу идти, за что я был ему благодарен. Вышел на свежий воздух, как будто заново вылез из материнской утробы, не представляя себе, что

-8- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
мои мытарства еще отнюдь не закончены. Кто же тот Гитлер, в выходной день 22 июня неизвестно зачем оторвавший меня от мирных дел? Если бы не он, я копошился бы там потихоньку – глядишь, картошку бы уже окучил. Может, землю успел бы подрыхлить вокруг кустов крыжовника и смородины. Не зря китайцы говорят: человек трудится – земля не ленится, человек ленится – земля не трудится. Наверное, этот желтолицый народ потому стал жить лучше, что земля перестала лениться, а не оттого, что он освоил производство всякого рода техники.

Денег у меня на автобус не было, и я пошел пешком, радуясь солнцу и надеясь сегодня еще поработать, чтоб выходной не пропал зря.

Глава третья
Эх, дорога! Помню тебя тоненькой ниточкой, пробка за пробкой, водители свирепые, особенно в жару. А ничего, жили как-то. Бегали по нужде за обочину то один, то другой. Пробка рассасывалась, очередь понемногу продвигалась вперед. Фонари висели на невысоких столбах. Я спокойно работал на участке, мимо запросто мог пройти непуганый лисенок. Никто недокучал, не запугивал. Внизу тихо протекала речушка, похожая на ручеек. На дуплистую березу садилась сорока и стрекотала, хвост ее при этом нервно вздрагивал. Может быть, она хотела предупредить о грядущих переменах, потому что вокруг все было спокойно, и тревога могла притаиться только впереди.

Так оно и получилось. Сначала появились землемеры, расставили вехи. Потом пришли люди в ветровках оранжевого цвета, за ними приехали экскаваторы и грузовики с песком и щебнем. Они не церемонились с тобой, хватали тебя и так и этак. Порой сдвигали не только твой асфальт, но и подушку, на которой ты спала. Взамен появлялась новая подушка, более широкая, утрамбованная, но, конечно же, не привычная для тебя. Представляю, как тебе спалось в новые времена. Неспокойный это был сон, если тебе удавалось заснуть. Тяжелая техника оставалась на ночь и давила твое чрево. Ковши погрузчиков прижимали к тебе мешки так, чтобы никто не мог их вытащить. Днем укладчик укладывал горячий асфальт, и от тебя тогда шел дымок, похожий на твое терпкое дыхание. Ты становилась привлекательней продажной девки, чья искусственная красота видна за версту. Тебя уже освещали фонари на столбах, подобных страусам, прочно вделанным в твое естество.

Все было хорошо до поры до времени. Пошел дождь; дорожники надеялись, что он неожиданно начался – также и закончится. Но дождь зарядил надолго. Кое-где размыл насыпь, которую не успели укрепить. А на следующий день возобновился вновь. Нелегко тебе пришлось в ту пору. Я видел, как плакала ты безутешно холодными слезами. Твою плохую жизнь с ежечасными пробками нарушили, а хорошей жизни пока не получалось. Дождь намочил весь завезенный для насыпи песок, и он стал тяжелым, как мед, заготовленный роем пчел. Попробуй, утрамбуй такую подушку! Но рабочим пообещали неплохие деньги, и они не отступили. Я видел, как над тобой натянули тент и продолжали

-9- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
работать в любую погоду. В солнечный день дело кипело – твое лицо озарялось улыбкой. В непогоду шло вперед ни шатко, ни валко, однако простоев теперь не было. Твое новое платье было тебе к лицу, и на нем уже не появлялись следы слез. Домотканое полотно заменил современный материал, похожий на тот, из которого шьют джинсы.

А дожди все напоминали о себе, редкий день позволяя отдохнуть. Ты страдала, ты мучилась, ты видела, как мучаются люди, как нелегко им таскать резиновые сапоги с налипшей на них грязью. Я был свидетелем твоих неспокойных ночей, когда ты представляла собой в одном месте блестящую под луной реку, а в другом – большую расхлябанную колею. Мне приходилось почти каждый выходной полоть грядки, выдергивая озверевшие сорняки. Рабочие перетаскивали свой тент с одного места на другое. Там, откуда они уходили, ты выглядела только что умывшейся красавицей. Немногословный народ колдовал над тобой. Некоторые жили в вагончике недалеко от моего огорода. Он был утеплен и электрифицирован.

-Разогнали бы эту хмарь самолетами,- обратился я как-то к одному из них.

-Начальство знает,- сказал он, и больше ничего я не смог от него добиться.

Впрочем, ты становилась чище от дождей, а у меня подрастал урожай. Я неустанно рыхлил землю, и это предохраняло растения от болезней, связанных с высокой влажностью. Однажды я пошел в вагончик к тем, кто служил тебе верой и правдой.

-Нужны кабачки?
Честно говоря, я думал, что у них со жратвой нет проблем, но они не отказались. Я насобирал полный мешок кабачков и отнес в вагончик. Хоть немного помог тебе.

Впереди наметился какой-то затор. Он довольно быстро рассосался, но две машины остались. Авария. Никто не застрахован от нее. Если ты ни на кого не наезжаешь, могут наехать на тебя. Впереди стояла машина коммунальщиков – я ее узнал бы за версту. Сбоку совершенно новая с виду иномарка и молодой ее хозяин. Видимо, уже успел вызвать по мобильнику дорожную инспекцию. Он заметно нервничал, хотя стоял спокойно на одном месте. Что такое? Скоро мое любопытство было удовлетворено. Вблизи я рассмотрел, что коммунальная машина имела внизу выступ в виде трубы, находящийся сзади. На него-то и напоролся молодой водитель, потому что с сиденья легковушки этот выступ виден не был. Выступ пробил бензобак – возле иномарки расплылось бензиновое пятно. Больше ни малейшего повреждения. Бывает, после столкновения можно сесть в машину и поехать, хотя часть ее раздавлена всмятку. Здесь ничего не раздавлено, а не уедешь. Есть от чего нервничать хозяину. Не у одного меня сегодня неприятности.

Я задумался о том, кто же прав в этой ситуации. Правила дорожного движения не нарушила ни одна, ни другая машина, тем не менее, одна из них выведена из строя.

-10- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
Коммунальщик не виноват в том, что его автомобиль, мягко говоря, ублюдочный. Инспектор должен будет принять конкретное решение, и я не позавидовал ему. Идя по небольшому тротуару, радуюсь, что он находится за оградой. Столбики прочные, поперечины тоже. Зрелищен поток разноцветных машин со стороны, ты безропотно направляешь его и в одну, и в другую сторону. Но в этой зрелищности таится немало коварства, в чем я имел возможность только что убедиться.

Вот впереди вроде бы поворот. Извини, милая, я хорошо знаю, что это такое. Это ловушка для простаков, а для искушенных водителей - обыкновенный отстойник. Поворот заканчивается тупиком, причем довольно неожиданно. Вполне можно врезаться в ограждение. Бывалый шофер знает, что в случае мелкой неисправности сюда можно отогнать машину, чтоб не мешать другим, и самому покопаться в ней с ключом или плоскогубцами.

Ты довольна этим своим рукавом? Я – нет, потому что здесь чаще останавливаются не для ремонта, а для того, чтобы сбегать в кусты по нужде. По большой бежит – в руке клок туалетной бумаги. Присмотрись, сколько таких клочков белеет между березами. Каково тебе это видеть с высоты своей насыпи? Сколько клочков белеет, столько и кучек говна разбросано здесь и там. Стыдно тебе смотреть; стыдно водителю, озираясь по сторонам, снимать свои штаны. Он ведь совсем не собирается тебя оскорблять. Ну, приперло человеку… Что делать? И он быстро находит единственный выход – сбегать в кусты. Можно притормозить, прижать колеса к бордюру в любом месте, но там еще надо спускаться с насыпи. А здесь поворот сам ведет к молодой лесополосе. Ты не знаешь, сколько денег вложено в то, чтоб расширить и облагородить тебя. Ты не знаешь, что маленькой толики их хватило бы, чтоб построить здесь приличный нужник. Пусть он был бы платным, водитель лучше заплатит, чем будет унижаться, поневоле показывая тебе свои половые органы. Ведь построили же возле тебя роскошный бизнес-парк. Не будь тебя, нынешней, кто стал бы строить здесь такую махину? Ну, ездят здесь президенты и их многочисленная охрана. Им лишь бы проскочить, они не смотрят по сторонам, им нет дела до окружающего их дерьма. А вот деловые люди, торопясь, вынуждены киснуть в пробках часами.

Помню, бизнес-парк сначала был похож на гигантский скелет: каркас его казался таким худосочным и вовсе не обещал нынешнего красавца. Присмотрись, милая, сколько на нем различных вывесок. И супермаркеты, и парикмахерские. Всю рекламу на твоих столбах собери – будет ли столько? А какая стоянка для автомобилей просторная! Что значит по сравнению с этим размахом строительство придорожного туалета? Раз плюнуть – и готово. Пользуйся, водитель, величайшим благом цивилизации, сри, как везде срут. Но мы в очередной раз полетели в космос и забыли о бабуле, которая не смогла раздобыть сенца для своей коровы. Человек – это звучит горько?

Кто только не топчет тебя, высокоскоростная магистраль! Вот лейтенант, что отвез меня в отделение, а потом вернулся к дальнобойщику, внешне добродушный парень, ни

-11- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
в какое сравнение не идет с первым моим визитером. А ведь не задумался о том, что отрывает меня от работы, от учеников и их тетрадей, зря жжет бензин. Хорошо ему в летучке! Приехал – уехал… Конечно, мир кажется текучим из окна машины – далеко не таким, каков он на самом деле. А если этот же путь да пешком, дыша выхлопными газами, ощущая, как начинают болеть подошвы ног? Ну, съел я сухарь, случайно завалявшийся в кармане. Достаточно ли это, чтоб пережить необычный день, озаглавленный двумя двойками? Надо еще и сполоть, и окучить, и проредить мной же посаженные овощи. У дальнобойщика заботы иные: накладная и груз. Взбудоражился он и стал возникать из-за них. Топчет тебя - будь здоров, не сравнить с какой-то ментовской летучкой. В общем, именно они покрыли тебя морщинами. Дальнобойщики возят тяжелые грузы, а летучки шныряют часто и быстро. В твои морщины попадает вода, она может замерзнуть, и тогда морщины углубляются. Для шофера из деревни в этом нет криминала, он привык к рытвинам и колдобинам. Скоростная магистраль для него – совершенство. Для тех, кто видел все, есть криминал: твои морщины преждевременные. Хорошую дорогу можно проложить только в хорошую погоду, а сносную жизнь можно наладить лишь в сносных условиях. Выделенные средства, как пить дать, освоить можно и в плохую погоду, только потом приходится расплачиваться. Женщина покупает французскую косметичку, и вопрос решен. Она помогает скрыть и веснушки, и морщинки, и все, что ей нужно скрыть. Кожа на лице становится гладкой, как у девочки. К тебе тоже применяют косметические средства. Заливают трещины смолой и делают вид, что вернули девственность, которая давно уже растоптана широкими колесами. Смоляные места более черные, и это та самая ложка дегтя в бочке меда, что твой облик чернит.

Но и бочка меда есть – вот она передо мной, да и позади меня. Видел бы кто тебя поздней ночью после того, как уменьшается поток машин, и шум шин вязнет в тумане! Высокий свет вполне сохраняет видимость, а недостатки твои скрыты все. Ты выглядишь волшебной рекой, у которой два параллельных течения. А то, что по берегам твоим не репейники, а возделанные огороды, разве не украшает тебя? Темнокожая леди в далекой стране своими руками сделала вместо цветника возле Белого дома огород. У нее, правда, были помощники. А моя соседка без помощников ухаживает за землей так, что у нее ни одной лишней травинки, ни одной соринки. Разве это соседство неприятно тебе, высокоскоростная магистраль?

ДВУСТВОРЧАТАЯ КАЛИТКА
Я дошел до соседского огорода, и мне показалось, что не способен больше ни на что. Костюм я снял, и все равно спина была мокрой от пота. Моя трикотажная сорочка давала возможность телу дышать, но вместе с воздухом легко пропускала и солнечное тепло. Часы показывали половину двенадцатого. Я решил передохнуть немного и сел на насыпь напротив калитки. Бывая тут много раз, я как-то не обратил внимания на то, что калитка у

-12- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
соседки двустворчатая. Обычно стараются проще сделать, лишь бы надежно было. Лишь бы воры не лазили в огород, зверьки прожорливые не шныряли. В деревне, если девушку распочнут, такую калитку снимали с петель, и как бы тяжела она ни была, относили куда подальше. Ищи потом до самого вечера. Все видят: сосуд с вином вскрыт. А если бы все делали двустворчатые калитки? Сосуды с вином вскрывались бы, и никто об этом не знал. Двустворчатую калитку не так-то просто снять с петель, тем более куда-нибудь отволочь.

Соседка имела огород, в десятки раз превышающий мой. Я был бедняком - она вела кулацкое хозяйство. Помимо картошки у нее росли помидоры, огурцы, патиссоны, капуста и перец. Из ягодных кустарников хорошо плодоносили черная смородина, красная смородина и не менее трех сортов крыжовника. Я ни разу не видел, как она сажает картошку. Я старался посадить пораньше в надежде, что всходы не угодят под заморозок и у меня будут ранние клубни. Ее поздняя ботва обычно развивалась хорошо, догоняя мою, а в междурядьях, как всегда, ни травинки. В общем, это огородная хлопотунья. Не зря она была награждена в совхозе орденом. Гляжу на калитку и вижу ее загорелые руки, одинаково сноровистые, - что правая, то и левая.

И как это я раньше не обратил внимания на то, что калитка у нее двустворчатая. Один раз суматоха случилась, никто ничего не понимал. Кто-то поджег среди бела дня ее сарайчик. Поджег умело, распылив сначала в нем какое-то химическое вещество. Пламя быстро взметнулось до неба, объяло сразу все ближайшее дерево и так же быстро уснуло. Я успел сходить за водой, но от сарайчика уже остались листы железа да гвозди. От дерева до сих пор сохранился черный ствол. Если раньше здесь все радовало глаз, то теперь остов дерева чернит душу. Кто-то почувствовал, вероятно, избыток кислорода в легких и обуглил зеленый шатер. Женщину обидел, хотя она внешне осталась равнодушной. Я в тот день через калитку к ней прошел так, словно и вообще не было этой калитки. Все было взбаламучено пожаром, мелочи жизни жадно пожирались им. Не до калитки было.

Во второй раз день был вовсе не суматошным. Я пообещал ей поставить новый сарайчик и пришел посмотреть, какой материал для этого имеется. К моему удивлению, у нее в запасе оказались неплохо сохранившиеся брусья и доски, вполне пригодные для каркаса. Нашлись шалевки для кровли, а в ржавой баночке гвозди. Я принес недостающие инструменты и в тот же час принялся за работу. Возле места, отведенного под застройку, наливались кочаны ранней капусты и метелились кустики щавеля. Ограда участка плотная – зайчонку не проскочить.

Времени у меня лишнего не было, но все-таки хотелось не уступить той добротности, что уже имелась здесь. Хозяйка допалывала грядку, выставив свои загорелые икры на солнце. Я копал ее лопатой ямы для брусьев, которые вполне можно было использовать вместо столбиков. Они были из осины, называемой в научных книгах дрожащим тополем. Листва у нее, круглая, как монета, дрожит даже без ветра, пугая мелких птах, но древесина прочная и не боится влаги. Осина – мать подосиновиков и

-13- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
лисичек - любит сырые места, и это ее пристрастие закалило дерево. Я вкапываю столбики и думаю о том, что они способны пережить хозяйку. Кровлю я сделал с необходимым для стока воды наклоном. Шалевок хватило и для обшивки боковин. Когда я накрыл сарайчик, оказалось, что осталась еще уйма материала, и мне пришлось помочь его складировать. Но проходя в этот день много раз через калитку, я опять-таки не обратил на нее никакого внимания. Мысли были заняты сарайчиком да время от времени я поглядывал в сторону хозяйки. Порой хотелось спросить о постройке ее мнение, чтоб она не пеняла потом. Но она воевала с сорняками и, казалось, ничего больше не видела. А потом похвалила меня и сказала спасибо. Я опять прошел через калитку, и мне кажется теперь, что была открыта лишь одна створка. Я подумал только, что широки лишь врата, ведущие в погибель. Ныне вижу, что калитка скорее напоминает ворота. Тройка, конечно, в них не пройдет, но на одной лошади вполне можно проехать, если распахнуть обе створки.

Земля, на которой я сидел, еще сохранила прохладу, и мне захотелось прилечь. Сказалась физическая усталость и предшествующая ей нервотрепка. Я прилег на бок и тотчас уснул. Снилась мне магистраль, такой, какой я ее только что видел. Но, странное дело, кто-то словно сгруппировал потоки машин. В одну сторону шли BMW разных моделей, включая легендарный автомобиль 6-й серии с четырехдверным купе. Следом - Volkswagen Jetta бежевого цвета, знаменитый во всем мире четырехдверный Mercedes-Benz. Им наступал на пятки, сигналя, джип Toyota. Уверенно мчались Mitsubishi с причудливым трехугольником, в который ухитрились вместить три красных ромба, приземистый Ford Mondeo, Audi с четырьмя дружески обнявшимися кольцами и неизвестно откуда взявшийся пикап-афроамериканец Hummer. В другую сторону, рядом со мной, нескончаемо перли Волги, Газели, Нивы, Автолайны, Валдаи, Баргузины, Жигули, Москвичи, УАЗы - работяги с двумя ведущими мостами и даже задрипанные Запорожцы, словно очнувшиеся от многолетней спячки динозаврики. Вдруг остановились возле меня не первой свежести Жигули. Я заметил, что эта машина попадала в аварии, ее чинили, и снова она с прежней настырностью колесила проселки и магистрали. Дверца распахнулась, и с водительского сиденья передо мной предстала женщина, которую я когда-то безответно любил.

-Привет,- сказала она.- Как твое ничего?
-Привет. А твое как?
-Кручусь, как белка в колесе.
-Почему не муж за рулем?
-Приказал долго жить. Пьянка доконала. А твоя половина?

-Вкалывает, как и ты. Про любовницу не будешь спрашивать?

Тут стали бешено сигналить водители. И она торопливо бросила:

-14- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
-Ведьму успокоит лишь осиновый кол. Прощай!

Села в машину, и поток понес ее дальше. «Спасибо, что разбудила меня»,- успел сказать я во сне и проснулся. Перед глазами та же двустворчатая калитка, а с трассы донесся непрерывный сигнал. Так сигналит, тормозя, шофер, если дорогу перебегает симпатичный пес, которого жалко сбивать.

Глава четвертая
Половина второго. Проспал я не так уж много, и все-таки отдых взбодрил меня. Свой сон я постарался забыть, так как в нем была какая-то заноза, которую – я чувствовал это – сегодня мне не удастся вынуть. Хотелось есть; сухарь, съеденный в пути, лишь усмирил на время голод. Подойдя к своему огороду, я выбрал подходящий кабачок, потом принес из домика лопату, кастрюлю и нож. Выкопал два куста ранней картошки. Оказалось всего шесть небольших клубней. С меня достаточно. Кожура молодая, соскабливается легко. С кабачком сложнее, он уже успел затвердеть. Мой перочинный ножик – единственное оружие у меня. Я не забываю натачивать его. Лезвие три сантиметра длиной. По этой причине, кстати, затвердевший кабачок им почти невозможно очистить, но я уже приспособился. Хочешь жить – умей вертеться, хочешь есть – учись готовить. Да не только готовить. Здесь вообще надо держать ухо востро. Мне однажды попалось ведро, в котором гулял ветер: оно вдоль и поперек было изрешечено пулями. Следовательно, машины по вечерам сюда приезжают не только для отдыха.

Я удалил из кабачка все семена, разложил их на газете сушиться – для нового урожая. Кабачок нарезал в кастрюлю мелкими дольками. Так лучше, они быстрей пустят сок. Помыл еще раз клубни, разрезал их на несколько частей. Нашелся у меня кусочек соленой свинины. С ним блюдо получается вкуснее, наваристее, а главное, его не нужно солить. Осталось лишь водрузить кастрюлю на два кирпича, вросших в землю параллельно друг другу. Когда-то они были красные, теперь прокоптились до черноты. Им предстояло пройти новый обжиг, для чего я пошел собирать дрова. За ближайшим леском никто не смотрит, деревья в нем рождаются и умирают сами собой. Если бы я не сжигал сушняк, от него здесь уже не было бы проходу. Меня он как топливо очень даже устраивал. Примитивная печка принимала такие дровишки доброжелательно. Еда готовилась быстро. Кирпичи возле углей долго сохраняли тепло, что важно для меня по вечерам.

Смысл моей стряпни был не в варке, а в тушении. Сначала я разжег между кирпичами огонь, усилил его толстыми сухими ветками и, чтоб не транжирить времени , стал окучивать ботву. Тяпка у меня тысячелетней давности, режущее лезвие источено так, будто его обгрызли крысы. Я приспособился взрывать землю боком тяпки – получалось недурно. Острый край легко входил в землю, влажную, прибитую недавним дождем. Окучишь влажной землей, чуткий стебель быстро выпустит новые корни, усилит питание, растолстеет. Клубни тоже будут пузатые: яблоко от яблони недалеко падает. Немного

-15- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
поработал, вижу: огонь стал ослабевать. Я подбросил в него дров - и опять продолжаю окучивать. А потом смотрю: между кирпичами образовалась горка красных углей, вздрагивающих от ветра. Это то, что мне нужно. Ставлю кастрюлю на огонь. Теперь от нее нельзя отходить ни на минуту. Воды я не добавлял. Кабачок пускает сок постепенно. Помешиваю ложкой, чтоб не подгорел. Наконец, кабачковый сок составляет треть варева – это тот момент, когда надо поменять местами компоненты. Картошка должна быть внизу, в кипящем соке, а кабачки – сверху. Почему это важный момент? Дело ясное: время готовности блюда должно быть одинаково, кабачки не должны полностью развариться и превратиться в кашицу. Добавляю три зубчика мелко нарезанного чеснока, перемешиваю последний раз – блюдо готово. Вот первая удача нынешнего дня!

Поднимаю глаза – и что же? Неподалеку от меня стоит невысокого роста человек, как две капли воды похожий на того, которого каждый день упоминают в Интернете и показывают по телевизору. Вот это да! Я-то надеялся, что тут колдую над жратвой в одиночестве, даже про себя что-то бормотал вроде. А он стоял и смотрел, ну и слушал, конечно. Не будет же он уши затыкать из-за такого лопуха, как я.

-Вы президент?- растерянно спросил я, готовый поверить, что мой недавний сон продолжается.

-Двойник,- ответил он и рассмеялся.- Одному президенту везде не поспеть.

Двойник – это другая опера, вот только станет ли двойник сам разоблачать себя? Он почувствовал, что надо как-то объяснить свое появление здесь.

-Секьюрити доложил, что вдоль шоссе копошатся огородники. Я пошел проверить.

-Ну, так гостем будьте, господин исполняющий обязанности президента.

Я показал рукой на место возле костра. Что оставалось делать? И тут пришлось удивиться во второй раз: двойник президента согласился. У меня-то и посуды никакой не было. Я ел обычно прямо из кастрюли. Одна столовая ложка и одна чайная. Теперь малышка выручила меня. Столовую я предложил двойнику, а чайную взял себе. Мы сели подальше от костра, так как возле углей было жарко.

-Выпить не желаете?- спросил я исполняющего обязанности.

Он в ответ промолчал, и я расценил это как согласие. Скорее всего, двойник дал понять мне, что выпить не прочь: смотря, что пить. Разве может у огородника быть приемлемый для него напиток? Мне пришлось опять побыть в домике, и я вынес оттуда бутылку домашней настойки.

-Бормотуха,- сказал он разочарованно.
-Не совсем,- уверил я.
-16- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
У меня был лишь один складной стаканчик, долгожитель среди моих вещей. Я налил ему до краев – сто пятьдесят граммов. Пусть не думает, что мне жалко напитка. Поколебавшись с полминуты, исполняющий обязанности президента выпил. Не поморщившись, словно пил обыкновенный яблочный сок. Я знал, что первое впечатление в этом случае обманчиво.

-Закусывайте.
Я протянул двойнику ложку. Внешне это вылитый президент. Точь-в-точь как у него сидел в обтяжку на плечах костюм. Улыбка была стопроцентно такой, какой я видел в телевизоре и на мониторе компьютера. Но одно смутило меня, пока он ел. У него не было переднего зуба, а это для двойника незадача. Если человека специально готовили на эту роль, то зубы в этом случае имеют первостепенное значение. Многие не обращают внимания на то, как одет президент, смотрят во время речи на его лицо, а когда улыбается,- на его зубы, и знают передние наперечет. Может, двойнику выбили в драке, но это маловероятно: таких людей берегут. Впрочем, какое мне дело до зубов какого-то там двойника!

Я видел, что моя настойка начала действовать. Лицо исполняющего обязанности покраснело от волос на лбу до шеи.

-Ну и напиточек! Как ты такой сварганил?
Он перешел на свойское «ты», но я не обиделся: у него статус все-таки повыше моего.

-Ничего особенного. Сок плодов яблони-дички. Чтобы снизить кислотность, его разбавляют обычно водой. На литр сока пол-литра воды. А я вместо воды вбухал березового сока. Исходная крепость после брожения удвоилась.

-Не зря говорят, все великое просто,- рассмеялся он. – Наливай еще по стопарю.

Он опять выпил полный, себе я налил в общий стакан пятьдесят граммов.

-Что так мало?
-Дел уйма, а завтра - на работу.
Я выпил, подумав о том, что сегодня буду корячиться на огороде до ночи.

Прошла на свой участок соседка, почти не посмотрев в нашу сторону.

-Здравствуйте!- крикнул я ей, но она не обернулась: наверное, не расслышала.

-Трахнуть бы,- сказал двойник.

-17- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
Я не стал уверять, что она старовата для любовных утех, а просто пожал плечами, что можно было расценить так: трахни, исполняющему обязанности президента многое позволено.

-Налей-ка мне еще стаканчик.
Я налил до краев: посуда (моя стеклянная бутылка, в частности) любит пустоту.

Двойник выпил, крякнув на этот раз. Я отрезал ему половинку вареной свинины.

-А почему это вы тут не пользуетесь дачной амнистией?

Спрашивал, уплетая сало с картошкой. Я думал: лыка не вяжет, а он лишь настроился на деловую волну.

-А шут его знает. Причины разные. Деньжат нет. Межевание и бумаги - та же телега. Не смажешь колеса солидолом – не поедешь. Времени лишнего нет. За бумажками надо походить по конторам, сами не прилетят. Напряг на свою шею. И еще: если человек не собирается продавать свой участок - на хрена ему бумаги?

Он помолчал некоторое время, пока я уплетал кабачок с картошкой, а потом заметил:

-Если оформить, то дети и внуки будут как у Христа за пазухой. Сейчас земля дорогая – еще дороже станет.

Я не собирался с ним спорить, ему при власти видней, хотя мне казалось, что земля приносит человеку радость лишь тогда, когда он на ней работает.

-Никогда не думал, что из кабачков и картошки можно вкуснятину сварганить.

-Это потому, что на свежем воздухе все вкуснее, чем дома,- пояснил я.- Да и в собственном соку тушение всегда предпочтительней. У нас ведь как обычно? Жена спешит на работу, воды нальет в кастрюлю, чтоб не пригорало. Получается пшик.

Он согласился вроде бы и показал на стакан. В бутылке еще оставалось, и я налил ему граммов сто. Прежде чем выпить, он спросил:

-А почему у тебя домик такой неказистый? Глянь, какие коттеджи стоят.

Двойник не спеша опорожнил стакан, и на этот раз закусывать не стал. Я налил в стакан оставшуюся, как двойник сказал, бормотуху и залпом выпил.

-Коттедж миллионы жрет, откуда они у меня? Коттедж наемники строят, неизвестно, сколько он простоит. А я своими руками сложил, мой домик меня устраивает.

-18- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
Он ничего не ответил, обратился с ложкой к кастрюле и доел мои кабачки. Между тем я посмотрел его глазами на свой домик, и увидел все его убожество по сравнению с роскошными особняками. В нем не было даже света, не говоря уже о газе и канализации. Не зависть, а обида заговорили во мне. Исполняющий обязанности президента сравнил меня с толстосумами, которые и гвоздя-то забить не умеют. И тогда я рассказал ему все.

КРЫША
Все началось с того, что кто-то выбросил в лесок кровельное железо. Перекрыл, видать, крышу новым, а старое выбросил за ненадобностью. Это было недалеко от моего участка, и я решил, что кровельное железо мне вполне может пригодиться. В жаркий летний день я перетащил железо к себе, избавив тем самым лесок от хлама. С меня сошло сто потов, но я убежден, что именно тогда появилась основа для домика. Надо было куда-то прятать сельхозинвентарь. Надо было где-то прятаться самому от зноя и от дождя. Кое-что у меня было припасено раньше. А тут началась реконструкция дороги. Первым делом стали разрушать все старое. Были повержены столбы с рекламными щитами, свезены в кучу и приготовлены к уничтожению. Кое-что мне удалось спасти. Помощников у меня не было, и я до самого вечера таскал длинные, тяжелые щиты к своему участку. Они в основном квадратные, и я приспособился кантовать их на наиболее трудных отрезках пути, перекатывая с одного ребра на другое. Самым трудным участком была трасса. Вдоль нее я катил толстые фанерные листы. А потом по траве тащил щит за один из острых его углов, время от времени устраивая передышки. Поздним вечером щиты, оставшиеся при дороге, люди в оранжевых куртках сжигали, наполняя окрестные ложбины едким дымом, а меня – сожалением из-за гибели прекрасного стройматериала.

Потом спилили телеграфные столбы и сняли с них изоляторы. Просмоленные, они пахли трудом и потом. Пришлось попотеть и мне. Несколько черных, будто жители экваториальной Африки, столбов оказались на моем участке, но чего мне это стоило! Солнце весь долгий день жгло немилосердно землю. Столбы валялись, где попало, порой на человеческих испражнениях. Надо было преодолеть себя, стать выше своего унижения и работать, засучив рукава, зная, что какому-то бездельнику недалеко от тебя строят хоромы на неизвестно откуда взявшиеся у него деньги. Я кантовал столбы с помощью березового кола. Просуну его под столб и поднимаю. При удаче продвинусь вперед на метр-полтора. И начинаю снова. Где попадался бугорок, там удавалось скатить с него столб метра на два. Остальные сожгли, как какой-нибудь хворост. Возле обновляемой трассы уже не было старья. Деревянные столбы тут же заменили высокими железобетонными.

От проволоки остались большие катушки. Чтоб их легче было сжигать, дорожники разобрали каждую на три части. Две части – два массивных деревянных катка. Они-то мне

-19- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
и были нужны больше всего. Но катки – это не столбы: не подсунешь кол, не будешь кантовать. Пришлось поднимать в одиночку и катить медленно и осторожно, опасаясь каждую минуту, что он может упасть на тебя. Несколько катков мне удалось присоединить к моим заготовкам. Все это приходилось делать урывками, в редкое свободное время. Бывало, приду на участок, а возле него груды древесной золы: рабочие жгли катки и еще Бог знает что. Я выбирал из этих кострищ гвозди, выпрямлял их и складывал в банки из-под краски. Знал, что понадобится много гвоздей.

В лесу, откуда я таскал кровельное железо, мне попалась решетка от радиатора. Редкая по прочности жесть. Я принес ее к своему участку, и впоследствии она мне очень пригодилась.

Однажды кто-то выбросил за обочину покореженный трехметровый лист нержавейки. Он изначально был волнистый, видимо, предназначался для кровли, но его использовали для ограждения, о чем свидетельствовали отверстия, оставшиеся от гвоздей. Главная трудность была в том, что лист валялся на противоположной от меня стороне дороги. При этом надо учесть: на расстоянии километра от моего участка. Это вторая сложность, которую предстояло преодолеть. Ну и еще один момент был, чисто психологический. Тащить лист можно только по обочине шоссе, значит, меня будут видеть из своих машин сотни, если не тысячи, людей. Не зазорно ли учителю заниматься таким крохоборством? Мои коллеги в большинстве своем имели вполне приличные дачи, степенно ездили туда в выходные дни на своих автомобилях. Кто-то из них, вполне вероятно, узнает меня из окошка машины. Что ж, разница между нами огромная. Они выращивают в основном цветы и любуются ими, а я забочусь о хлебе насущном.

Робинзонада моя продолжалась. В полдень я тащил вдоль трассы нагретый солнцем лист металла. Рабочие здесь не успели ничего разворошить. Дорога еще не стала магистралью. Машины в обе стороны шли так плотно, что между ними и мухе не пролететь. Никто, казалось, не обращает на меня внимания. У каждого свои заботы, впереди – сложнейший участок шоссе с перекрестком. Протащу метров сто – передышка. Потом еще метров сто – опять передышка. Железо скрежещет по тротуару, и этот звук для меня поглощает все другие. Только его и слышу и хочу, чтоб он быстрее прекратился. Не думаю о том, как мне перебраться через стаи машин на другую сторону дороги. Если не перелететь по воздуху, то это вообще невозможно. Вытру пот, отдохну, и опять принимаюсь за дело. Вдруг слышу: что-то на шоссе изменилось. Хвост последнего автомобиля исчез – новый транспорт не появлялся. Я остановился передохнуть и увидел там, откуда начал путь с листом, машины автоинспекторов. Это означало, что движение перекрыто, и вот-вот может появиться кортеж президента. Схватив свою нержавейку, я кое-как перетащил ее по асфальту на противоположную сторону. И это притом, что надеялся при возможности перебраться в мгновение ока. Не тут-то было. Сказалась усталость, а также то, что лист всей массой лег на асфальт, и непросто было преодолеть

-20- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
это трение. На вожделенной стороне нельзя было отдыхать ни минуты. Я подошел к краю насыпи и пустил с нее лист вниз по траве. Конечно же, я услышал вскоре за спиной вой сирен и бешеную скорость машин. Но трасса меня уже не интересовала. Я приближался с листом к своему участку.

В выходной на следующей неделе мне удалось распрямить этот лист. Действовал, прежде всего, своим весом и ногами, а уж потом пассатижами. Нержавейка не приняла свой первозданный вид, однако превратилась в лист, вполне пригодный для повторного использования. Попутно пришлось распрямлять и кровельное железо, перекрученное в самые причудливые, вовсе не геометрические фигуры. Оно было мягче и выпрямлялось сравнительно легко. В этот же день мне удалось найти несколько досок, которые выбросили по одной причине: один конец расщеплен глубокой трещиной. Но они были новые и издавали терпкий еловый запах. Собрал я также дощечки, что применялись для скрепления катков с проводами. Таким образом, мои запасы увеличивались с каждым днем.

А больше всего меня порадовала другая находка. Рабочие, проводя реконструкцию шоссе, сдвигали старую подушку и стелили новую. Под основание ее они клали материал необычной прочности. Мягкий, миллиметров семь толщиной, он совсем не пропускал воду, имея нечто общее со стекловатой, только более растягивающийся и не рвущийся. Дорожники выбросили этот кусок, потому что он применялся ими для накрывания техники в дождь. Был он весь в грязи, и мне пришлось долго отмывать его водой, но зато я понял, что теперь у меня есть крыша. Кто только не мечтает о ней! Одним она нужна над головой для защиты от непогоды, другие крышуют свой бизнес, чтобы защититься от вымогателей. Я желал самого простого: чтоб вода не текла мне за воротник.

Случились кряду три выходных дня. Единицу нумерологический гороскоп трактует как наиболее независимое, прямолинейное из всех чисел, награждающее человека организаторскими способностями и стремлением к лидерству. Согласно Библии, Господь в первый день отделил свет от тьмы и назвал свет днем, а тьму – ночью.

Я с раннего утра принялся за работу, сделал необходимые разметки. Исходя из имеющегося у меня материала, я мог построить помещение площадью девять квадратных метров. Это меня вполне устраивало. Я начал выкапывать ямы для столбов, так как именно просмоленные столбы должны стать у меня несущими конструкции. Столбы были неодинаковой длины, поэтому, чтоб их уравнять, мне приходилось копать ямы на разную глубину. Самые мощные столбы я решил поставить по углам. Для них я сначала выкопал четыре ямы. Поставить их – труднейшая задача первого выходного дня. Представьте: приподнять такую тяжесть настолько, чтоб другой конец вошел в углубление. А потом еще нужно засыпать, утрамбовать. Засыпать только землей бесполезно: столб будет ходить ходуном. Нужно набросать в яму камней, причем таких, которые не боятся влаги. Это

-21- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
полевой шпат или куски красного кирпича. Полевой шпат не просто отыскать – красного кирпича навалом. Обожженный в печи, он способен выдержать любую влажность – значит, будет надежно держать столб. Я бросал в яму битый кирпич, а потом утрамбовывал его ломом и засыпал землей. Работал без перерыва на обед, поэтому мне удалось поставить за день помимо угловых столбов еще четыре промежуточных. Неплохой итог, хотя я с ног валился от усталости. Вырисовывалось реальное дело, а не сбор утильсырья. Число 2, по гороскопу, - наиболее мягкое из всех чисел, дающее силу для движения вперед. Во второй день творенья Господь создал свод и назвал его небом. А мне предстояли земляные работы. Я выкопал ямы внутри помещения, чтобы установить там приземистые дубовые столбики для настила пола. Их копал на разную глубину.

Один столбик длинней – другой короче; выравнивая, отпилить их сложнее, чем выкопать для длинного яму поглубже: дуб не любит пилу, да и она опасается дуба. Копаю, землю выбрасываю вон. Для того чтобы засыпать столбики, ее требуется совсем немного. Сил у меня явно меньше, чем вчера. Вчера работал после длительного перерыва, все казалось по плечу. А тут что? Поставишь столбик – высоковат. Приходится вытаскивать, снова копать и заново ставить. Развернуться особенно негде, вчерашние столбы торчат. И все-таки к полудню мне удалось вкопать столбики для настила пола. Отдохнув, перекусив хлебом с колбасой и огурцом, я приступил к ответственной и более тонкой работе. Предстояло соединить все восемь столбов сверху досками. Лестницу ставить нельзя, она тяжелая и неизбежно бы накренила столб. А мне необходимо сшить каждый перпендикулярно земле. Это не так просто: столбы высокие. У меня имелся один довольно крепкий ящик, который я собирался разбить, чтоб получить из него дощечки. Он выручил меня. Я поставил его на пенек внутри помещения и дотянулся с гвоздем и молотком до верхушки столба. Гвоздь у меня был новый, такой, какой требуется, чтобы пришить четырехсантиметровую доску к столбу. Забиты восемь двадцаток – скреплены восемь узлов будущего помещения. У меня еще оставалось время, и я вновь переключился на земляные работы. Прокопал из домика неглубокую яму, положил в нее длинную керамическую трубу под наклоном – для будущего умывальника. День закончился на мысли о небольшом удобстве, которое я устрою себе в новом жилье.

Цифра три мне всегда нравилась больше предшествующих ей. По гороскопу она означает нравственность, совесть. Это созидательное, вдохновляющее число, приносящее удачу. По Библии Бог создал в третий день сушу и растительность; может, и мне удастся создать свой зеленый уголок.

С утра пораньше проходила мимо соседка, вместо приветствия сказала «Бог в помощь», а я поинтересовался, какова у нее картошка.

-Хороша будет, если дождик пойдет.
-Ну, нет, дождь для меня - незваный гость.

-22- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
-По телевизору не обещали,- успокоила она, направляясь к себе неторопливой походкой. Золотая женщина, подумал я. О детях своих она рассказала, о муже – ни слова. Может, погиб в горячей точке, тяжело вспоминать.

В первой половине третьего дня надо было сделать обвязку, для которой я намеривался использовать катки. Установив к двум столбам один большой и тяжелый, я ставил рядом другой, поменьше. Получались они не впритирку друг к другу, зато между ними не было дыр. Я прибил двадцатками эти колеса к столбам. И так со всех четырех сторон. Примеривал, присматривался, затем прибивал. Столбы были вкопаны прочно, обвязка им под стать. Теперь можно было лезть наверх.

Вершина стройки - каркас крыши, к которому я приступил в полдень без перерыва на обед. Одному сбивать его на высоте - все равно что лаптем щи хлебать. И при этом можно свалиться вниз вверх тормашками, допустив какую-либо оплошность и потеряв равновесие. Не исключена возможность какой-либо диспропорции, так как некому посоветовать со стороны. Это я хорошо понимал, но выбора не было. Один в поле – тоже воин по большому счету, подумалось мне. Я приступил к делу. Помню, насколько трудно давался мне наверху каждый шаг. На первых порах не за что было взяться рукой, гвозди - в губах, молоток – за поясом. Из двух брусьев я устанавливал в фасадной части основание для стропил. Сначала наживил на столб один брус снизу, затем – другой. Потом мне предстояло двадцатками сбить с обеих сторон верхние части брусьев. Само собой, для этой цели мне пришлось приподниматься на цыпочки. Когда я забил один гвоздь, брусья приобрели некоторую устойчивость. Мне уже не приходилось их поддерживать. Я забил гвозди до конца у основания брусьев, опять приподнялся на цыпочках и скрепил сверху брусья еще одним гвоздем. Работа требовала точности: нельзя было загнуть гвоздь, потому что впоследствии он неизбежно стал бы помехой. Брусья одинаковой длины, и я сохранял уверенность в том, что пропорции кровли не нарушены. Между двумя брусьями установил толстую и широкую обаполу, прибил ее сперва снизу, а затем сверху к брусьям. Приходилось использовать только новые гвозди, хотя они были наперечет. Рыночные цены на этот стройматериал становились мне все более не по карману. А еще предстояло установить для кровли две такие же связки из брусьев. Весь мой запас двадцаток должен был уйти. Помнится, я именно тогда задумался, почему при своей зарплате не могу запастись новыми гвоздями. Вокруг кипело лихорадочное строительство, каждый торопился закончить до зимы, а некоторые – до первого дождя. Не нужно особой наблюдательности для того, чтобы разглядеть: эти стройки не испытывали нужды ни в гвоздях, ни в чем бы то ни было. Рынок ориентировался на них. А что касается бедолаг, то какое ему дело до них? Товар явно на полках не залеживался.

Возвращалась домой к обеду соседка, и я спросил ее, не получился ли у меня перекос; она сказала, что вроде бы все ровно, и добавила как будто про себя:

- Ох, крутые у нас ребятки, ох крутые!

-23- Дмитрий Гавриленко «Еда для мужчин»
Не знаю, какой смысл придавала она этим словам. Я предположил, что кто-то выкопал у нее несколько кустов ранней картошки. Такое, во всяком случае, случалось в прошлом. Женщина уходила по тропинке, неодобрительно покачивая головой, а я между тем прилаживал к столбу вторую связку для кровли. Два бруса похожи на предыдущих как две капли воды. Прибить их к столбу на одинаковом расстоянии от края. Ввиду удачной фасадной состыковки я надеялся на удачу и на этот раз. Мне главное, чтобы крыша была высокой, чтоб я мог ходить на чердаке в полный рост. Я накрепко сбил брусья, установил в качестве опоры обаполу и закрепил ее сверху и снизу. Тут я с сожалением заметил, что неровность выбранного мною места для домика привела к тому, что фасад крыши получился выше, чем задняя ее часть. Это притом, что все четыре использованных бруса были абсолютно одинаковой длины. Делать нечего: гвозди надежно крепили их, а это тоже немаловажно.