Двадцатый

34
Настойчивое гудение клаксона «Хаммера» за воротами, перерезало нить беседы, к тому времени практически истончившейся. Турсун Адамович подошел к вскочившему первым Никите, которому срочно потребовался Дани. Усатый ученый встал на пути.

– Ты способен соединить меня с дочерью? Ты отыскал ключ? – Могло показаться, доводы ширентуя и сподвижники за воротами, не трогали представителя науки своей настойчивостью.

– Ширентуй предупредил…
– Я слышал слова ширентуя, и все же?
– Если Вы...

Странное выражение -- «на Новый год»… Кажется, с хронологией тут все ясно, однако поди разбери – о каком дне речь. Это сейчас – еще куда ни шло – добавили к новогодним гулянкам рождественские, отделив одно застолье от другого, и у осоловевшей от пьянства и чревоугодия публики появился новый временной ориентир – день рождения Спасителя.

В советские же времена этот самый «на Новый год» тянулся с момента выдачи праздничных заказов на производстве вплоть до того дня, когда изрядно полинявшая елка...

Сара была просветленной женщиной новой эпохи. Она понимала необходимость ответственного отношения к жизни и знала, что ей надлежит найти причину своего пребывания на этой планете. Поэтому Сара спросила у наставников, что ей делать для того, чтобы найти свое место (место, на котором она согласилась быть), и они ей все подробно рассказали.

Она поняла, как это делается, и приступила к со-творению того, чем ей хотелось бы заниматься в жизни.

Сара хотела заниматься экологией, чтобы участвовать...

Как-то к монаху Джошу, о котором рассказывают, что он начал изучать дзен в шестьдесят лет, озарение получил в восемьдесят, а затем учил до ста двадцати лет, пришёл ученик с вопросом:

— Если я добьюсь пустоты в своём уме, что делать потом?

— Выброси её, — посоветовал Джошу.

— Как я могу выбросить то, чего нет? — настаивал ученик.

— Если не можешь, неси с собой, — ответил Учитель.

В давно минувшие времена на берегу далёкого южного океана стоял город. Со всех сторон его обступали непроходимые джунгли. Никто из жителей этого городка не подозревал о том, что есть на свете иные города и страны, и другие народы.

Кто уходил из города в джунгли, не возвращался, и смерть его среди зеленоватой полутьмы была ужасной.

Город не был большим. Но каждый из его жителей, будь то бедный рыбак или даже низший жрец, считал, что весь остальной мир – это джунгли и океан. И только здесь...

-Вы знали мою мать, - с утвердительными интонациями произнесла Изабелль. - Ты хорошо ее помнишь?

-Нет. - Гилберт отпустил девушку и отступил на шаг назад.-Это было больше двадцати лет назад. Но кое-что навеки впечаталось мне в память. Запах ее волос. Тепло ее рук. И ее воля к победе.

Изабелль слушала его речь с отстраненным видом. Затем стремительно перехватила у шеи длинные кашатновые волосы и не менее стремительно вынула из-за пояса нож.

-У нее была короткая прическа, говоришь? - и...

Белое солнце поднималось в небо. Мир встретил ещё одно утро.

Он сбросил с себя жёсткое серое одеяло и вскочил на ноги. Хотелось пить. Юноша сладко потянулся и зевнул. Затем посмотрел в единственное окно, что зияло в потолке его каморки из сваренных ржавых железных листов. Небо было чистым и голубым. Это хорошо.

Дневное небо было их другом, ночь же – убийцей. Если при свете дня небо становилось белым, платформа могла вовремя уйти из начинавшихся смертоносных ветров. Но ночью опасность...

Во дворе многоэтажного дома, возле подъезда на лавочке, сидел, сгорбившись, старичок. Он всегда сидел здесь, когда погода позволяла не промокнуть и не замерзнуть, потому как жил в этом же подъезде и прогуливаться дальше этой лавочки не видел смысла.

- Здравствуй дедушка! – поздоровался с ним пробегающий мимо Мишутка. Он в этом году пошел в первый класс, стал важным и деловитым, поэтому здоровался со всеми теперь только на бегу.

Старичок улыбнулся, кивнул в ответ. Вот она молодость, вот она...

Комната

Комната, в которую меня затянуло, была густо заставлена и захламлена. Сначала я воспринял только огромное количество книг, полок и несколько массивных столов. Постепенно ко мне вернулось ощущение своего тела, которое я утратил, закрыв глаза в душе. Я был совершенно сух и одет хоть и не в свою, но удобную одежду. Еще опираясь на крышку стола, я стал двигаться и все больше осваивался в помещении. После более пристального осмотра оказалось, что всевозможных никак не связанных между собой...

В мировой поэзии двадцатого века Владимиру Маяковскому принадлежит особенная, можно сказать, исключительная роль. Благодаря ему, мировая поэзия преобразилась, стала ярче, интереснее.

Владимир Маяковский… Оригинальный, уникальный поэт, который искал в повседневной жизни нечто необычное, весёлое; новатор, открывший много нового в искусстве стиха, оптимист, не такой, как все, - вот что я могу о нём сказать.

Он, как птенчик, который только вылупился из яйца, сразу же кричит, просит кушать, тем...