Душевный

Наступил вечер. Некий человек взял маленькую свечку и начал взбираться с ней по длинной винтовой лестнице.

- Куда мы идем? - спросила свечка.
- Мы взбираемся на башню, чтобы осветить кораблям путь в гавань.

- Но ни один корабль в гавани не сможет увидеть мой свет, - возразила свеча.

- Хоть твой огонек и невелик, - сказал человек, - все же продолжай гореть так ярко, как сможешь, остальное же предоставь мне.

Так беседуя, они достигли вершины лестницы, и подошли к большой лампе...

На каменных плечах Северного города устало дышал поздний вечер, уже почти сросшийся серыми тенями с ночью.

На том месте, где когда-то стоял Дом Алексеев, – тот самый «каменный жилой дом постройки Х1Х века», сгоревший в предыдущей истории, – теперь был разбит небольшой скверик: две скамейки – три куста.

И ничем уже не заслоняемая, красовалась напротив церковь с колокольней.

Черная масса воды одной из речушек города вздыблена наводнением до самого парапета…

Экран как-то внеурочно...

Как странно распоряжается людьми судьба...
Совсем недавно познакомилась с одним человеком. Понравился своей неординарностью, своим не стандартным мышлением... Зацепила меня его житейская история...

И вот на днях узнала, что 30 июля его не стало.
Ему было 37,5 лет. Осталась красавица дочка, которой в ноябре идти в армию.

Он с рождения был очень болен - сложно-сочетанный порок сердца. Сразу его не прооперировали, т.к. мать побоялась отдать младенца под нож. Мальчика врачи вели под...

Жил-был Малыш. Он был печальный и грустный. Его мама и папа много работали, как и большинство современных пап и мам. Поэтому Малыш проводил почти все время с бабушкой. И скучал по своим родителям.

Радостными были только те дни, когда мама с папой были с ним или дарили ему подарки.

Но общение с родителями было не частым, да и радость от подарков почему-то быстро исчезала.

И вот, однажды, поздним вечером, когда Малыш уже был в постели, послышался легкий шум. Он не успел испугаться, как...

Эл сидел на скользкой ступеньке мраморной лестницы, спускавшейся с веранды его бунгало прямо в теплый океан. Небольшие волны с пенными гребешками, окрашенными лучами заходящего солнца в огненно-красный цвет, нежно ласкали босые ступни его ног, время от времени, обдавая мелкими солеными брызгами лицо. Кожа на его лбу, щеках и подбородке имела тот красивый золотистый оттенок, который образуется только под воздействием тропического солнца и свежего морского воздуха, насыщенного солью и влагой...

ЭПИЛОГ

Знаешь , я пытаюсь тебя забыть. Иногда , да даже часто, почти всегда я не могу сказать , что «Люблю Тебя». Ушло. В памяти много приятных жаждущих моментов. Но ни они , ни эти моменты движут. Ты, как последний оплот несбыточной надежды.

Так мало мы были вместе. Так мало. Но когда мы были, то это были Мы, не ты и не я, а Мы…

Тоска, грусть…утраты тебя, гложет. Виню себя, виню тебя….Что толку от этих обвинений. Так вышло…..так вышло. Неужели ты так и останешься в моем Сердце, до...

- Ну, что, заходи, коль не шутишь. Чего встала в дверях-то?

Девчушке, стоящей у двери, на руки прыгнул черный кот с зелеными глазами.

- Не бойсь, он Добрый. Добряк... Чтоб его...Ну, давай, говори.

Посреди комнаты возник стол, свечи. А вокруг так и осталась темнота.

Старушка, если её можно так назвать, взяла табуретку (в буквальном смысле из воздуха) и уселась за стол. Но на девчушку так и не взглянула. Та же, переминаясь с ноги на ногу, сказала тихо, но твёрдо:

*- Я за помощью...

Когда сутками молчит телефон – это не одиночество.
Это – плохие друзья.
Когда ты слышишь, как тикают часы – это не одиночество.

Это – много свободного времени.
Когда некого ждать – это не одиночество.
Это – пессимизм.
Когда воруешь кусочки чужой жизни, чтобы наполнить свою – это не одиночество.

Это – неуверенность в себе.
Когда тебе нe с кем поговорить и ты начинаешь разговаривать с собой – это не одиночество.

Это – болезнь.
Когда ты грустишь целыми днями в пустой квартире – это...

Наступило ещё одно утро такое же серое, как и последние три. По-прежнему хотелось, есть, есть и ещё раз есть казалось, все остальные мысли умерли голодной смертью, и лишь эта стояла одиноким почерневшим памятником на их пустынном кладбище. Пришлось предпринять дьявольское усилие над собой, чтобы из-гнать её прочь из головы.

«Нужно идти,– Лихорадочно диктовало сознание, - тебя ждут!».

Шаг за шагом, опираясь на палку, он шёл через дебри унылой тайги. На уровне ни то шестого чувства, ни то...

Этот не большой, но прекрасный эпизод размером девять на двенадцать в виде цветной фотографии заставлял его вновь с головой окунуться в тот переломный момент его жизни. Эта фотография ему напомнила о Людмиле. Он тогда в поисках себя как говориться махнул на всё рукой и решил на время развеяться. Так Александр оказался на той горнолыжной базе…

Он держал в одной руке фотографию, с которой улыбалась счастливая в горнолыжном костюме Люда, а во второй руке сжимал наполненную водкой рюмку...