Думчик

В одном небольшом Городке жил один незначительный человечек. У него, также как и у бóльшей части населения этого города, имени не было, был только номер – 365-21150-м.

Однажды пошёл № 365-21150-м в гости к № 132-20805-м. Посидел, попил чая, угостился пирогом, который испекла № 184-17419-ж, жена хозяина, и стало ему грустно – что-то жизнь вокруг скучноватая – хочется чего-то поинтересней, но непонятно чего, да и совершенно не ясно, на самом ли деле хочется. Так он погрустил, погрустил, да и пошёл восвояси.

Но пока этот № 365-21150-м влачил стопы в сторону своего дома, как-то нечаянно он начал думать. То ли свежий воздух на него так подействовал, то ли неясная тоска – кто знает (хотя, возможно, какой-то «кто» это определённо знает; и, может быть, у него даже есть настоящее имя, ну, например, Знаток).

И вот с этого-то места у меня самого начинаются неясности, потому что совершенно непонятно кто из нас двоих (№ 365-21150-м или я сам) подумал о том, что заключено в скобках в предыдущем предложении. Вроде бы как я этим хотел... нет, нет, скорее всего, я сам ничего такого особенного не хотел; и мысль эта на самом деле родилась в голове № 365-21150-м. И с каждым мгновением она, как это и полагается новорождённой, становилась круглее, ощутимее; потом начала как-то двигаться; а затем с нею ещё что-то такое произошло, из-за чего она напряглась, съёжилась, тужилась, тужилась, и тут – вот это да! ну и чудеса! – у неё самой родилась мысль!

Как интересно наблюдать за тем, как из ничего рождается нечто – взять хотя бы вот этот случай: была необходимость написать реферат на тему «Индивид и личность – общее и различия», и было совершенно непонятно, что с этим делать, ибо писать глупости из вульгарной психологии совсем не хотелось. Долгие «муки творчества» завершились рождением человечка без имени. И с этого момента запустился некий совершенно самостоятельный процесс: у человечка появился номер, знакомые, а теперь, вот, ещё и это – у него родилась мысль, которая вдруг стала такой самостоятельной, что у неё самой стали рождаться мысли… стоп, стоп, да что же это такое! Пока я сам тут пытался чегой-то думать, эта Мысль (о-го, да у неё уже и имя появилось!) нарожала целую кучу подобных мыслишек. Сами видите – мне остаётся только не отставать от течения событий.

После недолгих раздумий № 365-21150-м понял, что нужно идти к Мудрому, потому что тот считался очень умным, и наверняка был способен разобраться в событиях и привести в порядок запутавшиеся мысли.

Так уж случилось, что свежий воздух и неясная тоска (да, да, всё вместе; и совсем не надо бежать к какому-то Знатоку, потому как моя голова нисколько не хуже головы № 365-21150-м, и в ней (в моей голове) тоже иногда то сё рождается) изменили что-то в природе № 365-21150-м. Но очень возможно, что всё это уже было отпечатано в его судьбе, и непонятная тоска, на самом деле, была чем-то вроде предчувствия того, что приближаются большие изменения в судьбе № 365-21150-м.

Как только следующим утром солнышко приподнялось над горизонтом, так № 365-21150-м (стоп, стоп, тут уже у меня самого какое-то неясное предчувствие по поводу этого его номера) бегом побежал к Мудрому. И как только переступил через порог, так сразу и начал выкладывать свои вопросы. А Мудрый сидит себе за столом, сияет загадочной улыбкой, и молчит. Так прошло какое-то время, № 365-21150-м притормозил свои вопросы и удивлённо уставился на Мудрого; и не может понять, вовремя ли пришёл? Собрался уже и этот вопрос поставить ребром, но не успел – Мудрый поднялся со своего кресла, подошёл, обнял его за плечи, подвёл к столу, усадил на стул, сам опять погрузился в своё кресло, и также радостно молчит. Тут-то № 365-21150-м сообразил, что Мудрый радуется, глядя на него.

– Да, да, – заговорил Мудрый, – мне на самом деле очень радостно на душе, видя, что ты родился-таки как личность. Потому, что раньше ты индивидуумом только и был – не более. Как яйцо, что собрали поутру в курятнике, и пронумеровали, чтобы только знать количество, и каких размеров корзину приготовить. Глава Города записал тебя в Большую Книгу, и это значило, что тебе тоже причитается всё то, что написано в наших Законах, а когда ты подрос, тебе рассказали о том, что у тебя есть и кое-какие обязанности.

Так что с номером связанны твои жизненные необходимости: поесть, попить, крыша и постель для ночного отдыха, работа – чтобы заработать деньги для всего этого, жена – спутник жизни или ещё как-нибудь, со временем и дети. Что-то из всего этого кому-то нужно больше, а кто-то обходится самым минимумом. Но личность рождается, когда человек начинает размышлять, – это и произошло с тобой в эти дни.

У тебя талант задавать интересные вопросы – это я видел ещё когда тебе было 2 годика, и имя тебе было приготовлено: Думчик. К сожалению, семья и другие «воспитатели» очень постарались, «просвещая» тебя, и сформировали члена общества под № 365-21150-м, не задающего, по их мнению, дурацких вопросов. Но вот, – ты проснулся, Думчик! (Вот, вот, у меня же, ведь, точно, было какое-то предчувствие по поводу этого его номера!) –

– Но, Мудрый, – едва ли не прыгал на своём стуле Думчик, – что толку с этих моих вопросов? Что значит это слово «талант» – я часто слышал его, когда Болтун рассказывал про себя. И ещё он называл себя «гением» – что это значит? И что за личность сам Болтун? У него, ведь, есть имя – значит он личность? –

– Милый Думчик, – рассмеялся Мудрый. – Начнём с таланта: ты знаешь Мастера, он изготавливает красивую и прочную мебель; знаешь ты и Пекаря, выпеченный его руками хлеб раскупают ещё с самого утра – они оба талантливы, каждый в своём деле. Но знаешь ты и Пекуна, его буханки покупают только, если другого хлеба уже не осталось – у него не только таланта нет, но и мастерства маловато; он не любит свою профессию. Так вот – талантливый человек это тот, кто не только отлично умеет, но ещё и по-настоящему любит свою профессию, и эта любовь ощущается в каждом его творении.

Что же касается гения, – такие люди рождаются очень редко, ибо гений своими мыслями или делами открывает остальным людям что-то совершенно новое, неожиданное, нечто, что раньше казалось совершенно невозможным. Гений как бы показывает нам – смотрите, это совсем просто! И под влиянием настоящих гениев наш мир начинает в чём-то меняться.

И, наконец, о Болтуне. Тут ты полностью прав – у него есть имя, и это значит, что он является личностью. Но запомни, что такая закономерность существует только в наших краях; в других странах всем индивидуумам сразу после рождения присваиваются имена, из-за чего эти имена не всегда соответствуют личности, если она вообще сформируется. Ну, а наш Болтун личность не очень высокого уровня.

Чтобы было понятнее и конкретнее, давай сформируем систему уровней личности:

1-й уровень – те, кто в состоянии существовать только на уровне индивидуума, а это значит, что им вполне хватает удовлетворения основных жизненных функций и связанных с ними удовольствий; их мысли ограничены только личными удобствами;

2-й уровень – люди, которые начинают размышлять о том, что и почему происходит вокруг, и, в результате, высказывают своё мнение о людях и событиях; некоторые из них, узнав что-то, начинают воображать что теперь они стали ужасно умными, и судят обо всём в глубокой уверенности, что все остальные дураки и невежи;

3-й уровень – эти люди начинают понимать, что как человек, так и окружающий его мир всё время меняются, и сами они завтра могут узнать что-то новое, что может изменить их мнение и уровень понимания;

4-й уровень – в этих людях уже зарождается желание помочь окружающим в формировании взаимопонимания и улучшении взаимоотношений;

5-й уровень – те, кто в своей деятельности руководствуются только возвышенными целями.

Таланта и гения я не поместил ни на один из уровней, потому что это совсем другие понятия, но при особой необходимости талант можно соотнести с 4-м уровнем, а гения с 5-м. Ну, а наш Болтун, пока, не тянет выше 2-го уровня, – ты сам это видишь и, надеюсь, понимаешь так же и то, что дальнейшему росту его личности мешает самомнение. Для лечения этой болезни есть одно очень хорошее лекарство, но об этом в следующий раз. А сейчас о твоих сомнениях – есть ли какой-либо толк от вопросов, рождающихся в твоей голове.

Есть люди, которые спрашивают потому, что боятся думать; а есть такие, кто желает понять мир, и их вопросы шаг за шагом ведут этих искателей истины вверх по склонам Гор Познания – и чем выше они поднимаются, тем больше могут увидеть.

Сначала, когда они ещё только приближаются к горам, дорога не трудна, ибо есть возможность получать готовые ответы; но дальше, когда придёт время преодоления ущелий противоречий и ледников догматов, придётся обходиться своим умом, питая его амброзией возвышенных устремлений, иначе от ума останется один только скелет голой логики, способной лишь брести вниз по натоптанным тропам анализа, ибо где же уму взять силы для вдохновения синтеза?

Анализ разъединяет, и он нужен для того, чтобы разобраться в составе явления или предмета; но синтез может из разных давно и привычно известных составляющих создать нечто до этого неизвестное, открывающее нам горизонты нового понимания. Таков путь гениев. Но ты должен знать, что гений далеко не всегда означает хорошего человека. Знание не единственная и далеко не главная часть личности. В этом тебе самому придётся разобраться.

Ты сейчас находишься в самом начале своего пути. Как далеко и как высоко сможешь добраться, зависит только от тебя самого. Не стесняйся спрашивать, внимать; не забывай наблюдать; но учись самые главные ответы искать в своём сердце.

Потом расскажешь мне о том, что удастся узнать. А сейчас – до свидания. –

Прошло семь лет.
Одним дождливым осенним вечером в окно дома, стоявшего на окраине города, постучался прохожий. Когда Мудрый открыл дверь, на него с той стороны смотрел Думчик. Долгое время они неподвижно стояли, каждый по свою сторону порога, и внимательно всматривались друг в друга. Струи дождя били в голову и плечи Думчика, брызги, собираясь в ручейки, текли по лицу и одежде хозяина дома. И только когда у Мудрого под ногами собралась основательная лужа, он как бы проснулся, обнял Думчика за плечи, ввёл в комнату, и, точно так же как и семь лет назад, подвёл к столу, усадил, и сам погрузился в своё кресло.

И тогда они оба начали смеяться, поднялись, переоделись, вытерли мокрые кресла, и опять, теперь уже совершенно спокойно, уселись на свои места.

– Здравствуй, учитель, – заговорил Думчик. – Мне очень не хотелось прерывать свои странствия, но сейчас я рад, что вернулся. И самая большая радость не в том, что вижу тебя, ибо твоя улыбка всегда была со мною, но неожиданно радостной для меня была встреча с Болтуном, который, несмотря на ливень, шёл в Заречный Лес для продолжения своих наблюдений за Природой.

Я решил проводить его назад до леса, и был приятно удивлён, видя насколько добросердечно-внимательным исследователем стал он. Но больше всего меня поразило то, как искренне он обрадовался нашей встрече, ибо хорошо помню недружелюбность его отношения ко мне во время наших последних разговоров перед моим уходом. –

– Дорогой мой Думчик, – весело откликнулся Мудрый, – это наша с тобой общая радость и заслуга. Да, да, не удивляйся. В изменении личности Болтуна есть и твоя доля. Помнишь, семь лет назад я сказал тебе, что от его болезненного самомнения есть одно очень хорошее лекарство; и ещё я говорил тебе, что ты талантливый вопрошатель. А проявляется этот талант в том, что твои вопросы заставляют думать.

Ты тогда довольно много общался с Болтуном, и весьма сильно его разозлил этими твоими вопросами. Но важно другое – тебе удалось столкнуть его с постамента самовлюблённости профана – он начал размышлять о смысле жизни и своём месте в этом мироздании. И тогда он пришёл ко мне, и тоже начал задавать вопросы, и это были хорошие вопросы. Ну, а результат этого процесса ты уже видел.

А теперь я с нетерпением жду твоего рассказа о том мире, который ты видел – ибо каждый видит и носит с собою свой личный мир, богатство которого зависит от его способности наблюдать и понимать. –

– Уже с самого начала моих странствий, учитель, – начал свой рассказ Думчик, – я много размышлял о том, что ты рассказал мне о формировании личности, и всё, что видел в пути, как бы фильтровалось сквозь эту мысль.

Первые годы я больше наблюдал за всякими выдающимися личностями. Вот тут-то меня ждало много разочарований. Люди частенько за выдающихся личностей принимают самомнительных индивидов, весьма смахивающих на то, чем раньше был наш Болтун. Знать-то они знают довольно много, но больше всего на свете их интересует собственная персона и дутый авторитет, ради чего они готовы на всякие глупости.

Кстати, неужели у нашего вдумчивого Болтуна на всю жизнь останется это некрасивое имя? –

– Вот, дорогой мой странник, – оживился Мудрый, – в очередной раз могу убедиться в том, что у тебя талант на правильные вопросы. Ты прав – пришло время дать нашему бывшему болтуну новое, честно заслуженное имя, ибо в нашем Городе имя всегда соответствует личности индивидуума – и с этой минуты его имя будет Знаток.

Но вернёмся к твоему рассказу; я, ведь, тоже хочу стать ещё немного богаче, ибо каждый человек видит окружающий мир своими глазами, пропуская происходящее сквозь фильтр своего сознания. Складывая свои мысли и впечатления вместе, мы с каждым разом всё больше обогащаем картину мироздания и улучшаем способность чётче видеть и глубже понимать. Но рассказывай же дальше, рассказывай. –

– Да, учитель, – продолжал Думчик, – после длительных наблюдений я понял, что их можно называть выдающимися, но не личностями, а персонами. Ну, а уж персоны они и на самом деле выдающиеся – издалека видно как лоснятся эти надутые пузыри. Нет в них глубины понимания, нет душевного тепла, а о мудрости и говорить не приходится.

Здесь я должен отвлечься от рассказа, чтобы поблагодарить тебя за то неосязаемое богатство, которое ты дал мне с собой. Я всё время помнил то, что ты не говорил словами, но теплом своей улыбки впечатал в моё сердце, – что человек богат не тем, как много он знает, а тем как знает. Это я и считаю мудростью. Но осозналось это только после общения с двумя чудесными людьми.

Встреча с ними произошла в одном небольшом городке. Я неспешно шёл по дороге, неприхотливо извивающейся среди озёр, лесов, полей и садов с небольшими домиками. Городок, но правильнее было бы назвать его центром поселения, состоял из школы, почты, нескольких магазинов, храма и здания городской администрации, стоящих на высоком речном берегу. Сами горожане жили среди озёр, полей и лесов в своих домиках с чудесными садами.

Остановившись на берегу одного озера, чтобы отдохнуть от жарких солнечных лучей, я выбрал тенистую группу деревьев, оказавшуюся большой круглой беседкой из живых деревьев, да ещё и с живым водопроводом – здесь весело журчал прохладный ручеёк. С благодарной радостью я присел к столу и стал любоваться цветущим и щебечущим богатством местной природы. И только позже заметил, что около ручья, на двух больших камнях сидела пара. Я не могу назвать их по-другому, например, молодой женщиной и молодым мужчиной. Это была именно пара, хотя каждый из них сидел на своём камне. И я так же как перед этим наслаждался видом озера, продолжал радовать душу, любуясь их просветлёнными лицами и сияющими глазами.

Не было никакого чувства неудобства, что не поздоровался, и как бы «пялился» на них, потому что взгляд их глаз был доброжелательно-тёплым. Они оба поднялись с камней и сели напротив меня. Молодая женщина спросила, откуда и куда я иду. Рассказал про себя и про тебя, учитель. Они слушали с глубоким интересом. Потом мужчина предложил мне пожить у них: отдохнуть и ознакомиться с «сельским городком». Они жили у этого же озера, только на противоположном берегу.

Я прожил у них пять дней. Не знаю их имён, потому что они звали друг друга Ма и Па, а меня звали Путник. И этого вполне хватало.

Па работал художественным резчиком в большой столярной мастерской у Озера Тихого Леса (по другую сторону центра города). Ма ждала ребёнка, а вообще она была преподавателем рисования и музыки.

Живя в их доме, пропитанном душевным теплом, почувствовал непреодолимое желание каким-нибудь способом сохранить это невыразимое словами ощущение, и как-то неожиданно для себя, начал писать о том, как я их воспринимаю. Послушай-ка, что получилось.

«Именно в этот момент Ма поняла, что Малыш здесь. Она уже давно разговаривала с ним, но это было просто выражение радости по поводу того, что в ней начала развиваться новая жизнь, и не больше; ибо Душа пока ещё пребывала где-то рядом и терпеливо ждала, когда будет готово телесное гнёздышко, и потому не могла ответить. В сновидениях Ма имела возможность видеть её и понять, что тело Душе нужно как инструмент музыканту.

Но теперь Ма почувствовала – это произошло, потому что «Голдберг-вариации» Баха, которые она играла на пианино, кто-то внимательно слушает, и ещё чувствовалось, что слушатель ошеломлён всем, происходящем вокруг него, ибо этот мир был ему незнаком.

Он здесь – музыкант получил свой инструмент.
Па, придя с работы, сразу понял, что что-то произошло, потому что жена сияла радостью и одновременно была торжественно сосредоточена. Ма медленно поднялась со стула, и так же медленно, необычными скользяще-плывущими шагами подошла к нему.

– Малыш ждёт твоей ласки, – почти пропела она, беря руку мужа. –

Нежно прикоснувшись к животу жены, Па через мгновение ощутил лёгкий толчок в ладонь. Ма счастливо рассмеялась. Па всегда очень нравился её смех, но сейчас он был похож на звон серебряных колокольчиков, раскачиваемых прозрачными струйками родника.

– Ты чувствуешь, он радуется твоему присутствию. Он очень ждал тебя, – почти пела Ма, гладя руку мужа. –

– Я чувствую ещё и то, что Малыш научил тебя походке ангелов и смеху, подобному небесным колокольчикам, – ласково ответил Па. – Теперь уже мне интересно, какой подарок он приготовил для меня. Но... но мне кажется... да, именно в этот момент я понял, что все дети, даже тогда, когда они вроде бы ещё не родились, являются самостоятельными и любящими существами. Они ощущают наше настроение и мысли, и очень переживают, если мы делаем что-нибудь плохое – в мыслях, эмоциях или делах – всё равно. Тогда они чувствуют себя как заключённые в мрачной тюрьме с безжалостными надзирателями. Я буду стараться всегда помнить о своей ответственности перед ребёнком. Но... но, ведь, внимания и любви ждёт от нас всё сущее, значит нужно помнить о своей ответственности перед всем мирозданием, ибо, наделяя своим вниманием только кого-то одного или нескольких избранных, мы как бы отсекаем от себя и от них весь остальной мир.

О! Ты чувствуешь? Он опять толкнул! Но теперь уже по-другому – в тот раз это было выражение радости, ощущая мою ласку; но сейчас больше похоже на выражение согласия, серьёзное и радостное одновременно.

А что ты скажешь о том, что в книгах пишут, что воспитание ребёнка начинается только с какого-то возраста? Некоторые считают, что оно начинается даже с момента рождения. А я вижу, что ребёнок ощущает нас и наш мир с какого-то момента, когда он ещё у мамочки внутри. –

– Да, да, и я знаю, когда это начинается, – радостно заговорила Ма. – Каждая женщина в состоянии почувствовать, когда ребёнок начинает реагировать на то, что происходит с его мамочкой, и на происходящее вокруг неё – со мной это произошло сегодня.

Жалко очень, что многие мамочки думают, что малыш это что-то вроде куклы, которая превращается в человечка только в каком-то определённом возрасте, и поэтому не уделяют ему необходимого внимания и любви. От этого ребёночек мучается в холодном одиночестве своей маленькой тюрьмы. Он чувствует, что мамочка занята только тем, что происходит вокруг неё; из-за чего-то раздражается или обижается, а иногда даже думает о ребёночке как об обузе. Из-за этого он плохо развивается у мамочки внутри; и выходить оттуда боится, – это называют тяжёлыми родами. –

– Да, к сожалению, это так, – огорчённо отозвался Па. – Такие дети и всю свою дальнейшую жизнь будут чувствовать «эхо» такого одиночества. Врачи назовут это генетическими проблемами; педагоги будут говорить об ошибках воспитания в подростковом возрасте; психологи всё опустят до сексуальных проблем; астрологи сошлются на негативное влияние планет. Но на самом деле это результат голодного пайка сердечного внимания. От недостатка пищи человек умирает или становится дистрофиком; а от недостатка сердечного тепла страдает душа человека.»

Это всё, что таким образом рассказалось о них. Добавлять что-либо ещё, наверно, будет лишним. Именно там, в их обществе, ощутил я, что такое истинная любовь. И впервые в своей жизни заметил, что нет ни малейшего сожаления от расставания с чудесными людьми, ибо понял – тепло их сердец навсегда остаётся со мной... нет, это неправильно сказано, – моё сердце всегда ощущает тепло истинной любви этих людей; и поэтому мы всегда вместе, несмотря на расстояние и время. Ведь, Мироздание основано на Истинной Любви, которая создала весь этот Мир, и совершенствует его каждое мгновение.