Разумный обретает веру и мудрость ради блага своей жизни; они – его ценнейшее богатство.
Все прочее богатство – просто мусор.
Дхаммапада, Будда
Эта история произошла в Забайкалье, на южных плоскогориях буддийской Бурятии, где резко-континентальный климат, и если нет дождей, то июнь здесь жёлтого цвета – трава желтеет.
Все прочее богатство – просто мусор.
Дхаммапада, Будда
Эта история произошла в Забайкалье, на южных плоскогориях буддийской Бурятии, где резко-континентальный климат, и если нет дождей, то июнь здесь жёлтого цвета – трава желтеет.
Бывает, конечно, и дождь зарядит, тогда уж прямо наводнение. Степи – словно огромные поляны, обрамленные цепью гор, высотой не более в полкилометра. Их иногда сопками называют. Есть тут и овраги, чистейшие речки с каменистым или песчаным дном, есть и деревца, возле рек – невысокие ивы…
Здесь живут буряты – очень своеобразный народ. Народ особой культуры, особого мировоззрения. Они не ловят рыбу, потому что с неё, считается, всё и началось в этом мире. Они верят в переселение душ, в то, что у каждого существа много жизней, и в этом мире, на Земле, они мимолётом – пришли и, не тронув ничего, уйдут. Для них даже золото в речках ни к чему. Даже бедные у них щедры и живут в непонятном для европейца заповедном мире чудес медитации и высоких духовных исканий.
Другое дело, - древние бурятские легенды о заговоренных кладах, которые нельзя трогать, иначе смерть. Много, очень много легенд.
И вот поэтому бурятская земля притягивает к себе самых разных людей: ученых, духоборцев, искателей приключений, богатых и бедных, кладоискателей.
Европейцы летят в эту страну, не представляя, в какой странный, наполненный ожившими притчами мир они попадут.
Аэропорт Домодедово. Проводы. Беловы провожают дочь Ирину и подростка сына. Давиду 14 лет, вылитый отец из обрусевших кавказцев. Последние наставления. Бросаются в глаза: разница в привязанностях отца, недовольство сына, презрительная покорность дочери обстоятельствам, наигранно искреннее беспокойство матери, впрочем, временами в ее глазах с несомненным восточным разрезом проявляется сожаление.
Прибытие Пыжова и Кирилла. Ничего не значащие пожелания и неожиданно волнительный порыв матери, повесившей на шею дочери амулет в форме сплетенной из толстых нитей палочки. «Береги, не снимай, и бабушка по нему тебя сразу признает!»
Селектор приглашает пассажиров к посадке. Мимо проходят молодые люди решительного вида, небольшая группа пестро одетых цыган, проплывают лица удивительно спокойных пожилых бурят, беспокойная детвора многодетного семейства суетливо разгружает карманы под непрерывное верещание контрольной подковы металлоискателя.
1.
На одном самолёте из европейского города в столицу Бурятии, Улан-Удэ в летнюю экспедицию от Московского института востоковедения летят наши герои – группа исследователей фольклора. Их трое, и они, в общем-то, положительные персонажи, – в отличие от группы кладоискателей, с которыми им придётся столкнуться на бурятской земле. Но, в то же время, они разные:
Руководитель экспедиции – пожилой идеалист, чудаковатый профессор, академик РАН Андрей Семёнович Пыжов (Пыжов – мировое имя! – составитель словарей, собиратель легенд, лингвист), ему за 60 лет, он изучал бурятскую культуру, его хорошо знают в Улан-Удэ, во Всероссийском бурятском институте востоковедения; его знают и некоторые буддийские ламы Бурятии.
Аспирант – 26-летний Кирилл, собирающий материалы к кандидатской диссертации. Для него, современного человека, мечтающего о карьере и славе, страшно важно быть при светиле науки – Пыжове;
Ассистент и секретарь Пыжова – 19-няя Ирина Белова, студентка, та самая дочь очень состоятельных родителей, new russian. (её папа, уставший от блаженного ничегонеделания дочки, определил её к профессору, ибо пора ей и свет поглядеть, и потрудиться, а не всё в ночных барах сидеть с глупыми, недоразвитыми подружками).
Давид – очередная жертва родительского недосмотра, вынужденная принять «нестандартные» меры воспитания.
Сидят за столиком справа по ходу полета.
----------------------------------------------------------------------------------------------
Именно в самолете, на воздушном пути в Улан-Удэ, происходит роковая встреча группы Пыжова с «бугром» Красавчиком – главарём шайки кладоискателей.
В самолете к Ирине Беловой подсаживается молодой человек (Красавчик), красивый и обаятельный. Он радует девушку своим вниманием: ей ведь так было скучно со старым «наивным» профессором (его энтузиазм и радость от экспедиции не понятны Ирине) и сухарём-аспирантом, который явно заискивает перед Пыжовым: для аспиранта этот профессор не только диссертация, но и дверь к научным связям мира. Аспиранту нужно утвердиться в жизни, и он далеко не альтруист.
Красавчик, не называя себя, втягивает Ирину, а затем и профессора Пыжова в разговор. Предлогом для начала разговора Красавчик использует висящий на шее девушки буддийский оберег под названием «Дубинка Махакалы»: вроде бы простая вещица, сплетена из толстых ниток, но
Красавчик считает – амулет сделан умело и очень давно. Девушке кажется, что это просто повод для знакомства. «Кто его вам подарил? – допытывается незнакомец. – Неужели буддийский монах? А не из монастыря ли…? Вы были когда-нибудь в буддийских монастырях? Вы буддистка?» и т.д.
Со стороны Ирины – кокетничанье и хихиканье. Она больше знает столичные ночные клубы, и, оказывается, Красавчик бывал в лучших ресторанах Москвы, японском «Ки-ка-ку», швейцарском в «Экспоцентре» и т.д.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Поочередные воспоминания, забавные случаи, карточный фокус, приглашение к игре в безобидного подкидного или преферансу.
----------------------------------------------------------------------------------------------------
Аспиранта Кирилла раздражает этот спортивный, мажорный Красавчик. Во-первых, потому что на Ирину аспирант тоже имеет пока еще не совсем определенные виды: у её родителей деньги, которые всегда пригодятся для карьерного роста, укрепления имени, расширения связей в сфере потенциальных спонсоров. Во-вторых, потому что внимательный Кирилл обнаруживает в самолете дружков Красавчика, весьма угрюмых людей, явно не с блестящим прошлым: таких «темных лошадок» сейчас полно в Москве. Один из бандитов – здоровый, Лысый, на пальцах руки наколки, характерный зековский крап, именно он многозначительносумеречно переглядывается с Красавчиком. Другой бандит – вертлявый неврастеник, усатый живчик, похожий на Бармалея. Лысый и Бармалей – основные фигуры банды Красавчика и отрицательные герои фильма.
Здесь происходит первая странность. Во-первых, Кириллу кажется, что по проходу между кресел следом за стюардессой прошла дама в белом старинного покроя платье и с раскрытым зонтиком. Во-вторых, когда Красавчик захотел дотронуться до оберега девушки Ирины, один из бандитов, Лысый ойкнул, и все увидели стекающую по его лбу капельку крови. Лысый смотрит вверх: откуда капает? Когда опускает лицо, апирант видит, что никакой крови на лбу Лысого нет. Кирилл спрашивает стюардессу, куда делась дама с зонтиком, и стюардесса с улыбкой замечает, что самолёт летит выше дождевых туч, и с зонтами по салону никто не ходит.
Красавчик тем временем говорит ученым людям, что он летит на охоту, вкусить экзотики. (На самом деле он кладоискатель цель его банды – найти древний клад на одном священном холме, у Красавчика даже карта есть).
Выяснив, что профессор – специалист по бурятской культуре, Красавчик старается выспросить как можно больше деталей про быт и характер бурят.
И профессор рассказывает, отвечая на наводящие вопросы собеседника. Например, старуха бедная, но накормит, напоит и на подносе ходак принесет – дарственный платок. Да еще 100 рублями одарит. Если уважает человека, то обязательно ходак поднесёт. Так буряты выражают свою дружбу – дружбу буряты объявляют во всеуслышание.
Врага для буддиста словно нет; если буддиста хотят убить, он спокойно к этому относится – убивайте! Но есть и понятие самообороны: напугать противника, наслать на него всяких духов и привидений. То есть борьба духовными методами.
Красавчик, подчеркнуто для девушки, делает вид, что запоем слушает рассказ профессора, но явно развлекается, и его ложно-многозначительная мимика веселит Ирину. То есть они подсмеиваются над Пыжовым.
Профессор в увлечении продолжает говорить: о том, что на самом почетном месте в бурятском доме находится алтарь, на котором у бедных людей лежат всякие ракушки, стоит бронзовый Будда, у богатых может и золото лежать, изделия разные древние, раритетные (как оберег у Ирины). В коробках на алтаре лежат дорогие одежды, например, шитое золотом свадебное платье.
При последних словах аспирант Кирилл замечает, что бугай Лысый с интересом прислушивается к разговору.
---------------------------------------------------------------------------------------------
Полет протекает по заведенной схеме: изредка проходят изящные внимательные стюардессы (тому водички, другому пакетик, третьему газету, журнал или икорки с лимончиком под коньячок) После скромного воздушного перекуса зашебутились цыгане. Черноусый молодец принялся подстраивать струны гитары, потом грудным баритоном запел:
Цыганская Родина – путь с бедою хоженый.
А цыган без табора – конь ремнём стреноженный.
Ой, болит тоской душа, не расколдуешь песнею,
Среди стен жизнь хороша… да, для зелёной плесени.
Молодая цыганка повела припев:
Ай, да, шеро, шеро, шеро – голова-головушка,
За шатры к нему летела молодой лебёдушкой,
Опьяняла табор свой царскою походкою…
Эх, променяли табор мой, да на баклажку с водкою.
Ой, воля, воля, волюшка жалей судьбину горькую.
Оборвалась жизнь струной, серебряной, гитарной,
Жжёт тоска по кострам с песнями рома-а-анов,
Где кипит в жилах кровь от дорожной пыли…
Позабытая любовь – ай,да, горше нет полыни.
Ай, да, шеро, шеро, шеро – голова-головушка,
Гнет к земле меня тоска чёрною лебёдушкой,
Не пьянить мне молодцов царскою походкою…
Эх, променяли табор мой, да на баклажку с водкою.
Ой, воля, воля, волюшка жалей судьбину горькую.
Не ждёт дорога дальняя, не манит синей дымкою,
Стонет сердце без любви, тает сердце пылкое…
Где тропиночку сыскать к доле моей све-е-тлой?
Помоги, о Господи, мечте моей заветной!..
Ай да шеро, шеро, шеро – голова-головушка,
Судьбу накрыла крыльями чёрная лебёдушка.
Гаснут искры костра огненными точками
В моём сне горевом… да, сиротливой ночкою.
Ой, воля, воля, волюшка жалей судьбину горькую.
Ай, шеро, шеро, шеро – голова головушка,
Повенчай скорей судьба с вечной волей-волюшкой.
Да эх, мурэ, мурэ, мурэ – мои ножки-ноженьки,
Шаль накину смертную… да, и пойду до Боженьки…
Эх-да, эх-да-да-да-да-да…
Эх-да, эх-да-да-да-да-да…
Эх-да, эх-да-да-да-да-да…
За судьбу цыганскую… да, помолюсь у Боженьки.
Под песню черноусого красавца и его симпатичной вторы цыганки снуют по салону с предложениями погадать. Пожилой и неприметный протискивается меж ними к туалетным кабинам, где наметанным глазом определяет, кому можно предложить запрещенный товар.
Давид, как ни покажется странным, готов к подобному обороту дела. Ему давно опротивела болтовня взрослых. Ему необходимо пополнить скромный запас травки перед дальней дорогой…
Почти без паузы пожилой цыган не менее колоритной внешности подхватывает инициативу в песне:
Ах, ты жизнь моя,
Жизнь цыганская.
Довела меня, ты, до старости.
Предала судьбу забубенную
Что в ней радости – страха слабости.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Горьки радости - страх да слабости.
Голова моя
Серебром звенит.
Гнутся ноженьки, а бес в бороду!
Душа по небу злой тоской свербит,
Ей то, что душе? Она молода.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Непонятно ей, вечно молода.
Ддали дальние
Манят тайнами,
Не унять ни зов, ни цыганский зуд.
Не сдержать уздой тяги к волюшке,
Не найти цепей, ни любовных пут.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Не сыскать цепей, ни любовных пут.
Ах, закончился
Золотой рассвет.
Зноем день спалил, и закат грядет.
Королем побит козырной валет,
И трефовый туз только часа ждет.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Над могилою романа горькой правдушкой.
***Под песню черноусого красавца и его симпатичной вторы цыганки снуют по салону с предложениями погадать. Пожилой и неприметный протискивается меж ними к туалетным кабинам, где наметанным глазом определяет, кому можно предложить запрещенный товар.
Давид, как ни покажется странным, готов к подобному обороту дела. Ему давно опротивела болтовня взрослых. Ему необходимо пополнить скромный запас травки перед дальней дорогой…
Почти без паузы пожилой цыган не менее колоритной внешности подхватывает инициативу в песне:
Ах, ты жизнь моя,
Жизнь цыганская.
Довела меня, ты, до старости.
Предала судьбу забубенную
Что в ней радости – страха слабости.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Горьки радости - страх да слабости.
Голова моя
Серебром звенит.
Гнутся ноженьки, а бес в бороду!
Душа по небу злой тоской свербит,
Ей то, что душе? Она молода.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Непонятно ей, вечно молода.
Ддали дальние
Манят тайнами,
Не унять ни зов, ни цыганский зуд.
Не сдержать уздой тяги к волюшке,
Не найти цепей, ни любовных пут.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Не сыскать цепей, ни любовных пут.
Ах, закончился
Золотой рассвет.
Зноем день спалил, и закат грядет.
Королем побит козырной валет,
И трефовый туз только часа ждет.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Над могилою романа горькой правдушкой.
Здесь живут буряты – очень своеобразный народ. Народ особой культуры, особого мировоззрения. Они не ловят рыбу, потому что с неё, считается, всё и началось в этом мире. Они верят в переселение душ, в то, что у каждого существа много жизней, и в этом мире, на Земле, они мимолётом – пришли и, не тронув ничего, уйдут. Для них даже золото в речках ни к чему. Даже бедные у них щедры и живут в непонятном для европейца заповедном мире чудес медитации и высоких духовных исканий.
Другое дело, - древние бурятские легенды о заговоренных кладах, которые нельзя трогать, иначе смерть. Много, очень много легенд.
И вот поэтому бурятская земля притягивает к себе самых разных людей: ученых, духоборцев, искателей приключений, богатых и бедных, кладоискателей.
Европейцы летят в эту страну, не представляя, в какой странный, наполненный ожившими притчами мир они попадут.
Аэропорт Домодедово. Проводы. Беловы провожают дочь Ирину и подростка сына. Давиду 14 лет, вылитый отец из обрусевших кавказцев. Последние наставления. Бросаются в глаза: разница в привязанностях отца, недовольство сына, презрительная покорность дочери обстоятельствам, наигранно искреннее беспокойство матери, впрочем, временами в ее глазах с несомненным восточным разрезом проявляется сожаление.
Прибытие Пыжова и Кирилла. Ничего не значащие пожелания и неожиданно волнительный порыв матери, повесившей на шею дочери амулет в форме сплетенной из толстых нитей палочки. «Береги, не снимай, и бабушка по нему тебя сразу признает!»
Селектор приглашает пассажиров к посадке. Мимо проходят молодые люди решительного вида, небольшая группа пестро одетых цыган, проплывают лица удивительно спокойных пожилых бурят, беспокойная детвора многодетного семейства суетливо разгружает карманы под непрерывное верещание контрольной подковы металлоискателя.
1.
На одном самолёте из европейского города в столицу Бурятии, Улан-Удэ в летнюю экспедицию от Московского института востоковедения летят наши герои – группа исследователей фольклора. Их трое, и они, в общем-то, положительные персонажи, – в отличие от группы кладоискателей, с которыми им придётся столкнуться на бурятской земле. Но, в то же время, они разные:
Руководитель экспедиции – пожилой идеалист, чудаковатый профессор, академик РАН Андрей Семёнович Пыжов (Пыжов – мировое имя! – составитель словарей, собиратель легенд, лингвист), ему за 60 лет, он изучал бурятскую культуру, его хорошо знают в Улан-Удэ, во Всероссийском бурятском институте востоковедения; его знают и некоторые буддийские ламы Бурятии.
Аспирант – 26-летний Кирилл, собирающий материалы к кандидатской диссертации. Для него, современного человека, мечтающего о карьере и славе, страшно важно быть при светиле науки – Пыжове;
Ассистент и секретарь Пыжова – 19-няя Ирина Белова, студентка, та самая дочь очень состоятельных родителей, new russian. (её папа, уставший от блаженного ничегонеделания дочки, определил её к профессору, ибо пора ей и свет поглядеть, и потрудиться, а не всё в ночных барах сидеть с глупыми, недоразвитыми подружками).
Давид – очередная жертва родительского недосмотра, вынужденная принять «нестандартные» меры воспитания.
Сидят за столиком справа по ходу полета.
----------------------------------------------------------------------------------------------
Именно в самолете, на воздушном пути в Улан-Удэ, происходит роковая встреча группы Пыжова с «бугром» Красавчиком – главарём шайки кладоискателей.
В самолете к Ирине Беловой подсаживается молодой человек (Красавчик), красивый и обаятельный. Он радует девушку своим вниманием: ей ведь так было скучно со старым «наивным» профессором (его энтузиазм и радость от экспедиции не понятны Ирине) и сухарём-аспирантом, который явно заискивает перед Пыжовым: для аспиранта этот профессор не только диссертация, но и дверь к научным связям мира. Аспиранту нужно утвердиться в жизни, и он далеко не альтруист.
Красавчик, не называя себя, втягивает Ирину, а затем и профессора Пыжова в разговор. Предлогом для начала разговора Красавчик использует висящий на шее девушки буддийский оберег под названием «Дубинка Махакалы»: вроде бы простая вещица, сплетена из толстых ниток, но
Красавчик считает – амулет сделан умело и очень давно. Девушке кажется, что это просто повод для знакомства. «Кто его вам подарил? – допытывается незнакомец. – Неужели буддийский монах? А не из монастыря ли…? Вы были когда-нибудь в буддийских монастырях? Вы буддистка?» и т.д.
Со стороны Ирины – кокетничанье и хихиканье. Она больше знает столичные ночные клубы, и, оказывается, Красавчик бывал в лучших ресторанах Москвы, японском «Ки-ка-ку», швейцарском в «Экспоцентре» и т.д.
--------------------------------------------------------------------------------------------
Поочередные воспоминания, забавные случаи, карточный фокус, приглашение к игре в безобидного подкидного или преферансу.
----------------------------------------------------------------------------------------------------
Аспиранта Кирилла раздражает этот спортивный, мажорный Красавчик. Во-первых, потому что на Ирину аспирант тоже имеет пока еще не совсем определенные виды: у её родителей деньги, которые всегда пригодятся для карьерного роста, укрепления имени, расширения связей в сфере потенциальных спонсоров. Во-вторых, потому что внимательный Кирилл обнаруживает в самолете дружков Красавчика, весьма угрюмых людей, явно не с блестящим прошлым: таких «темных лошадок» сейчас полно в Москве. Один из бандитов – здоровый, Лысый, на пальцах руки наколки, характерный зековский крап, именно он многозначительносумеречно переглядывается с Красавчиком. Другой бандит – вертлявый неврастеник, усатый живчик, похожий на Бармалея. Лысый и Бармалей – основные фигуры банды Красавчика и отрицательные герои фильма.
Здесь происходит первая странность. Во-первых, Кириллу кажется, что по проходу между кресел следом за стюардессой прошла дама в белом старинного покроя платье и с раскрытым зонтиком. Во-вторых, когда Красавчик захотел дотронуться до оберега девушки Ирины, один из бандитов, Лысый ойкнул, и все увидели стекающую по его лбу капельку крови. Лысый смотрит вверх: откуда капает? Когда опускает лицо, апирант видит, что никакой крови на лбу Лысого нет. Кирилл спрашивает стюардессу, куда делась дама с зонтиком, и стюардесса с улыбкой замечает, что самолёт летит выше дождевых туч, и с зонтами по салону никто не ходит.
Красавчик тем временем говорит ученым людям, что он летит на охоту, вкусить экзотики. (На самом деле он кладоискатель цель его банды – найти древний клад на одном священном холме, у Красавчика даже карта есть).
Выяснив, что профессор – специалист по бурятской культуре, Красавчик старается выспросить как можно больше деталей про быт и характер бурят.
И профессор рассказывает, отвечая на наводящие вопросы собеседника. Например, старуха бедная, но накормит, напоит и на подносе ходак принесет – дарственный платок. Да еще 100 рублями одарит. Если уважает человека, то обязательно ходак поднесёт. Так буряты выражают свою дружбу – дружбу буряты объявляют во всеуслышание.
Врага для буддиста словно нет; если буддиста хотят убить, он спокойно к этому относится – убивайте! Но есть и понятие самообороны: напугать противника, наслать на него всяких духов и привидений. То есть борьба духовными методами.
Красавчик, подчеркнуто для девушки, делает вид, что запоем слушает рассказ профессора, но явно развлекается, и его ложно-многозначительная мимика веселит Ирину. То есть они подсмеиваются над Пыжовым.
Профессор в увлечении продолжает говорить: о том, что на самом почетном месте в бурятском доме находится алтарь, на котором у бедных людей лежат всякие ракушки, стоит бронзовый Будда, у богатых может и золото лежать, изделия разные древние, раритетные (как оберег у Ирины). В коробках на алтаре лежат дорогие одежды, например, шитое золотом свадебное платье.
При последних словах аспирант Кирилл замечает, что бугай Лысый с интересом прислушивается к разговору.
---------------------------------------------------------------------------------------------
Полет протекает по заведенной схеме: изредка проходят изящные внимательные стюардессы (тому водички, другому пакетик, третьему газету, журнал или икорки с лимончиком под коньячок) После скромного воздушного перекуса зашебутились цыгане. Черноусый молодец принялся подстраивать струны гитары, потом грудным баритоном запел:
Цыганская Родина – путь с бедою хоженый.
А цыган без табора – конь ремнём стреноженный.
Ой, болит тоской душа, не расколдуешь песнею,
Среди стен жизнь хороша… да, для зелёной плесени.
Молодая цыганка повела припев:
Ай, да, шеро, шеро, шеро – голова-головушка,
За шатры к нему летела молодой лебёдушкой,
Опьяняла табор свой царскою походкою…
Эх, променяли табор мой, да на баклажку с водкою.
Ой, воля, воля, волюшка жалей судьбину горькую.
Оборвалась жизнь струной, серебряной, гитарной,
Жжёт тоска по кострам с песнями рома-а-анов,
Где кипит в жилах кровь от дорожной пыли…
Позабытая любовь – ай,да, горше нет полыни.
Ай, да, шеро, шеро, шеро – голова-головушка,
Гнет к земле меня тоска чёрною лебёдушкой,
Не пьянить мне молодцов царскою походкою…
Эх, променяли табор мой, да на баклажку с водкою.
Ой, воля, воля, волюшка жалей судьбину горькую.
Не ждёт дорога дальняя, не манит синей дымкою,
Стонет сердце без любви, тает сердце пылкое…
Где тропиночку сыскать к доле моей све-е-тлой?
Помоги, о Господи, мечте моей заветной!..
Ай да шеро, шеро, шеро – голова-головушка,
Судьбу накрыла крыльями чёрная лебёдушка.
Гаснут искры костра огненными точками
В моём сне горевом… да, сиротливой ночкою.
Ой, воля, воля, волюшка жалей судьбину горькую.
Ай, шеро, шеро, шеро – голова головушка,
Повенчай скорей судьба с вечной волей-волюшкой.
Да эх, мурэ, мурэ, мурэ – мои ножки-ноженьки,
Шаль накину смертную… да, и пойду до Боженьки…
Эх-да, эх-да-да-да-да-да…
Эх-да, эх-да-да-да-да-да…
Эх-да, эх-да-да-да-да-да…
За судьбу цыганскую… да, помолюсь у Боженьки.
Под песню черноусого красавца и его симпатичной вторы цыганки снуют по салону с предложениями погадать. Пожилой и неприметный протискивается меж ними к туалетным кабинам, где наметанным глазом определяет, кому можно предложить запрещенный товар.
Давид, как ни покажется странным, готов к подобному обороту дела. Ему давно опротивела болтовня взрослых. Ему необходимо пополнить скромный запас травки перед дальней дорогой…
Почти без паузы пожилой цыган не менее колоритной внешности подхватывает инициативу в песне:
Ах, ты жизнь моя,
Жизнь цыганская.
Довела меня, ты, до старости.
Предала судьбу забубенную
Что в ней радости – страха слабости.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Горьки радости - страх да слабости.
Голова моя
Серебром звенит.
Гнутся ноженьки, а бес в бороду!
Душа по небу злой тоской свербит,
Ей то, что душе? Она молода.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Непонятно ей, вечно молода.
Ддали дальние
Манят тайнами,
Не унять ни зов, ни цыганский зуд.
Не сдержать уздой тяги к волюшке,
Не найти цепей, ни любовных пут.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Не сыскать цепей, ни любовных пут.
Ах, закончился
Золотой рассвет.
Зноем день спалил, и закат грядет.
Королем побит козырной валет,
И трефовый туз только часа ждет.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Над могилою романа горькой правдушкой.
***Под песню черноусого красавца и его симпатичной вторы цыганки снуют по салону с предложениями погадать. Пожилой и неприметный протискивается меж ними к туалетным кабинам, где наметанным глазом определяет, кому можно предложить запрещенный товар.
Давид, как ни покажется странным, готов к подобному обороту дела. Ему давно опротивела болтовня взрослых. Ему необходимо пополнить скромный запас травки перед дальней дорогой…
Почти без паузы пожилой цыган не менее колоритной внешности подхватывает инициативу в песне:
Ах, ты жизнь моя,
Жизнь цыганская.
Довела меня, ты, до старости.
Предала судьбу забубенную
Что в ней радости – страха слабости.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Горьки радости - страх да слабости.
Голова моя
Серебром звенит.
Гнутся ноженьки, а бес в бороду!
Душа по небу злой тоской свербит,
Ей то, что душе? Она молода.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Непонятно ей, вечно молода.
Ддали дальние
Манят тайнами,
Не унять ни зов, ни цыганский зуд.
Не сдержать уздой тяги к волюшке,
Не найти цепей, ни любовных пут.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Не сыскать цепей, ни любовных пут.
Ах, закончился
Золотой рассвет.
Зноем день спалил, и закат грядет.
Королем побит козырной валет,
И трефовый туз только часа ждет.
Ай данэ, данэ, данэ, данэ-э…
Над могилою романа горькой правдушкой.
Обсуждения Дубинка Махакалы