01.11
Безо всякой видимой причины, едва собрались, между дроидами повисло напряжение.
Поэтому они шутили больше обычного и усложняли проект улитки сверх необходимого, сверх всяких пределов, будто всерьёз ради неё пришли.
Безо всякой видимой причины, едва собрались, между дроидами повисло напряжение.
Поэтому они шутили больше обычного и усложняли проект улитки сверх необходимого, сверх всяких пределов, будто всерьёз ради неё пришли.
Но прежде тёплый владыка отстегнул с браслетов сюрикены. До чего тонкие, оказывается! И тяжести неожиданной, звякнули чисто и глухо! Не две штуки – две стопки сюрикенов положил на глянцевую лазурь перед Гелиотропом. Четырёхконечные с равносторонними углами, трёхконечные, закрученные как свастика. Сказал, вновь кланяясь, извиняясь за свой костюм:
– С площади прямо, как хулиганам откажешь. Год не вылезал из кольчуги, того гляди прирастёт.
Гелиотроп кивнул с понимающей улыбкой:
– Не беда, приходи в кузницу, эту оставим, а новую поверх скуём!
И похвалил его турнирный стиль, к сюрикенам пока не прикоснувшись.
– Это не оружие, – поблагодарив за одобрительные слова, указал на стопки владыка Порт. Я периферийный дроид, но не такой уж провинциал, чтоб с разобщающим на Йош заявиться. Взгляни любезно. На досуге сковал. Если я не стану исключением в четвёрке тронов, с тобой связанных метками, то не подойдут ли эти?
Тогда Гелиотроп поднял стопку, примагнитив за центр указательным пальцем...
Восхищённое удивление разлилось по строгим, механистичным чертам автономного дроида. Кто в чём спец, остаться безразличным к чужому успеху в своей области не способен.
Это его, Гелиотропа, – метки!
Дроид взошедший над непокорным, обширным Там, нашёл время изобрести, воплотить их совершенно независимо! Сомнению не подлежит факт независимости, так как материал, а значит структура другие абсолютно, но принцип - его! Отпущенная метка подгоняет себя сама. И дроид, противу его капли-компаса, дал каждому сюрикену три, четыре стрелки направления. Есть преимущества? Таки есть! И недостатки, разумеется, тоже. Гелиотроп, возможно, отверг бы в итоге этот много-магнитный вариант, подробно обмозговав. Но в том-то и дело, что ему не приходил такой вариант в голову! Ревность и восхищение.
Метки обоих конструкторов полетят к цели на хороших скоростях, но – отличия...
Время ориентировочного установления метки Порт легко и непринуждённо сократил в три-четыре раза! Сверх того, скорость полёта увеличиться тоже в разы. Что даёт не только выигрыш по итоговому времени доставки, но и неотслеживаемость, что вначале, что в середине пути, неперехватываемость, гениально! Чёрт-первёрнутый-топ! Именно за эти два аспекта идет среди немногочисленных конструкторов и многочисленных тайных и явных заказчиков постоянная борьба. На таких меточных скоростях разрешаются сложнейшие, судьбоносные коллизии в дроидской сфере. А ведь ещё и в полёте обыкновенную метку можно прочитать... Из сюрикенов, что держал он в руке, – Гелиотроп поклялся бы, – считать вложение невозможно!
Капля-компас Гелиотропа, прежде чем установиться, делала не менее одного полного оборота, обычно - несколько, отвергая, как рука шелуху, препятствующие прицелу орбиты в пространстве. Сюрикен владыки Порта производил один доворот, максимум на сто тридцать градусов, и всё, цель обнаружена! Углы не магнитные в данном прицеле, отстают, как корона венценосного дракона при рыке, а нагоняя, сообщат метке их: ускорение и непредсказуемость.
«Они сломаются быстро, – утешил себя Гелиотроп, – починки регулярной и настройки требуют. Моя догоняется в русле луча, ни того, ни другого не требуется. Моя надёжней! Но какой дроид!.. Казалось бы, тема не его... Порт... С навигацией связан, точно. Отсюда удача. Принёс похвастаться...»
Исподлобья, меланхолично, удовлетворённо владыка Порт следил за переменами строгого лица. Ожидал, как младший, от непревзойдённого конструктора дроидкой сферы оценки. Похвалы.
Гелиотроп на похвалу не скуп, языком прищёлкнул и показал большой палец:
– В высшей степени подходят! Печать приложу, и птичками отпущу к тебе обратно. Выше всяческих похвал!
– Спасибо. Я наблюдал драконов, наблюдал тобой созданное, Гелиотроп.
Грохнувший, так падает что-то неподалёку, тяжёлое, к падениям не предназначенное, голос прервал их:
– Как откровенно!
Лицо Стража, претерпевавшего их взаимные любезности, застыло в каменном сарказме. Таких не бывает шутов. Каменные идолы такими бывают, те, которые дождя пошлют не за пролитое молоко, но за перерезанное горло пленника. «Братик, в чём дело? – недоумевая, беспокоился Гелиотроп. – Твой ставленник... И действительно, полная откровенность...»
Действительно зол, вертикальные складки щёк обозначились глубже и темней, на лысой голове уши отстоят, вроде острых рожек по сторонам.
Порт не отреагировал на его выпад. Сад и Доминго сделали вид, что пустяки: облик Стража, язвительность шута... Перешли к делу.
Вносить свою лепту в задуманную ими улитку Августейший отказался:
– Без меня. Дайте поглядеть на творчество высших, ха.
Как угодно. Творчество высших? Отчасти. Воплотит Стократный Лал. Гелиотроп Лалу станет командовать, то есть воплотят две его руки, а не три пары высших. Ему улыбнулось нечётное число. Диссонанс.
– Грызущая? Измерительная? Прекращающая?.. – перечислял Доминго варианты.
– Молот и наковальня? Горнило? – дополнил Сад.
Задумались, и Августейший бросил:
– Измерительная!
Гелиотроп простёр руку: передумал, садись к нам в круг. Но Страж зацокал в сторону: всё-всё, дальше не вмешиваюсь.
Измерительные улитки многообразней и многочисленней всех других категорий, вместе взятых. Одновременно проще и интересней. Для дроидов они – расширение органов восприятия, могущих быть не только личными, как у людей, но и ничейными, общими, передаваемыми.
Измерительная... Принято. И пошло веселье!
Лал им, как костёр лазурный, от которого не нужно отодвигаться. Команды опускала рука Гелиотропа в горнило преображения, сквозь лучи. Каждый стократен оттенками голубого, навстречу конструкторской руке распыляясь, пляшет чуть-чуть, изгибается.
Лучи ожившего костра наглядно проявляли дроидов, как бесплотные формы соответствующих оттенков. Доминго – индиго, пронзительно, леденяще зелёный Гелиотроп, Сад фиолетовый с тёплой зелёной искрой. Владыка Порт – цвета смуглого янтаря вдруг оказался возвышенным над ними и отдельным. По контрасту. Прекрасные...
Августейший за их спинами просвеченной серой сталью, инородный, иной.
– Что же станет она уточнять, наша улитка?.. – вслух подумал глава Сад.
– Ммм... Уточнять за кем-то? - переспросил Доминго. – Или всё-таки мерить?
– Всё уже меряно-перемеряно! – Сад обратился к Гелиотропу. – Верно я говорю?
– И да, и нет, – улыбнулся тот. – Как прицелиться, откуда посмотреть... От начала времён одна долька измерена, а от конца - одну осталось уточнить, улиткой обползти...
– Где же девяносто восемь потерялись?
– Чего не знаю, того не знаю! Я же не улитка, чтобы достоверно знать!
Доминго запрокинул голову к Августейшему:
– Владыка, Гелиотроп отнимет у тебя трон, как только дроиды желания прознают, что он шутник получше тебя!
– Это была не острота, – возразил Страж без улыбки и переиначил, ударение поставив на последнее «а». – Острота.
Владыка Сад спросил Гелиотропа:
– Действительно? Принципиально нетронутое замерами ещё есть? Если да, то какой измеритель такие области для начала обнаружит?
– Есть, поле непаханое, одна такая область, – пожал плечами конструктор. – Только её нет. И да, и нет... Я не шучу, я вынужденно повторяюсь.
– Удивление-синь-Фавор... – пробормотал Доминго, сознавая, что в балансе накопленных знаний и турнирных навыков у него образовался нежелательный перекос.
Ещё менее ловко спросил:
– Но чем же целиться? И куда? Если с прошлым порядок, и над будущим рожки улитки уже наклонены...
– В настоящее, полагаю!
Гелиотропа развлекала и радовала их беседа.
«Непродуктивно сплошное уединение, - подумал он, - успехов мизер, одичания короб. А они такие... Я уж и забыл, какие... Свежие. Ходишь, как маятник, от Дольки к У-Гли, на драконьей чешуе ошейник чёрный поправить, покрепче затянуть, и обратно иди... Кто угодно в конец одичает».
– В настоящее... Откуда?
– С любой из двух сторон, полагаю! Логично?
– И да, и нет! – вернул Доминго Гелиотропу его же слова.
Конструктор засмеялся:
– Логично!
А Сад сказал:
– Но так можно прицелиться только в себя... Ни в кого, и ни во что, кроме...
– А разве это не подходит? – откликнулся Гелиотроп. – Или тебе в тебе всё известно, всё померено? О, не говори, уже знаю: да и нет!
Все трое владык закивали и рассмеялись вместе с ним.
В том же духе продолжали дроиды, после каждой фразы хохоча, анекдоты травили!.. Кроме шута.
Возникла пауза, и глава Порт, слова неспешно выпуская, Лазурному Лалу рассказал лучший анекдот дня, а может быть, эпохи...
– Пускай же она меряет, – задумчиво произнёс он, – то, чего нет на свете, нет и в нас, дроидах.
Паузу нарушил Страж. Переступая, он так ударил копытом, что Стократный Лал вздрогнул и лучи взвились, как будто он камыша подбросил в костёр или поворошил пламя.
01.12
Мерить их дроид будет... – дроидскую тишину. Не ползать вдоль-над-под измеряемым, а иметь беспрецедентное по скорости и охвату движение как основу бытия, при конкретном исполнении запроса, станет замедляться до найденного результата. Перед найденным – отсутствующим – останавливаться. Останавливать на нём взгляд.
Дракон-уроборос, вчера узнавший про бытие, заметил бы в подобном устройстве несомненную параллель с королевами Августейшего. Гелиотроп, поняв, до чего они дошутились, попытался найти в своей обширной памяти аналогичным образом функционирующие устройства и не смог. Добро, тем интересней.
Дроид нацеленный на то, чего нет в мире... Смелый замысел. Да, и для частностей не бесполезен, для замера того, чего нет в дроидах – активности определённых орбит. Тихих орбит... Счётчик определит продолжительность их молчания, силу влияния на соседние и отдалённые. Её знаки обнаружит в имитационных, малых орбитах формы... Рассчитает природу азимутов, проявляющихся непостоянно. Укажет пределы существования точек фокусировки на орбите при постоянных азимутах... Отследит, к примеру... движение слепого пятна. Упс.
Вероятности-вероятности-вероятности, допущения. Кроме – слепого пятна.
В какой-то мере каждый из дроидов, не исключая Индиго, осмыслил всё это.
Застопорились на форме! Обычное дело – на вкус и цвет!..
Перебрали: геометрию, стилизацию, растения, животных вымышленных и нет, символику разных эпох, надписи, шрифты... И прочее, и прочее. Не столько выбрать, сколько остановиться на чём-то надо решением воли.
Общая форма... На чём отобразятся значения и в какой кодировке: цвет, звук? Вибрация, как среднее между ними?
В числах дроиды не считают, очень уж неточны, они – часть алфавита и словаря, используемая, как степени чего-либо, указатели, как люди используют абстрактные понятия.
Сошлись на элементарном – диск, набранный дисками.
Дроидское волшебство заключалось в том, что при идеально круглой форме зазоров между собой они не имели. И не пересекались, будучи круглыми и заполняя круглую форму полностью.
Изнанка не предполагалась. Диски станут прозрачными, когда улитка достоверно обнаружит пустоту, признав тем самым, что запрос действительно относится к области её компетенции. Дроид увидит сквозь прозрачный счётчик свою ладонь. Люди, господствующие на первой расой, слышат её ответ, таким образом: неравновесно ощущая тепло и холод в руках. Дроид в одной руке услышит итог измерения...
В которой?.. «В левой?.. Пусть в левой». Сошлись без спора. Воспримет итого подсчётов, как вибрацию, пускай по коже течёт... Насколько тёплая или холодная, жидкая или густая – суть результат измерений.
Неполная прозрачность – сигнал приблизительных результатов. Цвет? Не узнать цвет счётчика в покое, пока не измеришь первый раз. Потому оттенкам значения не задавали. На долю Фортуны положили. Измерит, будет ясно, какой цвет – о чём свидетельствует.
Счетчик назвали – Айн. Первый в мире!..
По тонкому ободу на необщем дроидском, обрамляя, круглые и хвостатые, росчерками огибая друг друга, пусть идут слова: «пустота, отсутствие», всяческие синонимы.
Договорились.
Гелиотроп положил топ, над точкой схождения граней в бездонной перевёрнутой вышине, забравшей его без всплеска. Излучение лазурного света утихло. Бывшее как бы огнём, оно стало колебаниями воздуха, по периметру – сильными до миражей. Вдалеке «лапа» спуска на Йош, изгибалась, прибавляла, убавляла побегов.
Из внутреннего кармана пиджака Гелиотроп извлёк объёмный стилус, на средний палец левой руки надел ластик-напёрсток, с начала эпохи не пригодившийся ему, и тем не менее... Во всеоружии.
Топ достиг глубины, сделавшей его податливым, разбитым на координаты, готовым к работе. Но поскольку не Лалу отдана, работа предстоит ручная, он начал всплывать.
Дроиды начали соревнование. Три высших – против одного автономного, конструктора их самих, «высших»!
Виновник торжества, Доминго и владыка Сад поочерёдно, ни слова не говоря, плоскостными стилусами словами необщего дроидского писали задачу на глянце лазурита.
Гелиотроп переводил её, не имея секунды промедления, на язык понятный Лалу. Пока бежит преобразующее указание по стократным граням, сообщает его, фиксирует в координатах, топ воспарит на условную ступень, где время следующей команде...
Слои, слои, слои... Командные, смысловые. Структура веществ, конструкция датчиков, срок отклика, распределение приоритетов замера. И – отбрасывание, отбрасывание, отбрасывание. Того, и того, и того!.. Что бы лакуна образовалась, чтоб счётчик обнаруживал не наличие, а недостачу, как факт. Затем – как явление с замеряемыми характеристиками.
На необщем дроидском, на этом протоязыке никакое понятие дважды не повторяется. Дроид, пишущий «я» тысячу миллионов раз подряд, двух одинаковых слов не напишет.
Технических терминов полно на эсперанто, но владыки же собрались пообщаться, развлечься! Они не проясняли, а запутывали командные строки, протаивающие в лазурь, распускающиеся на нити, расходящиеся кругами.
Кругами стремились стать командные строки от камня брошенной идеи... Пять-семь орбит на одно понятие. Разбежаться до берегов, отразившись, вернуться под стилус Гелиотропа, и тем принести хитрецу выигрыш десять очков.
Ну-ну... Не в этой эпохе!
Объёмный стилус конструктора настигал их легко, примагничивал точкой смысловой фокусировки к зерну острия, и переписывал в окончательную команду.
Взмах конструкторской руки начинался вертикальной спиралью, взлетающей, сужая круги. Прицел. Установление смыслового акцента. Пикирующим зимородком стилуса акцент настигнут и схвачен...
Непрерывную строку держа, стилус не отпускал её в бесконтрольное расширение. Сматывал той же самой спиралью, сужающейся вверх до капли на конце пера.
Затем спешно, но чётко Гелиотроп переписывал команду в схему воплощения. Лишь Лалу понятны элементы кода: четыре варианта по первой расе, два одиночные, два парные, пятый – знак разрыва, шестая – пауза без разрыва.
Гелиотроп успевал ещё и уточнить, усложнить разгадку пойманной мысли!
Результирующей точкой, – визуально, призмой двояковогнутой, – отпустив схему в схожденье лазурных граней, стилус взлетал над поверхностью без спиралей, по-прямой.
Когда стопка из пяти-семи призм бывала сложена, Гелиотроп серьёзно вопрошал задававшего параметры владыку, насмешливым взглядом: так ли понял, ничего не упустил... После чего стопка схем становилась по «надводному» мановению стилуса цельной линзой, двояковыпуклой и тонула бесповоротно.
Всё в тишине.
Опорное чередовалось с расширяющим, динамичное с конденсирующим, пары - с необходимыми препятствующими элементами... Работа шла. По людскому счёту весьма долгая, с их точки зрения – стремительно пролетающие минуты беспечной, дружеской радости.
Дроиды начали придуриваться под конец.
Отдалённо подходящим словом они намекали на характеристику, остальными, к делу вообще не относящимися, пытались сбить конструктора с толку.
Ну, ну... Не в этой вселенной!
Пока рисовали лишние слова, Гелиотроп успевал демонстративно заскучать. Дроидским жестом, барабаня пальцами по губам, с тихим, неожиданным для серьёзного человека в строгом костюме, отрывистым клёкотом – "Тактами Тропа", прочищая горло... Звук, которым зовут Тропа, когда и правда надо, смертельно, жизненно необходимо. Которым Троп упреждает свой приближение. Поёжившись, увлёкшийся дроид улыбался смущённо и убирал руку: готово, записано.
Гелиотроп не только ни разу не ошибся, он из вежливости не замедлился, секундного колебания не изобразил.
Глава Порт, кстати, придуривался менее других. Задавал быстрее, сосредоточенней. Чертил раз за разом – не принципиальные вещи, не костяк схемы, а структуру этих костей, в общем-то, вариативную... Не вёл, но следовал. Сутулый, выпрямится и глянет исподлобья, мельком, иероглиф дописав.
Гелиотроп без предварительной спирали занёс стилус... Нарисовал символ – клещи Августейшего, два параллельные отрезка упираются овалу в бок, – поверх заготовки. Сомкнутые.
Делу конец.
Рукоятки разошлись. Овал разомкнулся.
Топ лазурита, под символом и линзой ему показал готовую схему, посветлел, слился с лазурью, как не бывало.
Схема начала взлетать в надир, к перевёрнутой лазурной вершине. Окончательное воплощение счётчика Айн, грани Стократного Лала взяли на себя.
Рябь волнения пробежала по глади. Дроиды покачнулись на ней, Августейший бесшумно переступил копытами.
Гелиотроп улыбался в ожидании всем сразу, глядя под утихающую рябь. Всегда волнительно... Возникает то, чего не бывало.
Рациональный, холодный ум романтичен. От масштаба создаваемого этот священный трепет ожидания не зависел для Гелиотропа. Был связан с непостижимым, восхитительным фактом преумножения бытия.
Редко кто из дроидской сферы мог сделать Гелиотропу подарок, сюрприз. Да он и опасался, наученный горьким опытом их сюрпризов! Зато сам себе конструктор – сколько угодно. Над Стократным Лалом оба источника соединились.
Из лазоревой бездны Айн поднимался к ним. Уменьшаясь. Взлетел над, и обыкновенным образом, звонко упал на стеклянную поверхность без намёка на волны. О!..
– Айн...
Никто не потянулся к нему. Доминго, Сад и Гелиотроп, улыбаясь, кивками указали тёплому трону: бери, твоё.
На суховатой ладони Айн лежал, словно крупные капли дождя на осеннем листе. Многоцветно-прозрачный вне запроса, удивительный. Итог запроса заставит капли слиться. А процесс обработки - менять их размер.
«Эта улитка весьма цельна, притом, что весьма и сложна, – подумал владыка Сад. – При некоторой доработке она может стать автономным... Да что, автономным, высшим дроидом. Дроидом числа Айн».
Так и есть. Но пока это всего лишь улитка-счётчик.
Капли были и сенсорами, и выходами информации. В покое крупные капли располагались ближе к центру, мелкие – к периферии.
При обработке запроса изменение этой закономерности на противоположную будет сигнализировать о пропорциях первичных и вторичных влияний на небытие некой лакуны, объекта поисков. Грубо говоря: случайна она, как результат совпадения многих разнонаправленных факторов, азимутов. Или же она – продукт факторов выстроившихся в линию, намеренных, закономерных.
Кодировка... Изменение размера капель – первое, миграция их – второе, температура – третье, вибрация – четвёртое, вязкость – пятое, оттенки – шестое... Сложный дроид. Капли, при всех изменениях круглые, заполняли Айн без промежутков, сплошь, удивительно.
Близость оттенков к одному из трёх цветов показывает близость природы... – отсутствующего, да!
Ближе к чему лакуна бытия? К жёлтой устойчивости, к преображающему пурпуру, к рассеивающей синеве? Убывать они должны в некоторой последовательности вплоть до прозрачности конечного итога подсчётов.
Инструмент великолепный, людям бесполезный, дроидоувязанный на девяносто восемь процентов.
Владыка пустил Айн по рукам: любопытствовать и любоваться.
Затем они много шутили про своих подчинённых, подопечных и подопытных, в хорошем смысле слова: у кого чего бы замерить?! В основном – безрассудную решительность. Шутки про знакомых 2-1 были ровно противоположного плана, померить бы им решительное безрассудство!
Оттенки этих не двух, но четырёх противоположностей только дроидам ясно видны, как и оттенки Айн.
Что ж, пора расходиться?
Цокая, скрежетом когтей каждый шаг отмечая, Страж подошёл у Гелиотропу. Владыка Порт не вставал, будто ждал чего-то.
Их дела.
Сад и Доминго тепло распрощались с тёплым троном, а именно - на расстоянии, без холодных поцелуев и рукопожатий. Поклонились Гелиотропу, Августейшему, и радостно удалились, предвкушая время неспешного пути, отданного на личные, дружеские сплетни, без автономных взглядов, пронзающих насквозь.
– С площади прямо, как хулиганам откажешь. Год не вылезал из кольчуги, того гляди прирастёт.
Гелиотроп кивнул с понимающей улыбкой:
– Не беда, приходи в кузницу, эту оставим, а новую поверх скуём!
И похвалил его турнирный стиль, к сюрикенам пока не прикоснувшись.
– Это не оружие, – поблагодарив за одобрительные слова, указал на стопки владыка Порт. Я периферийный дроид, но не такой уж провинциал, чтоб с разобщающим на Йош заявиться. Взгляни любезно. На досуге сковал. Если я не стану исключением в четвёрке тронов, с тобой связанных метками, то не подойдут ли эти?
Тогда Гелиотроп поднял стопку, примагнитив за центр указательным пальцем...
Восхищённое удивление разлилось по строгим, механистичным чертам автономного дроида. Кто в чём спец, остаться безразличным к чужому успеху в своей области не способен.
Это его, Гелиотропа, – метки!
Дроид взошедший над непокорным, обширным Там, нашёл время изобрести, воплотить их совершенно независимо! Сомнению не подлежит факт независимости, так как материал, а значит структура другие абсолютно, но принцип - его! Отпущенная метка подгоняет себя сама. И дроид, противу его капли-компаса, дал каждому сюрикену три, четыре стрелки направления. Есть преимущества? Таки есть! И недостатки, разумеется, тоже. Гелиотроп, возможно, отверг бы в итоге этот много-магнитный вариант, подробно обмозговав. Но в том-то и дело, что ему не приходил такой вариант в голову! Ревность и восхищение.
Метки обоих конструкторов полетят к цели на хороших скоростях, но – отличия...
Время ориентировочного установления метки Порт легко и непринуждённо сократил в три-четыре раза! Сверх того, скорость полёта увеличиться тоже в разы. Что даёт не только выигрыш по итоговому времени доставки, но и неотслеживаемость, что вначале, что в середине пути, неперехватываемость, гениально! Чёрт-первёрнутый-топ! Именно за эти два аспекта идет среди немногочисленных конструкторов и многочисленных тайных и явных заказчиков постоянная борьба. На таких меточных скоростях разрешаются сложнейшие, судьбоносные коллизии в дроидской сфере. А ведь ещё и в полёте обыкновенную метку можно прочитать... Из сюрикенов, что держал он в руке, – Гелиотроп поклялся бы, – считать вложение невозможно!
Капля-компас Гелиотропа, прежде чем установиться, делала не менее одного полного оборота, обычно - несколько, отвергая, как рука шелуху, препятствующие прицелу орбиты в пространстве. Сюрикен владыки Порта производил один доворот, максимум на сто тридцать градусов, и всё, цель обнаружена! Углы не магнитные в данном прицеле, отстают, как корона венценосного дракона при рыке, а нагоняя, сообщат метке их: ускорение и непредсказуемость.
«Они сломаются быстро, – утешил себя Гелиотроп, – починки регулярной и настройки требуют. Моя догоняется в русле луча, ни того, ни другого не требуется. Моя надёжней! Но какой дроид!.. Казалось бы, тема не его... Порт... С навигацией связан, точно. Отсюда удача. Принёс похвастаться...»
Исподлобья, меланхолично, удовлетворённо владыка Порт следил за переменами строгого лица. Ожидал, как младший, от непревзойдённого конструктора дроидкой сферы оценки. Похвалы.
Гелиотроп на похвалу не скуп, языком прищёлкнул и показал большой палец:
– В высшей степени подходят! Печать приложу, и птичками отпущу к тебе обратно. Выше всяческих похвал!
– Спасибо. Я наблюдал драконов, наблюдал тобой созданное, Гелиотроп.
Грохнувший, так падает что-то неподалёку, тяжёлое, к падениям не предназначенное, голос прервал их:
– Как откровенно!
Лицо Стража, претерпевавшего их взаимные любезности, застыло в каменном сарказме. Таких не бывает шутов. Каменные идолы такими бывают, те, которые дождя пошлют не за пролитое молоко, но за перерезанное горло пленника. «Братик, в чём дело? – недоумевая, беспокоился Гелиотроп. – Твой ставленник... И действительно, полная откровенность...»
Действительно зол, вертикальные складки щёк обозначились глубже и темней, на лысой голове уши отстоят, вроде острых рожек по сторонам.
Порт не отреагировал на его выпад. Сад и Доминго сделали вид, что пустяки: облик Стража, язвительность шута... Перешли к делу.
Вносить свою лепту в задуманную ими улитку Августейший отказался:
– Без меня. Дайте поглядеть на творчество высших, ха.
Как угодно. Творчество высших? Отчасти. Воплотит Стократный Лал. Гелиотроп Лалу станет командовать, то есть воплотят две его руки, а не три пары высших. Ему улыбнулось нечётное число. Диссонанс.
– Грызущая? Измерительная? Прекращающая?.. – перечислял Доминго варианты.
– Молот и наковальня? Горнило? – дополнил Сад.
Задумались, и Августейший бросил:
– Измерительная!
Гелиотроп простёр руку: передумал, садись к нам в круг. Но Страж зацокал в сторону: всё-всё, дальше не вмешиваюсь.
Измерительные улитки многообразней и многочисленней всех других категорий, вместе взятых. Одновременно проще и интересней. Для дроидов они – расширение органов восприятия, могущих быть не только личными, как у людей, но и ничейными, общими, передаваемыми.
Измерительная... Принято. И пошло веселье!
Лал им, как костёр лазурный, от которого не нужно отодвигаться. Команды опускала рука Гелиотропа в горнило преображения, сквозь лучи. Каждый стократен оттенками голубого, навстречу конструкторской руке распыляясь, пляшет чуть-чуть, изгибается.
Лучи ожившего костра наглядно проявляли дроидов, как бесплотные формы соответствующих оттенков. Доминго – индиго, пронзительно, леденяще зелёный Гелиотроп, Сад фиолетовый с тёплой зелёной искрой. Владыка Порт – цвета смуглого янтаря вдруг оказался возвышенным над ними и отдельным. По контрасту. Прекрасные...
Августейший за их спинами просвеченной серой сталью, инородный, иной.
– Что же станет она уточнять, наша улитка?.. – вслух подумал глава Сад.
– Ммм... Уточнять за кем-то? - переспросил Доминго. – Или всё-таки мерить?
– Всё уже меряно-перемеряно! – Сад обратился к Гелиотропу. – Верно я говорю?
– И да, и нет, – улыбнулся тот. – Как прицелиться, откуда посмотреть... От начала времён одна долька измерена, а от конца - одну осталось уточнить, улиткой обползти...
– Где же девяносто восемь потерялись?
– Чего не знаю, того не знаю! Я же не улитка, чтобы достоверно знать!
Доминго запрокинул голову к Августейшему:
– Владыка, Гелиотроп отнимет у тебя трон, как только дроиды желания прознают, что он шутник получше тебя!
– Это была не острота, – возразил Страж без улыбки и переиначил, ударение поставив на последнее «а». – Острота.
Владыка Сад спросил Гелиотропа:
– Действительно? Принципиально нетронутое замерами ещё есть? Если да, то какой измеритель такие области для начала обнаружит?
– Есть, поле непаханое, одна такая область, – пожал плечами конструктор. – Только её нет. И да, и нет... Я не шучу, я вынужденно повторяюсь.
– Удивление-синь-Фавор... – пробормотал Доминго, сознавая, что в балансе накопленных знаний и турнирных навыков у него образовался нежелательный перекос.
Ещё менее ловко спросил:
– Но чем же целиться? И куда? Если с прошлым порядок, и над будущим рожки улитки уже наклонены...
– В настоящее, полагаю!
Гелиотропа развлекала и радовала их беседа.
«Непродуктивно сплошное уединение, - подумал он, - успехов мизер, одичания короб. А они такие... Я уж и забыл, какие... Свежие. Ходишь, как маятник, от Дольки к У-Гли, на драконьей чешуе ошейник чёрный поправить, покрепче затянуть, и обратно иди... Кто угодно в конец одичает».
– В настоящее... Откуда?
– С любой из двух сторон, полагаю! Логично?
– И да, и нет! – вернул Доминго Гелиотропу его же слова.
Конструктор засмеялся:
– Логично!
А Сад сказал:
– Но так можно прицелиться только в себя... Ни в кого, и ни во что, кроме...
– А разве это не подходит? – откликнулся Гелиотроп. – Или тебе в тебе всё известно, всё померено? О, не говори, уже знаю: да и нет!
Все трое владык закивали и рассмеялись вместе с ним.
В том же духе продолжали дроиды, после каждой фразы хохоча, анекдоты травили!.. Кроме шута.
Возникла пауза, и глава Порт, слова неспешно выпуская, Лазурному Лалу рассказал лучший анекдот дня, а может быть, эпохи...
– Пускай же она меряет, – задумчиво произнёс он, – то, чего нет на свете, нет и в нас, дроидах.
Паузу нарушил Страж. Переступая, он так ударил копытом, что Стократный Лал вздрогнул и лучи взвились, как будто он камыша подбросил в костёр или поворошил пламя.
01.12
Мерить их дроид будет... – дроидскую тишину. Не ползать вдоль-над-под измеряемым, а иметь беспрецедентное по скорости и охвату движение как основу бытия, при конкретном исполнении запроса, станет замедляться до найденного результата. Перед найденным – отсутствующим – останавливаться. Останавливать на нём взгляд.
Дракон-уроборос, вчера узнавший про бытие, заметил бы в подобном устройстве несомненную параллель с королевами Августейшего. Гелиотроп, поняв, до чего они дошутились, попытался найти в своей обширной памяти аналогичным образом функционирующие устройства и не смог. Добро, тем интересней.
Дроид нацеленный на то, чего нет в мире... Смелый замысел. Да, и для частностей не бесполезен, для замера того, чего нет в дроидах – активности определённых орбит. Тихих орбит... Счётчик определит продолжительность их молчания, силу влияния на соседние и отдалённые. Её знаки обнаружит в имитационных, малых орбитах формы... Рассчитает природу азимутов, проявляющихся непостоянно. Укажет пределы существования точек фокусировки на орбите при постоянных азимутах... Отследит, к примеру... движение слепого пятна. Упс.
Вероятности-вероятности-вероятности, допущения. Кроме – слепого пятна.
В какой-то мере каждый из дроидов, не исключая Индиго, осмыслил всё это.
Застопорились на форме! Обычное дело – на вкус и цвет!..
Перебрали: геометрию, стилизацию, растения, животных вымышленных и нет, символику разных эпох, надписи, шрифты... И прочее, и прочее. Не столько выбрать, сколько остановиться на чём-то надо решением воли.
Общая форма... На чём отобразятся значения и в какой кодировке: цвет, звук? Вибрация, как среднее между ними?
В числах дроиды не считают, очень уж неточны, они – часть алфавита и словаря, используемая, как степени чего-либо, указатели, как люди используют абстрактные понятия.
Сошлись на элементарном – диск, набранный дисками.
Дроидское волшебство заключалось в том, что при идеально круглой форме зазоров между собой они не имели. И не пересекались, будучи круглыми и заполняя круглую форму полностью.
Изнанка не предполагалась. Диски станут прозрачными, когда улитка достоверно обнаружит пустоту, признав тем самым, что запрос действительно относится к области её компетенции. Дроид увидит сквозь прозрачный счётчик свою ладонь. Люди, господствующие на первой расой, слышат её ответ, таким образом: неравновесно ощущая тепло и холод в руках. Дроид в одной руке услышит итог измерения...
В которой?.. «В левой?.. Пусть в левой». Сошлись без спора. Воспримет итого подсчётов, как вибрацию, пускай по коже течёт... Насколько тёплая или холодная, жидкая или густая – суть результат измерений.
Неполная прозрачность – сигнал приблизительных результатов. Цвет? Не узнать цвет счётчика в покое, пока не измеришь первый раз. Потому оттенкам значения не задавали. На долю Фортуны положили. Измерит, будет ясно, какой цвет – о чём свидетельствует.
Счетчик назвали – Айн. Первый в мире!..
По тонкому ободу на необщем дроидском, обрамляя, круглые и хвостатые, росчерками огибая друг друга, пусть идут слова: «пустота, отсутствие», всяческие синонимы.
Договорились.
Гелиотроп положил топ, над точкой схождения граней в бездонной перевёрнутой вышине, забравшей его без всплеска. Излучение лазурного света утихло. Бывшее как бы огнём, оно стало колебаниями воздуха, по периметру – сильными до миражей. Вдалеке «лапа» спуска на Йош, изгибалась, прибавляла, убавляла побегов.
Из внутреннего кармана пиджака Гелиотроп извлёк объёмный стилус, на средний палец левой руки надел ластик-напёрсток, с начала эпохи не пригодившийся ему, и тем не менее... Во всеоружии.
Топ достиг глубины, сделавшей его податливым, разбитым на координаты, готовым к работе. Но поскольку не Лалу отдана, работа предстоит ручная, он начал всплывать.
Дроиды начали соревнование. Три высших – против одного автономного, конструктора их самих, «высших»!
Виновник торжества, Доминго и владыка Сад поочерёдно, ни слова не говоря, плоскостными стилусами словами необщего дроидского писали задачу на глянце лазурита.
Гелиотроп переводил её, не имея секунды промедления, на язык понятный Лалу. Пока бежит преобразующее указание по стократным граням, сообщает его, фиксирует в координатах, топ воспарит на условную ступень, где время следующей команде...
Слои, слои, слои... Командные, смысловые. Структура веществ, конструкция датчиков, срок отклика, распределение приоритетов замера. И – отбрасывание, отбрасывание, отбрасывание. Того, и того, и того!.. Что бы лакуна образовалась, чтоб счётчик обнаруживал не наличие, а недостачу, как факт. Затем – как явление с замеряемыми характеристиками.
На необщем дроидском, на этом протоязыке никакое понятие дважды не повторяется. Дроид, пишущий «я» тысячу миллионов раз подряд, двух одинаковых слов не напишет.
Технических терминов полно на эсперанто, но владыки же собрались пообщаться, развлечься! Они не проясняли, а запутывали командные строки, протаивающие в лазурь, распускающиеся на нити, расходящиеся кругами.
Кругами стремились стать командные строки от камня брошенной идеи... Пять-семь орбит на одно понятие. Разбежаться до берегов, отразившись, вернуться под стилус Гелиотропа, и тем принести хитрецу выигрыш десять очков.
Ну-ну... Не в этой эпохе!
Объёмный стилус конструктора настигал их легко, примагничивал точкой смысловой фокусировки к зерну острия, и переписывал в окончательную команду.
Взмах конструкторской руки начинался вертикальной спиралью, взлетающей, сужая круги. Прицел. Установление смыслового акцента. Пикирующим зимородком стилуса акцент настигнут и схвачен...
Непрерывную строку держа, стилус не отпускал её в бесконтрольное расширение. Сматывал той же самой спиралью, сужающейся вверх до капли на конце пера.
Затем спешно, но чётко Гелиотроп переписывал команду в схему воплощения. Лишь Лалу понятны элементы кода: четыре варианта по первой расе, два одиночные, два парные, пятый – знак разрыва, шестая – пауза без разрыва.
Гелиотроп успевал ещё и уточнить, усложнить разгадку пойманной мысли!
Результирующей точкой, – визуально, призмой двояковогнутой, – отпустив схему в схожденье лазурных граней, стилус взлетал над поверхностью без спиралей, по-прямой.
Когда стопка из пяти-семи призм бывала сложена, Гелиотроп серьёзно вопрошал задававшего параметры владыку, насмешливым взглядом: так ли понял, ничего не упустил... После чего стопка схем становилась по «надводному» мановению стилуса цельной линзой, двояковыпуклой и тонула бесповоротно.
Всё в тишине.
Опорное чередовалось с расширяющим, динамичное с конденсирующим, пары - с необходимыми препятствующими элементами... Работа шла. По людскому счёту весьма долгая, с их точки зрения – стремительно пролетающие минуты беспечной, дружеской радости.
Дроиды начали придуриваться под конец.
Отдалённо подходящим словом они намекали на характеристику, остальными, к делу вообще не относящимися, пытались сбить конструктора с толку.
Ну, ну... Не в этой вселенной!
Пока рисовали лишние слова, Гелиотроп успевал демонстративно заскучать. Дроидским жестом, барабаня пальцами по губам, с тихим, неожиданным для серьёзного человека в строгом костюме, отрывистым клёкотом – "Тактами Тропа", прочищая горло... Звук, которым зовут Тропа, когда и правда надо, смертельно, жизненно необходимо. Которым Троп упреждает свой приближение. Поёжившись, увлёкшийся дроид улыбался смущённо и убирал руку: готово, записано.
Гелиотроп не только ни разу не ошибся, он из вежливости не замедлился, секундного колебания не изобразил.
Глава Порт, кстати, придуривался менее других. Задавал быстрее, сосредоточенней. Чертил раз за разом – не принципиальные вещи, не костяк схемы, а структуру этих костей, в общем-то, вариативную... Не вёл, но следовал. Сутулый, выпрямится и глянет исподлобья, мельком, иероглиф дописав.
Гелиотроп без предварительной спирали занёс стилус... Нарисовал символ – клещи Августейшего, два параллельные отрезка упираются овалу в бок, – поверх заготовки. Сомкнутые.
Делу конец.
Рукоятки разошлись. Овал разомкнулся.
Топ лазурита, под символом и линзой ему показал готовую схему, посветлел, слился с лазурью, как не бывало.
Схема начала взлетать в надир, к перевёрнутой лазурной вершине. Окончательное воплощение счётчика Айн, грани Стократного Лала взяли на себя.
Рябь волнения пробежала по глади. Дроиды покачнулись на ней, Августейший бесшумно переступил копытами.
Гелиотроп улыбался в ожидании всем сразу, глядя под утихающую рябь. Всегда волнительно... Возникает то, чего не бывало.
Рациональный, холодный ум романтичен. От масштаба создаваемого этот священный трепет ожидания не зависел для Гелиотропа. Был связан с непостижимым, восхитительным фактом преумножения бытия.
Редко кто из дроидской сферы мог сделать Гелиотропу подарок, сюрприз. Да он и опасался, наученный горьким опытом их сюрпризов! Зато сам себе конструктор – сколько угодно. Над Стократным Лалом оба источника соединились.
Из лазоревой бездны Айн поднимался к ним. Уменьшаясь. Взлетел над, и обыкновенным образом, звонко упал на стеклянную поверхность без намёка на волны. О!..
– Айн...
Никто не потянулся к нему. Доминго, Сад и Гелиотроп, улыбаясь, кивками указали тёплому трону: бери, твоё.
На суховатой ладони Айн лежал, словно крупные капли дождя на осеннем листе. Многоцветно-прозрачный вне запроса, удивительный. Итог запроса заставит капли слиться. А процесс обработки - менять их размер.
«Эта улитка весьма цельна, притом, что весьма и сложна, – подумал владыка Сад. – При некоторой доработке она может стать автономным... Да что, автономным, высшим дроидом. Дроидом числа Айн».
Так и есть. Но пока это всего лишь улитка-счётчик.
Капли были и сенсорами, и выходами информации. В покое крупные капли располагались ближе к центру, мелкие – к периферии.
При обработке запроса изменение этой закономерности на противоположную будет сигнализировать о пропорциях первичных и вторичных влияний на небытие некой лакуны, объекта поисков. Грубо говоря: случайна она, как результат совпадения многих разнонаправленных факторов, азимутов. Или же она – продукт факторов выстроившихся в линию, намеренных, закономерных.
Кодировка... Изменение размера капель – первое, миграция их – второе, температура – третье, вибрация – четвёртое, вязкость – пятое, оттенки – шестое... Сложный дроид. Капли, при всех изменениях круглые, заполняли Айн без промежутков, сплошь, удивительно.
Близость оттенков к одному из трёх цветов показывает близость природы... – отсутствующего, да!
Ближе к чему лакуна бытия? К жёлтой устойчивости, к преображающему пурпуру, к рассеивающей синеве? Убывать они должны в некоторой последовательности вплоть до прозрачности конечного итога подсчётов.
Инструмент великолепный, людям бесполезный, дроидоувязанный на девяносто восемь процентов.
Владыка пустил Айн по рукам: любопытствовать и любоваться.
Затем они много шутили про своих подчинённых, подопечных и подопытных, в хорошем смысле слова: у кого чего бы замерить?! В основном – безрассудную решительность. Шутки про знакомых 2-1 были ровно противоположного плана, померить бы им решительное безрассудство!
Оттенки этих не двух, но четырёх противоположностей только дроидам ясно видны, как и оттенки Айн.
Что ж, пора расходиться?
Цокая, скрежетом когтей каждый шаг отмечая, Страж подошёл у Гелиотропу. Владыка Порт не вставал, будто ждал чего-то.
Их дела.
Сад и Доминго тепло распрощались с тёплым троном, а именно - на расстоянии, без холодных поцелуев и рукопожатий. Поклонились Гелиотропу, Августейшему, и радостно удалились, предвкушая время неспешного пути, отданного на личные, дружеские сплетни, без автономных взглядов, пронзающих насквозь.
Обсуждения Дроиды. Гелиотроп. Часть 1. Главы 11 и 12