- Я не люблю пельмени из супермаркета, - признался Дылда, откусывая большой кусок от вокзального чебурека. - Там могут одного хрена намешать, а потом ты или блюёшь полдня, или мучаешься изжогой.
- То-то я смотрю, ты Дылда, чебурек жрешь, видно о здоровье печешься? - подмигнул Рябой.
- Нет, та не прав, Рябой, - Дылда откусил порядочный кусок, масло двумя струйками стало стекать с уголков рта. - В этой жратве есть что-то мистическое. Она десятками лет попадала в желудки наших братьев и сестер. А что хорошего в этом американском дерьме? А? Ты ведь жрешь в Макдоналдсе, признайся, Рябой?
- Да, я люблю вкусно поесть. Иногда захожу туда.
- Вкусно? - захохотал Дылда. - А твоя жена Не может тебе приготовить человеческую жратву, или ей наплевать на тебя - главное, чтобы деньги в дом приносил.
- Перестань, Дылда, - отмахнулся Рябой. - Просто она всегда занята.
- Занята? - кусок чебурека выпал изо рта Дылды и упал на брюки, оставив жирное пятно. -Ее занятие целыми днями пялиться в ящик, смотреть ток-шоу и сериалы, а потом трахать твой мозг.
- Чего ты прицепился ко мне с моей женой? - раздраженно процедил Рябой. - Ты лучше на свою посмотри.
- А что с моей женой не так?
- Да по части трахать мозг ей равных нет на белом свете. Ты же боишься ее как черт ладана.
- А вот и нет, - надул губы Дылда. - Она болеет уже много лет.
- А ее задница с каждым годом все толще. Скоро она в дверь не пройдет, чтобы не подцепить что-нибудь вкусненькое из холодильника.
В окно машины постучал мальчик.
- Чего тебе, пацан? - спросил Дылда, опуская стекло.
- Возьмите, пожалуйста.
Мальчик протянул намокший от дождя листок бумаги.
- Что это? - спросил Дылда, но от пацана и след простыл.
Он развернул листовку и стал медленно читать:
"Уважаемые дамы и господа, если вы читаете эту брошюру, значит вам небезразлична судьба бедных пингвинов. Эти птицы томятся во всех зоопарках мира, и люди, сами того не понимая, разрушают их прочные семьи. Пора сказать наше категорическое Нет, человеческому эгоизму. Приходите на наши семинары! Почувствуйте, что вы не одни в своих стремлениях помочь пингвинам.
Мы ждем вас каждую пятницу у Метро".
- Что за хрень, -промолвил Дылда, и уже было собрался, выбросить листок в окно.
- Погоди, - прошептал Рябой, медленно беря листовку из рук напарника.
- Что с тобой? - удивился Дылда и поправил пистолет в наплечной кобуре. - Ты словно сам не свой.
Рябой еще раз прочитал текст.
- Когда я был мальчишкой, мой отец частенько брал меня в зоопарк. И вот тогда я впервые увидел всю несправедливость этого мира. Бедные птицы, оторванные от своих родных, грустными глазами смотрели на меня из вольера.
- Ты хочешь сказать, что вот это дерьмо, - Дылда кивнул на листок. - Задело тебя?
Глаза Рябого сверкнули неподдельной злобой.
- Это не дерьмо, парень, это не дерьмо!
Рябой аккуратно сложил листовку во внутренний карман пиджака и отвернулся.
- Ты что, обиделся? - глухо поинтересовался Рябой, доставая сигарету.
Рябой молчал.
- Хочешь, давай после работы заскочим к Метро. Тем более, сегодня пятница.
- Ты серьезно? - с надеждой в голосе спросил Рябой.
- Конечно серьезно.
Машина остановилась у небольшого кафе. Дождь сменился мелким снегом. Двое мужчин в длинных пальто вышли из машины. Их черные туфли оставляли на белом, но еще мокром покрывале четкие следы. Звякнул колокольчик на двери. Через несколько минут в кафе раздались выстрелы. А еще через десять минут мужчины вышли обратно. В кафе осталось лежать одиннадцать трупов с изумительными взглядами, направленными в пустоту.
- Что за дерьмо, - бормотал Дылда, доставая из бардачка влажные салфетки. - Этот говнюк своими мозгами мой костюм забрызгал. Дерьмо.
- Ладно тебе причитать, поехали к Метро, - сказал Рябой.
- Чего, а, да, забыл. Поехали.
Мужчина в черном смокинге встретил двух приятелей у входа. На его лице сияла белоснежная улыбка. Его волосы, обильно смазанные гелем, блестели под яркими лампами.
- Господа, рад приветствовать вас на нашем семинаре!
- И нам очень приятно, - проговорил Рябой, толкая Дылду.
- Да, да, очень, очень приятно.
Парочка вошла в вестибюль. Здесь было полным-полно народу. Все одеты в костюмы пингвинов. Пахло духами и дорогим коньяком.
- Мы рады видеть вас в нашей компании! - продолжал улыбаться встретивший их мужчина. - Сегодня у нас особый день. Прошу всех в зал. Прошу!
Франт согнулся в поклоне и вытянул руки в пригласительном жесте.
- Без церемоний, господа! Без церемоний.
Дылда пожил плечами и пропустил вперед Рябого.
Зал уже был полон. В оркестровой яме шуршали кларнеты и флейты. Зрители тихо перешептывались.
- Вы в первом ряду, господа, так сказать, эксклюзив.
Дылда и Рябой, то и дело извиняясь, протиснулись на два свободных места в первом ряду. Тут же погас свет и стихли звуки оркестра. Занавес поднялся и на сцену вышел тот самый - во фраке. В правой руке он держал астролябию, а в левой - школьный треугольник для выполнения чертежей на доске.
- Итак, господа, я еще раз хочу вас всех поприветствовать на нашем еженедельном мероприятии.
В зале раздалась овация. Дылда посмотрел на Рябого и покрутил указательным пальцем у виска.
- Я вижу искры недоверия у некоторых наших новых членов.
Фрачный указал на Дылду.
- Вот, вы, поднимитесь ко мне.
- Я? - Дылда оглянулся вокруг.
- Да, вы, вы!
Дылда нехотя поднялся. Свет прожектора в лицо ослепил его.
- Скажите, вы любите пингвинов?
Ведущий поднес микрофон к лицу и скорчил неприятную гримасу.
- Да, - так же нехотя ответил Дылда и умоляюще замигал Рябому.
- Это очень хорошо! - не унимался конферансье. - Тогда получи!
Он изо всех сил ударил астролябией Дылду. Кровь струйками потекла по лицу.
- А сейчас, вот вы, господин, - конферансье кивнул на Рябого. - Поднимитесь сюда.
Рябой в недоумении встал и пошел по ступенькам. Дылда лежал без сознания. Непонятно откуда появившиеся ассистенты, быстро подняли Дылду на ноги, раздели и привязали к невысокому столбу. Конферансье в одно мгновение бросился к столбу и острым как бритва ножом в одно мгновение срезал несколько кусков мяса с тела Дылды. Тот пришел в себя и истошно завопил. На сцену выбежало несколько пингвинов.
- Сегодня у нас хороший ужин, - сказал Фрачный, босая первый кусок прямо в рот птице.
Дылда продолжал вопить. Конферансье продолжал кромсать тело бедняги. Пингвины все выходили и выходили из-за кулис. Дылда с ужасом наблюдал, как он исчезал в клювах птиц. Их белые грудки окрасились в алый цвет. Рябой вдруг посмотрел на свои руки - о боже, они медленно превращались в плавники.
- Ейн, цвейн, - не унимался конферансье.
Он настолько ловко орудовал ножом, что Дылда осознанно растворился в желудках птиц, прежде, чем умереть.
И тут Рябой понял, что его сущность перестала существовать - он стал частью того, от чего всю свою сознательную жизнь старался убежать. У него появилась семья. А что может быть лучше большой, крепкой семьи: с любящим отцом и матерью, братьями и сестрами, домашними питомцами. Все свою жизнь он имитировал. Это была самая долгая имитация.
С последними воплями напарника Рябой растворился в ангельском свете умиротворения и счастья. Теперь он не чувствовал угрызений совести. Он не помнил ужасов прошлого. Единственным его желанием стало - сделать прыжок в океанскую бездну с тысячами своих собратьев. И плыть, плыть, ныряя под айсберги и прибрежные скалы. Он не боялся ни касаток, ни морских львов. Жизнь вибрировала в каждой клетке его нового тела.
И, когда Золотой закат опустился на землю, Рябой был уже очень далеко. Так началась новая история. И возрадовались Боги, заиграв на своих волшебных флейтах. А когда Рябой ощутил приближение смерти, он лишь улыбнулся ей в лицо, умиротворенно закрывая глаза, шепча одно единственное слово: "Спасибо".
- То-то я смотрю, ты Дылда, чебурек жрешь, видно о здоровье печешься? - подмигнул Рябой.
- Нет, та не прав, Рябой, - Дылда откусил порядочный кусок, масло двумя струйками стало стекать с уголков рта. - В этой жратве есть что-то мистическое. Она десятками лет попадала в желудки наших братьев и сестер. А что хорошего в этом американском дерьме? А? Ты ведь жрешь в Макдоналдсе, признайся, Рябой?
- Да, я люблю вкусно поесть. Иногда захожу туда.
- Вкусно? - захохотал Дылда. - А твоя жена Не может тебе приготовить человеческую жратву, или ей наплевать на тебя - главное, чтобы деньги в дом приносил.
- Перестань, Дылда, - отмахнулся Рябой. - Просто она всегда занята.
- Занята? - кусок чебурека выпал изо рта Дылды и упал на брюки, оставив жирное пятно. -Ее занятие целыми днями пялиться в ящик, смотреть ток-шоу и сериалы, а потом трахать твой мозг.
- Чего ты прицепился ко мне с моей женой? - раздраженно процедил Рябой. - Ты лучше на свою посмотри.
- А что с моей женой не так?
- Да по части трахать мозг ей равных нет на белом свете. Ты же боишься ее как черт ладана.
- А вот и нет, - надул губы Дылда. - Она болеет уже много лет.
- А ее задница с каждым годом все толще. Скоро она в дверь не пройдет, чтобы не подцепить что-нибудь вкусненькое из холодильника.
В окно машины постучал мальчик.
- Чего тебе, пацан? - спросил Дылда, опуская стекло.
- Возьмите, пожалуйста.
Мальчик протянул намокший от дождя листок бумаги.
- Что это? - спросил Дылда, но от пацана и след простыл.
Он развернул листовку и стал медленно читать:
"Уважаемые дамы и господа, если вы читаете эту брошюру, значит вам небезразлична судьба бедных пингвинов. Эти птицы томятся во всех зоопарках мира, и люди, сами того не понимая, разрушают их прочные семьи. Пора сказать наше категорическое Нет, человеческому эгоизму. Приходите на наши семинары! Почувствуйте, что вы не одни в своих стремлениях помочь пингвинам.
Мы ждем вас каждую пятницу у Метро".
- Что за хрень, -промолвил Дылда, и уже было собрался, выбросить листок в окно.
- Погоди, - прошептал Рябой, медленно беря листовку из рук напарника.
- Что с тобой? - удивился Дылда и поправил пистолет в наплечной кобуре. - Ты словно сам не свой.
Рябой еще раз прочитал текст.
- Когда я был мальчишкой, мой отец частенько брал меня в зоопарк. И вот тогда я впервые увидел всю несправедливость этого мира. Бедные птицы, оторванные от своих родных, грустными глазами смотрели на меня из вольера.
- Ты хочешь сказать, что вот это дерьмо, - Дылда кивнул на листок. - Задело тебя?
Глаза Рябого сверкнули неподдельной злобой.
- Это не дерьмо, парень, это не дерьмо!
Рябой аккуратно сложил листовку во внутренний карман пиджака и отвернулся.
- Ты что, обиделся? - глухо поинтересовался Рябой, доставая сигарету.
Рябой молчал.
- Хочешь, давай после работы заскочим к Метро. Тем более, сегодня пятница.
- Ты серьезно? - с надеждой в голосе спросил Рябой.
- Конечно серьезно.
Машина остановилась у небольшого кафе. Дождь сменился мелким снегом. Двое мужчин в длинных пальто вышли из машины. Их черные туфли оставляли на белом, но еще мокром покрывале четкие следы. Звякнул колокольчик на двери. Через несколько минут в кафе раздались выстрелы. А еще через десять минут мужчины вышли обратно. В кафе осталось лежать одиннадцать трупов с изумительными взглядами, направленными в пустоту.
- Что за дерьмо, - бормотал Дылда, доставая из бардачка влажные салфетки. - Этот говнюк своими мозгами мой костюм забрызгал. Дерьмо.
- Ладно тебе причитать, поехали к Метро, - сказал Рябой.
- Чего, а, да, забыл. Поехали.
Мужчина в черном смокинге встретил двух приятелей у входа. На его лице сияла белоснежная улыбка. Его волосы, обильно смазанные гелем, блестели под яркими лампами.
- Господа, рад приветствовать вас на нашем семинаре!
- И нам очень приятно, - проговорил Рябой, толкая Дылду.
- Да, да, очень, очень приятно.
Парочка вошла в вестибюль. Здесь было полным-полно народу. Все одеты в костюмы пингвинов. Пахло духами и дорогим коньяком.
- Мы рады видеть вас в нашей компании! - продолжал улыбаться встретивший их мужчина. - Сегодня у нас особый день. Прошу всех в зал. Прошу!
Франт согнулся в поклоне и вытянул руки в пригласительном жесте.
- Без церемоний, господа! Без церемоний.
Дылда пожил плечами и пропустил вперед Рябого.
Зал уже был полон. В оркестровой яме шуршали кларнеты и флейты. Зрители тихо перешептывались.
- Вы в первом ряду, господа, так сказать, эксклюзив.
Дылда и Рябой, то и дело извиняясь, протиснулись на два свободных места в первом ряду. Тут же погас свет и стихли звуки оркестра. Занавес поднялся и на сцену вышел тот самый - во фраке. В правой руке он держал астролябию, а в левой - школьный треугольник для выполнения чертежей на доске.
- Итак, господа, я еще раз хочу вас всех поприветствовать на нашем еженедельном мероприятии.
В зале раздалась овация. Дылда посмотрел на Рябого и покрутил указательным пальцем у виска.
- Я вижу искры недоверия у некоторых наших новых членов.
Фрачный указал на Дылду.
- Вот, вы, поднимитесь ко мне.
- Я? - Дылда оглянулся вокруг.
- Да, вы, вы!
Дылда нехотя поднялся. Свет прожектора в лицо ослепил его.
- Скажите, вы любите пингвинов?
Ведущий поднес микрофон к лицу и скорчил неприятную гримасу.
- Да, - так же нехотя ответил Дылда и умоляюще замигал Рябому.
- Это очень хорошо! - не унимался конферансье. - Тогда получи!
Он изо всех сил ударил астролябией Дылду. Кровь струйками потекла по лицу.
- А сейчас, вот вы, господин, - конферансье кивнул на Рябого. - Поднимитесь сюда.
Рябой в недоумении встал и пошел по ступенькам. Дылда лежал без сознания. Непонятно откуда появившиеся ассистенты, быстро подняли Дылду на ноги, раздели и привязали к невысокому столбу. Конферансье в одно мгновение бросился к столбу и острым как бритва ножом в одно мгновение срезал несколько кусков мяса с тела Дылды. Тот пришел в себя и истошно завопил. На сцену выбежало несколько пингвинов.
- Сегодня у нас хороший ужин, - сказал Фрачный, босая первый кусок прямо в рот птице.
Дылда продолжал вопить. Конферансье продолжал кромсать тело бедняги. Пингвины все выходили и выходили из-за кулис. Дылда с ужасом наблюдал, как он исчезал в клювах птиц. Их белые грудки окрасились в алый цвет. Рябой вдруг посмотрел на свои руки - о боже, они медленно превращались в плавники.
- Ейн, цвейн, - не унимался конферансье.
Он настолько ловко орудовал ножом, что Дылда осознанно растворился в желудках птиц, прежде, чем умереть.
И тут Рябой понял, что его сущность перестала существовать - он стал частью того, от чего всю свою сознательную жизнь старался убежать. У него появилась семья. А что может быть лучше большой, крепкой семьи: с любящим отцом и матерью, братьями и сестрами, домашними питомцами. Все свою жизнь он имитировал. Это была самая долгая имитация.
С последними воплями напарника Рябой растворился в ангельском свете умиротворения и счастья. Теперь он не чувствовал угрызений совести. Он не помнил ужасов прошлого. Единственным его желанием стало - сделать прыжок в океанскую бездну с тысячами своих собратьев. И плыть, плыть, ныряя под айсберги и прибрежные скалы. Он не боялся ни касаток, ни морских львов. Жизнь вибрировала в каждой клетке его нового тела.
И, когда Золотой закат опустился на землю, Рябой был уже очень далеко. Так началась новая история. И возрадовались Боги, заиграв на своих волшебных флейтах. А когда Рябой ощутил приближение смерти, он лишь улыбнулся ей в лицо, умиротворенно закрывая глаза, шепча одно единственное слово: "Спасибо".
Обсуждения Дракон меняет кожу