Дольче Вита

Ново это или нет? Согласитесь, вряд ли уместно задавать такой нелепый вопрос. Как это часто бывает, процессы, имеющие место быть сейчас, как правило, уходят своими нитями в условное прошлое, а точнее классифицируются в памяти как прошедшее, причём англосакское прошедшее имеет целых три временных группы: группа неопределённых времён, группа длительных (продолженных) времён и группу свершённых времён. Но ирония этой лингвистической эквилибристики состоит в том, что это всё не имеет никакого значения, т.к. теорию всегда представляет ряд собственных отличий, отличий от практики, как бы подтверждающих правильность этих расчётов.

В тот момент, когда спасаясь от противного, сырого, зимнего московского, холода в шикарное авто Михаила, запрыгнул Саша, громко играло мощное техно, завивая внутри салона, поток сжатого воздуха от багажника к панели приборов чёрным кевларовым десятидюймовым диффузором. Миша был прекрасно одет, свеж, прекрасно выглядел и любил техно потому, что каждую зиму и лето он ездил за границу. Основными конечными пунктами его путешествия были Ибица, Казантип, Гоа, Маракеш, Тайланд, Амстердам. Так, по крайней мере, было указано в авиабилетах. Конечно, он бывал и в других, более спокойных местах, таких как Греция, Румыния, Чехия, Швейцария, но там он отдыхал по-другому, а точнее отдыхал от отдыха. В Швейцарии у него было много знакомых, там он любил кататься на лыжах, пить глинтвейн, подолгу сидя в местных уютных ресторанчиках, слушать саксофон, как бы согреваясь отражённым теплом электрических лампам накаливания, от висевших, обычно на деревянных стенах по всему периметру. Почему-то именно в Швейцарии он себя чувствовал как дома - спокойно, уверенно, хорошо, может потому, что его склад личности обожал именно такую пропорцию сочетания уюта, сервиса, простоты и комфорта. Заказывая вкусные блюда, приготовленные искусными поварами, отдававшими, не жалея, себя своей работе, Михаил обычно находился в компании таких же как он – молодых, безумных, весёлых бунтарей. Они громко разговаривали, много шутили, пили местное пиво, отличавшиеся огромной шапкой пены и рассказывали интересные истории. Дубовые столы располагали к открытым разговорам, дружественным похлопываниям по плечу, душевным всплескам, настоящим, чистым эмоциям. Только в Швейцарии он чувствовал эту тонкую грань жизни – неимоверной жизнерадостности самих швейцарцев и их сдержанной, но пунктуальной, богатой истории, ставшей их отличительной чертой. Неискушенному человеку может показаться, что Миша был поверхностным и легкомысленным, но в свои 20 лет он уже имел четкое, сформированное представление о мировой моде, о мировых трендах, валютах, сервисах различных авиакомпаний, успевал следить за кластерной политикой и придерживаясь принципа квипрокво’ умело избегал ловушки среднего дохода. Он часто играл на Форекс, на Покерстарс.нэт, активно делился своими впечатлениями с друзьями в Твиттере, даже когда летел на высоте 8000 метров над уровнем моря. Вкус ко всему новому, интересному, необычному, смешному сформировался быстро, не встретив на пути достойного противника, так как превосходил их априори. Миша не был поверхностным. Вечером на Воробьёвых горах, он с легкостью «дергал» любые седаны, естественно только те, которые заправлялись бензином, а не нитрометаном. Секрет его успеха был в подходе к вещам, которые могли заставить усомниться кого-то в его умении отрываться, так же как в его знании всех ТТХ основных импортных автомобилей. Свой матовый Макларен он тюнил в самом Штутгарте, когда московские кулибины только пытались растачивать турбины и неумело прикручивать саморезами отлитые из углеволокна по скачанными из небезлимитного интернета чертежам, задние аэродиффузоры и передние «юбки». Всё таки жизнь не предсказуемая штука - после второго сезона Казантипа, Миша предельно искренней любовью полюбил подсолнухи. Макларен и техно конечно тоже, доставляли какую-то долю радости, но истинное счастье было все же в подсолнухах. Нет, конечно же, Миша не стал как Лев Толстой, после этого входить в народ и проводить больше время со своими желтолицыми друзьями. Он слишком ценил жизнь, и не хотел от нее уходить, бежать, скрываться, иначе бы тогда, возвращаясь поздно ночью, с афтепати, не дал волевую команду рукам довернуть руль еще на пять градусов, и уйдя под грузовик Сканию, раз и навсегда, попал бы на поле, целиком покрытое этими, так сильно обжигающими его естество, подсолнухами. С Сашей он виделся довольно часто, они дружили, т.к. судьбы их были похожи. Да дело было и не в судьбах, не в похожести, просто они имели одинаковые взгляды на этот безумный, переменчивый мир. Они не стеснялись мыслей вслух, даже когда неожиданно для других, мысли и слова незаметно, но уже для них самих, менялись местами. Они жили полной жизнью, ведь они могли себе это позволить. Когда слова не находились или теряли свой смысл, они всегда могли позвонить друзьям, всегда получая отклик на проблемы, так сказать современности. Друзья были старше их и занимали различные посты в государственном, управленческом аппарате, министерствах, ведомствах, некоммерческих организациях. Как уже говорилось, процессы, имеющие место быть сейчас, как правило, уходят своими нитями в прошлое. В прошлом признаком большого богатства являлось свойство траты. Если говорить более подробно, то богатство определялось как удержание концентрата затраченной на что-либо энергии. Так например, золото, опуская касающийся его ассоциативный ряд, имело статус труднодоступного. Также ценны были и всем известные восточные специи и пряности. История их очень загадочна, интересна, но мы коснёмся лишь некоторых факторов. Например, чтобы доставить в Европу черный перец, из ее порта должен был отплыть корабль с вооружением и многочисленной командой. Маршрут его лежал через океан, на другой конец света. На протяжении пути местные князья и военачальники взымали пошлину на дорогу. Страна, еще при въезде бывшая дружественной, на обратном пути могла оказаться уже вражеской территорией. Расходы на обеспечение безопасности внешней торговли были огромны. Высокие издержки по перевозке и огромные риски вели к установлению на Европейских рынках заоблачных цен. Горстка золота или специй, была мерой, той мерой, которой изначально не было, да и в принципе нет. Это понимали Миша и Саша. Макларен не был ценен сам по себе, он считался ценным, из-за вложенной в его разработку и сборку силы, энергии. Получается что ценна энергия, а не Макларен. Но этого молодые мажоры не понимали. В клубе Паша, все решали деньги, в Амстердаме связи, в Штутгарте смекалка. Даже на Казантипе, сидя на вечно зеленой траве под крышей неба, полным звезд, и по-философски рассуждая о высоком, в компании творческих натур, мечтателей, мыслителей, все замечаемые явления были бесконечно далеки от простой, близкой, очевидной истины – от природы и принципа самого действия, но это обычно никого не волновало.

Запрыгнув, на переднее сиденье, Саша поздоровался, автоматически потянулся к пепельнице, быстро открыв ее ловким движением, сбил пепел с закуренной, еще на улице сигареты. Эти два молодых человека не имели, каких либо четких планов на сегодняшний вечер, а поэтому решили не отходить от канонов вседозволенности и в этот прекрасный момент жизни. В багажнике как всегда, по пятницам были ящики с виски, пивом, и сканк. Шум улиц не доносился в салон, как привычное неприятное ощущение, скорее это было похоже на структурированную, высокоразвитую систему внешних, личных, правил, законов, чувств, внутри обособленной, хоть и неограниченной, разнородной по сути, системы. Для понимания, простыми словами это можно описать как приятное наложение звуковых эффектов города на его движущийся, яркий, различный цветовой контраст. Естественно, в такого рода ощущениях, большую роль играло само осознание пятницы, как конца рабочей недели, ведь по будням, сложно было собирать такой большой, разношерстный, консилиум, для обсуждения различных необычных наблюдений, даваемые в некотором роде, обычным, простым явлениям. Дома у Саши сегодня никого не было, а поэтому его 5-ти комнатная квартира была полностью в его распоряжении. Центральную комнату обычно в таких случаях делали танцполом, кухня была местом откровенных разговоров, в просторном коридоре кто-то постоянно вешал верхнюю одежду или наоборот снимал её - в общей сложности по таким дням в квартире набивалось человек двадцать. Почти все жертвы комедийного юмора телеканала ТНТ, считали себя независимыми от пространства, иначе Миша никогда бы не дал ключи от Макларена милой девочке Соне, которая с какого-то момента вечеринки стала мягко говорить о необходимости поездки в Отрадное и обратно, дипломатично аргументируя, ставшую, пару часов назад крайней необходимость, всеобщим интересом. С утра по телеканалу ТНТ показывали последствия быстрой езды по МКАДу матового Макларена. Соня, по словам медиков, отделалась ушибами и ссадинами. Миша не переживал за помятые мазды, субарик и тазики. Он отрешенно смотрел на покорёженный нематовый Макларен, перевернувшийся, по словам очевидцев, не меньше трех раз в воздухе и семи-восьми раз на земле. Спустя некоторое время пришло необычное чувство безвозвратной потери. Он, конечно, мог заказать в Штутгарте точно такой же. Но дело было не в этом. Есть в мире вещи, которые ценны, пока они есть поблизости, это напоминает детскую математическую игрушку, считалку – плоскую белую линейку с отверстиями, которые оказываются красными, как только ребёнок тянет за кончик другой линейки, встроенной внутрь первой линейки, открывая красную основу, подложку. Все прекрасно понимают, что красные кружочки, появившиеся, благодаря сдвигу белой полоски, это только иллюзия. Что одновременно существуют как белые, так и красные кружочки. Лишь восприятие решает то, кто должен уступить дорогу другому, в этой детской математической игрушке. Мишин Макларен стал белым в этой игре, а красный находился в Штутгарте. Важно заметить, что Мишу родители, как только ему исполнилось 6 лет, отправили его учится в престижную школу с подготовительным классом, рассчитанных как раз на детей примерно его возраста. В школе не было таких простых пластмассовых считалок, т.к. руководство школы смотрело в будущее и поэтому все классы, включая подготовительный, были компьютеризированы. Потому и было всё это произошедшие с пятницы на субботу, вне всяких сомнений очень неприятным ощущением. В своего рода трауре, Миша находился около двух недель, ведь он расстраивался не от самой потери Макларена, а от того, что он был, зависим от этого неприятного ощущения, пока отец не решил успокоить мальчика, отдав ему свой Бентли, сославшись на неудобные для его фигуры передние сиденья. Этот поворот судьбы, как по волшебству, остановил меланхолию, вернул ему радость и полноту жизни, он даже поехал на ней, в этот день в университет, чтобы развеять, остальные, убивающие его мысли. Бентли была в штатной комплектации, короче не трюфель, а карамель, но в красивой обёртке. В данной ситуации, это полностью устраивало Мишу, он даже решил изменить свои взгляды на жизнь, сделав, как ему казалось тогда, единственно верный вывод – иметь всегда, всего по две штуки. Если бы у него было два Макларена, любую неприятность, такую как царапина или даже форс мажорные обстоятельства, повлекшие разрушение целостности гармоничного созерцания, можно тут же заменить другим Маклареном. И самое главное, никто, никогда не заметит разницы! Саша тоже учился в МГУ, но в этот день, как и в любой другой, под утро, он смог лишь, заказав такси, доехать только до дома. Посидев в джакузи, послушав кантри, он немного пришел в себя, потому весь оставшийся день он отвечал на звонки, лишь по большой необходимости. Он сидел на огромной кухне, с подогреваемыми полами, в основном один, заранее попросив родителей его не тревожить, с задернутыми шторами, пил Дахун Пао из чайного набора миланского производства, курил и спокойно сёрфил интернет. Он тоже имел хороший вкус ко всему интересному и новому. Предпочитал поездки в Милан, Нью-Йорк, Лондон, Голливуд, там же собственно одевался и не считал сложным привезти что-то своим друзьям, не попавшим по каким-то причинам в этом месяце за границу. Любил Арэмби, Фулл-он, а техно недолюбливал, считая его скучным. Родители уважали право сына на личную жизнь, поэтому лишь изредка появлялись возле него, за оливками, белугой и бутылочкой Дом Переньон. Кстати у Саши не было как автомобиля, так и работы. Всё же родители развивая в нём чувство терпения, поставили при поступлении в МГУ, Сашу перед выбором - автомобиль, спортбайк или отдых на море: но только что-то одно. Саша, конечно же, выбрал спортбайк, ибо хотел немного отличиться от своих товарищей и знакомых, а на море он мог съездить, в любой момент с Мишей. Но, сейчас была зима, и его Дукати, находился под чехлом, на минус втором этаже, подземной, охраняемой, стоянки. Если говорить честно, то Саша всё же, немного обламывался, когда выходил из заказного такси у входа приват пати, где все знали друг друга, т.к. это было не солидно и являлось признаком дурного тона. Саша, как собственно и Миша, не воспринимали зиму, как время для раздумий, спокойного, размеренного анализа, не считали они это время года, за мертвое время. Те линии судьбы, по которым они передвигались, были выше городских пробок, проблем, всяких непонятных вещей, кризисов. В любой момент был альтернативный вариант, поэтому они и считали себя независимыми. На карнавалы они максимально проявляли своё творческое начало, одеваясь, как велит им сердце - то в костюмы пиратов, то мушкетёров, то в костюмы римских центурионов, то просто в майки и шорты, при этом всегда стараясь ко всем относиться дружелюбно и по-настоящему. Так обстояло дело на обычной, дневной стороне, но в сумеречной зоне всё имело совсем другой угол обзора…