Любовница короля.
Франция.
La maîtresse du roi.
La France.
…У «белых лестниц» мраморной залы остановилась карета.
Франция.
La maîtresse du roi.
La France.
…У «белых лестниц» мраморной залы остановилась карета.
Обыкновенная, как все кареты черного цвета, запряженная парой вороных коней. Кучер, ссутулившись, обнимал плетку, которой всю долгую дорогу подгонял уставную пару лошадей. Тут же все больше мокнув под проливным дождем, топтался на месте человек в алой форме.
Наконец дверка кареты шумно открылась, и сначала показалось пышная юбка, а потом, нерешительно ступив, хрустальной туфелькой на землю вышла – она.
Ее восхождение по лестнице заняло всего несколько секунд, но она ворвалась в его жизнь, душу и сердце, как карнавал. Ее белые плечи ослепили глаза, а мокрые капли дождя, стекавшие по ним, казалось, были слезами.
Эти слезы поливало небо.
Оплакивало небо прошлое Герцогини, что так легко прокинула та. Покинула и шумно закрыла дверь, оставив в прошлом и любовь на смятых простынях, и вес сильного тела, и зеленые глаза, ставшие черными, только от одного прикосновения ее ног к шелку.
Оставила прошлое за зелеными холмами, в той черной карете и поднималась по лестнице к мраморной зале фрейлина королевы, на встречу новому будущему. Вот только ни как не могла ожидать красавица, что свое будущее, определила она в первые же минуты появления во дворце.
Напротив, из окна, за ней наблюдала пара карих глаз. Неотрывно, будто если человек мог отвести взгляд, «чудесное видение» могло исчезнуть. Наконец, когда девушка скрылась из виду, громко щелкнув пальцами, человек подумал: «Que non la rose ? Que non la maîtresse du roi ? Чем же не роза? Чем же не любовница короля? Фр.» - подумал король, отходя в сторону к резному столу…
Первый рыцарь.
Франция
Le premier chevalier.
La France
Герцогиня шла по коричневым от времени доскам пирса и с каждым шагом ловко избавлялась от той или иной детали своего гардероба: в воду заколку, чтобы кудри рассыпались по плечам – туфли в стороны, что б походка стала мягче – прочь пеньюар, раскрывая тончайший шелк, одетый на ее плечах.
Этот шелк скинет она тогда, когда доберется до своей «добычи». «Добыча» стоял в конце пирса пораженный странным зрелищем в ночи Парижа. Мужчине показалось, что это нимфа поднялась из вод Сены и пришла за его душой. Уж больно дико блестели бриллиантами глаза «нимфы».Глаза Герцогини блестели от предвкушения исполнения одной из ее тайных желаний, а оно приходило к ней каждую ночь, как только увидела она – его, «темного рыцаря» на корме корабля, приставшего к пристани. Рыцарь тот принадлежал к тем людям, которые ценят свободу как птицы. Куда понесет их вольный ветер, туда, и расправят свои крылья.
Такую свободу, так страстно желала молодая Герцогиня, но не могла обрести, будучи пленницей короля. Все же сегодня ночью решилась подарить себе глоток свободы – это мгновение, когда уволокла она молодое тело на холодные доски и обожгла поцелуем. Этим поцелуем девушка вдохнула – долгожданную свободу.
Свобода…. Душа летит к облакам, а тело придавлено телом…. нет сил вырваться - нет сил кричать, потому что это свобода!
Только дорогая цена за минуты свободы. За эту «Цену» плата – жизнь. Жизнь ни в чем не повинного человека, лишь в одном он был повинен, что подарил ей глоток свободы…
Девушка выглянула из уезжающей кареты, а на пирсе стоял человек. В руке его блестело оружие, а золотая печатка на безымянном пальце, говорила о принадлежности к королевскому роду.
Вот и все, ставки сделаны – она избрала королеву и отвергла короля.
Вкус мести.
Берега Франции.
Le goût balayer.
Les bords de la France
Какой же вкус у «мести»? Ржавый наверно, пропахший грязью и вонью наибеднейших улочек Парижа. Этот вкус смешивается с запахом пота солдата, которому отдан приказ надругаться над плотью молодой девушки, а потом убить.
Пока его рука сжимает ее губы, а вторая шарит под разорванной юбкой, зеленые глаза девицы смотрят вверх в ночное небо и видят тысячи, и тысячи звезд. Еще видят они старуху закрывающую окно и вместо помощи слышит она: «Шлюха - тьфу!»
«Харчок» слетевший с губ бабки падает на грязь и опускается возле руки девушки. Ее рука уже успела примерить острую заколку к горлу солдата короля, и вместо поцелуев с его губ рвется хрип. Плюется солдат кровью, а девушка уже далеко.
Шатаясь из стороны в сторону, плетется она в сторону стоящих кораблей. Может там, кто услышит крик о помощи? Нет. Никто не услышит нищенку в изорванной одежде, а ведь когда-то она носила титул Герцогини.
От этого слова осталось только слово – как ветер унесет оно память и значение, и звание, и честь. Оставит только девушку в изорванной одежде, которую охрана по ошибки перепутает с выбравшийся заключенной.
На девицу оденут цепи и бросят в «клетку» к другим заключенным, а на рассвете «Безмятежный» раскинет белые паруса и возьмет курс к берегам Англии, ибо туда везет он живой груз под названием «пираты».
В Англии заключенных пиратов ждет суд и эшафот.
Пираты.
Испания.
Los piratas.
España.
Носовая часть галеса плавно разрезала синие волны. Попутный ветер раздувал темно-синие паруса и развивал алый флаг – знак пиратства.
Корабль со странным названием «Generoso» (исп.) «Великодушный» уходил все дальше в открытое море, а странное название его было потому что, великодушием он не отличался, так как всю команду «Безмятежного» подвесили вверх ногами, а капитану отрезали голову. Так подошедший пиратский корабль освободил братьев.
Если бы не человек, находившийся в одной камере с Герцогиней, то ее постигла та же судьба.
«Называй меня Либрэ Диас – я вольный человек» - сказал сокамерник, блестя черными глазами на изувеченном лице. Потом к ее ногам небрежно бросили вещи снятые с тела пирата скончавшегося от потери крови, так как вся рубашка была в крови, - «скажи, что ты со мной и тебя не тронут»
«Мое имя….», - девушка сдвинула к переносице узкие брови. Как же сказать правильно? Назвать свое истинное имя? Чтобы потом воры попросили выкуп за нее? Или назвать ложное? Тогда назад дороги не будет и для семьи она останется безвести пропавшей….
Хотя не эта ли свобода, о которой она мечтала? Тот долгожданный ветер, плюющий в ее лицо? Когда можно пройтись по корме корабля босыми ногами и нестрашно, что дерево нагрелось и жжет кожу ног? Когда от тебя несет потом, соленым и привкус серы застыл в твоем рту? Когда мужчины смотрят на тебя не как на «товар», а как на человека равного? Здесь не видят, что ты женщина, а видят в тебе слово «пират» – у него нет пола, ранга и титула. Пират - вольный добытчик. Акула в океане - заноза на суше.
«Так как же ваше имя миледи?» - спросил бородач с изуродованным лицом. От него пахло ароматным табаком. Это напомнило родину.
«Виконт Дэ Оливиер», - Герцогиня вспомнила, что там, на пристани почти месяц назад, когда она повстречала «темного рыцаря», тот проговорился о своем имени.
«Оливиер?» - Небольшие глаза сузились в тонкую полоску, - «Это верно? Сдается мне, что скорее ваш псевдоним?»
«Я не могу сказать, своего настоящего имени… простите...» - Девушка отвернула голову на встречу ветру.
«Хорошо, я не буду больше задавать вопросы, но скажите мне, что стало с человеком носившим это имя?»
«Он погиб от руки короля….»
Носовая часть галеса плавно разрезала синие волны. Попутный ветер раздувал темно-соние паруса и развивал алый флаг – знак пиратства.
Корабль со странным названием «Generoso» (исп.) «Великодушный» уходил все дальше в открытое море. У его носовой части стояло всего двое людей: девушка, переодетая юнгой и мужчина преклонного возраста, одетый как моряк.
«Виконт Дэ Оливиер – был моим сыном, - наконец сказал старый пират и выдохнул клуб дыма, - я потерял сына, но обрел сына…»
В ответ Герцогиня медленно кивнула – впереди было открытое море и ничего кроме открытого моря….
Письмо для королевы.
Франция
La lettre pour la reine.
La France
Все утро королева была не то что бы, не в духе, а сама не своя. Шурша накрахмаленными юбками бродила она в окружении фрейлин и ни как не могла определиться с сегодняшними делами: сесть за вышивку платка, или же убрать в прическу волосы, или же выйти в сад и поинтересоваться у садовника, как растут ее любимые розы.
К тому же паж принес записку от короля, что тот ждет ее часам к пяти в своей резиденции. К письму было приложено еще письмо, только не много меньше.
Одна любопытная фрейлина все же углядела печать на письме:
-Ах, ваше высочество….печать, что сделана, похожа пиратскую метку…, - но любопытная девушка тут же была пресечена недовольным взглядом ее высочеством.
Королева и сама видела, что письмо не простое и видно ее ждет сюрприз спрятанный между строк на бумаге:
«….Votre altesse, ma reine! (фр.) Ваше высочество, моя королева! - так начинались строки знакомым размашистым почерком с изящно закругленной буквой «эм», - Прошу простить вашего слугу, но раньше я не мог написать Вам….я человек кого предали и видит бог, он воскрес, что бы не мстить… но увы, Ваш слуга слишком далек от Вас и по воле обстоятельств заложник моря. Каждый день ему сняться залы резиденции и беззаботный смех фрейлин королевы. Что говорить о ее величестве? Она наверно забыла о розах которые помогал садить ее величеству все тот же слуга…
Вы простите, что нарушил Ваш покой, но я не прошу - умоляю, передайте моему отцу, что я жив и видят боги, я пройду сквозь расстояния и приложусь к вашей руке, что помогли мне…
Ваш слуга Виконт Дэ Оливиер»
Всего секунду королева сидела с испуганным и удивленным лицом, но потом словно надела маску и улыбнувшись уголками губ спросила:
- Давно ли видели мадмуазель Колетт?
- Миледи Бернар? – спросила все та же любопытная фрейлина, - О, да…Да, месяц прошел. Ходят слухи, король отлучил ее от двора, но сам Герцог – ее отец, убежден в пропажи дочери…Разворачивают компанию, по поискам Герцогини.
«Господи это же скандал!» - Подумала королева а вслух сказала:
- Пишите Герцогу, миледи Бернар больна и ее корабль не могут выпустить из вод Италии. Я только получила это письмо от мадмуазель Колетт…, - первое пришедшее на ум сказала молодая королева, а висках удалило слово «скандал».
Пристанище дьявола.
Испания.
El refugio del diablo.
España
Далеко позади остался корабль, бросивший якорь у этого «города». Лодка, причалившая к пирсу, скрылась из виду, так как люди завернули за угол здания и….
У Герцогини перехватило дыхание: дома настроенные друг на друге тянулись, на сколько мог охватить глаз; гигантская стена раскинула свои «объятья» от востока до запада, недалеко от нее раскачиваясь на синих волнах, стояли пиратские корабли. Судя по снаряжению, они ни чем не уступали королевским.
Город-гигант со своим флотом, благодаря умному архитектору, продумавшему правильное расположение стены – город мог держать оборону месяцами.
От таких выводов стало не по себе, и Герцогиня Колетт Бернар застегнула верхнюю пуговицу картуза, придвинула ближе к глазам шляпу раза в два больше ее головы. Рука машинально потянулась к волосам, но тут же была опущена. Не так давно капитан сам остриг ее кудри, что бы она больше походила на юношу.
- Не отставай! – Грубо бросил капитан, он же Либрэ Диез, - Если не хочешь пойти по стопам этой! – он кивнул бородатой головой в сторону шлюшки уводившей за двери пьяного матроса:
- Или такой как этот! - Кивок в сторону юродивого сидевшего в собственной луже мочи:
- Хотя, собственно я так и не понял, чего ты хочешь Оливиер?!
- Я просто хочу вернуться домой, - тихо ответила Колетт.
- Да? Домой? Хех! А я хочу убить короля! Что пристрелил моего сына как пса! Нет, не пристрелить, - седой бородач остановился, и девушка чуть не налетела на его спину, - я убью его морально, тенью моего сына! Не правда ли Оливиер?
- Всмысле? Я не поняла… не понял…
- Идем! – капитан резко сменил направление и зашагал из города к берегу, - Ну, как же ты не понял Оливиер? Или ты не Оливиер, который носит фамилию моего сына? Тот кто говорит слово Виконт де Оливиер – мой сын! Значит, ты мой сын! Верно? Я не слышу?!
- Верно, - закивала Колетт, чуть ли не бегом идя за громилой.
- А сыну пиратского барона не хорошо быть без корабля? Да, и команду набрать нужно…вот, и пришли, - капитан Диез вывел герцогиню на пустынный берег, где на боку лежал корабль.
Не смотря на то, что днище его было кое-где дырявым, а паруса превратились в куски ткани, свисающие с мачт. Таких гигантских кораблей Колетт никогда не видела.
- Как? Нравиться? Вижу по душе! Он твой - дарю! – Хохотнул капитан, закуривая трубку.
- Мне?! Но я же… никогда не плавал… я не умею… я…, - начала заикаться от волнения герцогиня-юнга.
- Ты домой вернуться хочешь?
- Да! То есть, конечно, хочу!
- Он, твой единственный путь домой, Оливиер.
- Господи, бред какой-то! И как, по-вашему я научусь? На обучение уходят годы?!
- У тебя есть характер, - пробормотал капитан, - Лучший учитель – море! Идем!
Урок первый - выстрел
Испания
La lección primero - el tiro
España
В таверне пахло кислым, перегаром и по пояс стоял смог от накуренного табака. Чистотой заведение не отличалось: деревянные лавки и столы стояли в два ряда, почти все они были в битом стекле, воске и полусгнивших объедках, которые забыла убрать хозяйка заведения.
Хозяйка таверны, заплывшая жиром женщина лет пятидесяти со спутанными волосами, любезно предложившая Герцогине жирную курицу. Колетт была так голодна, что не заметила жир, стекающий к локтям. Наконец, управившись с едой, девушка только сейчас заметила, что в таверне она одна из женского пола, (не считая хозяйки), все обитали ее были пьяны: кто допивал остатки рома, кто махал перед лицом товарища ножом, рассказывая очедную байку, кто палил из пистолета в воздух и все они были – пираты.
Заправив за уши короткие волосы, девушка придвинулась ближе к стене в тень, чтобы остаться в стороне от пьяного дебоша. Увы, ее попытки оказались напрасны.
Чья-то сильная рука схватила за шиворот и Колетт уже стояла на ногах.
-Оливиер?! Это мой, boquirrubio (исп.) молокосос! – В лицо девушки дыхнули запахом чеснока. Капитан едва держался на ногах, тыча в нее пальцем, рядом стоял лысый мужик с огромной золотой сережкой в ухе, - Что научишь его?!
- Конечно, брат! – И в руке Колетт оказалась тяжелый одноствольный пистолет, на рукоятке которого красовался знак в виде скрещенных шпаг.
- Зачем? – Только и успела спросить Герцогиня. Лысый резко развернул ее к центру залы, и больно шлепнув по заду, отправил на пол - публика заржала.
- Как у девчонки! – Хохоча, сделал вывод лысый.
- Не трогай меня! – Густо краснея, закричала Колетт.
- А ты выстрели и не трону?! – Заявил задира, девушка молчала, - Что? Молчишь? Ты может у нас nadadero (исп.) лягушатник? А он лягушатник! – Лысый схватил за углы рубашки старичка с открытыми добрыми глазами и, не смотря на возраст глуповатым лицом, - Он nadadero – стреляй!
- Нет. – Наконец выдавила Герцогиня. Человек отличался от этой своры даже манерой одежды – она была чистой и опрятной, и вообще старик был ей по душе, - Нет! Он же человек!
- Он - мишень! Или ты – мишень! Правило одно! Стреляй!
- Нет…
- Ах, так! – Лысый вырвал из ее рук оружие и выстрелил сам. По полу покатился отстреленный палец, старик завыл, - Еще? На – стреляй!
Поскуливая от беспомощности, Колетт забрала пистолет и… выстрелила.
По полу держась за простреленную руку катался лысый. Потом, подумав, Колетт спустила, еще раз курок и от уха отскочила золотая сережка.
- Сам же говорил – правило одно…
Урок второй – море
Испания
La lección el segundo – mar
España
«Чтож ты сука творишь?! Ты мне корабль потопишь?! И команду угробишь?! Я сказал, держи штурвал ровно! Ты что испанского не понимаешь?! Может тебе французскую мазурку спеть?! А?! Как колыбельную???» - Черные глаза капитана Диеза налились кровью, а изувеченное порезами лицо напоминало маску.
Плетка еще раз прошлась по худенькой спине юноши, тот же только мотнул головой, буквально повиснув на штурвале.
Корабль же наклонило так, что часть команды катилась к противоположной стороне, часть держалась за веревки. Кто из людей крестился, удивляясь, как еще корабль не перевернулся. Хорошо, что пушки прикрепили к цепям, а то половину людей точно покалечило.
Наконец терпение бородача лопнуло и, выхватив из-за пояса оружие, тот приставил возле его уха. Грянул выстрел, оглушенный юноша по-бабьи взвизгнул: - Следующий выстрел в твою голову! Ты кто? А?! Я спрашиваю – кто ты???
-Виконт де Оливиер…, - прохрипел тот.
- Кто ты?
- Пират….
- Кто?! - шаркнул взвод на оружии.
- Штурман!
- Так веди корабль!
…Тем временем на суше за происходящим в море следили двое моряков.
- Не-а, загубит красавца…, - отрицательно покачал головой, худой парень сидящей на бочке.
- Не думаю. – Почесал в затылке толстяк, что стоял рядом.
- А я говорю, загубит. Не моряк он, весь какой-то этот Оливиер, как баба, ей богу, - поморщил длинный нос парень, - если бы не случай в таверне. Я бы….
- Прикуси язык! – Отрезал мужик, - Это же сын барона! Взгляни, не пират говоришь? Корсар! – Гордо протянул толстяк.
Гигантский корабль, еще минуту назад чуть ли не тонувший в море – выровнялся и на его борту, уже суетилась команда. Юноша за штурвалом, что-то кричал матросам.
«Оrgulloso» (исп.) «Гордый» спускал паруса и разрезая волны набирал скорость на север, где блестели молнии и откуда дул холодный, пронизывающий кости ветер.
На встречу стихии плыла стихия.
Стамбул - «От моря до суши»
Турция
Istanbul - «Del mar hasta la tierra»
Turquía
Рынок Стамбула тянулся вдоль домов, еще несколько кварталов. Диковины здесь было много: заморская птица в золотой клетке, распускала птица хвост, и горел он цветами радуги, и худой бедняк за гроши продавал свое богатство – осла, и работорговец, предлагал живой товар на «любой вкус», цвет кожи да разной цены. Что подороже – белокурая девица, что подешевле - старая служанка, для гурманов – китаянка.
Немало на рынке было и иноземных купцов, но больше поляки да сами турки. Товар был у тех и у других, один: пленники, продукты, оружие.
Среди пленников второй день загорал на солнце казак Василь. Неделю назад отстал Василь от своих и был захвачен в плен. Вот только никто из турков не решался взять его в слуги – хлопот не оберешься, казак человек вольный и опасный.
Так и остался он закованный в цепи глазеть на народ. Скучно было Василю, даже думать стал больше о смерти, как на глаза ему попалась странная парочка иноземцев. Двухметровый седой мужик, с глубокими шрамами на лице и худой кудрявый парнишка, позади них плелся мускулистый коричневый человек. Судя по тоненькой сабле на боку, оружию запазухой, пара ножей была спрятана в сапогах. Не вином приехали они торговать, а оружием.
Вдруг седой бородач обернулся и, сощурившись, посмотрел на Василя:
- El cosaco? Tal verás no a menudo...(Казак? Такое увидишь редко (исп.) – Наречие Василь первый раз в жизни слышал.
-No sé, no encontraba. А que un buen soldado? Lo sabes? (Не знаю, не встречал. А что добрый воин? Ты знаешь его?) - Обратился к седому юноша.
- Un de los cosacos me ha salvado la vida. (Один из казаков спас мне жизнь), - и подойдя к торговцу, на нечистом русском бородач спросил: - Сколько просишь?
- Сто куруш. – Хитро улыбаясь, заявил турок. Явно завышая цену.
- Две талеры. –
- О! Спасибо господин!
Тем временем юноша вынул из-за пояса оружие и двумя выстрелами освободил Василя от цепей. Кивнув казаку, следовать за ним парень оставил седого и шоколадного человека на площади. Семеня короткими ногами к ним присоединился сутулый мужичек: - Я – переводчик. Виконт де Оливиер спрашивает, не хочешь к нам?
- А если не захочу? Домой добраться хочу…, - поинтересовался Василь, а паренек как-то грустно взглянул на казака: -Mí también... Han llegado. "Orgulloso" te ayudaré, y también. Ti nuestro invitado...( Я тоже... Пришли. "Гордый" поможет тебе, и я тоже. Ты - наш гость)
- Ничего себе! - присвистнул Василь. Таких гигантов среди кораблей, казак еще не видел, - Чей он?
- Mi. Mí su capitán.( Мой. Я его капитан.) – Прыгая в лодку, ответил юнец. Василь последовал его примеру.
«Гордый»
Берега Англии
"Orgulloso"
Coast of England
Он гнал его до самых берегов Англии. Не остановило его и то, что полуострова были уже видны. Следовательно, английский флот мог встать на защиту французского корабля, по одной причине - "Orgulloso" (исп.) «Гордый» был пиратский корабль.
Одержимый смертельной гонкой, капитан Виконт де Оливиер буквально наступал «на пятки» королю. Если бы во время не подошедшие корабли, то кто мог знать…
«Все же, каков наглец!» - Думал король, морщась от настойки, которую доктор прикладывал к кровоточащей ране. Этот подарок оставил на прощание пират Оливиер, ловко вскочив на перила, прицелился, спустил курок и если бы не матрос, толкнувший его величество… король поморщился от мысли…
… "Гордый" вел свой последний бой – он мог противостоять двум или трем кораблям, но не целому флоту! Половина его команды была мертва или же ранена, сам же он дрался плечом к плечу с человеком, ставшим ему в чем-то учителем, другом и даже отцом.
- Ты плавать умеешь? – Спросил Диез.
- Да. – Ответил Оливиер.
- Хорошо? До берега доберешься?
- Даже, и не думай. Я не оставлю вас, - отрезал капитан беря на мушку матроса.
- Это конец. Эшафот или веревка…, - голос мужчины сорвался на хрип, - я уже потерял сына…А тебе дарю бесценный подарок - свободу. Ты же хотел вернуться домой?
- Хотел, и домой, и свободу. Не такой ценой…
- Чтож, ладно…Возьми его, - Диез протянул оружие, - возьми. Поцелуешь от меня короля на прощание. На берегу найдешь хозяина таверны «Джек» - скажешь от меня. Он поможет тебе добраться до Франции.
- Пистолет именной. Не жалко?
- Нет, для сына не жалко или для дочери, - подмигнув капитану черным глазами, ответил тот.
- Принимай командование, отец. – И в два шага капитан Оливиер сорвался в холодную воду.
….Через час "Гордого" ждал «поцелуй» с морским дном….
Герцогиня Бернар
Варшава
Księżna Bernard.
Warszawa
Оставляя аромат роз, герцогиня Колетт Бернар не спешно шла по коридору Варшавской резиденции, к покоям королевы. Герцогиня не успела догнать ее величество по дороге в Польшу и поэтому уже обдумывала речь для королевы.
Подойдя к двери, девушка уже знала, что скажет и как поступит королева. Знала она, что будет отлучена от двора, в этом королеве поможет король.
Король…Балы, охота, одна любовница краше другой, романтика интриг государственных - вот он весь король. Его руки никогда не знали, штурвала корабля. Он никогда не убивал людей в бою. Не знал, что есть на самом деле пираты.
Пираты…Лучше не знать этого слова! Воры, профессиональные убийцы, государственные преступники – люди за деньги готовые пойти на любую низость и… все же, ценящие свой закон: корабль – в лучшем состоянии, мушкет – начищен до блеска, в кармане ветер – цена свободы. Ни семьи, ни любви, ни родины – вот он весь пират…
«Вот и все. Конец. «Поплавали на дно», капитан виконт де Оливиер!» - Герцогиня надавила на ручку, замок подался руке.
- Votre majesté... On peut ? (фр.) Ваше величество… можно?
Услышав знакомые ноты голоса, королева резко поднялась на ноги.
- Господи…Мадмуазель Колетт! – Их высочество крепко обняли фрейлину, - Но как? Как вы? Не говорите, я все знаю…
-Спасибо, - и герцогиня поцеловала руку королевской особы, - спасибо, что спасли меня перед двором, отцом и королем…
- Миледи. Вам лучше не остаться в Варшаве, даже после переговоров. – Скороговоркой заговорила королева, - он все знает – виконт де Оливер. – И она перевернула что-то в столе, в стене открылся черный ход, - Скажите только, виконт жив?
- Ваш… друг, погиб от руки короля, - сказала Герцогиня, семеня ножками по ступеням вниз.
Всадник
Польская граница
Jeździec
Granicy Polski
Он оставляет позади себя только пыль, стирает расстоянием прошлое и начинает новую жизнь. Его новая жизнь заключается только в извилистой дороге, но куда приведет «тропа» всадника - не знает даже он сам.
Он мчится на встречу солнцу, все дальше и дальше от страны, что называлась его родиной. «Всадник в темной одежде» - все, что осталось от человека, у которого было много имен, поражений и всего одна победа - ее имя свобода.
Свобода это когда у твоего бедра свисает шпага, украшенная золотым узором, в кармане всего три золотые, а имя твое «разлетелось» от севера до юга. Свобода, когда впереди ветер, путающий твои волосы; страх врагов твоих, ползущих позади тебя; смерть, отступающая на шаг назад, перед величием твоим – свобода.
Все это великое, желанное, порой недоступное слово…свобода.
Сечь
Украина
Січ
Україна
Домой казак Василь добрался только к весне. Прошел не мало он стран заморских от Испании до Польши, много странностей повидал за полгода жизни европейской, но все-таки добрался до Сечи. Загорел, оброс, возмужал – казак Василь. Стал говорить с каким-то не понятным акцентом, смешно коверкая слова.
Возвращение старшего сына атамана, совпало с приездом младшего из Польши. Михайло невысокий, коренастый парень с большими голубыми глазами и кудрявыми волосами, остриженными под горшок - проходил обучение грамоте да письму.
Атаман Гришка Шевченко (отец братьев), похудевший за полгода отсутствия сыновей, погладил длинные усы, и крепко обняв тех, прослезился:
« Куда же одного моего соколика унес ветер? И почему так рано принес второго?»
- Не могу больше в чужой стороне! Все бусурмане да бусурмане! Тьфу, тошнит отец! По мне дом, так свой! Девка - так наша! Сабля, так казацкая!» - Качал кудрявой головой Михайло.
- А ты что скажешь Василь?»- поправляя калматовый пояс, что опоясывал его синий кафтан, спросил атаман.
- Жениться хочу! На дочке атамана Кулько, завтра же! Осесть хочу, надоела скитаться! Был в плену турецком, так испанские пираты выкупили, и с ними плавал, и корабль видел, и их страну Испанию! Нагляделся по горло!» - снимая иноземный кафтан и одевая рубашку, ответил старший сын.
На этом и решили, отгулять по возвращению сыновей денька три, а там за сватовство.
Вот только день диковинный выдался, не успели казаки разлить горилки по кружкам, как на постоялом дворе появился всадник – человек был одет в темные одежды по-иноземному, у бока свисала, тоненькая сабелька. Сам же он полулежал на худой лошади, загнанной дорогой так, что у той слюни шли изо рта.
Когда всадника сняли с лошади, у некоторых людей ладони окрасились в кровь. Решили позвать лекаря.
«Я знаю его.- Сказал Отцу Василь, - Он спас меня от плена, батька. Это испанский пират. Имя не помню»
«Что же эта Испания от Польши не далека?» - Любопытствовал Гришка.
«Именно, что очень далека – мир другой!» - Василь проследил взглядом, как гостья заносили в хату, - Что-то случилось у них там, раз хлопца на Сечь принесло…»
«Хлопца?- Хохотнул лекарь через окно, разрезав рубаху, - Это девка»
На этом разговор оборвался.
Девушка с кувшином воды
Украина
Дівчина з глечиком води
Україна
Василь женился на полногрудой, рослой девице, с русой косищей за плечами. Когда праздновали свадьбу, (а получилось только в конце весны), девушка, глупо улыбалась и густо краснела. Было отчего, у атамана Гришки гуляла почти вся слобода.
Все хвалили невестку и радовались выбору Василя, потом гулянка перенеслась на площадь. Там-то казак Михайло, в алых шароварах, белой рубашке опоясанной черным поясом да в куньей шапке одетой поверх кудрявой шевелюры увидел первый раз ее.
У девушки не было длинной косы, чем хвастались казачки, волос едва доходил ей до плеч. Ее кожа была неестественно белой, а на простом лице, выделялись «прозрачные», почти белые глаза. Одета она была просто – белая рубашка без узора и черная юбка. На плече незнакомка держала кувшин с водой.
Михайло вспомнил, что в начале весны холодный ветер принес раненного всадника. Доктор на (половину казак, на другую прусский) оставил его у себя в слободе, долго выхаживал. Потом оказалось, что тот, девушка не русская, и даже не полька и не турчанка…
…Второй раз Михайло встретил ее у реки, когда с отецом пошли мыть коней. Неподалеку она стирала белье с местными девушками. Михайло засмотревшись на девицу, забыл о коне и больно прошелся тому по хребту. Конь возмущенно заржал и стал бить копытом, это привлекло внимание, и она посмотрела в сторону казаков.
Через минуту злой, мокрый и с алым румянцем на щеках Михайло выходил из воды.
Не выдержал – обернулся. Иноземная красавица, лишь прошлась по нему взглядом и снова принялась за белье.
Михайло
Украина
Михайло
Україна
Ох, как не добро блестели ее глаза! Как сощурились прозрачные глазищи! Какой спокойный голос был у нее – мед! Только мед тот, «резал словами» по ушам людей - яд!
Полногрудая девица с рыжей косой не вытерпела и толкнула Герцогиню со всей силы, а та лишь сделала шаг, да ловко заломила руку той, девица завыла. Кто посмелее из подружек, поспешили на помощь, но не тут было. Одна из подруг упала на землю, вторая была от оправлена в объятья старшего брата. Старшему брату обидчиц не понравилось поведение заморской девки, он было хотел замахнуться на Герцогиню, но был сбит с ног ударом в челюсть.
Возле Колетт растирая набитые косточки стоял Михайло: - Садись на коня, и…, - казак недоговорил, девушка обожгла его взглядом и в горле снова встал ком из слов…
…Уже позже, когда они покинули стены Слободы, Михайло заговорил: - В городе тебя не возлюбили, после слухов о войне с поляками… ты же не русская. Вчера чуть лекаря не побили, если б не отец.
- Это повод, - кивнула кудрявой головкой та, - только повод. Меня не полюбили, когда ты стал смотреть на меня, а не на рыжую, Михайло, - Колетт улыбнулась, чувствуя как, напряглись его руки, обнимающие ее талию, а рысак прибавил шаг, - Зачем тебе это? Казаку - не русская? Не ты ли говорил, что тебе милее казачка? А? Михайло…
- Мой брат Василь, предупреждал: что ты не так проста, как кажешься; что «любовь моя», именует себя испанским пиратом и стреляет лучше, любого казака в Сечи. Не сказал мне он одного, что ты умеешь ударить больно, словом, - на этом замолчали, чтобы нарушить тишину Колетт спросила:
- Куда мы едем?
- Краду я тебя, - Весело заявил Михайло.
- Не смешно, - слова, сказанные ею, получились с нервной ноткой, как-то по-детски и Михайло закинув назад голову, расхохотался, а девушка покраснела.
Берега Дона
Украина
Берега Дону
Україна
Воды Дона, были такими спокойными, что казались зеркалом, а не водой. Ветер играл с травами, что росли по его берегу. Солнце, садилось за горизонтом, и было оно алым пятном в небе. Это алое пятно расползалось по облакам и казалось, все кругом было залито или красным, или оранжевым, или желтым цветом.
Он смотрел в это вечернее небо, и все чудилось Михайло, будто умер он. Умереть стоило лишь за то, что ее губы коснулись его шеи, подбородка, щеки и, наконец губ. Он мог отдать жизнь лишь, за то, что слышал стук ее сердца и сердце, то билось сильно, словно тянуло невидимые руки к его сердцу.
Наконец Михайло повернул голову и взглянул в сторону Колетт. Девушка сидела, поджав под себя ноги и не сводя глаз, смотрела на воду. Там же раскинув широкие паруса, плыл корабль и не русское название, говорило за себя, что это….
В секунды Михайло оказался на ногах: - Пираты…
Девушка поднялась тоже, но не отвела глаз с воды.
- Уйдешь? – И его голос сорвался, на хрип.
Она молчала.
- Ты уйдешь с ними?! – Сердце замерло в груди Михайло, словно не было его там, как будто приготовилось сердце-то, к удару невидимым ножом, вот и перестало биться, - Колетт, милая… Пойдешь за меня?
Последние слова вернули ее в реальность. Девушка вздрогнула и туманным взглядом посмотрела на казака: - Успокойся, я не вернусь к ним. – Помолчав, она заговорила, но уже другим тоном, тон приобрел не много спокойные, меланхоличные ноты:
«…Я расскажу тебе правду и только правду, и ты сам решишь, нужна тебе «такая» как я или нет. Хотя, ты уже принял решение…тогда просто выслушай…
У «белых лестниц» мраморной залы остановилась моя карета. Обыкновенная, как все кареты черного цвета, запряженная парой вороных коней. Кучер, ссутулившись, обнимал плетку, которой всю долгую дорогу подгонял уставную пару лошадей.
Наконец дверка кареты шумно открылась, и сначала показалось пышная юбка, а потом, нерешительно ступив, хрустальной туфелькой на землю вышла – я….»
Наконец дверка кареты шумно открылась, и сначала показалось пышная юбка, а потом, нерешительно ступив, хрустальной туфелькой на землю вышла – она.
Ее восхождение по лестнице заняло всего несколько секунд, но она ворвалась в его жизнь, душу и сердце, как карнавал. Ее белые плечи ослепили глаза, а мокрые капли дождя, стекавшие по ним, казалось, были слезами.
Эти слезы поливало небо.
Оплакивало небо прошлое Герцогини, что так легко прокинула та. Покинула и шумно закрыла дверь, оставив в прошлом и любовь на смятых простынях, и вес сильного тела, и зеленые глаза, ставшие черными, только от одного прикосновения ее ног к шелку.
Оставила прошлое за зелеными холмами, в той черной карете и поднималась по лестнице к мраморной зале фрейлина королевы, на встречу новому будущему. Вот только ни как не могла ожидать красавица, что свое будущее, определила она в первые же минуты появления во дворце.
Напротив, из окна, за ней наблюдала пара карих глаз. Неотрывно, будто если человек мог отвести взгляд, «чудесное видение» могло исчезнуть. Наконец, когда девушка скрылась из виду, громко щелкнув пальцами, человек подумал: «Que non la rose ? Que non la maîtresse du roi ? Чем же не роза? Чем же не любовница короля? Фр.» - подумал король, отходя в сторону к резному столу…
Первый рыцарь.
Франция
Le premier chevalier.
La France
Герцогиня шла по коричневым от времени доскам пирса и с каждым шагом ловко избавлялась от той или иной детали своего гардероба: в воду заколку, чтобы кудри рассыпались по плечам – туфли в стороны, что б походка стала мягче – прочь пеньюар, раскрывая тончайший шелк, одетый на ее плечах.
Этот шелк скинет она тогда, когда доберется до своей «добычи». «Добыча» стоял в конце пирса пораженный странным зрелищем в ночи Парижа. Мужчине показалось, что это нимфа поднялась из вод Сены и пришла за его душой. Уж больно дико блестели бриллиантами глаза «нимфы».Глаза Герцогини блестели от предвкушения исполнения одной из ее тайных желаний, а оно приходило к ней каждую ночь, как только увидела она – его, «темного рыцаря» на корме корабля, приставшего к пристани. Рыцарь тот принадлежал к тем людям, которые ценят свободу как птицы. Куда понесет их вольный ветер, туда, и расправят свои крылья.
Такую свободу, так страстно желала молодая Герцогиня, но не могла обрести, будучи пленницей короля. Все же сегодня ночью решилась подарить себе глоток свободы – это мгновение, когда уволокла она молодое тело на холодные доски и обожгла поцелуем. Этим поцелуем девушка вдохнула – долгожданную свободу.
Свобода…. Душа летит к облакам, а тело придавлено телом…. нет сил вырваться - нет сил кричать, потому что это свобода!
Только дорогая цена за минуты свободы. За эту «Цену» плата – жизнь. Жизнь ни в чем не повинного человека, лишь в одном он был повинен, что подарил ей глоток свободы…
Девушка выглянула из уезжающей кареты, а на пирсе стоял человек. В руке его блестело оружие, а золотая печатка на безымянном пальце, говорила о принадлежности к королевскому роду.
Вот и все, ставки сделаны – она избрала королеву и отвергла короля.
Вкус мести.
Берега Франции.
Le goût balayer.
Les bords de la France
Какой же вкус у «мести»? Ржавый наверно, пропахший грязью и вонью наибеднейших улочек Парижа. Этот вкус смешивается с запахом пота солдата, которому отдан приказ надругаться над плотью молодой девушки, а потом убить.
Пока его рука сжимает ее губы, а вторая шарит под разорванной юбкой, зеленые глаза девицы смотрят вверх в ночное небо и видят тысячи, и тысячи звезд. Еще видят они старуху закрывающую окно и вместо помощи слышит она: «Шлюха - тьфу!»
«Харчок» слетевший с губ бабки падает на грязь и опускается возле руки девушки. Ее рука уже успела примерить острую заколку к горлу солдата короля, и вместо поцелуев с его губ рвется хрип. Плюется солдат кровью, а девушка уже далеко.
Шатаясь из стороны в сторону, плетется она в сторону стоящих кораблей. Может там, кто услышит крик о помощи? Нет. Никто не услышит нищенку в изорванной одежде, а ведь когда-то она носила титул Герцогини.
От этого слова осталось только слово – как ветер унесет оно память и значение, и звание, и честь. Оставит только девушку в изорванной одежде, которую охрана по ошибки перепутает с выбравшийся заключенной.
На девицу оденут цепи и бросят в «клетку» к другим заключенным, а на рассвете «Безмятежный» раскинет белые паруса и возьмет курс к берегам Англии, ибо туда везет он живой груз под названием «пираты».
В Англии заключенных пиратов ждет суд и эшафот.
Пираты.
Испания.
Los piratas.
España.
Носовая часть галеса плавно разрезала синие волны. Попутный ветер раздувал темно-синие паруса и развивал алый флаг – знак пиратства.
Корабль со странным названием «Generoso» (исп.) «Великодушный» уходил все дальше в открытое море, а странное название его было потому что, великодушием он не отличался, так как всю команду «Безмятежного» подвесили вверх ногами, а капитану отрезали голову. Так подошедший пиратский корабль освободил братьев.
Если бы не человек, находившийся в одной камере с Герцогиней, то ее постигла та же судьба.
«Называй меня Либрэ Диас – я вольный человек» - сказал сокамерник, блестя черными глазами на изувеченном лице. Потом к ее ногам небрежно бросили вещи снятые с тела пирата скончавшегося от потери крови, так как вся рубашка была в крови, - «скажи, что ты со мной и тебя не тронут»
«Мое имя….», - девушка сдвинула к переносице узкие брови. Как же сказать правильно? Назвать свое истинное имя? Чтобы потом воры попросили выкуп за нее? Или назвать ложное? Тогда назад дороги не будет и для семьи она останется безвести пропавшей….
Хотя не эта ли свобода, о которой она мечтала? Тот долгожданный ветер, плюющий в ее лицо? Когда можно пройтись по корме корабля босыми ногами и нестрашно, что дерево нагрелось и жжет кожу ног? Когда от тебя несет потом, соленым и привкус серы застыл в твоем рту? Когда мужчины смотрят на тебя не как на «товар», а как на человека равного? Здесь не видят, что ты женщина, а видят в тебе слово «пират» – у него нет пола, ранга и титула. Пират - вольный добытчик. Акула в океане - заноза на суше.
«Так как же ваше имя миледи?» - спросил бородач с изуродованным лицом. От него пахло ароматным табаком. Это напомнило родину.
«Виконт Дэ Оливиер», - Герцогиня вспомнила, что там, на пристани почти месяц назад, когда она повстречала «темного рыцаря», тот проговорился о своем имени.
«Оливиер?» - Небольшие глаза сузились в тонкую полоску, - «Это верно? Сдается мне, что скорее ваш псевдоним?»
«Я не могу сказать, своего настоящего имени… простите...» - Девушка отвернула голову на встречу ветру.
«Хорошо, я не буду больше задавать вопросы, но скажите мне, что стало с человеком носившим это имя?»
«Он погиб от руки короля….»
Носовая часть галеса плавно разрезала синие волны. Попутный ветер раздувал темно-соние паруса и развивал алый флаг – знак пиратства.
Корабль со странным названием «Generoso» (исп.) «Великодушный» уходил все дальше в открытое море. У его носовой части стояло всего двое людей: девушка, переодетая юнгой и мужчина преклонного возраста, одетый как моряк.
«Виконт Дэ Оливиер – был моим сыном, - наконец сказал старый пират и выдохнул клуб дыма, - я потерял сына, но обрел сына…»
В ответ Герцогиня медленно кивнула – впереди было открытое море и ничего кроме открытого моря….
Письмо для королевы.
Франция
La lettre pour la reine.
La France
Все утро королева была не то что бы, не в духе, а сама не своя. Шурша накрахмаленными юбками бродила она в окружении фрейлин и ни как не могла определиться с сегодняшними делами: сесть за вышивку платка, или же убрать в прическу волосы, или же выйти в сад и поинтересоваться у садовника, как растут ее любимые розы.
К тому же паж принес записку от короля, что тот ждет ее часам к пяти в своей резиденции. К письму было приложено еще письмо, только не много меньше.
Одна любопытная фрейлина все же углядела печать на письме:
-Ах, ваше высочество….печать, что сделана, похожа пиратскую метку…, - но любопытная девушка тут же была пресечена недовольным взглядом ее высочеством.
Королева и сама видела, что письмо не простое и видно ее ждет сюрприз спрятанный между строк на бумаге:
«….Votre altesse, ma reine! (фр.) Ваше высочество, моя королева! - так начинались строки знакомым размашистым почерком с изящно закругленной буквой «эм», - Прошу простить вашего слугу, но раньше я не мог написать Вам….я человек кого предали и видит бог, он воскрес, что бы не мстить… но увы, Ваш слуга слишком далек от Вас и по воле обстоятельств заложник моря. Каждый день ему сняться залы резиденции и беззаботный смех фрейлин королевы. Что говорить о ее величестве? Она наверно забыла о розах которые помогал садить ее величеству все тот же слуга…
Вы простите, что нарушил Ваш покой, но я не прошу - умоляю, передайте моему отцу, что я жив и видят боги, я пройду сквозь расстояния и приложусь к вашей руке, что помогли мне…
Ваш слуга Виконт Дэ Оливиер»
Всего секунду королева сидела с испуганным и удивленным лицом, но потом словно надела маску и улыбнувшись уголками губ спросила:
- Давно ли видели мадмуазель Колетт?
- Миледи Бернар? – спросила все та же любопытная фрейлина, - О, да…Да, месяц прошел. Ходят слухи, король отлучил ее от двора, но сам Герцог – ее отец, убежден в пропажи дочери…Разворачивают компанию, по поискам Герцогини.
«Господи это же скандал!» - Подумала королева а вслух сказала:
- Пишите Герцогу, миледи Бернар больна и ее корабль не могут выпустить из вод Италии. Я только получила это письмо от мадмуазель Колетт…, - первое пришедшее на ум сказала молодая королева, а висках удалило слово «скандал».
Пристанище дьявола.
Испания.
El refugio del diablo.
España
Далеко позади остался корабль, бросивший якорь у этого «города». Лодка, причалившая к пирсу, скрылась из виду, так как люди завернули за угол здания и….
У Герцогини перехватило дыхание: дома настроенные друг на друге тянулись, на сколько мог охватить глаз; гигантская стена раскинула свои «объятья» от востока до запада, недалеко от нее раскачиваясь на синих волнах, стояли пиратские корабли. Судя по снаряжению, они ни чем не уступали королевским.
Город-гигант со своим флотом, благодаря умному архитектору, продумавшему правильное расположение стены – город мог держать оборону месяцами.
От таких выводов стало не по себе, и Герцогиня Колетт Бернар застегнула верхнюю пуговицу картуза, придвинула ближе к глазам шляпу раза в два больше ее головы. Рука машинально потянулась к волосам, но тут же была опущена. Не так давно капитан сам остриг ее кудри, что бы она больше походила на юношу.
- Не отставай! – Грубо бросил капитан, он же Либрэ Диез, - Если не хочешь пойти по стопам этой! – он кивнул бородатой головой в сторону шлюшки уводившей за двери пьяного матроса:
- Или такой как этот! - Кивок в сторону юродивого сидевшего в собственной луже мочи:
- Хотя, собственно я так и не понял, чего ты хочешь Оливиер?!
- Я просто хочу вернуться домой, - тихо ответила Колетт.
- Да? Домой? Хех! А я хочу убить короля! Что пристрелил моего сына как пса! Нет, не пристрелить, - седой бородач остановился, и девушка чуть не налетела на его спину, - я убью его морально, тенью моего сына! Не правда ли Оливиер?
- Всмысле? Я не поняла… не понял…
- Идем! – капитан резко сменил направление и зашагал из города к берегу, - Ну, как же ты не понял Оливиер? Или ты не Оливиер, который носит фамилию моего сына? Тот кто говорит слово Виконт де Оливиер – мой сын! Значит, ты мой сын! Верно? Я не слышу?!
- Верно, - закивала Колетт, чуть ли не бегом идя за громилой.
- А сыну пиратского барона не хорошо быть без корабля? Да, и команду набрать нужно…вот, и пришли, - капитан Диез вывел герцогиню на пустынный берег, где на боку лежал корабль.
Не смотря на то, что днище его было кое-где дырявым, а паруса превратились в куски ткани, свисающие с мачт. Таких гигантских кораблей Колетт никогда не видела.
- Как? Нравиться? Вижу по душе! Он твой - дарю! – Хохотнул капитан, закуривая трубку.
- Мне?! Но я же… никогда не плавал… я не умею… я…, - начала заикаться от волнения герцогиня-юнга.
- Ты домой вернуться хочешь?
- Да! То есть, конечно, хочу!
- Он, твой единственный путь домой, Оливиер.
- Господи, бред какой-то! И как, по-вашему я научусь? На обучение уходят годы?!
- У тебя есть характер, - пробормотал капитан, - Лучший учитель – море! Идем!
Урок первый - выстрел
Испания
La lección primero - el tiro
España
В таверне пахло кислым, перегаром и по пояс стоял смог от накуренного табака. Чистотой заведение не отличалось: деревянные лавки и столы стояли в два ряда, почти все они были в битом стекле, воске и полусгнивших объедках, которые забыла убрать хозяйка заведения.
Хозяйка таверны, заплывшая жиром женщина лет пятидесяти со спутанными волосами, любезно предложившая Герцогине жирную курицу. Колетт была так голодна, что не заметила жир, стекающий к локтям. Наконец, управившись с едой, девушка только сейчас заметила, что в таверне она одна из женского пола, (не считая хозяйки), все обитали ее были пьяны: кто допивал остатки рома, кто махал перед лицом товарища ножом, рассказывая очедную байку, кто палил из пистолета в воздух и все они были – пираты.
Заправив за уши короткие волосы, девушка придвинулась ближе к стене в тень, чтобы остаться в стороне от пьяного дебоша. Увы, ее попытки оказались напрасны.
Чья-то сильная рука схватила за шиворот и Колетт уже стояла на ногах.
-Оливиер?! Это мой, boquirrubio (исп.) молокосос! – В лицо девушки дыхнули запахом чеснока. Капитан едва держался на ногах, тыча в нее пальцем, рядом стоял лысый мужик с огромной золотой сережкой в ухе, - Что научишь его?!
- Конечно, брат! – И в руке Колетт оказалась тяжелый одноствольный пистолет, на рукоятке которого красовался знак в виде скрещенных шпаг.
- Зачем? – Только и успела спросить Герцогиня. Лысый резко развернул ее к центру залы, и больно шлепнув по заду, отправил на пол - публика заржала.
- Как у девчонки! – Хохоча, сделал вывод лысый.
- Не трогай меня! – Густо краснея, закричала Колетт.
- А ты выстрели и не трону?! – Заявил задира, девушка молчала, - Что? Молчишь? Ты может у нас nadadero (исп.) лягушатник? А он лягушатник! – Лысый схватил за углы рубашки старичка с открытыми добрыми глазами и, не смотря на возраст глуповатым лицом, - Он nadadero – стреляй!
- Нет. – Наконец выдавила Герцогиня. Человек отличался от этой своры даже манерой одежды – она была чистой и опрятной, и вообще старик был ей по душе, - Нет! Он же человек!
- Он - мишень! Или ты – мишень! Правило одно! Стреляй!
- Нет…
- Ах, так! – Лысый вырвал из ее рук оружие и выстрелил сам. По полу покатился отстреленный палец, старик завыл, - Еще? На – стреляй!
Поскуливая от беспомощности, Колетт забрала пистолет и… выстрелила.
По полу держась за простреленную руку катался лысый. Потом, подумав, Колетт спустила, еще раз курок и от уха отскочила золотая сережка.
- Сам же говорил – правило одно…
Урок второй – море
Испания
La lección el segundo – mar
España
«Чтож ты сука творишь?! Ты мне корабль потопишь?! И команду угробишь?! Я сказал, держи штурвал ровно! Ты что испанского не понимаешь?! Может тебе французскую мазурку спеть?! А?! Как колыбельную???» - Черные глаза капитана Диеза налились кровью, а изувеченное порезами лицо напоминало маску.
Плетка еще раз прошлась по худенькой спине юноши, тот же только мотнул головой, буквально повиснув на штурвале.
Корабль же наклонило так, что часть команды катилась к противоположной стороне, часть держалась за веревки. Кто из людей крестился, удивляясь, как еще корабль не перевернулся. Хорошо, что пушки прикрепили к цепям, а то половину людей точно покалечило.
Наконец терпение бородача лопнуло и, выхватив из-за пояса оружие, тот приставил возле его уха. Грянул выстрел, оглушенный юноша по-бабьи взвизгнул: - Следующий выстрел в твою голову! Ты кто? А?! Я спрашиваю – кто ты???
-Виконт де Оливиер…, - прохрипел тот.
- Кто ты?
- Пират….
- Кто?! - шаркнул взвод на оружии.
- Штурман!
- Так веди корабль!
…Тем временем на суше за происходящим в море следили двое моряков.
- Не-а, загубит красавца…, - отрицательно покачал головой, худой парень сидящей на бочке.
- Не думаю. – Почесал в затылке толстяк, что стоял рядом.
- А я говорю, загубит. Не моряк он, весь какой-то этот Оливиер, как баба, ей богу, - поморщил длинный нос парень, - если бы не случай в таверне. Я бы….
- Прикуси язык! – Отрезал мужик, - Это же сын барона! Взгляни, не пират говоришь? Корсар! – Гордо протянул толстяк.
Гигантский корабль, еще минуту назад чуть ли не тонувший в море – выровнялся и на его борту, уже суетилась команда. Юноша за штурвалом, что-то кричал матросам.
«Оrgulloso» (исп.) «Гордый» спускал паруса и разрезая волны набирал скорость на север, где блестели молнии и откуда дул холодный, пронизывающий кости ветер.
На встречу стихии плыла стихия.
Стамбул - «От моря до суши»
Турция
Istanbul - «Del mar hasta la tierra»
Turquía
Рынок Стамбула тянулся вдоль домов, еще несколько кварталов. Диковины здесь было много: заморская птица в золотой клетке, распускала птица хвост, и горел он цветами радуги, и худой бедняк за гроши продавал свое богатство – осла, и работорговец, предлагал живой товар на «любой вкус», цвет кожи да разной цены. Что подороже – белокурая девица, что подешевле - старая служанка, для гурманов – китаянка.
Немало на рынке было и иноземных купцов, но больше поляки да сами турки. Товар был у тех и у других, один: пленники, продукты, оружие.
Среди пленников второй день загорал на солнце казак Василь. Неделю назад отстал Василь от своих и был захвачен в плен. Вот только никто из турков не решался взять его в слуги – хлопот не оберешься, казак человек вольный и опасный.
Так и остался он закованный в цепи глазеть на народ. Скучно было Василю, даже думать стал больше о смерти, как на глаза ему попалась странная парочка иноземцев. Двухметровый седой мужик, с глубокими шрамами на лице и худой кудрявый парнишка, позади них плелся мускулистый коричневый человек. Судя по тоненькой сабле на боку, оружию запазухой, пара ножей была спрятана в сапогах. Не вином приехали они торговать, а оружием.
Вдруг седой бородач обернулся и, сощурившись, посмотрел на Василя:
- El cosaco? Tal verás no a menudo...(Казак? Такое увидишь редко (исп.) – Наречие Василь первый раз в жизни слышал.
-No sé, no encontraba. А que un buen soldado? Lo sabes? (Не знаю, не встречал. А что добрый воин? Ты знаешь его?) - Обратился к седому юноша.
- Un de los cosacos me ha salvado la vida. (Один из казаков спас мне жизнь), - и подойдя к торговцу, на нечистом русском бородач спросил: - Сколько просишь?
- Сто куруш. – Хитро улыбаясь, заявил турок. Явно завышая цену.
- Две талеры. –
- О! Спасибо господин!
Тем временем юноша вынул из-за пояса оружие и двумя выстрелами освободил Василя от цепей. Кивнув казаку, следовать за ним парень оставил седого и шоколадного человека на площади. Семеня короткими ногами к ним присоединился сутулый мужичек: - Я – переводчик. Виконт де Оливиер спрашивает, не хочешь к нам?
- А если не захочу? Домой добраться хочу…, - поинтересовался Василь, а паренек как-то грустно взглянул на казака: -Mí también... Han llegado. "Orgulloso" te ayudaré, y también. Ti nuestro invitado...( Я тоже... Пришли. "Гордый" поможет тебе, и я тоже. Ты - наш гость)
- Ничего себе! - присвистнул Василь. Таких гигантов среди кораблей, казак еще не видел, - Чей он?
- Mi. Mí su capitán.( Мой. Я его капитан.) – Прыгая в лодку, ответил юнец. Василь последовал его примеру.
«Гордый»
Берега Англии
"Orgulloso"
Coast of England
Он гнал его до самых берегов Англии. Не остановило его и то, что полуострова были уже видны. Следовательно, английский флот мог встать на защиту французского корабля, по одной причине - "Orgulloso" (исп.) «Гордый» был пиратский корабль.
Одержимый смертельной гонкой, капитан Виконт де Оливиер буквально наступал «на пятки» королю. Если бы во время не подошедшие корабли, то кто мог знать…
«Все же, каков наглец!» - Думал король, морщась от настойки, которую доктор прикладывал к кровоточащей ране. Этот подарок оставил на прощание пират Оливиер, ловко вскочив на перила, прицелился, спустил курок и если бы не матрос, толкнувший его величество… король поморщился от мысли…
… "Гордый" вел свой последний бой – он мог противостоять двум или трем кораблям, но не целому флоту! Половина его команды была мертва или же ранена, сам же он дрался плечом к плечу с человеком, ставшим ему в чем-то учителем, другом и даже отцом.
- Ты плавать умеешь? – Спросил Диез.
- Да. – Ответил Оливиер.
- Хорошо? До берега доберешься?
- Даже, и не думай. Я не оставлю вас, - отрезал капитан беря на мушку матроса.
- Это конец. Эшафот или веревка…, - голос мужчины сорвался на хрип, - я уже потерял сына…А тебе дарю бесценный подарок - свободу. Ты же хотел вернуться домой?
- Хотел, и домой, и свободу. Не такой ценой…
- Чтож, ладно…Возьми его, - Диез протянул оружие, - возьми. Поцелуешь от меня короля на прощание. На берегу найдешь хозяина таверны «Джек» - скажешь от меня. Он поможет тебе добраться до Франции.
- Пистолет именной. Не жалко?
- Нет, для сына не жалко или для дочери, - подмигнув капитану черным глазами, ответил тот.
- Принимай командование, отец. – И в два шага капитан Оливиер сорвался в холодную воду.
….Через час "Гордого" ждал «поцелуй» с морским дном….
Герцогиня Бернар
Варшава
Księżna Bernard.
Warszawa
Оставляя аромат роз, герцогиня Колетт Бернар не спешно шла по коридору Варшавской резиденции, к покоям королевы. Герцогиня не успела догнать ее величество по дороге в Польшу и поэтому уже обдумывала речь для королевы.
Подойдя к двери, девушка уже знала, что скажет и как поступит королева. Знала она, что будет отлучена от двора, в этом королеве поможет король.
Король…Балы, охота, одна любовница краше другой, романтика интриг государственных - вот он весь король. Его руки никогда не знали, штурвала корабля. Он никогда не убивал людей в бою. Не знал, что есть на самом деле пираты.
Пираты…Лучше не знать этого слова! Воры, профессиональные убийцы, государственные преступники – люди за деньги готовые пойти на любую низость и… все же, ценящие свой закон: корабль – в лучшем состоянии, мушкет – начищен до блеска, в кармане ветер – цена свободы. Ни семьи, ни любви, ни родины – вот он весь пират…
«Вот и все. Конец. «Поплавали на дно», капитан виконт де Оливиер!» - Герцогиня надавила на ручку, замок подался руке.
- Votre majesté... On peut ? (фр.) Ваше величество… можно?
Услышав знакомые ноты голоса, королева резко поднялась на ноги.
- Господи…Мадмуазель Колетт! – Их высочество крепко обняли фрейлину, - Но как? Как вы? Не говорите, я все знаю…
-Спасибо, - и герцогиня поцеловала руку королевской особы, - спасибо, что спасли меня перед двором, отцом и королем…
- Миледи. Вам лучше не остаться в Варшаве, даже после переговоров. – Скороговоркой заговорила королева, - он все знает – виконт де Оливер. – И она перевернула что-то в столе, в стене открылся черный ход, - Скажите только, виконт жив?
- Ваш… друг, погиб от руки короля, - сказала Герцогиня, семеня ножками по ступеням вниз.
Всадник
Польская граница
Jeździec
Granicy Polski
Он оставляет позади себя только пыль, стирает расстоянием прошлое и начинает новую жизнь. Его новая жизнь заключается только в извилистой дороге, но куда приведет «тропа» всадника - не знает даже он сам.
Он мчится на встречу солнцу, все дальше и дальше от страны, что называлась его родиной. «Всадник в темной одежде» - все, что осталось от человека, у которого было много имен, поражений и всего одна победа - ее имя свобода.
Свобода это когда у твоего бедра свисает шпага, украшенная золотым узором, в кармане всего три золотые, а имя твое «разлетелось» от севера до юга. Свобода, когда впереди ветер, путающий твои волосы; страх врагов твоих, ползущих позади тебя; смерть, отступающая на шаг назад, перед величием твоим – свобода.
Все это великое, желанное, порой недоступное слово…свобода.
Сечь
Украина
Січ
Україна
Домой казак Василь добрался только к весне. Прошел не мало он стран заморских от Испании до Польши, много странностей повидал за полгода жизни европейской, но все-таки добрался до Сечи. Загорел, оброс, возмужал – казак Василь. Стал говорить с каким-то не понятным акцентом, смешно коверкая слова.
Возвращение старшего сына атамана, совпало с приездом младшего из Польши. Михайло невысокий, коренастый парень с большими голубыми глазами и кудрявыми волосами, остриженными под горшок - проходил обучение грамоте да письму.
Атаман Гришка Шевченко (отец братьев), похудевший за полгода отсутствия сыновей, погладил длинные усы, и крепко обняв тех, прослезился:
« Куда же одного моего соколика унес ветер? И почему так рано принес второго?»
- Не могу больше в чужой стороне! Все бусурмане да бусурмане! Тьфу, тошнит отец! По мне дом, так свой! Девка - так наша! Сабля, так казацкая!» - Качал кудрявой головой Михайло.
- А ты что скажешь Василь?»- поправляя калматовый пояс, что опоясывал его синий кафтан, спросил атаман.
- Жениться хочу! На дочке атамана Кулько, завтра же! Осесть хочу, надоела скитаться! Был в плену турецком, так испанские пираты выкупили, и с ними плавал, и корабль видел, и их страну Испанию! Нагляделся по горло!» - снимая иноземный кафтан и одевая рубашку, ответил старший сын.
На этом и решили, отгулять по возвращению сыновей денька три, а там за сватовство.
Вот только день диковинный выдался, не успели казаки разлить горилки по кружкам, как на постоялом дворе появился всадник – человек был одет в темные одежды по-иноземному, у бока свисала, тоненькая сабелька. Сам же он полулежал на худой лошади, загнанной дорогой так, что у той слюни шли изо рта.
Когда всадника сняли с лошади, у некоторых людей ладони окрасились в кровь. Решили позвать лекаря.
«Я знаю его.- Сказал Отцу Василь, - Он спас меня от плена, батька. Это испанский пират. Имя не помню»
«Что же эта Испания от Польши не далека?» - Любопытствовал Гришка.
«Именно, что очень далека – мир другой!» - Василь проследил взглядом, как гостья заносили в хату, - Что-то случилось у них там, раз хлопца на Сечь принесло…»
«Хлопца?- Хохотнул лекарь через окно, разрезав рубаху, - Это девка»
На этом разговор оборвался.
Девушка с кувшином воды
Украина
Дівчина з глечиком води
Україна
Василь женился на полногрудой, рослой девице, с русой косищей за плечами. Когда праздновали свадьбу, (а получилось только в конце весны), девушка, глупо улыбалась и густо краснела. Было отчего, у атамана Гришки гуляла почти вся слобода.
Все хвалили невестку и радовались выбору Василя, потом гулянка перенеслась на площадь. Там-то казак Михайло, в алых шароварах, белой рубашке опоясанной черным поясом да в куньей шапке одетой поверх кудрявой шевелюры увидел первый раз ее.
У девушки не было длинной косы, чем хвастались казачки, волос едва доходил ей до плеч. Ее кожа была неестественно белой, а на простом лице, выделялись «прозрачные», почти белые глаза. Одета она была просто – белая рубашка без узора и черная юбка. На плече незнакомка держала кувшин с водой.
Михайло вспомнил, что в начале весны холодный ветер принес раненного всадника. Доктор на (половину казак, на другую прусский) оставил его у себя в слободе, долго выхаживал. Потом оказалось, что тот, девушка не русская, и даже не полька и не турчанка…
…Второй раз Михайло встретил ее у реки, когда с отецом пошли мыть коней. Неподалеку она стирала белье с местными девушками. Михайло засмотревшись на девицу, забыл о коне и больно прошелся тому по хребту. Конь возмущенно заржал и стал бить копытом, это привлекло внимание, и она посмотрела в сторону казаков.
Через минуту злой, мокрый и с алым румянцем на щеках Михайло выходил из воды.
Не выдержал – обернулся. Иноземная красавица, лишь прошлась по нему взглядом и снова принялась за белье.
Михайло
Украина
Михайло
Україна
Ох, как не добро блестели ее глаза! Как сощурились прозрачные глазищи! Какой спокойный голос был у нее – мед! Только мед тот, «резал словами» по ушам людей - яд!
Полногрудая девица с рыжей косой не вытерпела и толкнула Герцогиню со всей силы, а та лишь сделала шаг, да ловко заломила руку той, девица завыла. Кто посмелее из подружек, поспешили на помощь, но не тут было. Одна из подруг упала на землю, вторая была от оправлена в объятья старшего брата. Старшему брату обидчиц не понравилось поведение заморской девки, он было хотел замахнуться на Герцогиню, но был сбит с ног ударом в челюсть.
Возле Колетт растирая набитые косточки стоял Михайло: - Садись на коня, и…, - казак недоговорил, девушка обожгла его взглядом и в горле снова встал ком из слов…
…Уже позже, когда они покинули стены Слободы, Михайло заговорил: - В городе тебя не возлюбили, после слухов о войне с поляками… ты же не русская. Вчера чуть лекаря не побили, если б не отец.
- Это повод, - кивнула кудрявой головкой та, - только повод. Меня не полюбили, когда ты стал смотреть на меня, а не на рыжую, Михайло, - Колетт улыбнулась, чувствуя как, напряглись его руки, обнимающие ее талию, а рысак прибавил шаг, - Зачем тебе это? Казаку - не русская? Не ты ли говорил, что тебе милее казачка? А? Михайло…
- Мой брат Василь, предупреждал: что ты не так проста, как кажешься; что «любовь моя», именует себя испанским пиратом и стреляет лучше, любого казака в Сечи. Не сказал мне он одного, что ты умеешь ударить больно, словом, - на этом замолчали, чтобы нарушить тишину Колетт спросила:
- Куда мы едем?
- Краду я тебя, - Весело заявил Михайло.
- Не смешно, - слова, сказанные ею, получились с нервной ноткой, как-то по-детски и Михайло закинув назад голову, расхохотался, а девушка покраснела.
Берега Дона
Украина
Берега Дону
Україна
Воды Дона, были такими спокойными, что казались зеркалом, а не водой. Ветер играл с травами, что росли по его берегу. Солнце, садилось за горизонтом, и было оно алым пятном в небе. Это алое пятно расползалось по облакам и казалось, все кругом было залито или красным, или оранжевым, или желтым цветом.
Он смотрел в это вечернее небо, и все чудилось Михайло, будто умер он. Умереть стоило лишь за то, что ее губы коснулись его шеи, подбородка, щеки и, наконец губ. Он мог отдать жизнь лишь, за то, что слышал стук ее сердца и сердце, то билось сильно, словно тянуло невидимые руки к его сердцу.
Наконец Михайло повернул голову и взглянул в сторону Колетт. Девушка сидела, поджав под себя ноги и не сводя глаз, смотрела на воду. Там же раскинув широкие паруса, плыл корабль и не русское название, говорило за себя, что это….
В секунды Михайло оказался на ногах: - Пираты…
Девушка поднялась тоже, но не отвела глаз с воды.
- Уйдешь? – И его голос сорвался, на хрип.
Она молчала.
- Ты уйдешь с ними?! – Сердце замерло в груди Михайло, словно не было его там, как будто приготовилось сердце-то, к удару невидимым ножом, вот и перестало биться, - Колетт, милая… Пойдешь за меня?
Последние слова вернули ее в реальность. Девушка вздрогнула и туманным взглядом посмотрела на казака: - Успокойся, я не вернусь к ним. – Помолчав, она заговорила, но уже другим тоном, тон приобрел не много спокойные, меланхоличные ноты:
«…Я расскажу тебе правду и только правду, и ты сам решишь, нужна тебе «такая» как я или нет. Хотя, ты уже принял решение…тогда просто выслушай…
У «белых лестниц» мраморной залы остановилась моя карета. Обыкновенная, как все кареты черного цвета, запряженная парой вороных коней. Кучер, ссутулившись, обнимал плетку, которой всю долгую дорогу подгонял уставную пару лошадей.
Наконец дверка кареты шумно открылась, и сначала показалось пышная юбка, а потом, нерешительно ступив, хрустальной туфелькой на землю вышла – я….»
Обсуждения Девушка с кувшином воды