Дедов город

Испекла Бабка Колобок. То ли муки не хватило, то ли руки
у неё были уже не те, только вышел Колобок каким-то однобоким.
Колобок-кривобок, сразу окрестил его Дед и положил на подо-
конник. Соскочил Колобок с окна и отправился в свободное
плавание.
Катится Колобок-кривобок по дорожке в городе, и навстречу
ему Прохожий голодный как Волк. Схватил Колобка и, только
поднес его ко рту, как Колобок заговорил:
- Слышь, мужик. У тебя что, крыша поехала? Не ешь меня,
видишь я же Колобок кривобок, а ты тоже...

Участковый дядя Стёпа
всем известный капитан.
А известность в том, что трёпа
ненавидит наш Степан.
Слухи, сплетни он не любит,
Но расследует всегда,
К делу важному приступит,
И преступника раскрутит,
Обнаружит след тогда,
Вскроет злоупотребление,
И разбой, и преступление.

Жалобу от деда с бабой получил полицейский капитан Степан о пропаже новоиспечённого колобка. Внештатный агент заяц настучал ему о том, что колобок укатился и его сожрала лиса Патрикеевна, отсидевшая условный срок за воровство...

– Мы с тобой пластмассовым зомби и мыльными пузырями не отделаемся, Цып, когда идём подарки закупать? Я для твоих в Купеческом пассаже наборы ёлочных шаров присмотрела: синие со звёздами… Смотрятся дорого, а по цене терпимо, согласен, Цып? Куда дальше откладывать, на входных людей будет – не протолкнёшься!
– Да… Цыпонька, да, конечно…
– Что да? Ты меня слушаешь вообще, ты сам как этот зомби!
Цыпонька выхватила игрушку и подразнила мужа, крутя у него перед лицом:
– Мозгиии… Мозгиии… Не отвлекай...

-А вот кому чесночка ядреного? С любовью взращенного! От хвори, от сглаза, от вампира и любой заразы!

-Дед, ты чего это вопишь тут?

-Не видишь, что ли? Чеснок продаю. А реклама двигатель торговли! Глянь, конкуренты мои в мою сторону бирюками насупились, лупают глазами протухшей селедки, стоят со своим товаром, а я и пришел недавно, и уже почти всё распродал!

А вот кому чесночку кремнястого, от злыдня глазастого, к сальцу добавления, для души умиление!

-Ой, дед, как же вкусно ты кричишь! Я...

Хутор Мельняковский Дударевского сельсовета Шолоховского района. Образовался в 1870 году Мельниковым. Стали постепенно этот хутор заселять казаки, а так же вырастали дети, создавали свою семью, строили своими силами себе курень… вот так хуторок и разрастался возля речки Песковатки.
Каждому наделяли земельный участок в гектар под собственное подворье, а также наделяли каждую семью пахотными землями и сенокосами, у кого в семье были ребята, им в царское время выделялось больше земли, так как они...

Молодость берет свое: утро, солнце, поздняя весна - почти лето, в воздухе носится пьянящий аромат первых цветов, солнечные лучи ласково манят на озеро. Юноша послушался зова приближающегося лета, босиком выбежал на озеро, быстро разделся и нырнул с крутого берега, испугав стаю деловых уток. Пока Ормунзд плескался, нырял и наслаждался прохладой воды, на берегу что-то изменилось. Почувствовав внутренним чутьем чье-то присутствие, он обернулся к берегу. Там стояла молодая девушка. Леонка...

- Это против правил! - уверенно категоричным тоном сказал Старший Эльф, держа очередной официальный запрос, зарегистрированный под номером 34577743279578.- И вообще! Как вообще его зарегистрировали! Это не наш участок! Даже не наша страна! Это к русским. Это их сфера влияния.

- Ну… у них людей не хватает...- робко возразил Младший Эльф.- Сам знаешь, какая у них ситуация с кадрами.

- Какая? - хмыкнул Старший.- Это вообще НЕ НАШ вопрос.

- Ну так эльфы там не работают по таким вопросам...

1. Пролог.
Ранняя весна в Гондоре представляла собой на редкость унылое зрелище. Чёрные деревья с ещё толком, не раскрывшимися листочками на кривых ветках. Королевские дороги, о надёжности которых ходили легенды, утопающие в грязи. А ветер…

Наверное, всё дело в редкостно вьюжной зиме, которая сразила Авалон в этом году. Стихия никак не могла избавиться от приобретённой привычки: то и дело накидывалась на одиноких путников, проникала во все (даже самые маленькие) щели и так и норовила сбить с...

Команда сложилась удивительно быстро, и только кандидатура Шуры на первых порах вызвала у Бори заминку. Отец моего друга пострадал от горько известного культа личности и на время описываемых событий среди реабилитированных не числился. Хитрый Боря свои опасения выразил весьма деликатно:

– Послушай, Голубцов, – сказал он накануне печального застолья, испытывая на прочность верхнюю пуговицу Лешиного мундира и пристально вглядываясь в лицо нашего командира воспаленными, с признаками...

В дверях неподвижно стоял высокий Старик. Статен, крепок, лицо в глубоких и многих морщинах, а голова в волнистой седине. Кисти обеих его рук искалечены, но не безобразны.

Герка упёрся кулаками в свои уже тронутые жирком бока:

– Ну, и чего ты губки поджал? Не нравится, что ли? Или тоже хочется, да нечем? Что скажешь? Молчишь? Ишь, глазки…

Глаза Старика смотрели на разгром устало и безразлично, но голос прозвучал, хоть и тихо, но внушительно:

– Одевайся.
– На расстрел поведешь...