Из цикла сказок «Баба Яга, Горыныч, Баюн, Кащей и Ко»
Горыныч ещё на подлете к Избушке заподозрил неладное. Даже сквозь гул его крыльев, шум ветра, шелест чешуи были слышны странные звуки, доносящиеся с полянки.
Дым, поднимающийся ровными столбами вверх, тоже не внушал спокойствия душе летящей.
Он сделал пару бреющих над самыми верхушками елок и сосенок, врагов-недругов не обнаружил. Явно не обнаружил. Но решил проявить осторожность, приземлился за границей опушки, и по-пластунски, только хвост выдавал, очень уж любознательная конечность, никак ползти не хотела, качался почти вровень с верхними ветками деревьев. Что уж хвост пытался вызнать, не ясно, но явно пытался.
Зрелище, представившееся взору Горыныча, было как минимум фееричным, как максимум фантастичным. А если ещё макисимее, то ту, что сейчас прыгала по поляне в странных одеждах, веков так несколько назад, сначала бы утопили, потом четвертовали, а затем для верности сожгли.
В центре поляны лежал огромный нефритовый диск, не иначе как доставленный подземными тружениками напрямую прямо из Забайкалья, из-под Улан - Ходинского месторождения. Кто ещё под Ходинское ходить может, кроме них?! Кого ещё могла Баба Яга напрячь так, чтобы они такую махинищу приперли?! Только их.
Диск был украшен непонятными неискушенному в древних клинописях Горынычу. Он в клинописи одно понимал: «Клин, клином вышибают!» И чаще так и действовал. Вышибал, то, что не выбивалось.
По кругу диск был украшен алмазами, изумрудами, рубинами. Ах! У Горыныча загорелись все шесть глаз!
Вокруг диска стояли цилиндры из лучшего опала. Горыныч подумал: «Что это? И откуда всё упало?!»
Рядом с диском сидел Баюн, перед ним стояла огромная золотая чаша, где только такую добыли?!
Баюн, самозабвенно закрыв глазки, водил по чаше мягкой лапкой, извлекая из неё небесной чистоты звуки.
Рядом сидели перед этническими барабанами зайцы, их лапки мелькали со скоростью света, или даже превышающей ей, выбивая ритмичную дробь, от которой Горынычу тут же захотелось присоединиться к пляшущей дивно дикую пляску, Бабе Яге.
Но он воздержался! Временно. Ибо неясно было, что же такое тут творится.
Продолжая пытаться сохранить тайну своего пребывания, трехглавый аккуратно, гибко, стараясь не сбить цилиндры, и не попасть находящейся в танцевальном трансе Яге под нежную, сорок второго с половинкой размера, ножку, прополз к Баюну.
- Баюн, дружище, что здесь происходит?!
Баюн выпал из экстатического состояния, и тихо, чтобы не нарушать стройную мелодию, пояснил:
- Хозяйка наша новое увлечение себе нашла. Летала по межвременным линиям, познакомилась с Гудеа, что он там ей нагудел, пока не рассказала. От него махнула к Майя, вытребовала у них по блату, на грани шантажа, новый календарь.
И вот, теперь ты видишь, то, что ты видишь.
Танцовщица повернулась к беседующим личностью, и Горыныч слегка пожалел, что решил сегодня завернуть к ней в гости.
Личность была изукрашена почище боевой индейской раскраски. Глаза горели фанатичным огнем первооткрывателя нового календаря Майя.
- Как думаешь, - еле
слышно прохрипел Горыныч на ухо Баюну, - долго это ещё с ней будет твориться?
- Думаю, до обеда. Вот каша в печи доспеет, аромат по полянке потечет, и всё это с неё стечет.
- А куда потом весь этот реквизит?
- Дык, как обычно. Археологам подкинет. Пусть разгадывают! Что там, на цилиндрах клином выбито. Почему следующий конец света только через миллиард лет, и то, локальный.
А главное, зачем надо было столько пыхтеть, чтобы о своей возлюбленной супруге на цилиндрах наклинить?! Любил, небось, Гудеа её сильно... И на чём они там, в Лагаше так лаганулись, что все шумеры куда – то под шумок ушумели. Долго думать будут. Ох, долго!
Потому что одного не понимают:
Всё дело в любви! Только она всё знает!
А ещё музыка.
И Баюн продолжил водить лапкой по чаше.
Горыныч призадумался над его словами. А феерия продолжалась. Барабаны били, костры горели, диск сиял неземным, драгоценным светом, чаша пела. Яга плясала.
А из окна Избушки начинал струиться аромат каши, томящейся в русской печи.
А значит, чтобы там не пророчили, жизнь продолжается! Подумал Горыныч.
Увлечения приходят и уходят, а щи да каша силой нашей остаются!
И любовь, конечно же, без неё ни в какие календари не впишешься!
Рассказала секретарь Бабы Яги.
И что-то мне подсказывает, что наша любознательная дама, Баба Яга на том не остановится!
Под гору Меру докопается, к Атлантам прикопается. А уж в Египетские пирамиды она почти как к себе домой ходит.
Потому как пирамиды те дело молодое, юное, можно сказать. Наши Уральские горы, Рипейские по Ягинскому, куда как древнее! Значит, и тайн там больше.
А тайны дело такое. Чем больше их разгадываешь, тем больше хочется. И чем дальше влезаешь, тем сильнее понимаешь, что ничегошеньки – то ты до этого не знал.
А так хочется узнать! И побольше!
У вас таблеток от жадности нет? Есть! Мне пару горсточек, пожалуйста. Нет, пару десяточков.
Да не ваших горстей! Моих! Ибо ручка у меня такая, что иной мужеский кулачок в ней утонет.
Так что мне таблеточек, и побольше, побольше! Ну, что вам жалко, что ли?!
И лайки ставьте, други верные, не скупитесь.
Пространство наше оно такое: Куда аукнете, оттуда и прилетает!
Так оно ведь? Так, так! И ещё двадцать семь раз так! Тако живем, и на таке стоим!
Знамо дело. Верно говорю. Ибо рядом с Ними оченно давно живу.
Всегда с вами, пока вы этого хотите, Надежда Мунцева и её Ко.
И всегда с улыбкой! Это по умолчанию. Чего и вам от всей души желаю.
P.S. Второй том набирает обороты
© Copyright: Надежда Мунцева, 2022
Свидетельство о публикации №122022201855
Горыныч ещё на подлете к Избушке заподозрил неладное. Даже сквозь гул его крыльев, шум ветра, шелест чешуи были слышны странные звуки, доносящиеся с полянки.
Дым, поднимающийся ровными столбами вверх, тоже не внушал спокойствия душе летящей.
Он сделал пару бреющих над самыми верхушками елок и сосенок, врагов-недругов не обнаружил. Явно не обнаружил. Но решил проявить осторожность, приземлился за границей опушки, и по-пластунски, только хвост выдавал, очень уж любознательная конечность, никак ползти не хотела, качался почти вровень с верхними ветками деревьев. Что уж хвост пытался вызнать, не ясно, но явно пытался.
Зрелище, представившееся взору Горыныча, было как минимум фееричным, как максимум фантастичным. А если ещё макисимее, то ту, что сейчас прыгала по поляне в странных одеждах, веков так несколько назад, сначала бы утопили, потом четвертовали, а затем для верности сожгли.
В центре поляны лежал огромный нефритовый диск, не иначе как доставленный подземными тружениками напрямую прямо из Забайкалья, из-под Улан - Ходинского месторождения. Кто ещё под Ходинское ходить может, кроме них?! Кого ещё могла Баба Яга напрячь так, чтобы они такую махинищу приперли?! Только их.
Диск был украшен непонятными неискушенному в древних клинописях Горынычу. Он в клинописи одно понимал: «Клин, клином вышибают!» И чаще так и действовал. Вышибал, то, что не выбивалось.
По кругу диск был украшен алмазами, изумрудами, рубинами. Ах! У Горыныча загорелись все шесть глаз!
Вокруг диска стояли цилиндры из лучшего опала. Горыныч подумал: «Что это? И откуда всё упало?!»
Рядом с диском сидел Баюн, перед ним стояла огромная золотая чаша, где только такую добыли?!
Баюн, самозабвенно закрыв глазки, водил по чаше мягкой лапкой, извлекая из неё небесной чистоты звуки.
Рядом сидели перед этническими барабанами зайцы, их лапки мелькали со скоростью света, или даже превышающей ей, выбивая ритмичную дробь, от которой Горынычу тут же захотелось присоединиться к пляшущей дивно дикую пляску, Бабе Яге.
Но он воздержался! Временно. Ибо неясно было, что же такое тут творится.
Продолжая пытаться сохранить тайну своего пребывания, трехглавый аккуратно, гибко, стараясь не сбить цилиндры, и не попасть находящейся в танцевальном трансе Яге под нежную, сорок второго с половинкой размера, ножку, прополз к Баюну.
- Баюн, дружище, что здесь происходит?!
Баюн выпал из экстатического состояния, и тихо, чтобы не нарушать стройную мелодию, пояснил:
- Хозяйка наша новое увлечение себе нашла. Летала по межвременным линиям, познакомилась с Гудеа, что он там ей нагудел, пока не рассказала. От него махнула к Майя, вытребовала у них по блату, на грани шантажа, новый календарь.
И вот, теперь ты видишь, то, что ты видишь.
Танцовщица повернулась к беседующим личностью, и Горыныч слегка пожалел, что решил сегодня завернуть к ней в гости.
Личность была изукрашена почище боевой индейской раскраски. Глаза горели фанатичным огнем первооткрывателя нового календаря Майя.
- Как думаешь, - еле
слышно прохрипел Горыныч на ухо Баюну, - долго это ещё с ней будет твориться?
- Думаю, до обеда. Вот каша в печи доспеет, аромат по полянке потечет, и всё это с неё стечет.
- А куда потом весь этот реквизит?
- Дык, как обычно. Археологам подкинет. Пусть разгадывают! Что там, на цилиндрах клином выбито. Почему следующий конец света только через миллиард лет, и то, локальный.
А главное, зачем надо было столько пыхтеть, чтобы о своей возлюбленной супруге на цилиндрах наклинить?! Любил, небось, Гудеа её сильно... И на чём они там, в Лагаше так лаганулись, что все шумеры куда – то под шумок ушумели. Долго думать будут. Ох, долго!
Потому что одного не понимают:
Всё дело в любви! Только она всё знает!
А ещё музыка.
И Баюн продолжил водить лапкой по чаше.
Горыныч призадумался над его словами. А феерия продолжалась. Барабаны били, костры горели, диск сиял неземным, драгоценным светом, чаша пела. Яга плясала.
А из окна Избушки начинал струиться аромат каши, томящейся в русской печи.
А значит, чтобы там не пророчили, жизнь продолжается! Подумал Горыныч.
Увлечения приходят и уходят, а щи да каша силой нашей остаются!
И любовь, конечно же, без неё ни в какие календари не впишешься!
Рассказала секретарь Бабы Яги.
И что-то мне подсказывает, что наша любознательная дама, Баба Яга на том не остановится!
Под гору Меру докопается, к Атлантам прикопается. А уж в Египетские пирамиды она почти как к себе домой ходит.
Потому как пирамиды те дело молодое, юное, можно сказать. Наши Уральские горы, Рипейские по Ягинскому, куда как древнее! Значит, и тайн там больше.
А тайны дело такое. Чем больше их разгадываешь, тем больше хочется. И чем дальше влезаешь, тем сильнее понимаешь, что ничегошеньки – то ты до этого не знал.
А так хочется узнать! И побольше!
У вас таблеток от жадности нет? Есть! Мне пару горсточек, пожалуйста. Нет, пару десяточков.
Да не ваших горстей! Моих! Ибо ручка у меня такая, что иной мужеский кулачок в ней утонет.
Так что мне таблеточек, и побольше, побольше! Ну, что вам жалко, что ли?!
И лайки ставьте, други верные, не скупитесь.
Пространство наше оно такое: Куда аукнете, оттуда и прилетает!
Так оно ведь? Так, так! И ещё двадцать семь раз так! Тако живем, и на таке стоим!
Знамо дело. Верно говорю. Ибо рядом с Ними оченно давно живу.
Всегда с вами, пока вы этого хотите, Надежда Мунцева и её Ко.
И всегда с улыбкой! Это по умолчанию. Чего и вам от всей души желаю.
P.S. Второй том набирает обороты
© Copyright: Надежда Мунцева, 2022
Свидетельство о публикации №122022201855
Авторская публикация. Свидетельство о публикации в СМИ № L108-21791.