Читать короткие рассказы

Оттакося живет себе человечешко...аки муравей на привязи: пашет-пашет, пашет-пашет, аж память теряет, и днем, и ночью на копеечку блестящую смотрит и ей только молится...тут противоположное, вдруг, чувство его обуревает - замирает, перестает скрипеть в ём вселенское бешеное колесо и человечешко тады идет в лабаз...

И начинает калдырить.

Калдырит-калдырит, калдырит-калдырит...ужо пузыри синие из глаз идут и лопаются, а он лежит брюхом вверх, потеет водкой и вставать не спешит. Встанешь...

И вот тут пришёл черёд мне задуматься над вопросом, а что же такое «цигун»

и почему я прибавляю слово «универсальный»?
На меня внимательно смотрит парнишка, цвет у него - «зелёный». Он вот не знаю

даже в результате чего жил-себе-жил и тут его судьба сделала крутой вираж. Он стал другим.

Весь привычный уклад рухнул. Он стал беспомощным. Потерял 15 кг живого веса на бульончиках

и манке. Девчонки с ним не знакомятся. Что делать он не знает, но выход то искать надо. Потому

что...

Послеобеденная конференция, проходившая в доме № 61 по улице Днепропетровской г.Санкт-Петербурга 20.12.1996г., плавно перелилась в откровенное застолье. Пили водку, и пили много. Я держал средний темп, за пару часов выпил пол-литра водки. Разгорелся спор на предмет того, кто же был прав, тот, кто эмигрировал после 1917 года или тот, кто остался в бывшей империи. Мне надоело молчать и слушать, заговорила водка: «Если бы те, которые сгинули или растворились в Турции, Америке, Китае и других...

Стоял обычный летний день. У Федора был выходной, и он спокойно бродил по лесу. Федор любил выбираться на природу. После недели проведенной в душном офисе, лес казался ему раем на земле.Тем более начался грибной сезон. Неспеша брел Федор, собирая грибы в корзинку.

Как вдруг из леса вышел большой волк. Федор замер, как вкопанный. Он хотел бежать, но не мог сдвинуться с места. Гладкая черная шерсть волка сверкала на солнце. Страшный звериный оскал поверг Федора в ужас. Волк смотрел прямо Федору...

Как много света и цвета вокруг: кармина, голубизны, зелени, золота. Город сверкает и искрится, словно его обмакнули в радугу. Я мог бы оттолкнуться ногами от асфальта и воспарить туда, где в чистой синей воде резвятся серебряные рыбки облаков. А внизу полыхают всеми оттенками красного черепичные крыши, отчего кажется, будто летишь над засеянным маками полем. Но я люблю идти в толпе. Среди вас. Мне нравится быть беззащитным и прозрачным для ваших взглядов. И — хотя вы не можете увидеть улыбку на...

Нет, речь пойдет не о призраках. Я не верю ни во что потустороннее. Ни в черта, ни в дьявола, ни в вервольфов, ни в летающие тарелки. Ни в ад, ни в рай. Чертовщина – плод чьей-то больной фантазии, а что до рая и ада – и то, и другое находится здесь, на Земле. И не нужно искать их где-то.

Иногда, мутными зимними вечерами, я сижу один в пустой квартире и, разглядывая снежные цветы на оконном стекле, размышляю о том, как просто, в сущности, устроена наша жизнь. Она представляется мне чем-то...

«...Я уверен, во всем виноват химический завод. Тот самый, под сенью которого приютился наш забытый Богом промышленный поселок Ведельскирхен. Первое, что мне вспоминается из детства, это разрывающие беспомощно-нежную голубизну весеннего неба трубы, огромные, антрацитно-блестящие. Окутанные зловещими клубами ядовито-радужного дыма. Они казались мне тогда чем-то само собой разумеющимся, как детская песочница под окном или заваленный осколками битого кирпича и поросший чахлой травой школьный дворик...

День отца

Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Жаркий майский день, пустые улицы, зародыши кленовых листьев только начинают крепчать, тёплый ветерок щекочет лицо, волны плещутся о гранит бульвара и повсюду чириканье копошащихся в песке воробьёв.

Я всегда ходил со школы домой этой дорогой. Уже который десяток лет, как я закончил её. Но во сне остаюсь всё тем же мальчишкой с тяжёлым ранцем за спиной.

Вокруг никого: ни хулиганов, ни крикливых старух, ни пьяниц, ни колющихся под...

Он появился также внезапно, как и исчез когда-то, несколько лет назад.

Тогда об его исчезновении долго шептались соседки по подъезду. Наблюдая за тем, как резко изменилась его мать, судачили:

- Посадили, наверное. Вон как Анна Семеновна убивается.

Анна Семеновна и вправду резко сдала, за какой-то месяц превратившись из статной, властной начальницы финансового отдела завода в тихую, с поникшим взором женщину.

А уж когда баба Маня увидела её в соборе, подающей заупокойную записку...

Новый день разгорался непредсказуемо и пестро. Тонул в бесчинстве красок, вспыхивал оттенками и полутонами, заворачивался в зыбкий шлейф сменяющих друг друга картин.

Нет, не так. Новый день начинался предсказуемо и пошло. Кларк стоял у распахнутого окна и скучающим взглядом перелистывал приевшиеся до зевоты аляповатые детали пейзажа. Каменистый пляж, у самой воды обрывающийся узкой полоской горячего серебряного песка, небо, лоснящееся золотом, забрызганное прозрачно-бирюзовыми каплями солнца...